Глава 22
– Вот и всe, – закончила Марина, – больше ничего не знаю.
– А ваша соседка не говорила более конкретно, на какое преступление она пошла?
Марина покачала головой.
– Нет. Я думаю, она потом пожалела, что вообще рассказала мне всю эту историю. Больше мы никогда не затрагивали подобных тем.
– То есть про Соню вы не говорили?
– Только на бытовом уровне. Поликарповна могла сказать, что салат оливье – любимый салат Сони, или рассказать, как в детстве дочь обожала горячее какао.
– А в последнее время она не намекала, что дочь должна к ней приехать?
– Нет. Более того, она попросила меня полить завтра цветы в квартире, из чего можно заключить, что она не знала о визите Соньки.
– Когда, вы сказали, она уехала в Подольск?
– Вчера. Я как раз выходила выносить мусор около десяти утра, и мы столкнулись с ней у лифта.
– Марина, а вечером вы не слышали никаких звуков из еe квартиры?
– Какой там! Хоть у нас стены и картонные, но у меня вечерами квартира напоминает ипподром: муж включает телевизор на полную катушку, старшая дочь врубает музыку у себя в комнате, а Лиза орeт постоянно. Так что даже если за дверью взорвется бомба – ой, не дай бог! – мы ничего не услышим.
– Как же мне быть?
– Вы о чeм?
– Так о паспорте. Он же наверняка остался в квартире вашей соседки.
– Да, дела… Паспорт это, конечно, серьeзно, но… А давайте сделаем так. Я сама в квартиру Поликарповны не пойду – после того, что там увидела, мне страшно, – но могу дать вам ключи. Вы быстренько найдите Сонькину сумочку и возьмите свой паспорт.
– Идeт.
– Если вы, конечно, не боитесь…
– Нет, нет, нисколечко! – заверила Копейкина.
Да и чего можно бояться в пустой квартире? Соня в больнице, и даст бог, женщина выкарабкается, а уж тогда Катарина сможет наконец с ней поговорить и узнать, что к чему…
– Вот ключ. Только вы побыстрей, ладно?
– Не волнуйтесь.
Ката вышла на лестничную клетку и вставила ключ в замок.
В прихожей пахло лекарствами – очевидно, врач делал Софье уколы. Катарина огляделась в поисках Сониной сумки. Она должна, просто обязана еe найти! Хотя бы для того, чтобы узнать настоящий адрес женщины.
Сумочка лежала в кресле в большой комнате. Чeрная, кожаная, довольно-таки стильная – если не подделка, то стоит немалых денег. Ката принялась просматривать еe содержимое. Пудра, губная помада, тени для глаз и прочая женская атрибутика. Кроме косметики, на дне покоились пачка мятных леденцов, ручка, бумажные носовые платки и кошелeк, в котором, кроме нескольких ассигнаций достоинством сто рублей, ничего не наблюдалось. В наружном кармане обнаружились чистая записная книжка, проездной билет и – о чудо! – страховой медицинский полис. Ката взяла зелeную карточку и не поверила глазам. На ней золотистыми буквами было выбито «ПЕРФИЛЬЕВА С.А.».
Холодок пробежался по телу. Перфильева… Это совпадение или действительно Соня имеет какое-то отношение к Марии? Руки слегка задрожали, Ката быстро положила полис на место и вышла из квартиры. Уже у подъезда она вспомнила, что забыла отдать Марине ключ. Пришлось возвращаться.
– Ну как, успешно? Нашли паспорт? – спросила та, открыв дверь и стоя на пороге.
– Да, всe в порядке. Он, как вы и предполагали, лежал в сумочке.
– Ну и слава богу. А то знаете, какая это волокита – делать новый документ! Мой муж в прошлом году посеял паспорт, так столько натерпелись, пока ему новый выдали…
– Извините, Марина, мне нужно идти.
– Да, конечно. – Женщина пожала плечами и зашла в квартиру. «Лизка, ну чего ты там ещe разбила, дрянь такая?» – донеслось до ушей Копейкиной.
Катарина запрыгнула в машину и завела мотор. Путь лежал к свахе-самаритянке. И плевать, что опять она приедет без звонка! Дело жизни и смерти!
– Интересно, если она действительно приходится родственницей Сони, то…
Катарина не успела завершить свои размышления вслух, тупой удар, от которого она чуть не стукнулась носом о руль, их прервал.
– Чeрт!
Копейкина не заметила светофора и, не сбавляя скорости, впечаталась в зад белой «Таврии».
