Глава 17
Дима принялся описывать события; чем больше я его слушала, тем сильней цепенела. Нет, это просто невозможно!
Отправляясь на допрос, Дима не ожидал никакого подвоха. Он придумал несколько вопросов, ответы на которые, по его мнению, должны были обелить Вику. Но Валентина неожиданно сказала такое!
Начала домработница с того, что сообщила:
– Она его ненавидела.
– Уточните, кто кого, – попросил следователь.
– Ну хозяйка хозяина, – забубнила Валентина, – любовник у нее имелся.
– Откуда такие сведения? – прищурился милиционер.
Домработница усмехнулась:
– Я белье стираю, нижнее, трусы с колготками, поняли? Бегала мадам к какому-то мужику, ее только деньги Андрея Ивановича привлекали, сама-то нищая, как церковная мышь. Видно, решила пожить в благополучии, да долго не выдержала, тяжело это, в кровать с нелюбимым ложиться, поэтому и убила Андрея Ивановича, на денежки позарилась!
Следователь молча слушал Валентину, та говорила и говорила, а у Димы начала холодеть спина.
Валентина утверждала, что Вика, принеся сервиз, запретила его мыть.
– Еще поцарапаешь серебро мочалкой, – отрезала хозяйка, – весь вид испортишь!
Домработница поджала губы. Что она, дура – тереть металл проволокой? Никогда бы подобное в голову не пришло! Впрочем, хозяин барин, не хочет, и не надо, меньше работы. Вика, радостно напевая, осторожно вымыла сервиз, а потом велела Валентине:
– Хлеба нет, ступай в магазин.
– Так вот целый батон, – удивилась прислуга.
– Он несвежий!
– Утром принесла!
Вика потыкала в булку пальцем и внезапно заявила:
– Сигареты кончились, сходи давай, живо.
Тут до Валентины дошло, что хозяйка отчего-то хочет удалить ее из дома.
– Хорошо, – кивнула она, – уже бегу.
Как все женщины, Валя любопытна, поэтому, выйдя на улицу, она обогнула здание, осторожно подошла к боковому окну кухни и заглянула внутрь. Хозяйка занималась странным делом. Руками в перчатках она держала кисточку, при помощи которой обмазывала чем-то чашки. На столе стоял небольшой пузырек. Сначала Валя подумала, что Вика, желая сохранить серебро, решила покрыть его каким-то защитным лаком, было непонятно только, почему эту процедуру хозяйка проводит сама и отчего выставила ее вон.
Поняв, что ничем особенным Вика не занимается, Валентина уже собралась топать за сигаретами, но тут произошло еще одно событие, окончательно повергшее домработницу в изумление. Вика подошла к большому фикусу в кадке, стоявшему в углу кухни, и… зарыла пузырек, из которого брала лак. Вот уж это было вообще ни на что не похоже!
Удовлетворенно улыбнувшись, хозяйка взяла сервиз и ушла. Валентина потрусила за сигаретами.
Когда она вернулась, Вика велела:
– Отнеси фикус на помойку.
– Зачем?
– Что за идиотская манера вечно спорить? – вскипела Вика. – Приказано, выполняй. У меня на него аллергия, пусть завтра мусорщик увезет!
Валентина захлопала глазами. Фикус стоит на кухне с незапамятных времен, еще с тех пор, когда была жива Марта, Вика ни разу не жаловалась на то, что растение вызывает у нее насморк или кашель.
Валя любит цветы, поэтому выбросить фикус рука не поднялась. Она оттащила приговоренное к смерти растение в самый дальний угол сада и поставила у ограды. Сейчас тепло, июнь, с фикусом ничего не случится, а чуть похолодает, Валя внесет его в гараж, на второй этаж, в комнатку, в которой иногда ночует задержавшийся на работе шофер.
– Вы понимаете, чем грозят Вике эти показания? – спросил Дима.
– Да, – прошептала я, – просто не верится.
– Слушайте дальше, – сказал адвокат, – сегодня рано утром специальная бригада прибыла в «Волшебный лес». Валентина показала фикус… Дальше рассказывать или ясно?
– Ясно, – пробормотала я, – отрыли пузырек с остатками яда.
– Ага, именно, – подтвердил Дима, – несмотря на то что стеклянная емкость пролежала в земле, на ней нашелся пригодный для идентификации отпечаток пальца Вики. Капкан захлопнулся, думаю…
Пи-пи-пи… – понеслось из трубки.
