Глава 29

Всю дорогу до метро «Фрунзенская», где обитала девушка на выданье Надежда, я торжествовала. Прийти к незнакомому человеку и выудить из него нужную информацию – разве это не удача? Возможно даже, я обладаю врожденными способностями к работе следователя. Эх, надо было после школы идти на юридический! Сейчас бы опрашивала свидетельницу Галину Колыванову на совершенно законных основаниях. Но тогда, десяток лет назад, меня испугали дикий конкурс на место и активно муссировавшиеся среди абитуриентов слухи о том, что без взяток поступить невозможно.

Подойдя к дому 11 по Оболенскому переулку, я еще раз сверилась со схемой. Вроде бы это именно тот дом, который Колыванова обозначила как «крайний, белый, 14-эт.». Жаль, что я не знаю фамилию Нади, и номер ее телефона Галина тоже почему-то не указала. Зато есть код от подъездного замка – «567 одновременно».

Поднявшись на шестой этаж, я позвонила в крайнюю левую дверь. В квартире послышался перестук женских каблуков.

– Кто там?

– Я к Надежде, – ответила я.

Если я ошиблась и никакой Нади здесь нет, то невелика беда: извинюсь и пойду искать по новой.

Дверь открылась. С темной лестничной площадки я могла рассмотреть лишь худенький женский силуэт.

– Да, я вас слушаю, – сказала женщина.

Хм, довольно странно обращаться к человеку, лица которого не видишь. Однако благодаря свету в прихожей меня женщина должна была видеть прекрасно, поэтому я напустила на себя самый проникновенный вид.

– Надя, мне ваш адрес дала Галина Колыванова. Я бы хотела с вами поговорить.

– Проходите, пожалуйста, – отозвалась собеседница и пропустила меня в холл. Закрыв дверь, Надежда пригласила меня на кухню. – В гостиной дети отмечают день рождения, так что не будем им мешать…

Я поняла намек и сказала вслед удаляющейся спине:

– Извините, что отвлекаю в такой важный день, я вас долго не задержу.

На роскошной кухне я села на предложенный мне стул, наконец-то вгляделась в лицо собеседницы – и ахнула. Это же Надежда Щукина, риелтор из агентства «Метраж»! Скромница-рантье, получающая солидный капитал от аренды элитных квартир. Вот это сюрприз!

Хотя, если разобраться, не так уж эта встреча неожиданна. Видимо, я с самого начала пошла по ложному следу. Я подозревала других покупателей квартиры на «Войковской», а мне следовало подумать о том, остался ли у Бабиченко в агентстве сообщник. Не исключено, что вся эта байка про элитную аренду и баснословный доход от нее – лишь прикрытие. На самом деле шустрая Наденька делила с Бабиченко деньги, полученные обманным путем. И пенсионерку Копейкину тоже могла убить она. Возможно, старуха заупрямилась и потребовала слишком большую долю. Ну а про убийство Кагирова и думать нечего: его совершила Щукина. И в самом ближайшем будущем я выясню зачем.

– Так о чем вы хотели поговорить? – Надя, не подозревающая о моем открытии, вежливо смотрела на меня. – Проконсультироваться насчет квартиры?

– Да, насчет квартиры, – развязно сказала я. – «Однушка» на улице Клары Цеткин, владелица – Виолетта Владленовна Копейкина. Это вам ни о чем не говорит?

Если Надежду и поразил мой наглый тон, то она никак это не продемонстрировала.

– Нет, – все так же вежливо ответила она, – такой квартиры не припомню. А вы ее продаете или покупаете?

Тут я не выдержала. Ведь вот она, убийца, сидит передо мной – и совершенно уверена в собственной безнаказанности! Я обвела кухню-столовую ненавистным взглядом: метров двадцать, не меньше, отличный ремонт, дорогие отделочные материалы, всевозможные технические приспособления, облегчающие жизнь хозяйке. И вообще, насколько я могу судить по коридору, в квартире куча комнат. Честная труженица Алла томится в СИЗО, а мошенница и убийца Щукина живет в свое удовольствие! Ну, скоро я эту лавочку прикрою!

Я вскочила со стула и завопила, гневно потрясая руками:

– Я знаю, что это вы убили Кагирова! Но меня интересует один вопрос: зачем? Он что, мешал вам обтяпывать грязные делишки? Или грозил разоблачением?

Надежда побледнела и схватилась за горло, словно удерживая рвущийся наружу крик. Такая реакция только подтвердила мои предположения, и я с воодушевлением продолжила:

– А Копейкина? За что вы убили старушку? Не хотели делиться с хозяйкой квартиры? И часто вы так поступали со своими подельниками? Может быть, на вашей совести еще несколько убийств, а?

Щукина продолжала таращиться на меня во все глаза.

– А я вас узнала, – вдруг как-то заторможенно проговорила она. – Вы приходили устраиваться к нам в агентство на работу. Я сразу поняла, что вы не риелтор. Человек, которого не интересуют комиссионные.

В ее устах эти слова прозвучали как приговор.

– Да, меня не интересуют деньги, – гордо ответила я, хотя это и не совсем соответствовало действительности. – Я – за справедливость! И обещаю, что вы понесете суровое наказание. Убийца будет сидеть в тюрьме!

