Глава 31
Давняя мечта Андрея – поступить в МГУ. Но только парень великолепно понимает, что, несмотря на хорошие оценки в школе, шансов стать студентом у него мало. Для того чтобы оказаться в заветных стенах цитадели знаний, одних пятерок не хватит, надо заниматься с репетиторами, которые находятся в тесном контакте с экзаменаторами. А где Андрею взять на это денег? Елена Константиновна совсем не богата, к тому же она не считает, что сыну обязательно надо идти в высшее учебное заведение.
– Есть много хороших профессий, – наивно советовала родительница. – Например, водители хорошо получают, мне помогать будешь. А что студент? Еще пять лет на маминой шее?
Но Андрей не хотел расставаться с мечтой, поэтому поехал в университет и записался в «Школу юного психолога», куда, слава богу, брали бесплатно. Преподавали в кружке аспиранты, и Андрюша узнал в одной из лекторш Машу Грибкову.
После занятий подросток подошел к односельчанке, они разговорились. Так и началась их дружба.
Через некоторое время Маша попросила его помочь с диссертацией, а взамен пообещала почти стопроцентное поступление в МГУ.
– Я отлично знаю педагогов, – улыбалась Грибкова, – могу переговорить с каждым. Да и жениха об услуге попрошу, а он бессменный член экзаменационной комиссии.
– А что мне надо делать? – спросил Андрей.
– Сущую ерунду! Напечатать письма и подсунуть их в каждый дом, – пояснила Грибкова.
– Зачем? – поразился Андрюша.
Маша объяснила школьнику задачу. Ее научная руководительница очень придирчива, для диссертации требует провести научный эксперимент, но все, что до сих пор делала Маша, не нравилось ученой даме.
– Никакой правды нет, – журила руководительница аспирантку. – Твоя работа посвящена реакции людей на стресс. Нас интересует, как личность поведет себя в момент напряжения и спустя длительное время. И что же ты предлагаешь? Опросы? Мне нужен реальный конфликт! Пока же я не вижу качественного материала для диссертации. Думай, Мария, побольше креативности! Науку двигают вперед люди, способные на нестандартные, рисковые шаги!
И Маша придумала разослать анонимные письма.
– Это будет уникально чистый эксперимент, – запальчиво говорила она. – У каждого человека имеются тайны, о которых он не желает никому рассказывать. Вот если ты получишь бумагу со словами «Знаю все», то о чем подумаешь?
– Ну, – протянул Андрюша, – кое-что вспомню.
– Испугаешься?
– Немного, – честно признался мальчик.
– Это самое оно! – ликовала Маша. – А я издали за ситуацией понаблюдаю и сделаю выводы: пять человек пошли в милицию, семь помчались за деньгами, четверо не обратили внимания на анонимку.
Выслушав рассказ подростка, я возмутилась:
– Вы сошли с ума! Скверное задумали! Настя из-за вашего идиотского эксперимента покончила с собой!
Андрюша сжался в комок.
– Я испугался, а Маша нет. Она сказала, что это еще доказать надо! Письма так хитро составлены, что умному человеку мигом станет понятно: ему ничего не грозит! Куда деньги-то нести, не указано!
– Идиоты! – не выдержала я. – Боже, какие дураки! Ладно, ты кретин, но Маша… Взрослый человек, без пяти минут кандидат наук! И что? Значит, вы следили за деревенскими жителями?
Андрюша кивнул.
– Да. Мы попытались, но народу много, а нас всего двое. Глупость получилась. Но… ой, Маша меня убьет! Она велела никому не рассказывать.
– Договаривай, – приказала я.
– Есть такой метод… экс… пекс… экстраполяции, – наконец-то справился с трудным словом Андрюша. – Слышали о нем?
– Нет, – честно призналась я.
– Сейчас объясню, – оживился он. – Вот смотрите. Допустим, надо узнать, как люди отнесутся к тому, что их обольют на улице грязью: станут ругаться, если машина колесами по луже проедет, или нет?
– Очень нужное исследование, – абсолютно серьезно заметила я, – полагаю, что девяносто девять и девять десятых процента населения, став жертвой водителя-хама, начнут употреблять ненормативную лексику!
