Книга: Кино с клубничкой
Назад: Глава 20
Дальше: Глава 22

Глава 21

Ночью начался дождь, постепенно переросший в настоящий ливень. Услышав, как по карнизу барабанят тяжeлые капли, Катарина открыла окно. В комнату влетела ночная прохлада, отчего Копейкина почувствовала себя легче. В последнее время ее часто мучила бессонница. Вероятней всего, она была вызвана событиями, связанными с расследованием, в которое Копейкина ввязалась. Как правило, часов в одиннадцать Ката начинала судорожно зевать, и казалось, как только голова коснется подушки, она мгновенно заснет, но в действительности всe происходило иначе. Сначала Ката не могла улечься на кровати. Ворочаясь с боку на бок и стараясь выкинуть из головы посторонние мысли, она чувствовала, как сон медленно уходит, уступая место коварной бессоннице.
Вот и сейчас… На спине лежать было неудобно, на боку жарко. Ката легла на живот и подложила руку под подушку. Поза вроде бы оказалась удачной, и Копейкина решила, что наконец сможет уснуть, но не тут-то было – через десять минут рука онемела, пришлось вновь ложиться на спину.
– Ну что ж я никак не устроюсь… – проворчала она, отпихивая от себя Парамаунта.
На часах два ночи, а сна ни в одном глазу. Постояв у открытого окна, Ката пришла к мысли, что хочет есть. Это еe не удивило – с детских лет она обожала принимать пищу ночью. И напрасно мать ругала дочь, говоря, что это неправильно, что есть нужно в строго отведeнное время, Ката была не в состоянии пересилить себя. Весь день она могла перебиваться бутербродами и чаем, а вот когда стрелки часов переваливали за полночь, желудок упорно начинал требовать банкета. Как правило, Катарина вставала, шла на кухню, открывала холодильник и… начинала свой пир. Борщ, который мама приготовила днeм и который тогда не пришелся девочке по вкусу, сейчас шeл за милую душу, котлеты, казавшиеся днeм твeрдыми, как подошва, одна за другой отправлялись в рот. После принятия серьeзной еды Ката баловала себя всякими вкусностями, коих в их доме всегда имелось в достатке. Пирожные, печенье, вафли, шоколадные конфеты – ночью всe было в несколько раз вкуснее и аппетитнее.
Сейчас Копейкина стояла у двери и думала: удастся ли ей тихо прошмыгнуть на кухню? Путь лежал мимо спальни свекрови, а Розалия, в этом Катка успела убедиться, даже во сне слышала малейший шорох. Если она застукает еe за поеданием эклеров, будьте уверены – скандала не избежать. Сама свекровь строго следовала правилу – не есть после семи вечера и требовала того же от всех членов семьи. Но, похоже, сегодня Розалия спит крепче обычного, она не выскочила из спальни даже тогда, когда Ката, проходя мимо, споткнулась и чуть не опрокинула кадку с лимоном.
«Пронесло», – подумала она, крадясь в кухню.
Включать свет Ката не решилась, поэтому, оказавшись в пищеблоке, на ощупь пошла к холодильнику. И вдруг за ее спиной послышался шелест фольги, потом шорох полиэтиленового пакета. Катарина вздрогнула и подскочила к выключателю. Вспыхнул свет.
– Кто здесь? – крикнула она… и замерла с открытым ртом.
За столом сидела Розалия. Вид у свекрови был виноватый, такой взгляд, каким она смотрела на Катарину, бывает у детей, когда их вдруг застают за каким-нибудь неблаговидным занятием. И это можно было объяснить – на столе перед старушкой живописно расположились плитка шоколада, два эклера, куриный окорочок и тарелка жареной картошки. Губы Розалии были измазаны шоколадом, в руках свекровь держала вилку.
С минуту женщины молча смотрели друг на друга, потом Розалия наконец смогла пробормотать:
– Ката, ты что здесь делаешь в такой поздний час?