Наверное, Дима вошел в какую-то зону, где прерывается мобильная связь. Подождав пару минут его звонка, я сама набрала номер адвоката.
– Данный номер временно блокирован, – сообщил механический голос.
Я осталась сидеть в траве, прижимая к груди «Нокиа». Это просто катастрофа! Внезапно, несмотря на сильно припекающее солнце, мне стало очень холодно, руки и ноги заледенели, зубы залязгали. Вика убила Андрея. Нет, не могу поверить в такой поворот событий. И потом, что-то тут не так.
Дрожь неожиданно прошла, меня бросило в жар. О Вике можно сказать много всякого: она не слишком общительна, не любит помогать другим людям, чаще предпочитает не замечать чужих трудностей. Столярова не откровенничает со знакомыми, она поддерживает с ними вежливо-ровный тон, никогда не жалуясь и не хвастая. Вполне самодостаточная личность, она из тех индивидуумов, которые не станут мучиться от одиночества и на необитаемом острове. Скорей она обрадуется, оказавшись в таком месте, где не окажется никого, кроме нее. Дружить с Викой трудно, она словно опускает между вами и собой железный занавес, четко показывая: дальше нельзя. Наверное, поэтому у нее нет настоящих подруг, лишь я с некоторой натяжкой могу считаться таковой.
Много чего можно сказать о Столяровой, но одно ясно совершенно точно: она не дура.
Я медленно складывала в сумку разбросанные шмотки. Вика умная женщина, ей не свойственно совершать импульсивные поступки и впадать в панику. Предположим, что Столярова решила отравить мужа…
Я встала и медленно пошла к «Пежо». Она придумала хитрый план, покрыла чашки ядом, все предусмотрела и… зарыла пузырек в вазу с фикусом? Ну не глупо ли, а? Что ей мешало увезти бутылочку в город и вышвырнуть в урну? Почему не разбила ее молотком в пыль? За каким чертом закопала в землю? Растерялась? Ну это не о Вике, такая женщина, как она, предусмотрит все на пять шагов вперед. Забыла об отпечатках пальцев? Не подумала о них? Да теперь любой детсадовец знает: идешь грабить банк, не забудь сунуть руки в перчатки! Перчатки???
Дима-то сказал, что Валя, подглядывавшая в окно, увидела, как хозяйка пальцами в перчатках держала чашку и кисточку. Откуда тогда отпечатки на пузырьке?
В полной прострации я погибала от жары в наглухо закрытом «Пежо», наконец, чуть не задохнувшись, повернула ключ зажигания и включила кондиционер.
Никакого объяснения глупому поведению Вики нет, кроме одного: она не виновата. Валентина нагло наврала следователю. Прислуга придумала про чашки и кисточку. Вот пузырек имел место, и в нем на самом деле хранился яд, только воспользовалась им не Вика, а другой человек. Он же велел Валентине подсунуть «улику» в землю и рассказать «правду» в милиции. А может, все задумала горничная? Между прочим, после смерти Андрея и посадки Вики половина коттеджа принадлежит милой, работящей Валечке!
Хотя нет, Валя сообщница, но и только. Знаете, почему я пришла к такому выводу? А сервиз? Ему принадлежит центральное место в афере. Откуда у Вали десять тысяч баксов на покупку антиквариата? Продала кое-какие колечки, доставшиеся от Марты? Решила пожертвовать малым, чтобы заграбастать большое?
Не похоже это на Валентину, она не слишком умна, у нее были сообщники: Андрей Винтусов и эта блондинка с ярко-красными губами, которую баба Рая называла Аллой.
Мыслям стало тесно в голове, у меня заломило виски. Я выехала на шоссе и строго себе сказала:
– Спокойно, Дашутка, главное, не нервничай и не суетись, враг хитер и коварен, но и ты не лыком шита. Сначала отправляйся, как и рассчитывала, к Винтусову, а потом решишь, как поступить дальше.
Андрей оказался молодым парнем в очках. Очевидно, для пущей солидности он отпустил усы и бороду. Но чахлая кустистая растительность не выполнила возлагаемой на нее роли, наоборот, лишь сильнее подчеркнула: ее владельцу нет еще и тридцати лет, а если быть совсем честным, то и двадцати пяти.
– Вы от Нелли? – спросил юноша, старательно напуская на себя серьезный вид.
– Да, да, – затараторила я, разглядывая крохотный кабинет, – вы ведь архитектор?
– Дизайнер, – сурово поправил Андрей, – это разные вещи.