– В науке предполагать нельзя, надо быть точным, для проверки теории ученые обязаны поставить эксперимент, – стал поучать меня Андрей. – Пронаблюдают за десятью людьми и напишут в статье: «Тысяча испытуемых проявила агрессию». Это и есть метод экстраполяции.
– Погоди-ка, – удивилась я. – Вы следили за десятком человек, а сообщали потом про тысячу? Тут что-то не сходится!
– Это и есть метод экстраполяции, – с важностью повторил школьник. – Считается, что если число Х испытуемых выругается, то и Х, умноженное на десять, сделает то же самое.
– Не поняла, – растерялась я, – извини.
Андрей снисходительно посмотрел на меня.
– Берем десять мэнов, изучаем их поведение, а затем полагаем, что и тысяча челов поведет себя так же.
– Но ведь неправильно же! Ученые лукавят! Разве можно, изучив роту, сделать выводы о всей армии?
– Можно, – уперся Андрей. – Это наука! Метод! Вы просто ничего не понимаете!
– Ладно, – сдалась я, – хорошо. Давай вернемся к вашей милой забаве с письмами. При чем тут экстраполяция?
Андрюша вскинул голову.
– Текст я легко отпечатал, да и разнести конверты ночью ничего не стоило. Влегкую управился. Только как нам с Машей за всеми проследить? Вот мы и решили изучить троих, а потом экстраполировать. Старались ради науки! Если узнать, как человек поведет себя в момент стресса, можно создать методику…
– Ясно, – перебила я его, – Настя покончила с собой, Вера Расторгуева чуть не получила инфаркт, Олеся Филимонова тоже издергалась. Рассылка подметных писем – отвратительное хобби, и никакими научными экспериментами его не оправдать. Бедная Настя, вы фактически убили учительницу!
– Нет, – испугался Андрюша, – она сама. У Маши отец мент, он точно знает. Мы тут ни при чем.
– Именно вы приложили руку к произошедшему! – возмутилась я.
– За училкой мы не следили, – сопротивлялся подросток. – И чего она затряслась? Письмо было составлено, как шутка. Вот напиши мы, куда положить бабки, тогда это было бы вымогательство! Ну получила, прочитала… Не из-за нас она повесилась, небось из-за другого. Вот тетя Зина…
Негодяй замолчал.
– Зина? – вздрогнула я. – Кого ты имеешь в виду?
– А ту тетку, что на Садовой живет, в доме двенадцать, – уточнил Андрей.
– Домработница Колосковой?
– Ага, – закивал мальчишка, – у богатой служит. У Колосковых, говорят, сервизы серебряные. Дочка ее Дана миллиардами ворочает, бизнес имеет, она типа ювелир, золотом торгует, брильянтами. По всему участку камеры стоят, а дом шесть охранников стерегут.
Я уставилась на Андрея. Если бы я не видела крохотную лавчонку Даны, расположенную, правда, в удачном месте, возле городского аэровокзала, могла бы и поверить юному сплетнику. Ладно, откуда растут ноги у слуха про продажу побрякушек, понятно. Но кто придумал несуществующих бодигардов?
– Зина точно плохое делает, – заявил Андрей. – У нее в избе человек живет, тайно. И они в дом к Колосковой шастают потихоньку. Я видел!
– Домработница тайком посещает хозяев? Зачем ей прятаться? Ведь она может открыто зайти внутрь.
Андрюша прищурился.
– Сказал уже! Пакости, наверное, делает. Ночью прибегала. С бабой. Та у нее остановилась.
– С какой женщиной? – переспросила я.
– С обычной, – пожал плечами подросток, – старой, лет… ну, может, пятьдесят. В общем, древняя совсем и одета по-идиотски.
– Ты ничего не путаешь?
– Не-а, – помотал головой Андрей. – Я ж за ней следил, в кустах лежал, с биноклем. Тетка к Зине с последней электрички приперла, а уж потом они к Колосковой прокрались. У меня и фото есть. Хотите посмотреть?
– Ты имеешь снимки? – поразилась я. – Не просто сидел в укромном месте, но еще и щелкал камерой? А ну, покажи! И зачем тебе это?
– Для эксперимента, – сообщил Андрей, – чтобы его проиллюстрировать. Круто получилось! Мне Маша цифровик дала, ей жених подарил. Техника навороченная, в темноте классно снимает.
