Глава 10
На улице поднялся ветер, холод быстро пробрался под куртку и заставил меня трястись в ознобе. Вмиг заледеневшие пальцы вытащили совсем не новый мобильный, полученный от Тима-плотника. Его, похоже, купили на рынке, у продавца, который беззастенчиво сбывает краденое. Я нажала на нужную клавишу, на дисплее появился номер, но запоминать его не имело смысла: тот, кто должен сейчас ответить, после нашей беседы моментально выкинет симку.
– Ты у трактира? – вместо приветствия спросил все тот же бесполый, скрипучий голос.
– Да, – выдохнула я. – Пожалуйста, больше в людей не стреляйте.
– А я не убивал, – возразил голос. В ту же секунду на меня напал кашель. Значит, незнакомец мужчина, он сказал «не убивал».
– Ничего себе! – возмутилась я. – Вспомните Валентину!
– У нее всего-то ухо отстрелено! – уточнил снайпер.
– Она в коме, неизвестно, очнется ли! – воскликнула я.
– Некоторые помирают, стукнувшись локтем о косяк, – прогундел собеседник, – тут никто не виноват.
– Зачем нападать на бывшего прокурора? Валя больше не работает, она оставила службу после процесса над Медведевым, – затараторила я, – если вы хотели освободить друга, следовало прийти к Рублевой и поговорить.
– Он мне не друг! – перебил незнакомец. – И я не убийца.
– Недавно вы утверждали обратное, – уперлась я, – и я сама видела, как вы подстрелили Валю, а затем сбили с патрульного фуражку. И кто разнес шоколадку в клочья? Эффектный трюк.
Из трубки послышался смешок:
– Я всегда попадаю в цель. Продырявить башку Рублевой не составило бы труда, но я отстрелил только ухо.
– Ужасная идея! – завопила я.
– Филипп Медведев должен быть на свободе, его осудили по ошибке. Рублева очень старалась засадить невиновного, не обратила внимания на кое-как сляпанные доказательства.
– Прокурор работает с готовым делом. Против Филиппа были улики, – попыталась я остудить горячую голову снайпера, – но, считай, я поверила тебе: Медведев мотает срок за другого, а ты всего лишь виртуозный стрелок, решивший вызволить родственника.
– Медведев мне никто, – возразил голос.
– За постороннего на рожон не лезут, – возразила я.
– Хорош балабонить, – потерял невозмутимость собеседник, – выпусти Филиппа! Ты это можешь! Позвони президенту России!
Я набрала полную грудь воздуха, с шумом выдохнула и сказала:
– Ты меня с кем-то перепутал. С президентом России я не знакома. Сняла комнату у Рублевых, Валентина предложила мне свой старый телефон, после того как мой погиб от потопа, устроенного ее мужем. Ты звонил жене Николая, а попал на меня. Я не дружу с Рублевыми, у нас товарно-денежные отношения, Валя и Коля хорошие люди, но мы не доверяем друг другу секретов. Чтобы Медведева выпустили, нужно распоряжение с самого верха, а я не вожу знакомства с сильными мира сего. Ты выбрал не ту кандидатуру.
– Если откажешься помогать, я убью прохожего, – без всякого аффекта пообещал механический голос. – Ты можешь освободить Филиппа.
– Не смей! – испугалась я. – Не трогай людей!
– Тогда действуй по моей указке, – приказал собеседник.
– Но почему…
– Без вопросов, – грянуло в ухе, – и без обращения к ментам. Увижу, что ты меня обманула, погибнет человек, это будет на твоей совести.
– Ладно, ладно, – запищала я, – говори, что делать?
– Освободить Медведева! Сейчас!
Мне стало страшно. Не стоило ехать одной в трактир. Снайпер явный псих.
– Уже вечер, – осторожно напомнила я.
– Пяти еще нет, – возразил стрелок.
– Ты хочешь спасти Филиппа, – протянула я, – попытайся понять, что его не отпустят без веских доказательств невиновности.
– Я буду убивать по человеку в день, – равнодушно сообщил о своих планах киллер, – и отстреленными ушами не обойдется.
Мои ноги приросли к тротуару, я оцепенела, кровь хлынула в голову.
