Глава 22
Очнулась Далила на полу в прихожей в квартире Соболевых. Очнулась, потрогала шишку на голове и грустно подумала: «Настя, конечно, сбежала. Она хитрая, а я дура. Почему не догадалась сама огреть эту Миронову по башке? Жажда связать ее меня обуяла. Все веревку искала, балда, не решалась увечье преступнице нанести. Надо было так трахнуть ее по тыкве, чтобы очухалась эта Настя только в милиции».
— Эх, — кряхтя и вздыхая, посетовала Далила, — мой гуманизм когда-нибудь меня точно погубит.
Глянув на часы, она даже порадовалась: «Еще хорошо, что я недолго без чувств тут валялась. Представляю, куда полезли бы глаза Соболевых, обнаружь они у себя на полу незнакомую женщину».
Охая от боли, Далила довольно резво переместилась к магнитофону. Кассета оказалась на месте, следовательно, Миронова не догадалась, что разговор с ней записывался. Слегка отмотав ленту назад и щелкнув кнопкой «плей», Далила прислушалась.
— Отпустите, мне больно! Ой, мамочка! Вы руку мне уже поломали! — раздались приглушенные вопли Мироновой.
Затем раздались звуки возни, шаги и чуть позже ее же крик изумления:
— Самсонова?! Что вы здесь делаете?!
Облегченно вздохнув: «Все записалось!», Далила извлекла из магнитофона кассету и, сунув ее в карман, поспешила в прихожую. Она уже взялась за ручку двери, когда ее осенило: «А пистолет?!»
Вернувшись в детскую, она выдвинула ящик стола, подняла стопку нотных тетрадей и выдохнула:
— Уф, и здесь повезло!
Пистолет остался на прежнем месте.
«Пусть там и лежит до прихода милиции», — решила Далила.
Опустив стопку тетрадей, она задержала взгляд на верхней. Ровным детским почерком на обложке были выведены номер школы, класс и фамилия ученицы. Профессионально отметив, что младшая дочь Соболевых собранная и аккуратная девочка, Далила машинально запомнила номер школы (вдруг пригодится) и задвинула ящик стола.
Покидая квартиру, в прихожей она слегка замешкалась, проверяя, на месте ли телефон, не потеряла ли в драке. Выяснив, что не потеряла, Далила взялась за ручку двери и собралась повернуть задвижку замка, но не успела. Дверь вдруг сама на нее пошла — Далила едва отскочить успела. На пороге вырос крепкий молодой человек в кожаной куртке. За его широкой спиной маячили двое таких же «кожаных» крепких парней и охранник дома, который победоносно сказал, тыча пальцем в Далилу:
— Я не ошибся. Эта дамочка здесь.
Из-за монументальных кожаных спин мгновенно выступил седовласый холеный мужчина в дорогом элегантном пальто. Источая аромат французского одеколона, он двинулся на оцепеневшую Далилу. Она попятилась и оторопело его спросила:
— Вы кто?
Элегантный усмехнулся и ответил:
— Вы еще поинтересуйтесь, как я сюда попал.
— Как вы сюда попали? — поинтересовалась Далила, от страха и растерянности пребывавшая в полусознательном состоянии.
— Я хозяин квартиры, — сказал элегантный, давая «кожаным» знак.
Те мгновенно сорвались с места и разбежались по комнатам. Вскоре они вернулись и доложили:
— В квартире, кроме нее, никого больше нет. Элегантный обратился к охраннику дома:
— Виктор, можете возвращаться на пост. Мы тут сами уже разберемся. Спасибо за отличную службу.
— Не за что, Андрей Петрович, — направляясь к лифту, ответил охранник. — Если понадоблюсь, зовите.
— Думаю, сегодня точно не понадобитесь, — сказал элегантный и, закрывая за Виктором дверь квартиры, обратился к Далиле:
— Кто вы?
Она поспешно представилась:
— Я не воровка.
— Вижу, — нахмурился элегантный. — К тому же, здесь нечего воровать. Деньги в квартире я не храню, а мебель и прочее чрезвычайно сложно пронести мимо охраны. Так кто вы? — повторил он вопрос.
Далила озабоченно глянула на «кожаных», окруживших ее со всех сторон, и предположила:
— Раз вы хозяин квартиры, значит, я разговариваю с Соболевым Андреем Петровичем.
Элегантный отметил с иронией:
— Приятно, что вы знаете, в чей дом залезли. Да, я Соболев, а кто вы? Хотелось бы наконец услышать.
Далила, снова озабоченно покрутив головой, посмотрела на «кожаных» и призналась:
— Я и сама хотела бы вам это сказать, но не могу при свидетелях.
«Кожаные» хором ей сообщили:
— Мы не уйдем.
Соболев подтвердил:
— Мои телохранители не уйдут. Говорите при них. И поскорее. В ваших же интересах.
— Если в моих интересах поскорее вам все рассказать, то в ваших интересах, чтобы я помолчала, — туманно уведомила Далила.