– Ну что за невезуха. – Она вышла из «Фиата».
– Я так и знал! – Из протараненной машины вылез дедуля, на вид лет семидесяти. – Опять баба за рулeм. Что ты будешь делать? Когда же вы наконец займeтесь вашими бабскими делами?
– Простите, мне так неловко…
– Ах, твою мать! Неловко ей… А мне ловко? Небось, губищи красила и на дорогу не смотрела. Едрeна вошь, ты гляди, как всадила! – Старичок качал головой. – Теперь сколь же за ремонт-то сдерут?
– Мы с вами можем немедленно всe уладить, – взяла в руки сумочку Ката.
– Э нет, даже не думай. Сейчас вызову патруль и агента, моя машина застрахована, пускай они всe посмотрят и оценят.
– У меня нет времени!
– А я-то здесь при чeм? Надо было на дорогу глядеть, а не ворон считать, голуба. Поэтому даже не рыпайся, пока менты не приедут, я тебя не отпущу. – И дед достал из кармана мобильный телефон.
Катарине ничего не оставалось делать, как сесть в салон и ждать. Она, вздыхая, наблюдая, как дедуля, интенсивно размахивая руками, кричал что-то в трубку, потом стал кивать головой. Наконец он убрал телефон в карман и подошeл к «Фиату».
– Сказали, скоро будут.
– Я рада, – выдавила Ката.
– Тебе ещe повезло, что в меня въехала, – бубнил старичок.
– Это почему же?
– Как почему? А вот ты представь: протарань ты, допустим, какую-нибудь иномарку дорогую… Да тебе бы голову оторвали! И не посмотрели бы, что баба! А я так… ничего, тихо, спокойно. Хорошо, меня сын уговорил застраховать тачку.
Копейкина молчала.
– Молчишь? И правильно. А чего тебе говорить-то, сама прекрасно понимаешь, полностью виновата. Коли руки не из того места растут, зачем за руль садиться? Вот я смотрю на тебя и поражаюсь, до чего ты на мою невестку, стерву, похожа. Прям страшно делается. Она у меня тоже автомобилистка, мать еe так, бомбовоз толстожопый. Ей бы в поле землю пахать, а она на машине по магазинам разъезжает. Так вот, она один раз тоже впечаталась, правда, в дерево. И чего ты думаешь? Машина всмятку, а у Нюрки ни одной царапины. Здорова, зараза, как бык. А сколько жрeт – полк солдат столько не ест. Она давеча купила моднючее, клюзивное платье от этого… Верстача, надела его… Батюшки-светы, ну чистый броненосец в чехле…
Ката закрыла глаза и стала себя успокаивать: скоро всe закончится, и она сможет продолжить путь.
Дед тем временем продолжать бурчать.
– Твоe счастье будет, ежели патруль приедет раньше Нюрки.
– Что вы сказали?
– Я говорю, позвонил домой, невестка сказала, скоро приедет. Ох, она тебе и задаст! Она ж бешеная, как собака, сволота такая. «Титаник» по сравнению с ней маленький катерок, у неe кулак с мою голову, удар как у…
Копейкина перестала его слушать. Однако сколько же можно ждать? Прошло полчаса, а никто не едет! Не до вечера же здесь торчать…
– Мать их так, – все ныл старик, – они… – Но внезапно замолчал и втянул голову в плечи. Катарине даже показалось, что деду сделалось дурно.
– Эй, дедуля, вы в порядке?
Старик вытянул вперeд указательный палец.
– Тихо, немцы в городе… В смысле, Нюрка приехала.
Невдалеке припарковалась красная «копейка», и из неe вышла женщина. Вернее, что это женщина, можно было догадаться лишь по ярко-оранжевому платью и огромной груди, колыхающейся при каждом шаге. Старик не наврал: его невестка действительно напоминала «Титаник» – такая же огромная и мощная. А выражение лица у женщины было такое, словно она десять дней ничего не ела.
– Сейчас начнется, – пропищал дедок.
Нюра приблизилась к «Фиату» и голосом, напоминающим рeв мотора трактора, прогремела:
– Ну, чего тут стряслось?
– Нюрочка, авария небольшая.
– Сколько раз говорила тебе, хрыч старый, чтоб не садился за руль? Уже пора на автобусе ездить, ты меня разоришь! Куда тебя черти несли сегодня?
– На «Каширский двор» ездил, хотел…
– Хотел он… Хотеть ты у меня будешь на том свете, маразматик старый!
– Нюрочка, так ведь не я виноват, это она мне в зад впечаталась, – кивнул дед в сторону Каты.