– Послушай, как мне тебя называть?
– Альфа, – представился снайпер.
Я обрадовалась: если между вами и преступником возникает хотя бы намек на личные отношения, появляется возможность договориться.
– Альфа, убийства не помогут Медведеву, тебя поймают, Филиппу никогда не видать свободы. Почему ты решил, что он не виноват?
– Я это знаю. Его подставили!
– Отлично. Кто?
– Не знаю.
Я постаралась сдержаться. «Знаю – не знаю», нет, он точно умалишенный, а я совершаю редкостную глупость. Надо, продолжая беседу, попытаться соединиться по своему мобильному с Пашей или Максом.
– Хорошо! – бодро воскликнула я, вытаскивая из кармана новую трубку. – Объясни, на чем основана твоя уверенность…
– Лучше тебе никуда не звонить, – прошептал Альфа.
Я выронила телефон.
– Ты меня видишь?
– Наступи на мобилу и раздави, – приказал Альфа.
– Трубка дорогая! – заныла я.
– Ладно, это твой выбор, – ответил снайпер. – Мужика или бабу снимать?
Я изо всей силы топнула по своему сотовому, раздался треск, аппарат развалился на части.
– Можно хоть симку взять? – вырвалось у меня.
– Бери, пока не отсырела, – милостиво разрешил киллер.
Я живо наклонилась и с радостью поняла: кусочек с чипом лежит не в грязи, а на обломке пластика, и, похоже, он не поврежден.
– Больше никаких фокусов, – предупредил снайпер. – Если ты всем расскажешь, что Филипп не виновен, его освободят.
– И кто мне поверит? – вздохнула я. – Только не заводи снова речь об убийствах. Да, ты можешь напугать ментов, они договорятся с управлением исполнения наказаний, Филипп очутится на свободе, но только до того момента, как тебя поймают. Если хочешь освободить Медведева, найди настоящего киллера. Но все улики против Филиппа.
Альфа неожиданно сказал:
– Была экспертиза по пулям. Установили, что их выпустили из двух разных стволов. Первый подбросили Медведеву, а со вторым киллер расстаться не смог. Он его спрятал. Если я тебе подскажу, где искать винтовку, отнесешь ее в «Желтуху»? Расскажешь журналистам правду, тогда истинного убийцу не отмажут.
– Если ты столько всего знаешь, почему сам не идешь в ту же «Желтуху»? – спросила я. – Если изъять улику не по правилам, без понятых, ее не примут в суде. И мои действия расценят как кражу.
Альфа молчал.
– Эй, ты где? – окликнула я его.
– Есть мужик, – продолжил Альфа, – богатый. Высокопоставленная сволочь. Менты не захотят с таким связываться, у него связи выше некуда, ему все сойдет с рук, но он зарвался, пять убийств не шутка. Наверное, адреналина ублюдку не хватало, вот он и начал по людям палить, щекочет ему нервы чужая смерть. Такую серию никому не простят, и киллер это просек, оттого и подставил Медведева. Фил дурак, польстился на винтовку, на то и был расчет. Еще, думаю, следователю Белову забашляли, вот он и прикрыл глаза на улики, не заметил кое-что. И Валентина свой кусок получила. Понимаешь?
– В общем, да, – выдохнула я. – Ты боишься, что снайпер, обладающий богатством и властью, выдернет хвост из капкана, если к делу подключится милиция. Но с какой стати ты тогда отстрелил ухо Вале? Привлек внимание тьмы служивых людей. Где логика?
Снайпер понизил голос до шепота:
– Медведев не признался, на него давили, но он не сдался. Белов прокололся, очень уж хотел из-под удара своего покровителя вывести, поэтому и предложил подследственному сделку: тот берет на себя всю серию, а следователь гарантирует, что не будет пожизненного заключения. У Василия Белова внучка инвалид, родилась с церебральным параличом, в России таким детям плохо помогают, а вот в Израиле их могут поставить на ноги. Цена вопроса – более ста тысяч евро. Откуда у простого следака бабло?
– Уж не с зарплаты сэкономил, – признала я.