Мальчик включил компьютер, схватил мышку, сделал несколько быстрых движений, и я увидела на экране штук десять мелких, но вполне четких картинок: Зина вместе с незнакомой мне женщиной, одетой в брюки и серую водолазку. Сначала парочка была запечатлена на пороге покосившейся избенки, потом на тропинке, затем у ворот дома Жози и, наконец, в тот момент, когда домработница открывала дверь в особняк Колосковой.
– Пока ничего особенного, – пробормотала я. – Может, Зинаида прихватила приятельницу себе в помощь, генеральную уборку затеяла. Наверное, у домработницы есть ключи и…
– После полуночи? – перебил меня Андрей. – Ну круто! Подождала, пока все заснут, и убирать притащилась!
– Из чего можно понять, что теток запечатлели не утром? Ну да, вокруг вроде темно, но ты мог просто сделать некачественное фото.
Андрей опустил угол рта.
– Ха! Один момент!
Снова быстрое движение мышкой, одна картинка резко увеличилась в размерах, остальные исчезли.
– В правом углу видите цифры? – с превосходством спросил «исследователь».
– Да, – кивнула я, – написано – двадцать один, ноль девять, ноль один.
– Двадцать первое сентября, час ночи, – сказал школьник. – Дата и время. Ясно?
– Можно вынуть фото из компа? – засуетилась я.
– В смысле распечатать? – с издевательской ноткой уточнил юный негодяй.
– Да, – сквозь зубы процедила я.
– А что мне за это будет? – не упустил шанса поторговаться «ученый».
– Если продолжишь беседу в подобном тоне, то очень скоро сюда с ордером на обыск явится бригада оперативников из Москвы, – пригрозила я, – и вот тогда снимки изымет милиция. Ну что, я пошла звонить на Петровку?
Андрей ткнул пальцем в клавиатуру, послышался тихий стрекот, из принтера вылез лист бумаги.
– Тетенька, – вдруг по-детски захныкал «исследователь». – Не рассказывайте никому. Я ничего плохого не делал! В институт поступить хочу. Знаете, как тут жить надоело? Мать задергала. «Сходи за хлебом, убери комнату, не кури, не болтай по телефону…» А студент из Подмосковья общежитие получает, я уточнял. Письма Маша придумала! Я просто ей помогал!
– Значит, так, – решительно сказала я, – с этой минуты ты сидишь дома.
– И в школу не ходить?
– Бегаешь на занятия и возвращаешься прямиком сюда. Маше ни слова о нашей беседе. Начнет интересоваться, по какой причине слежку прекратил, – скажись больным. Мол, насморк у тебя и кашель.
– И тогда вы промолчите? – оживился юный мерзавец.
– Из-за идиотской затеи с письмами погибла Настя! И я вовсе не уверена, что попытка убийства Даны никак не связана с теми же анонимками, – отрезала я.
– Но мы же напечатали всего лишь пару простых фраз! – вновь прикинулся дураком старшеклассник.
– Как продвигается перевод с немецкого? – заорала из коридора Елена Константиновна.
Я вздрогнула. Любящая мамочка не соврала. Она не вваливалась без разрешения в комнату сына, но коридор использовался дамой на все сто процентов.
– Говорил же, – прошептал школьник, – через каждые десять минут визжит!
В избе у Зины был все тот же жуткий кавардак. Грязь и разбросанные повсюду вещи не смущали хозяйку, которая с упоением смотрела ток-шоу по телевизору.
– Зинаида, мы с вами в прошлый раз не договорили, – сурово сказала я, без приглашения входя в комнату.
– Если вы насчет уборки, – не отрывая глаз от экрана, ответила домработница, – то я как ходила к Гарибальди, так и буду бегать. Мне деньги нужны. Могу и каждый день за Жозей следить, а то она совсем из ума выжила. Но тогда придется оклад надбавить!
– Правильный ответ! – заорали из допотопного здоровенного ящика, стоявшего на тумбочке. – Ваш выигрыш составил сто тысяч рублей.
– Во свезло, – с нескрываемой завистью протянула Зинаида. – Интересно, как люди в телик попадают? Небось простой народ туда не берут!
– Выключите, пожалуйста, телевизор, – попросила я.
Тяжело вздохнув, Зина встала и ткнула пальцем в кнопку на панели агрегата.