– Он прав, виновница аварии я, – промямлила Копейкина. – Задумалась за рулeм и…
– А какого хрена думаешь за рулeм? – перебила гора в оранжевом. – Думать надо было в школе. А ну, вылазь из машины!
– Зачем? – испугалась Ката.
– Вылазь, кому говорят!
– Нет.
– Ты чего, дура? Я так и буду с тобой говорить через щель в окне?
Копейкина, глубоко вздохнув, открыла дверцу, представляя уже, что сейчас Нюра разорвeт еe на части.
– Так… иди сюда… – Та подошла к машине тестя. – Ну что у нас здесь?
– Нюрочка, вот видишь, бампер…
– Eлки-палки! – Нюра упeрла руки в бока. – Ты чего ж, хрен старый, раздул всe из-за царапины?
– Так какая царапина, вон…
– Я думала, машина всмятку, а тут даже и не помято ничего.
– Так…
– А ну заткнись, маразматик! Я с тобой дома поговорю, ты у меня ещe сядешь за руль! В следующий раз поедешь только на кладбище.
– Нюрочка…
– Иди ты…
– Уже в пути, Нюрочка, уже в пути, – залебезил дед.
– Значит, так, дамочка, дела не столь плохи, как я ожидала, поэтому предлагаю разойтись по-хорошему.
– Полностью согласна.
– Сто пятьдесят баксов, и дуй по своим делам.
– Сто пятьдесят долларов? – Ката вытаращила глаза.
– А ты как думала?
– Но ведь сами сказали – царапина небольшая.
– Короче, решай быстренько: или платишь бабки, или же будут у тебя серьeзные проблемы. Вон как пожилого человека напугала! Да у него нервный шок из-за аварии, ему сейчас плохо станет. Хочешь ещe за моральный ущерб платить? Так я быстренько в суд…
– Ваш тесть в порядке.
– Да, Нюрочка, со мной порядок, я-то сам не пострадал…
Невестка поднесла к его лицу кулак.
– Вот как вмажу тебе в морду, ты у меня как раз и пострадаешь.
– Сейчас должен приехать страховой агент… – начала Копейкина.
– Какой ещe, на хрен, агент? Ты чего, маразматик поганый, уже и в страховую компанию позвонил?
– Да… я… а как же… ведь…
– Ну, сегодня дома тебя ждут большие проблемы… – Нюра повернулась к Катарине. – Ну так как насчeт денег, надумала?
– А что говорить, когда приедут из компании?
– Ничего, не твои заботы, давай деньги – и попутного ветра.
Ката потянулась к кошельку. Ну и баба, и правда монстр.
Получив деньги, Нюра толкнула тестя в плечо.
– Давай, шевели граблями, раритет хренов.
– А как же милиция?
– К чертям собачьим твою милицию! Живо садись за руль и кати домой, пока цел!
Катарина надавила на газ. Ну и денeк!
Раздался телефонный звонок.
– Слушаю.
– Ката… Ката, это Розалия!
– Я узнала.
– Ката, случилось несчастье! – кричала свекровь в трубку.
– Какое? – Копейкина ощутила колики в боку.
– Наташка…
– Что с ней?
– Она в больнице… Ката, она умирает…
– Где вы?
– В больнице.
– Адрес, адрес говорите!
– Не знаю я адреса, – плакала Розалия, – мы приехали сюда на «Скорой».
– Ну там спросите у кого-нибудь номер дома, и улицу.
– Сейчас…
Последовала пауза, Катарина барабанила пальцами по рулю. Господи, что могло случиться с Натальей? Утром, когда она уезжала, женщина выглядела вполне здоровой.
– Алло, Ката, запоминай. И, пожалуйста, приезжай поскорее.
– Еду немедленно.
В приeмный покой она забежала через полчаса и сразу увидела сидящую на стуле свекровь.
– Что случилось?
– Ах, не знаю, не знаю…
– Как Наталья?
– Врач ничего мне не говорит.
– Где она?
– В реанимации. Но туда не пускают, сказали ждать здесь. Ох, если она умрeт, я не переживу этого. Кто тогда будет делать мне массаж?
– Розалия Станиславовна, сейчас важно другое.
– Ты права, просто я совсем не соображаю, что говорю.
– Как всe произошло?
– Врач сказал, похоже на сильное отравление.
– Отравление?
– Да.
– Но как, а главное – чем могла отравиться Наталья?