– Простите, мы строим загородный дом и нуждаемся в консультации специалиста.
– План принесли? – оживился парнишка.
Я вытащила пачку листов, на которых был запечатлен наш особняк в Ложкине.
– Вот.
Андрей углубился в изучение.
– Два этажа и мансарда?
– Точно.
– Уже построена коробка?
– Ага.
– Жаль.
– Почему?
Дизайнер откинулся на спинку кресла и с умным видом заявил:
– Нет единой концепции, здание похоже на винегрет.
– Почему? – обиделась я. – На наш взгляд, очень комфортно.
– И какая идея помещения? – снисходительно спросил молокосос. – Основная, стержневая мысль застройки, что мы имеем? Дом, полный света? Обиталище средних веков? Избу зажиточного крестьянина?
– Ну, – замялась я, – идея-то простая, чтобы всем удобно было!
Андрей презрительно хмыкнул:
– Вот поэтому и винегрет. А это что, между столовой и гостиной?
– Аквариумы.
– С рыбками?
«Нет, с ботинками», – чуть было не ответила я, обозленная чванливостью дизайнера, но вовремя поняв, что злить его мне не с руки, спокойно подтвердила:
– Да, слева морские обитатели, справа речные.
– Китч, – сморщился Андрей так, словно хлебнул уксуса. – Ужасно! Еще скажите, что желаете комнатный фонтанчик!
Я постаралась ничем не выдать своего возмущения. Да, у нас есть фонтанчик, я сама купила его в магазине «Три кита», мне очень нравится смотреть на крохотный замок и воду, которая вращает небольшое колесико. А Дегтярев обожает рыбок, может часами их изучать, говорит, что это зрелище его успокаивает.
– Не удивлюсь, если вы захотите гобеленовую мебель и шторы в розах, – ехидничал Андрей.
– По-моему, вам следует не высмеивать клиента, а выполнять его пожелания, – не утерпела я.
Винтусов скрючился:
– Ну уж нет! Ни за что не пойду на поводу у тех, у кого не развит вкус. Клиента необходимо подтягивать, а не опускаться до его уровня.
Спросить его, сколько домов он оформил? Голову на отсечение даю, я первая, кто пришел с заказом.
– Готова выслушать ваши предложения, – покривила я душой, – вся внимание.
– Ну, начнем с того, что пространство следует наполнить светом, – оживился наглец, – мне очень нравится концепция «Дом-солнце», все белое, яркое, металл, блестящие аксессуары, зеркала…
На секунду я представила себе, что нахожусь в гостиной, напоминающей операционную, сижу на шаткой конструкции из гнутых никелированных трубок, пью чай из изломанной под невероятными углами кружки, в лицо бьет бестеневая лампа, а одна из стен представляет собой зеркало.
Мгновенно началась мигрень. Не замечая бледного вида клиентки, дизайнер летел дальше, щеголяя недавно выученными словами:
– Воздушная кубатура, законченность пространства, единство стиля…
Наконец он иссяк.
– Хорошо, – кивнула я, ощущая, как в левом виске ворочается что-то тупое и горячее, – мы подумаем над вашим видением проблемы и примем решение.
Андрей недовольно кивнул:
– Идет.
– Сколько я должна за консультацию?
– Двести долларов.
Однако он нахал! Ну и цены!
Я улыбнулась и задала основной интересующий меня вопрос:
– Дайте реквизиты вашей карточки.
– Что? – изумился дизайнер.
– Ну куда две сотни переводить, кредитки.
– Платите наличными, – нахмурился юноша, – у меня нет карточки.
– И не было никогда?
– Нет.
– Но почему, это же так удобно!
– В Европе, – отрезал Андрей, – но не у нас. Это в Лондоне вы в любом месте, даже в автобусе кредиткой заплатите, а в Москве все равно придется мешок денег с собой таскать. Да и воруют с них!
– Это как же можно спереть с VISA деньги. – Я прикинулась полной идиоткой. – Без вашего разрешения ничего не снимут, защита стопроцентная: код, личная подпись.
Винтусов рассмеялся:
– У меня знакомая в ОМО-банке работает, как раз в отделе, который VISA-картами занимается, уж она мне порассказала, как денежки без всяких проблем тырят, а банкиры ни за что ответственности не несут! Обчистит вас ловкач, скачает всю сумму в свой карман, а в банке только руками разведут и проблеют: «Ничего не видели, ничего не слышали, ничего никому не скажем». Нет уж, лучше наличкой.
– Вам никогда не хотелось иметь карточку?
