Глава 22

Выйдя от Майоровых, я испытала такое настойчивое желание принять душ, что чуть было не поехала домой. Но, слегка успокоившись, направилась в редакцию журнала «Дом солнца». Начавшийся ночью снегопад напугал водителей, а еще в новостях объявили, что на Москву надвигается буран, поэтому многие предпочли остаться дома или ехать на метро. Пробок на дорогах не оказалось, и я доехала очень быстро, едва успев поговорить по телефону с Елизаветой, Робертом и Денисом.

Не успела я войти в редакцию, как ко мне кинулась Роза Ивановна:

– Ты здесь?

Я удивилась ее вопросу.

– Да. Прибыла к назначенному времени, не опоздала.

– И никто тебя не предупредил?! – всплеснула руками Гаврилова.

Я ощутила беспокойство:

– Нет. А что такое?

Диетолог поджала губы, поманила меня рукой и быстро пошла по коридору.

– Ольга Ивановна велела никому не говорить, – заговорщицки понизив голос, сообщила Роза, когда мы очутились в ее кабинете, – но ты все равно узнаешь, народ только об этом и говорит. Арина умерла.

Я подскочила.

– Обнорская? Заместитель главного редактора?

– Она самая, – подтвердила Гаврилова.

Я без спроса села в кресло.

– Что случилось?

– Авария. Вчера поздно вечером она ехала по какой-то улице, – начала объяснять диетолог, – а там дом строят. По неизвестной причине Арина влетела в возводимое здание. Ужас! Машина всмятку, говорят, у Обнорской не голова, а каша, тело как из мясорубки. Очень надеюсь, что она умерла сразу, не почувствовала боли. И ведь я пыталась ей внушить: «Рина, не гоняй сломя голову». Но она только смеялась. Вот и довеселилась! Один раз Арина меня на брифинг с журналистами повезла. Моя машина на техобслуживании была, я безлошадной оказалась. Вышла из редакции, стала такси ловить, и тут Обнорская подъезжает, дверцу открывает, предлагает: «Прокатить? Ты же на встречу собралась?» Я, наивная дурочка, обрадовалась, села, и она понеслась. Господи, я за короткую поездку с жизнью раз десять простилась. Обнорская летела как угорелая, проскакивала перекрестки на желтый свет, виляла из ряда в ряд. Я ей тихонечко напомнила: «Рина, в тоннеле нельзя перестраиваться». А она хохочет: «Здесь камер нет. Видишь, у меня на торпеде прибор установлен? И не пищит. Не волнуйся, штраф не пришлют». Но разве в деньгах дело? Вторую жизнь никто не подарит.

Роза взяла меня за локоть и понизила голос:

– Знаешь, Танечка, в редакции много людей с прибабахами. Вот, например, Рябикина. Молодая современная девушка, у нее на столе ноутбук, ведь Ольга Ивановна всех сотрудников компьютерами снабдила. Даже я, человек старой формации, шагаю в ногу с прогрессом, имею имейл, интересуюсь всякими программами, связанными с диетологией. А Ксения? Почту никогда не смотрит, статьи пишет от руки… Хорошо, что не на камне текст высекает и не гусиное перо берет, а шариковую ручку. Все у нас знают: чтобы Рябикина материал просмотрела, надо отпечатать его на принтере и положить ей на стол. Смех, да и только! Или вот Фонарева, которая до мелочей копирует Обнорскую. Просто анекдот! Ладно хоть «клон», как Арина, сломя голову по улицам не носится. Кстати, остается лишь удивляться, почему нашу горе-гонщицу ГАИ ни разу не поймала. И что? Где Обнорская? В морге. У нее родственников нет, Ольга Ивановна похоронами велела нам заниматься, надо место на кладбище найти, поминки организовать. Забот выше крыши, поэтому на ближайшие дни работа по проекту «Убей лишний вес» приостановлена. Но непременно возобновится. Надеюсь, ты не расстроилась?

– Я мало знала Арину, однако внезапная смерть молодой женщины всегда потрясает, – сказала я.

– Да, да, да, – скороговоркой выпалила Роза, – только я конкурс имела в виду. Не переживай, проводим достойно покойницу, и все по-прежнему пойдет. А ты вроде похудела. Следуешь моей диете? Не ешь ничего постороннего?

– Мне вообще на еду смотреть не хочется, – призналась я. – Смесь Чунь весь желудок заполняет, даже дышать трудно.

Не успели последние слова вылететь изо рта, как я пожалела о сказанном. Чунь-то была в коробке Орнели! Сейчас Гаврилова сообразит, что я игнорирую ее фасоль, которую нужно молоть шпрунделем-висбунделем, и обидится.