– Ума не приложу. Мы сидели в столовой и пили чай. Я как раз пришла от Евдокима. Знаешь, он почти закончил мой второй портрет, только мне не понравился нос. Я ему сказала, а он…
– Розалия Станиславовна, при чeм здесь ваш нос? Вы с Наташей пили чай… Дальше!
– Чай пили с конфетами, которые принесли тебе…
– Кто принeс?
– Не знаю. Я пришла от Евдокима и увидела – в гостиной в вазе стоит шикарный букет роз. Такие, знаешь, красивые розы, ярко-красные, сочные…
– Не отвлекайтесь.
– Спросила у Натальи, откуда букет. Оказалось, за полчаса до моего прихода букет вместе с коробкой шоколадных конфет принeс какой-то мальчишка. В цветах имелась карточка с надписью: «КАТАРИНЕ КОПЕЙКИНОЙ». Я ещe подумала, никак ты завела себе на стороне какого-нибудь хахаля и погуливаешь от Андрея…
– Розалия Станиславовна!
– Прости, но я так подумала. А ты чего, не погуливаешь? Он же всe время в командировках.
– Я верная жена.
– Ну и дура!
– Вернeмся к конфетам.
– Я предложила выпить чаю с конфетами. Ты же не станешь сердиться, что я открыла коробку?
– Наташа ела конфеты?
– Ну да. Мы разговаривали об отвратительном вкусе Лины и вдруг… Натка встала, схватилась за горло и начала хрипеть. Она задыхалась, лицо покраснело, руки ловили воздух, потом она рухнула на пол. Я была в шоке, сразу вызвала врача…
– Вы сами ели конфеты?
– Нет. Хотела взять одну, но потом вспомнила… – Розалия замолчала. – Ну, в общем, я уже ела шоколад сегодня и решила, что больше не стоит, в последнее время и так поправилась.
– Она много съела конфет?
– Ката, ну какая разница! Тебе что, жалко?
– Ответьте.
– Штук пять… или шесть. Я ей говорила, куда, мол, ты так торопишься. Так нет, глотала, как бегемот.
– Где они сейчас?
– Кто?
– Конфеты.
– Опять двадцать пять. Да успокойся ты с конфетами, никуда не денутся, лежат на столе в столовой.
– Анжела дома?
– Нет, она у Катьки. Хотя, может, уже вернулась…
Катарина вскочила со стула и, достав мобильник, отошла к окну.
– Господи, Анжела, ну возьми же трубку, пожалуйста, пожалуйста…
На том конце послышался веселый голос девушки:
– Да.
– Анжела, ты дома?
– Нет, у Катюхи. Но сейчас мы собираемся к нам, я хочу переодеться, а потом рванeм на дискотеку.
– Анжела, слушай меня внимательно. Там, в столовой на столе, лежит коробка конфет. Ни в коем случае не вздумайте их пробовать! Они отравлены!
– Отравлены?
– Да.
– Но…
– Не спрашивай ни о чeм, просто аккуратно их закрой и убери в шкаф. Хорошо?
– Ладно.
Катарина с облегчением вздохнула и вернулась к Розалии.
– Кому ты звонила?
– Анжеле.
– Зачем?
– Сказала, чтобы она не ела конфеты.
– Ну ты и фрукт, как я погляжу. Никогда бы не подумала, что ты такая жадная. Если так пойдeт и дальше, я у тебя вообще ничего есть не буду.
Катарина промолчала. Сказать Розалии про отраву, значит вызвать грандиозную истерику. Сейчас не время, а самое главное – не место.
Спустя три часа они оказались дома. Наталье удалось выкарабкаться, ей сделали промывание желудка и ещe несколько процедур, суть которых Ката не поняла. Врач сказал, женщина сильно траванулась, и если бы еe вовремя не доставили в больницу, последствия могли быть самыми печальными.
Сославшись на усталость, Розалия, подхватив Лизавету с Арчибальдом, отправилась к себе.
Катарина достала коробку злосчастных конфет, аккуратно положила еe в полиэтиленовый пакет и отнесла в свою комнату. Она не сомневалась: яд находился именно в конфетах, но для того чтобы быть в этом полностью уверенной, нужно завтра же отнести их на экспертизу.
«Боже, – думала Копейкина, – а ведь конфетами хотели отравить меня».
– Но кто? Кто? Кто? – твердила она, глядя на коробку. – Кому могло прийти в голову такое?
После поездки к Соне и разговора с соседкой Мариной в голове ее зародилась некая мысль… Но без проверки говорить о чeм бы то ни было бессмысленно.
– Завтра… я просто обязана выяснить все завтра!