– Чего надо? – буркнула она. – Цельный день колгочусь, туда-сюда мотаюсь, на пропитание копейки зарабатываю. Имею право на отдых? Зачем вы приперлися?
– В прошлый раз нашей беседе помешал алкоголик, ваш родственник, – улыбнулась я, не обращая внимания на откровенное хамство хозяйки.
– Ну и че? – нахмурилась Зинаида.
– Я хотела побеседовать о вашей службе у Гарибальди.
– Сказано, я не отказываюсь.
– Даже на полную рабочую неделю пойдете?
– За хорошие бабки соглашуся.
– Дом большой, как вы одна справитесь?
– Ничего хитрого, – буркнула Зина. – Я ж его до сих пор чистила и не померла.
– Но с вами приходит помощница, – вкрадчиво сказала я.
– Че? – вытаращила глаза поломойка. – Ну и придумала! Одна я пашу.
– Никогда не приводили к Гарибальди подруг?
– За фигом? Мне самой денег мало.
– Ну, предположим, окна помыть. Стеклопакетов в коттедже много.
– Ага, – уперла руки в боки Зинаида, – верно! Только потом бабками делиться придется! Не, я одинешенька пыль и грязищу вожу, руки до костей истерла, спину ломит, давление виски бьет, грудь давит…
Я положила на стол фото.
– Посмотрите, Зина.
– Ну? – без особого любопытства прищурилась она. – Этта ваще че?
– Снимки, где вы запечатлены с незнакомкой на крыльце дома Даны, – кротко объяснила я. – Очень хорошо видно, как вы вошли в коттедж, а ваша знакомая занесла ногу над порогом. Цифры в левом нижнем углу сообщают о дате и времени визита.
Зина засопела.
– Не понимаю, – выдавила она из себя.
– Вот и Дана, когда увидит фото, тоже не поймет, зачем ее домработница в час ночи заявилась к ней в дом, да еще прихватив с собой постороннего человека, – отчеканила я. – Налицо нарушение закона, вторжение в частную собственность.
– Это не я, – живо сказала Зинаида, – там, на фотках. Просто похожая баба.
– Зина, – усмехнулась я, – ничего глупее и придумать нельзя. Уж лучше соврать про забытый утюг. Дескать, не отключила электроприбор и побежала исправлять ошибку.
– Вот сука! – с чувством выдохнула поломойка. – Значитца, камеры у нее работают? А че тогда Дана говорила, что они торчат над столбом простым пугалом, и Жозя ей вторила, мол, денег жаль чинить?
– Кто с вами приходил?
Зинаида уставилась в пол.
– Как зовут эту женщину? – настаивала я.
Зина жалобно заныла:
– Пенсия у меня грошовая, я пахала на государство, а оно мне к старости подачку швыряет…
– Назовите ее фамилию!
– Малова, – вдруг сказала Зина.
На секунду я растерялась, потом переспросила:
– Фамилия дамы, которую вы тайком привели к Гарибальди, Малова?
– Нет, – замотала грязной головой Зина, – моя она. Я Малова.
– А кто вместе с вами решил нанести визит Гарибальди?
– Э… ну… э…
– Отвечайте!
– Знакомая, старая, мы с детства водимся.
– Имя?
– Зинаида.
– Издеваетесь? – прошипела я. – Ладно. До свидания.
– Эй, ты куда? – окликнула меня тетка.
– Выйду на улицу, – ответила я, – позвоню в милицию, у меня на руках доказательства вашего проникновения в чужой дом, пусть специалисты разбираются. Не хотите по-хорошему, будет по закону.
– Ну че я те сделала? – с отчаянием спросила домработница. – На все вопросы ответила. Фамилия Малова, звать Зинаидой.
– Меня интересует не ваша личность. Постой! Ты Малова? – вдруг осознала я. – Кем ты приходишься Розе Маловой?
– Сестрой, двоюродной, – пояснила Зина. – А ты про нее откуда знаешь? Она умная была, школу с медалью закончила, в институт поступила, а потом от несчастной любви с крыши прыгнула.
Я уставилась на Зину. Роза Малова – самоубийство – Матвей Витальевич – Феликс Бирк – дачный поселок в Евстигнеевке…
– Птичка! – вырвалось у меня. – Ты приходила за ней!