Копейкина про себя усмехнулась. Что она собиралась делать, ей прекрасно известно, а с чего вдруг Розалия оказалась ночью на кухне, вот это вопрос. Вернее, даже не вопрос, так как ответ был очевиден. Почти ежедневно Катарина слышала, как из уст свекрови вылетают фразы о том, что картошку есть вредно, а шоколад и всевозможные кондитерские изделия это вообще смерть. Теперь же было довольно забавно обнаружить противницу кондитерских изделий в компании калорийных продуктов.
– Я хотела налить себе воды, – ответила Ката, беря кружку. – А вы, я смотрю, решили немного перекусить?
– Я… э… понимаешь, какая штука… мне…
– Да ладно, Розалия Станиславовна, не оправдывайтесь, у меня тоже привычка есть по ночам, в этом нет ничего зазорного.
– Я не ела! – ледяным тоном произнесла свекровь.
– Да? А что тогда вы здесь, интересно, делаете?
– Просто пришла попить, не одну тебя мучает жажда.
– А картошка, курица, экле…
– Хватит, не ори! Хочешь перебудить весь дом?
– Я говорю тихо.
– Понятия не имею, почему на столе осталась эта еда. Вероятней всего, Наташка, зараза, ела и забыла убрать.
– Но…
– Как ты заметила, я не включала свет и поэтому не могла видеть, что лежит на столе. Просто спустилась попить, а потом села за стол, и вдруг врываешься ты, как сумасшедшая. Наверняка решила поесть, вода лишь отговорка. Сколько можно вас учить, что питаться нужно в строго определeнное время?
– По-моему, не вы, а я застукала вас…
– Что за выражение? «Застукала»? Ничего ты не застукала! Я что, не имею права находиться ночью там, где захочу? И потом, не смей на меня орать.
– Я не ору.
– Вот и всe, кончай болтовню и марш к себе! – Розалия встала.
– Розалия Станиславовна.
– Ну?
– У вас на губах шоколад.
– А?
– Я говорю…
– Следи лучше за собой! – Свекровь исчезла.
Копейкина тихо засмеялась. Так вот, значит, как мы придерживаемся твeрдого распорядка дня и питаемся по расписанию? Днем разглагольствуем о диете, а в ночной тишине совершаем налeты на холодильник… Неудивительно, почему Розалия довольствуется утром одним тостиком с джемом – еe желудок полон от ночного поглощения «вредной» пищи и просто не в состоянии принять в себя больше одного кусочка поджаренного хлебца.
Самое забавное, что после увиденного Катарине расхотелось есть. Она выпила стакан воды и вернулась в спальню. Дождь не собирался заканчиваться, к тому же усилился ветер, о чeм свидетельствовала небольшая лужица, образовавшаяся на подоконнике. Копейкина закрыла окно и улеглась в кровать, начав размышлять о том, кто же звонил ей вечером.
Поведение незнакомки казалось странным. Она наотрез отказалась назвать своe имя, но тем не менее настаивала на встрече. Что нового она скажет ей завтра, а точнее, уже сегодня про Игнатовых? И скажет ли вообще? После случившегося в Гамбурге Ката старалась быть как можно более осторожной. А вдруг это очередная уловка, и ее опять подстерегает опасность? Мысли начали набирать обороты, Ката поняла: если немедленно не отключит сознание, то заснуть сегодня не удастся.
– Какой смысл играть в угадайку? В любом случае я должна буду поехать к ней, другого выхода нет. – Ката произнесла фразу достаточно громко, убеждая тем самым себя, что всe сложится удачно. По крайней мере, ей очень хотелось в это верить.

 

Во время утренней зарядки Катка обратила внимание на то, что сегодня свекровь не особо к ней придирается. Розалия старалась не замечать невестку, и все шишки доставались Анжеле с Натальей. Иногда, когда их взгляды встречались, Розалия опускала глаза и начинала ритмичней выполнять упражнения. Было видно – пожилая женщина чувствует некий дискомфорт из-за конфуза, произошедшего ночью. После зарядки она, сославшись на головную боль, отказалась от завтрака и поднялась к себе.
– Как же так, Розалия Станиславовна? – сокрушалась Наталья. – Даже чайку не выпьете? Так нельзя, на голодный желудок…
– Отвяжись! – буркнула Розалия, посмотрела на Кату и слегка покраснела.