– Вот-вот, – согласился стрелок. – Внучка Белова в Иерусалим смоталась, теперь ходит, как человек. Отстегнули Ваське бабло, и он Медведева обманул, тот на пожизненное пошел. Теперь скажи, менты признают, что следак взяточник? Да еще и подлец! Филипп упорно твердил: «Я не виноват», он мог строчить письма куда угодно, попытаться оправдаться. Ясно?
– Ага, – протянула я, – настоящему преступнику шум не нужен. Не исключена возможность, что в какой-нибудь инстанции отыщется честный человек, который усомнится в справедливости приговора.
– Доперло, – выдохнул Альфа. – Филиппа убьют на зоне, вот почему его надо срочно оттуда вытащить. В бараке зэка пришить легко, комар носа не подточит.
– На воле он тоже будет в опасности, – возразила я.
– Нет, я его спрячу! – возбужденно заявил снайпер.
– Значит, он твой друг, – сказала я.
– Какая разница? – разозлился Альфа. – Короче, жди, я тебе сообщу, где вторая винтовка.
– Эй, эй! – остановила я его. – Почему именно я? С какой стати ты мне поручаешь все эти хлопоты?
– Ты под руку попалась, – бесхитростно пояснил собеседник. – Сначала я Валентину искал. На тебя напал, потом справки навел. Частный детектив Романова, говорят, не обманывает клиентов. Если я отдам винтовку ментам, они ее «потеряют». Ты не из таких. И связи имеешь огромные, с большими людьми дружишь.
– Нанимаешь меня для расследования? Каков гонорар? – осведомилась я.
– Жизнь постороннего человека, – отрубил Альфа. – Начинай.
– Мне понадобится с тобой связываться, – решительно заявила я. – И как ты собрался мне звонить, если не знаешь мой номер? Телефон Валентины на прослушке.
– В случае экстренной необходимости придешь к Тиму-плотнику, он даст контакт. У тебя пять дней. Жди звонка с сообщением о стволе. Номер свой сама сейчас назовешь.
– Почему так мало времени? – решила я поторговаться.
– Медведев лежит в больнице, он желтуху подцепил. Там его не тронут, но в следующую среду его выпишут, и за его жизнь я тогда ломаного гроша не дам, – заявил Альфа.
– Согласна, – сказала я, – но, чур, уговор: ты не стреляешь в людей на улицах, тронешь кого – я сделаю так, что Филиппу невмоготу на зоне станет и его никогда не отпустят. Мы подписываем перемирие.
– Заметано, – ответил мой собеседник, и трубка запищала.
Очень хорошо понимая, что испытывает замороженная курица, я доплелась до машины, завела мотор и принялась стучать зубами. Когда руки перестали трястись, а пальцы обрели минимальную подвижность, мне удалось вскрыть полученный от «гнома» телефон, вытащить оттуда симку и вставить на ее место свою. В голове шумело, желудок сжимался от голода, я вцепилась в руль и поехала в сторону центра. Не стоит лишний раз заходить в трактир «У бабушки Гусыни» – я не большая любительница убитых водоплавающих.
На улице было темно, как ночью, над Москвой нависла толстая, словно ватное одеяло, туча. Сейчас из нее посыплется снег или польет дождь. В районе Бульварного кольца я встала в пробке и попыталась структурировать полученную информацию.
Начнем, так сказать, ab ovo.
Лампа Романова получает от Вали ее старый телефон и отвечает на звонок. С той стороны трубки находится странная личность, которая вызывает Рублеву на встречу, отстреливает ей ухо, демонстрирует уникальную меткость, привлекает внимание правоохранительных структур, буквально засовывает в болото вилы и взбаламучивает тухлую воду, заставляя выскочить наружу лягушек, пиявок и прочих обитателей застойного местечка, пугает их новыми убийствами. А потом дает задний ход, требует от меня сохранения тайны, шифруется, рассказывает о серьезной опасности, которая нависла над Филиппом. Истеричное, нелогичное поведение. Но стреляет Альфа отлично. Однако он явно психически нестабильная личность, с такой лучше не спорить. Снайпер может убить невинного прохожего, а я потом всю оставшуюся жизнь не смогу простить себе смерть человека. Мне надо поставить Макса и Павла в известность о происходящем. Но ни Вульф, ни Гладков не берут трубку. Ничего необычного в их недоступности нет. Макс может пропасть на несколько дней по делам, а Паша, скорее всего, лечится алкоголем. К сожалению, для Гладкова единственный способ расслабиться – это хорошая порция водки.