Соболев насторожился:
— Почему?
Она пояснила:
— Во всяком случае, я не могу говорить до тех пор, пока не узнаю, что здесь можно обо всем говорить. Пожалуйста, наклонитесь, я скажу вам на ухо.
Соболев, помешкав, неуверенно и осторожно наклонился к Далиле.
— Я от Веты, — шепнула она.
Отшатнувшись, он воскликнул:
— Мне нужны доказательства.
— Мы по-прежнему будем говорить при ваших телохранителях? — удивилась она, окончательно оправившись от испуга. — Если хотите, обыщите. Могу вам поклясться, у меня при себе только холодное оружие.
«Кожаные» резво подались вперед, но Далила им пояснила:
— Я говорю о ногтях и зубах.
Соболев наконец решился:
— Хорошо, приглашаю вас в кабинет.
В кабинете, погрузившись в кресло, Далила сразу спросила:
— Андрей Петрович, вы абсолютно уверены, что я могу говорить? Вас не прослушивают?
Соболев, снисходительно взглянув на нее, с иронией произнес:
— Девушка, вы переоцениваете нашу дремлющую милицию.
— Я не девушка, — уточнила Далила.
— Беда-то какая! — шутливо ужаснулся Соболев и с сарказмом осведомился:
— Могу я вам чем-то в этом помочь?
Она поразилась:
— Для человека, чья дочь обвиняется в двух убийствах, вы чрезмерно игриво настроены.
Соболев, сердито поджав губы, твердо сказал:
— Моя дочь не виновна.
— Именно это я хочу доказать, — сообщила Далила.
— Сначала вы докажите, что на законных основаниях проникли в мою квартиру.
Она потрясла связкой ключей. Соболев возмутился:
— Откуда у вас наши ключи?
— Мне дала их Вета.
— Зачем?
— Я не могу вам сказать.
— Тогда придется вас обыскать.
Далила вскочила:
— Только попробуйте!
Соболев задумчиво уставился на нее и спросил:
— Почему я должен вам верить? Вы проникли в мою квартиру, шарили здесь…
— Хорошо, — прервала она, — я наберу номер, и вы сами поговорите с Ветой. Пусть она вам расскажет.
— Давайте, набирайте, — согласился Соболев, и в этот миг зазвонил его телефон.
Он достал из кармана трубку и, ни слова не сказав, с минуту подержал ее возле уха. Выражение лица у него при этом было виновато-умильное. Когда же он возвращал трубку в карман, вид у него был любезно-приветливый. Он сказал:
— Все прояснилось.
— Звонила Вета, — догадалась Далила.
Соболев грустно кивнул:
— Она все объяснила. Извините за грубость и спасибо вам за заботу.
Далила на всякий случай предупредила:
— Но фотографию я вам не покажу.
— А разве я вас об этом прошу? Не надо. И вообще, вы свободны. Можете отправляться домой. Мои охранники вас проводят.
— Нет-нет, это еще не все, — запротестовала она.
Соболев удивился:
— Не все?
Далила выпалила ему обо всем, что произошло в этой квартире. Он был сражен и растерян. С минуту сидел в задумчивости, забыв про Далилу, очнувшись же, промямлил:
— Я вам не верю.
Она в доказательство выложила на стол трофей: кассету. Рассеянно взвесив ее на руке, он признался:
— В моем доме это негде прослушать.
«И огорошила же я его, — изумилась Далила. — Сама не ожидала. Память у бедняги отшибло. Я только что говорила про магнитофон».
— Ну как же, — ласково, как больному, сказала она, — в комнате вашей младшей дочери есть старый магнитофон. Я на нем кассету записывала.
— Ах да, — вспомнил Соболев. — Простите, что-то я не того…
Не закончив фразу, он сделал витающий жест вокруг головы.
— Отлично вас понимаю, — привычным приемом поддержала его Далила, стремительно покидая кресло.
Соболев плелся за ней, словно робот. Казалось, происходящее он плохо уже понимает.
Проследовав в детскую, они остановились у письменного стола. Далила выдвинула ящик, решительно приподняла стопку тетрадей и показала на пистолет:
— Вот!
Соболев издал вопль изумления.
Вставляя кассету в магнитофон, краем глаза она наблюдала за ним, мысленно отмечая, что Соболев очень плохо держит себя в руках. Когда же они прослушали то, что записалось на пленку, он осел на кровать младшей дочери и, рассеянно поглаживая ладонью грудь в области сердца, промямлил:
— Невероятно.
— Я тоже была удивлена.
— Но почему Настя во всем созналась?
Далила пожала плечами:
— Испугалась от неожиданности.
— Невероятно.
Соболев не просто изменился в лице. В считанные секунды он постарел лет на десять. Взглянув на него опытным глазом, Далила легко разгадала загадку его превращения. Теперь в беде две дорогие ему женщины: дочь и ее подруга, Миронова.
— И давно вы с Настей любовники? — спросила она.