Узнав, что бабушка не выйдет к завтраку, Анжела обрадовалась и попросила Наталью приготовить что-нибудь более основательное, чем тосты.
– Хоть раз в жизни позавтракаем в своe удовольствие.
Катарина полностью поддержала девушку.
После завтрака Копейкина начала бродить по дому, то и дело поглядывая на часы. Стрелки, словно в замедленном действии, передвигались черепашьим темпом. Было только девять, а создавалось впечатление, что с того момента, как самодеятельная сыщица встала, прошла целая вечность. В конце концов в десять, не выдержав ожидания, Ката решила ехать. Какая разница, на час раньше или часом позже… Она же не на встречу с президентом едет!
Хотя… В памяти всплыл один давний эпизод, связанный как раз со временем.
Когда Катарине было восемнадцать, у неe имелась лучшая подруга Ольга. По крайней мере, она еe таковой считала. И вот однажды Оля пригласила Кату к себе домой – родители на выходные уехали на дачу, можно было устроить небольшую вечеринку: позвать однокурсников, купить выпить, в общем, оттянуться по полной программе.
– Я всем сказала приехать к восьми, а ты подваливай на час раньше, поможешь мне приготовить чего-нибудь из закусок.
Ката в тот день страдала от безделья и, промучившись до пяти, решила отправиться к подруге. Вот уж чего она и не предполагала – что именно в этот день и именно из-за своего решения они с Ольгой навсегда расстанутся врагами.
Возле подъезда подруги Ката увидела, что та сидит на лавочке и обнимается с парнем. Копейкина постояла с минуту, думая, как ей поступить в сложившейся ситуации: и подойти неудобно, и ждать, когда парочка закончит обжимания, не улыбалось. Всe разрешилось само собой. Неожиданно парень повернул голову, и Ката узнала в нeм… своего бойфренда Сергея, который, по его собственным словам, был ужасно занят делами, отчего и отказался прийти на праздник. Не помня себя, Катка подлетела к парочке и устроила скандал. На все еe упрeки и оскорбления Ольга как ни в чeм не бывало ответила:
– Сама виновата. Тебе было сказано приехать к семи, так зачем припeрлась на час раньше?
Обливаясь слезами, Катарина понеслась домой, где не замедлила рассказать матери о случившемся. Выслушав излияния дочери, мать философски заметила:
– Но ведь Оля действительно права. Зачем ты приехала раньше времени?
– О чeм ты говоришь, мама? Какая вообще разница, во сколько я приехала, главное – что я увидела.
– Но могла и не увидеть, если бы…
– По-твоему…
– Чего глаза не видят, о том сердце не страдает, – сказала мать и вышла из комнаты, оставив Кату сидеть с ощущением гадкой неприязни к самой себе и всем окружающим.
С того дня Копейкина решила: больше ни разу в жизни она не придeт на встречу, праздник или ещe какое-нибудь мероприятие до указанного времени. Лучше опоздать, чем заявиться раньше.
Но сегодня Ката пребывала в уверенности – чем скорее она поговорит с таинственной незнакомкой, тем быстрее сможет узнать правду.
Квартира той оказалась на первом этаже. Ката уже протянула руку к звонку, как дверь распахнулась. Первым, кого она увидела, был человек в синем комбинезоне работника «Скорой помощи», затем взгляд зацепился за носилки, на которых лежала женщина.
– Вы кто? – спросил врач, глядя на Копейкину.
– Я…
– Отойдите в сторонку.
Он и ещe какой-то мужчина стали выносить носилки на лестничную площадку. За ними из квартиры вышла полноватая дама в цветастом халате.
– Что произошло? – Ката перевела взгляд с врача на лежавшую без сознания женщину. – О господи…
На носилках лежала Светлана Игнатова. Вернее, та самая женщина, с которой Катарина разговаривала в Гамбурге.
– Что с ней, она жива? – схватила врача за рукав Ката.
– Эй, полегче, полегче, вы мешаете.
– Она жива? – повторила Копейкина вопрос.
– Вы родственница?