«И о погоде, – монотонно бубнило радио, – сейчас в столице ноль градусов, ветер северный, возможен снегопад».
Я включила «дворники». Снег уже сыпался с небес, скоро Москва окончательно замрет в пробке. Взгляд упал на дом с яркой надписью из зеленых лампочек: «Футур». Я посмотрела на часы, они показывали начало восьмого. Голод когтями вцепился в желудок. Включив поворотник, я подрулила к парковке, аккуратно пристроила свою «букашку» около снегоочистительной машины, вышла наружу и не сдержала смеха. Спецтехника стояла, выставив вперед щетки, около них гарцевали две крупные бродячие собаки, они использовали щетки вместо чесалок. Двортерьеры терлись о пластиковые иглы спинами, на их мордах застыло выражение счастья. Зима разбушевалась по полной программе, но блохи отлично переносят мороз в мохнатой шкуре. Собачата повизгивали от удовольствия, жмурились, подскакивали и так кайфовали, что у меня под бронежилетом зазудели лопатки. Кстати, учитывая наш договор со снайпером, я могу спокойно снять жилет. Но не делать же это на парковке на глазах у прохожих!
Я еще раз полюбовалась на резвящихся собак, получивших в свое распоряжение изумительную чесалку, и поторопилась в магазин: есть хотелось до обморока.
Мой выбор пал на венгерскую ватрушку и пакетик сока, на десерт я решила прихватить орешки. Я походила между стеллажами. Пакет по цене девятьсот семьдесят два рубля, произведенный в Германии, не вызвал желания его купить. Впрочем, упаковку того же веса стоимостью в пятьдесят целковых я тоже отвергла. Не надо считать меня привередой, которой плох и дорогой, и дешевый товар. Без малого тысячу рэ за горстку орешков отдавать аморально, но приобретать кулек с надписью «Фисташки из Мурманска» тоже глупо. А еще меня смутил срок годности на таре с орехами, таинственным образом родившимися в холодном крае. Я внимательно изучила обертку и увидела на ней интригующую надпись: «Годен навсегда». Поэтому к кассе подошла только с плюшкой и яблочным напитком.
– Пятьдесят два рубля, – меланхолично заявила кассирша.
– Карточки берете? – спросила я, вытаскивая кошелек.
– Да, – кивнула девушка, – стол намагничен, положите кредитку на тарелочку.
– Придвиньте ее, пожалуйста, – попросила я, – до блюдечка мне не дотянуться.
– Оно прибито, – возвестила сотрудница супермаркета, – чтобы не тырили.
Я показала ей карточку:
– Возьмите.
– Не имею права, нас инструктировали, чтобы покупатель сам клал сюда свою карту! – объявила кассирша.
Я не стала спорить. На свете много странных людей, пишущих дикие инструкции. Почему кассир не может принять кредитку у покупательницы? Рано или поздно ей все равно придется вложить карточку в терминал. Зачем непременно пользоваться тарелкой? Но взывать к здравому смыслу – только время зря терять.
Я оперлась ладонью о железный стол, потом навалилась на него грудью, положила кредитку в пластиковую емкость, хотела выпрямиться – и не смогла.
Мне показалось, что в спину упирается человек, желающий побыстрее оплатить свои покупки. Встречаются малоприятные люди, которые, стоя сзади в очереди, буквально падают на вас, дышат в затылок, толкают между лопаток, наступают на пятки. Но сейчас у кассы, кроме меня, была еще милая бабушка в старорежимной бархатной шляпке с вуалью и в твидовом пальто, за ней возвышался дяденька с пятилитровой бутылью пива. Никто не выказывал нетерпения.
– Распишитесь, – вяло попросила кассирша.
Я хотела разогнуться, но неведомая сила крепко прижала меня к стойке.
– Не задерживайте очередь, – сухо распорядилась девица за кассой и с раздражением добавила: – Купят на две копейки, а внимания требуют на миллион.
Я предприняла новую попытку выпрямиться и потерпела неудачу: я словно прилипла к столу.