– Чунь, – оживилась Роза, – прекрасная вещь. Я ее советую в качестве дополнения к основной еде. Но обычно все говорят, что Чунью не наешься, она прямо растворяется в желудке.

– Не знаю, у меня она кирпичом там лежит, – пробормотала я.

– Интересная индивидуальная реакция, – отметила Гаврилова. – Извини, дорогая, я диетолог, не могу давать профессиональные советы по макияжу, но чисто по-дружески хочу узнать: зачем ты лицо, как Марфуша из фильма «Морозко», намазюкала? Днем лучше легкий грим наносить, а у тебя слишком темный тон и бордовый румянец. К тому же не очень аккуратно все наложено, полосами.

Дверь кабинета распахнулась, появилась Ксения.

– Фонареву не видели?

Роза Ивановна закатила глаза:

– Здравствуй, Рябикина.

– Привет, – небрежно обронила Ксюша. – Олеся не забегала?

– Нет, она в мой кабинет не стучала, – выделив голосом глагол, ответила диетолог. – Вообще-то, здесь часто женщины без одежды находятся. Это так, некоторым к сведению.

Ни слова не говоря, Ксения захлопнула дверь.

– Удивительно бесцеремонная девица! – возмутилась Гаврилова. – Странно, что Ольга Ивановна ее привечает.

Дверь снова распахнулась, явив нам все ту же Рябикину.

– Знаю, вы меня терпеть не можете, – заявила она, – всем говорите, что я невоспитанная тупая провинциалка из семьи идиотов. Так вот, к вашему сведению, я из Питера, мои родители – доктора наук.

Роза растерялась.

– Дорогая, хочешь успокоительных капелек? Понимаю, ты остро переживаешь смерть Арины, поэтому не обижаюсь. Нам всем до слез жалко Обнорскую.

– В особенности вам, – скривилась Ксюша. – Наушничали Ольге Ивановне про Рину, ни одного ее промаха не пропускали. У вас сегодня радости океан, потому что…

Диетолог подошла к стеклянному шкафу, который громоздился около окна, бормоча по пути:

– Капли стресс не снимут. Лучше таблеточки найду.

– …потому что вы надеетесь стать правой рукой Ольги Ивановны, – договорила Ксения. – Но зря! Николаева только что объявила, что врио ее заместительницы буду я. Что, съела?

Рябикина сделала неприличный жест рукой, показала язык и убежала.

Роза замерла у шкафчика, потом повернулась:

– Танечка, душенька, выполняй добуквенно инструкцию. У тебя хороший результат, прямо видно, как ты стройнеешь. Я, к сожалению, сегодня не смогу с тобой поработать, нужно Ольге помочь.

– Понимаю, – проговорила я.

– Ни на минуту не сомневалась в твоем воспитании, – сказала Гаврилова, выталкивая меня в коридор.

– Фонареву не видели? – спросила пробегавшая мимо девушка в мини-юбке.

Роза, ничего не ответив, ушла в левый коридор, незнакомая журналистка подалась в правую галерею, а я осталась в небольшом холле, так сказать, на перекрестке дорог. Села на диванчик и набрала номер Роберта.

– Только что узнал, – сразу произнес Троянов, услышав мой голос. – Ирония судьбы, насмешка богов.

– Ты о чем? – не поняла я.

– О кончине Обнорской, – пояснил компьютерщик. Затем перешел к делу: – Банда ее мужа грабила людей на дорогах. Действовали преступники изобретательно. Жертву выбирали в придорожных кафе, интересовались одинокими мужчинами на дорогих иномарках или дальнобойщиками с грузом. Когда объект был определен, мимо него с подносом в руке проходила девушка. Но вот беда, симпатичная официантка оказывалась неловкой – она спотыкалась и роняла поднос, испачкав водителя. Еще раз повторяю: хитрости «сценариста» можно позавидовать. На подносе не было ни супа, ни кофе, ни чая, ни сока, ни мяса с жирной подливкой, ничего такого, что сильно испортило бы одежду. Нет, там были орешки, булочки, печенье… Официантка ойкала, извинялась, хватала салфетку, терла ею пиджак, свитер, рубашку пострадавшего и причитала: «Простите, я не хотела!» Ущерба упавшая сдоба не наносила, следы сахарной пудры легко сдуть, девушка была прехорошенькой, и, конечно, большинство парней расплывалось в улыбке. Недотепа присаживалась за столик жертвы, заводила ничего не значащую беседу, в процессе коей выяснялось, что она студентка, автостопом едет к маме. И вот совпадение! Симпатяшке нужно было попасть в город по пути следования водителя. А еще девушка находила момент, чтобы подбросить ему в еду таблетку. Из кафе они уезжали вместе. Дальше события развивались просто. Минут через десять-двадцать шоферу становилось плохо, он начинал задыхаться, останавливал машину, открывал дверцу или окно, чтобы впустить свежий воздух. Шедший следом седан тормозил, из него высыпали вооруженные парни…

– Зачем ты рассказываешь, как Молоков организовывал грабежи? – прервала я Роберта.