– Нет, знакомая.
– Состояние тяжeлое, больше ничего не могу сказать, – ответил все-таки врач и, обращаясь ко второму мужчине, произнeс: – Осторожней, здесь ступеньки.
– В какую больницу вы еe отвезeте?
– В сто первую.
Катарина стояла столбом, пытаясь переварить увиденное. Из ступора ее вывел женский голос:
– Несчастье-то какое…
Копейкина подняла глаза – женщина в халате качала головой.
– Вы можете мне сказать, что произошло со Светланой?
– С какой Светланой? Я вас не понимаю.
– А кого сейчас унесли на носилках, разве не Свету?
– Это Соня.
– Соня?
– Вы же сказали врачу, что являетесь еe знакомой. Зачем соврали?
– Простите, а вы кто?
– Я соседка Поликарповны.
– Это еще кто такая?
– Мать Соньки.
– Ничего не понимаю! – Копейкина прислонилась к холодной стене.
– Так вы и правда пришли к Софье?
– Да… вернее, я не знала, как еe зовут, думала… Но как такое могло случиться? – Ката теребила в руках носовой платок.
Женщина подозрительно покосилась на Копейкину и подошла к своей квартире.
– Стойте! Я могу с вами поговорить?
– О чeм?
– Мне необходимо узнать, что происходит.
– Вы кто? К кому приехали?
Как же Катке ответить на этот, на первый взгляд, простой вопрос? Она приехала к женщине, имя которой не знала, в надежде получить информацию о Светлане Игнатовой. Увидела здесь саму Светлану, точнее, ту, которая называлась этим именем, а вдруг выяснилось, что ее зовут Соня…
– Почему молчите?
– Понимаете, дело в том… – заговорила наконец Ката, придумывая на ходу, как же ей выкрутиться, – две недели назад я потеряла паспорт, а вчера мне позвонила женщина и сказала, что нашла документ. Назвала этот адрес, мы договорились о встрече. Мне показалось, она представилась Светланой.
– Ясно, – кивнула соседка.
– Почему она…
В тот же момент дверь квартиры, возле которой стояла соседка Сони-Светы, приоткрылась, и в щелку высунулась кудрявая головка.
– Мама, – пропищала девочка, – у тебя на плите всe горит.
– О господи, совсем забыла! – Женщина в халате бросилась на кухню, крикнув Копейкиной: – Пройдите сюда.
Ката оказалась в прихожей.
– Кухня там, – указала девчушка, ковыряя пальцем в носу.
– Лиза, ну почему ты не выключила плиту? Сколько раз говорила, если что-то горит, а меня нет рядом, выключай.
– Я думала…
– Думала, думала… Останемся сегодня без обеда. Что за ребeнок? Ничего попросить нельзя… – Потом женщина повернулась к Катарине: – Вы садитесь, я сейчас. Кстати, меня зовут Марина.
– Ката.
– Лизка, а ну марш в комнату! Сиди теперь там, гулять сегодня не пойдeшь.
– Мама…
– Не мамкай!
Девчушка, нахмурившись, потопала вон, а ее мать пустилась в объяснения:
– На первый взгляд может показаться, что я с ней чересчур груба, но это не ребенок, а просто наказание. Вчера притащила с улицы хромую ворону и, ничего не сказав, закрыла еe в ванной. Мужа чуть кондрашка не хватила, когда он, придя с работы, пошeл мыть руки.
Ката улыбнулась, вспомнив, как сама, будучи ребенком, тащила домой всю живность, которую встречала на пути.
– Ой, ну что за день! – сокрушалась Марина. – Теперь придется в магазин топать.
– Не расстраивайтесь, с каждым бывает.
– Что верно, то верно. Если бы не случай с Сонькой, то…
– Что же там случилось?
Марина бросила сковородку со сгоревшей едой в раковину, убрала с лица прядь рыжих волос и опустилась на табурет рядом с Катой.
– Сонька вены себе перерезала, вот что произошло.
– Как?
– А вот так, взяла лезвие, и каюк.
– Но почему?