– Нет.
– А паспорт вы не теряли?
Андрей уставился на меня круглыми глазами, на дне которых плескалось недоумение:
– В чем, собственно говоря, дело? Есть у меня карточка, нет, какая вам разница?
Я побарабанила пальцами по столу.
– Так не теряли паспорт?
– Может, вам еще и про анализ крови рассказать? – схамил дизайнер.
Я вынула из сумки «Голуаз», закурила и медленно сообщила:
– Видишь ли, детка, я начальник службы безопасности ОМО-банка, зовут меня Дарья Ивановна, впрочем, можно просто Даша, я не чванюсь, зови как удобней.
– Не понял… Вы не строите дом?
– Уже давно живу в нем.
– Зачем тогда приехали?
– На разведку.
– Какую? – изумился Винтусов.
– Каждый, кто желает стать обладателем кредитки, обязательно проходит проверку, самую элементарную. Такой системы придерживаются не только в нашем банке, но и во всех других хранилищах. Если у службы безопасности возникают какие-либо сомнения, проверку ужесточают, стараясь не обидеть потенциального клиента. Поэтому и приехала к вам под видом заказчика, чтобы разведать, что к чему, ясно?
– Не очень, – протянул Андрей.
– Почему?
– Вы что, ищете клиентов?
– В каком смысле? – удивилась я.
– Ну сначала проверяете человека, а потом предлагаете ему: «Не хочешь ли получить карточку?»
– Нет, конечно. Люди сами приходят, заполняют специальную форму.
– Ну и при чем тут я? Никогда никуда не обращался, мне бы и в голову не пришло!
– Как это? – воскликнула я и вытащила из сумочки листочек, который дал мне Олег Семенович, управляющий. – Вы, Андрей Винтусов, проживаете на Профсоюзной улице, паспорт… серия, номер. Документ с собой?
Винтусов выложил на стол бордовую книжечку, мы начали сличать данные.
– Ни фига себе, – подскочил дизайнер, – ну и дела! И сколько же там на счету?
– Десять тысяч долларов, – начала я, но не успела завершить фразу, потому что Андрей воскликнул:
– Сколько? Офигеть можно!
– Сейчас счет нулевой, – быстро добавила я, – ничего нет.
– А баксы где? – заморгал Андрей.
– Вы купили на них серебряный сервиз.
– Кто?
– Вы.
– Я?!
– Да, в антикварном магазине, пробили чек, и кассовый аппарат зафиксировал факт покупки.
– Чтобы я, – взвился над стулом Андрей, – потратил такую обалденную сумму на тарелки, да еще старые!
– Это чашки, серебряные, а к ним молочник, сахарница, масленка, настоящий антиквариат, вложение капитала. Люди, которые скупают подобные вещи, поступают абсолютно правильно! Деньги падают в цене, инфляция, а раритеты, наоборот, только дороже начинают стоить со временем.
– Все равно бы не купил никакую посуду, – резко ответил Андрей, – ни из золота, ни из серебра! Это делают люди, у которых всего полно. Да окажись у меня десять кусков… машиной обзавелся бы хорошей, не российского производства.
– Но каким образом вы объясните, что данные вашего паспорта оказались в базе данных компьютерной системы ОМО-банка?
– Понятия не имею, – растерянно ответил Винтусов, – просто теряюсь в догадках! Ума не приложу!
– Может, вы посеяли документ? – пошла я по кругу.
– Но тогда сейчас у меня был бы паспорт с совсем другой серией и номером, – рассердился Андрей, – да и не теряю я никогда ничего. Смотрите, видите, написано: «Выдан 02 апреля 2000 года». Как обменял, так и ношу с собой, просто какая-то чертовщина! Десять тысяч баксов! У меня таких денег отродясь не было, я только работать начал!
Я внимательно посмотрела на взволнованного, раскрасневшегося парня, похоже, он не врет. Но тогда все происходящее и впрямь смахивает на чертовщину.
– Знаю! – хлопнул себя по лбу Винтусов. – Все понял! Майка постаралась, это ее рук дело!
– Это кто? – оживилась я.
Андрей начал судорожно листать записную книжку:
– Майя Гордеева, моя бывшая любовница, она работает в ОМО-банке, в отделе, где выдают карточки. Ну, сейчас ей мало не покажется!
И он схватил телефон. Я выдернула у него из рук трубку и велела:
– Не пори горячку. Сначала надо понять, зачем она это проделала. Рассказывай про Майю.