– Терпеть их не могу, – искренне ответила Зина. – Да и Жозя в вольере сама справляется. Кстати, спасибо ей! Уж как мне деньги нужны, а возиться с клетками я не соглашусь. И в спальню она меня не пускает. Там тоже птицы есть. Но я их не видела, тока слышала, как щебечут, из коридора.
– Я говорю не о живой птице!
– О дохлой? – брезгливо поморщилась Зинаида. – Она их сжигает, а один раз я видела, прикинь, рыдала бабка в три ручья, убивалась над тухлым попугаем…
– Я имею в виду изделие из платины, которое лежит в тайнике на лестнице!
– Где? – разинула рот Зина.
– Ну хватит! – вышла я из себя. – Надоели твои кривляния. Я знаю, что ты знаешь, что я все знаю. Понятно? Живо отвечай, как зовут женщину на снимке?
Зина заплакала.
– Не скажу, – вдруг заявила она, – мне деньги обещаны.
Я набрала полную грудь воздуха и тут услышала тихий скрип. Потом край большого ковра, висевшего на стене, отогнулся, стало понятно, что за ним прячется дверь в какое-то помещение. И появилась женщина. Та самая, с фотографии.
– Здравствуйте, Арина, – тихо сказала она. – Может, наша встреча произошла и не при лучших обстоятельствах, но я ей рада. Наверное, судьба сделала мне подарок, столкнув на последнем этапе расследования с вами. Мое имя – Анастасия, но близкие люди зовут меня Асей. И вы, пожалуйста, обращайтесь ко мне так же. Я Ася Рогова, лучшая подруга несчастной Розы Маловой, двоюродной сестры Зинаиды. Не трогайте Зину, она ничего не знает, я ей подробностей не сообщала, просто попросила провести меня в дом Гарибальди. Кстати, вы меня не узнаете?
– Нет, – ошарашенно ответила я. – Мы встречались?
– И не раз, – улыбнулась Ася.
– Где? – изумилась я.
– В издательстве «Марко».
– Я больше не ношу туда рукописи!
– Знаю, – кивнула Анастасия. – Но когда Олеся Константиновна еще служила в «Марко», вы частенько заглядывали к ней в кабинет. Так?
– Ну да, – согласилась я, – Олеся же мой бессменный редактор.
– Чтобы попасть в ее кабинет, надо пройти через просторный зал, в котором сидят другие сотрудники, – продолжала Ася, – слева у окна мой стол. Неужели забыли? Вы в отличие от большинства авторов всегда стучали в дверь, потом заглядывали, спрашивали: «Можно?» – и лишь затем входили, не забыв сказать: «Здравствуйте, девочки!»
Я заморгала, Ася села на диван.
– Я хорошо знаю, что вы в своих детективах любите описывать реальные ситуации. И, похоже, в вашем случае это не пиар-ход, придуманный издателем. На обложке книг часто сообщают: «Автор рассказывает одну лишь правду», но это, простите за каламбур, ложь. О вас же по «Марко» ходили легенды. Женщина-катастрофа! Сотрудники издательства рассказывали о вас невероятные истории. Кое-кто откровенно посмеивался, но большая часть людей испытывала к вам расположение. Не за детективы. Они, если честно, самые обычные, добротно написанные, ничего выдающегося. Вас уважали за характер. Мало кто в наше время кинется помогать другому человеку, а вы всегда бежали по первому зову. И, собственно говоря, именно вы подтолкнули меня к активным действиям. Из-за вас и закрутилась вся эта история.
– Из-за меня?
– Ну да, – подтвердила Ася. – Один раз вы пришли сдавать рукопись, я посмотрела на вас и подумала: «Если Арина Виолова ничего не боится, то чего же Настя Рогова до сих пор мучается бессонницей из-за Розы? Надо вытащить правду на свет божий. Хоть и много лет прошло со дня убийства Розки, но преступник избежал наказания, душа моей подруги не может успокоиться». Я потратила много времени и сил, откапывая скелеты, а теперь, узнав истину, нахожусь в растерянности: что с ней делать? И тут вы!
Ася перевела дух, потом продолжила:
– Сейчас я расскажу вам удивительную историю… Пообещайте, что опишете ее в книге с подлинными фамилиями. Убийцу наказать не получится, он уже умер, но хоть правду о нем надо сказать. Не зря нас господь столкнул! В этом мире ничего не происходит случайно!