– Если бы я знала! Я вообще удивилась, увидев еe в квартире матери. Хорошо ещe, что зашла к Поликарповне, а то так бы и отправилась к праотцам, дурeха.
– Не понимаю.
– Я начала готовить обед и спохватилась, что лука нет. В магазин бежать лень, решила одолжить у соседки. Позвонила в квартиру, никто не открыл, толкнула дверь – не заперто. Поликарповна имеет привычку просто прикрывать дверь. Я ей сколько раз говорила, что так нельзя, но куда там, только отмахивается, мол, у меня брать всe равно нечего. Ну, я с порога крикнула, а никто не отвечает. Думаю, может, задремала Поликарповна. Прошла в комнату – никого, на кухне тоже, а потом смотрю – в ванной свет горит. Захожу, а там – мама дорогая! – баба какая-то в ванне лежит. Я сразу-то и не признала Соньку, уже больше двух лет еe не видела. И вообще удивилась, что она у матери в квартире делает. Поликарповна с дочерью не очень ладили, Соня была редким гостем у матери, а тут – на тебе. Когда поняла, в чeм дело, вызвала «Скорую». Сонька была без сознания, я думала, она того…
– А где же мать?
– В том-то и дело! Я только потом вспомнила, когда «Скорую» ждала. Поликарповна два дня назад говорила мне, что собирается поехать в Подольск на несколько дней навестить сестру. Я со всеми домашними делами об этом и забыла, а как Сонька оказалась в квартире, ума не приложу.
– А где она жила? Я имею в виду Соню.
– Не знаю. Вроде где-то в центре, так мне, по крайней мере, говорила Поликарповна. Я особо не расспрашивала про неe, она не любила затрагивать эту тему.
– Что, так сильно недолюбливали друг друга?
– Как вам сказать… Когда мы переехали сюда пять лет назад, Поликарповна жила уже одна. Я сначала и не подозревала, что у неe есть дочь, она никогда о ней не упоминала. А однажды увидела соседку в компании незнакомой женщины – они стояли у подъезда, разговаривая на повышенных тонах. Вечером поинтересовалась, кто это, оказалось – дочь. После я видела еe ещe несколько раз. Соня приезжала к матери раза два в год, и почти каждый раз еe визиты заканчивались скандалами. Как только дочурка удалялась, мне приходилось отпаивать пожилую женщину сердечными каплями. Один раз я не выдержала и спросила, почему они постоянно ругаются. Поликарповна долго отмалчивалась, а потом рассказала, из-за чего у них с дочерью начались конфликты…
Поликарповна всю жизнь трудилась на одном месте, чем очень гордилась. В еe трудовой книжке имелась лишь одна запись о работе и множество благодарностей. А трудилась женщина в районном загсе, регистрировала браки. «Создавала новые семьи», как она сама говорила.
Единственная ее дочь Софья к двадцати пяти годам связывать себя узами Гименея не торопилась, чем очень огорчала мать, которая денно и нощно мечтала стать наконец бабушкой и нянчить внуков. Но Соня на все уговоры матери отнекивалась, ссылаясь на то, что ещe слишком молода для брака, а тем более для рождения детей. Напрасно Поликарповна рассказывала дочери многочисленные истории про то, как она регистрировала двадцатилетних, о том, какие счастливые лица у них были и как хорошо, когда вступаешь в брак молодым. У Сони был один ответ:
– Посмотри на них лет через пять, наверняка разбегутся твои молодожeны в разные стороны.
Мать качала головой и закрывала тему до следующего раза.