– Обнорская стала жертвой человека, который промышлял разбоем на дорогах, – пояснил Троянов. – Ее нашли в машине, припаркованной в Индустриально-Проектируемом тупике. Он находится в промзоне, расположенной в глухом месте. Там вообще не ходят люди. С правой стороны тянется забор склада автопокрышек, куда москвичи сдают на хранение несезонную резину, а слева – железнодорожные пути. Въезд для автолюбителей со стороны улицы Белотукова, рельсы огорожены огромными щитами. В общем, не для гламурной журналистки райончик. Неудивительно, что ее убили. Если доехать до конца тупика, то упрешься в скопище двухэтажных развалюх, в которых раньше было общежитие завода. В прежние годы на месте нынешнего автосклада работало мощное предприятие, набиравшее сотрудников из провинции. Москвичи не хотели работать там, где…

– Погоди, – вновь прервала я Роберта. – Я поняла, что Арина погибла в безлюдном месте.

– Да, да, – подтвердил Троянов. – Но дослушай до конца. Улочка упирается в крайне неблагополучный район, где живет настоящий сброд, люди без регистрации. Полиция вечно туда катается, там что ни день, то драка или разборка.

– Почему ты сказал, что Обнорскую убили? – удивилась я. – Разве она не попала в ДТП? В редакции «Дом солнца» говорят об аварии.

– А, журналисты… – фыркнул Троянов. – Слышали звон, да не знают, где он. Нет, Арину, сильно избитую, обнаружили в ее совершенно целой малолитражке. Преступник забрал сумку корреспондентки, сорвал часы, выдрал серьги. Но почему-то оставил браслет в виде змеи. Тело опознала в морге владелица журнала Ольга Николаева. Чуть в обморок не упала, однако успела сказать: «Да, это Арина. Она должна была в девять вечера присутствовать на важной вечеринке, поэтому надела вечернее платье и туфли к нему. Браслет у нее очень дорогой. Обнорская говорила, будто он достался ей от бабушки, там изумруды, бриллианты, сапфиры, эмалевые вставки». Услышав ее слова, кто-то из полицейских обронил: «Странно, что бандит его не взял». Николаева неожиданно пустилась в объяснения: «Видите, украшение очень плотно сидит на руке, его через кисть не снять. А застежка нестандартная, с секретом. Грабитель не смог стянуть браслет. Давайте объясню, как работает замочек, иначе не откроете его».

– Видела эту вещичку, – сказала я. – Очень приметная. Арина назвала ее своим талисманом и…

– Я в архиве порылся, в деле Молокова поковырялся, – не дал мне договорить Роберт. – Браслет раньше принадлежал Галине Толбовой, она попросила мужа отдать украшение почистить знакомому ювелиру. Супруга убили на шоссе, украшение попало к Молокову. И оно действительно запредельно ценное. Глеб Валерьянович подтвердил: камни подлинные, платина, натуральный жемчуг. Кроме того, в бардачке малолитражки Обнорской обнаружили косметичку, где она держала свои документы. Там лежали паспорт, права, скидочные карточки. Ни денег, ни кредиток не было. Очевидно, кошелек находился в украденном ридикюле.

– Сумка у Арины была дорогая, – согласилась я, – из крокодиловой кожи, с золотыми уголками. Часы ее привлекали внимание россыпью бриллиантов вокруг циферблата. Глупо ехать, так нарядившись, в стан маргиналов. Почему Арина остановила машину? Навряд ли важная вечерника, о которой упоминала Николаева, устраивалась на складе автопокрышек или в бараке.

– Молоков убивал людей в автомобилях, а его жена погибла от руки мерзавца, который напал на ее машину, – хмыкнул Троянов.

– Вот еще странность, – пробормотала я. – Отчего малолитражка осталась на улице? Труп можно вытащить и бросить, а тачку продать. Ладно, похожу по редакции, послушаю, о чем народ говорит, а потом приеду в офис.