Как известно, судьба – тeтка коварная, она не приветствует, когда еe торопят и стараются обхитрить. Некоторые женщины, страстно мечтающие выйти замуж, используют для этого все мыслимые и немыслимые способы. Например, они не кажут носа на улицу без косметики и идеальной причeски, даже направляясь в близлежащий магазин за хлебом. По два часа стоят у зеркала, наводя марафет – а как же иначе, вдруг по пути в булочную им встретится сказочный принц на белом коне… Но, как правило, принцев там не оказывается, а, как назло, встречаются бывшие одноклассницы, везущие перед собой коляску уже со вторым, а иногда и с третьим чадом. Подобные встречи ничего, кроме разочарования и обиды, не приносят. Кажется, ты лучше всех, и умнее, и красивее, а твоя половинка совсем к тебе не торопится, зато у косой Вальки из второго подъезда уже второй ребeночек кричит в коляске и муж красавец…
Единственный совет в таком случае: просто-напросто перестать ждать, постараться переключить мысли на другое направление, и тогда ваша половинка не замедлит появиться. И для этого вовсе не обязательно наносить на лицо тонну косметики и платить бешеные деньги за услуги парикмахера. Любовь не любит, когда еe ждут, она предпочитает преподносить сюрпризы. Так что можно выбежать в ларек за сигаретами или газетой с полным отсутствием макияжа и с волосами, затянутыми на затылке резинкой. Вполне возможно, что в этот самый момент ваш принц вас заметит и…
Похожая ситуация случилась и у Поликарповны. Устав долдонить Соне, что той пора замуж, женщина оставила свою затею. В конце концов своими уговорами и наставлениями она всe равно ничего не добивается.
Результат не заставил себя ждать: через полгода Софья известила мать, что собирается замуж. Поликарповна пребывала на седьмом небе от счастья. Свадьбу сыграли шикарную, гостей пригласили море, невеста была красива, как кукла, жених – статный, серьeзный молодой человек… В общем, мечта Поликарповны начала сбываться.
Спустя три года к Поликарповне подошeл зять и попросил об услуге. Мол, у него есть друг, которому двадцать четыре года, и парня вот-вот должны загрести в армию. До сих пор у него имелась отсрочка – он ухаживал за отцом-инвалидом, но, к сожалению, тот месяц назад скончался. И теперь единственный выход «откосить» от службы – это «заделать» двоих детей.
– Но как ему такое удастся? – улыбнулась Поликарповна, еще не сообразившая, куда клонит зять.
– Нужна ваша помощь.
– Не понимаю.
– У него есть на примете одна женщина, она овдовела год назад и осталась одна с полуторагодовалыми девочками-близнецами. Нужно, чтобы их немедленно зарегистрировали, оба согласны.
Поликарповна задумалась. Конечно, она могла это устроить, но сомневалась, стоит ли. Женщина была, что называется, старой закалки и придерживалась мнения, что каждый мужчина должен обязательно отдать долг Отечеству. Но тут в разговор вмешалась Соня:
– Мама, ты сделаешь благое дело. Пока дети маленькие, они станут считать парня своим родным отцом, и все останутся в шоколаде.
Поддавшись на уговоры, Поликарповна ускорила регистрацию брака и через неделю счастливые молодожeны вручили ей китайский фарфоровый кофейный сервиз.
Жизнь пошла своим чередом.
Потом зять обратился за помощью к тeще ещe раз: теперь нужно было срочно зарегистрировать брак его тeтки. Родственнице перевалило за пятьдесят, а избраннику едва исполнилось за двадцать пять.
– Их отношения нужно оформить в течение недели.
– К чему такая спешка? Они могут подать заявление и через два, максимум три месяца станут супругами.
– Нет, дело в другом: тeтка тяжело больна, она не протянет три месяца.
– Зачем же тогда ей вообще выходить замуж? Тем более за такого молодого человека?
– Не знаю, – отмахнулся зять. – Так она решила, я не могу спорить с умирающей женщиной. Поможете?
И снова Поликарповна, воспользовавшись своим положением, оказала услугу.
Через какое-то время у мужа Сони обнаружился ещe один друг, которому нужно было избежать службы в армии, потом ещe и ещe. И каждый раз Поликарповна шла на поводу у зятя с дочерью.
Что произошло потом, Марина не знала. Поликарповна лишь однажды обмолвилась:
– Из-за них я пошла на должностное преступление. Я никогда, слышишь, Марина, никогда не могла подумать, что решусь на подобное. Но они меня так просили… умоляли… – всхлипывала соседка.
Дочь с зятем переехали на другую квартиру, женщина осталась одна. Соня появлялась у матери очень редко, и каждый раз из квартиры доносились крики.
Назад: Глава 20
Дальше: Глава 22