Надя неуверенно поднялась и двинулась в сторону одного из шкафов. «Сейчас достанет нож и перережет мне горло», – мелькнула у меня мысль. Но хозяйка вытащила пузырек с валерианкой и накапала мутную жидкость в стакан с водой. Ее руки мелко дрожали, и вообще Щукину колотило словно в лихорадке. Надежда залпом опорожнила стакан и повернулась ко мне:

– Но вот насчет этой старушки…

– Копейкиной, – подсказала я.

– Так вот, насчет старушки Копейкиной вы пришли не по адресу. Я не Раскольников, чтобы убивать процентщиц.

– Значит, признаете, что убийство Кагирова – на вашей совести? – ухватилась я за соломинку.

Щукина неопределенно взмахнула рукой, и этот жест меня почему-то дико взбесил. Я лихорадочно перебирала в уме возможные варианты дальнейших действий. Вызвать сюда капитана Супроткина? А если его не окажется на месте? Или он, по своему обыкновению, начнет подтрунивать над моими сыскными способностями? Да и не поверит он мне, слишком многое придется объяснять. Что же делать? Так и не придя ни к какому определенному решению, я посчитала, что в любом случае пригрозить хитрой убийце не помешает.

– Мне некогда с вами миндальничать! – сурово отчеканила я. – На Петровке из вас выбьют правду! Так что готовьтесь к весьма неприятному разговору. Сейчас вызову за вами машину. Где у вас тут телефон?

Надежда не успела ответить, потому что дверь приоткрылась и на кухню просунулся мальчик лет восьми.

– Мам, а можно мы включим видик и посмотрим «Волшебник Изумрудного города»?

Щукина притянула ребенка к себе и поцеловала его в макушку:

– Можно, зайчик.

Дверь скрипнула еще раз, и на кухню заглянул второй мальчишка, как две капли воды похожий на предыдущего.

– Мам, а можно мы посмотрим «Синдбада-морехода»?

– Можно, солнышко.

– Мы будем смотреть «Волшебника»! – завопил первый.

– Нет, «Синдбада»! – уперся второй.

– «Волшебника»!

– «Синдбада»!

От этих криков у меня сразу же разболелась голова. А Надя даже бровью не повела. В кухню вбежала девушка, примерно одного со Щукиной возраста.

– Надежда Николаевна, – подобострастно засуетилась она, – сейчас я уведу детей.

Я догадалась, что это няня. Ишь, как Щукина ее вымуштровала! Ну правильно, прислуга должна знать свое место.

– Да, Вера, мне надо поговорить с человеком. Пусть дети посмотрят видео, поставьте им какой-нибудь мультфильм.

– «Волшебника»! – воспользовался случаем один из мальчишек.

– «Синдбада»! – не отставал от него другой.

Крича и отпихивая друг друга локтями, дети ушли. А у меня мелькнула неприятная мысль, что в результате моего расследования они останутся сиротами. Но разве моя в том вина? Надежда сама сделала свой выбор.

Наверное, Щукина тоже подумала о своих отпрысках, потому что глаза ее увлажнились, затем брызнули слезы, и вскоре она уже рыдала в три ручья. Я растерялась. Оторвав кусок бумажного полотенца, я протянула его Надежде:

– Успокойтесь, ничего страшного, ну, подумаешь, убили пару человек, с кем не бывает…

К счастью, Щукина, всецело поглощенная своей истерикой, меня не слышала.

– А-а-а, – по-детски ныла она, – вы даже не представляете, через что мне пришлось пройти.

– А вы расскажите, вам сразу легче станет, – предложила я, признаться, ничуть не надеясь на откровенность.

– Рассказать? – подняла она заплаканные глаза. – А вы мне правда поверите?

– Правда, – проникновенно ответила я.

Щукина вытерла лицо, тщательно высморкалась и приступила к рассказу.

Хорошо, когда судьбой много дано, но еще лучше – когда мало отобрано.

Со смертью мужа Надя Щукина как будто потеряла половину себя. Возможно, потому она так много и вкалывала, что хотела забыться в работе. Материальное благополучие вопреки мнению окружающих давалось Щукиной нелегко. Один бог знает, сколько седых волос прибавляла у нее каждая квартирная сделка. И вот теперь, когда будущее близнецов было обеспечено, боль утраты начала потихоньку проходить. Надя даже позволяла своей подруге Галине Колывановой заводить разговоры об иностранных женихах – конечно, в шутливой форме и чисто гипотетически. Но девушка понимала: жизнь продолжается, она еще молода, и можно попытаться устроить свою судьбу.

И вот в ноябре прошлого года случилось событие, которое разбередило уже затянувшиеся раны. Щукина сидела в «Метраже» и занималась рутинной бумажной работой. В контору приехал ее коллега Бабиченко, и секретарша прокричала ему через всю комнату:

– Аркадий Васильевич, вам звонил Виктор Кагиров, просил с ним связаться по телефону… – И она назвала номер.

Надежда вздрогнула. Виктор Кагиров. Это имя навсегда врезалось ей в память. Так звали пьяного водителя, который сбил ее мужа Сенечку. Надя была уверена, что Кагиров до сих пор сидит в тюрьме. Следователь уверял, что ему светит 15 лет. Господи, неужели его уже амнистировали? И пяти лет не прошло! Милый, славный Сеня покоится на кладбище, никогда не увидит своих подросших сыновей и жену, а убийца разгуливает на свободе, ему вновь доступны все радости жизни. Разве это справедливо?

Да нет, этого не может быть. Должно быть, он всего лишь однофамилец, успокаивала себя Надя. Но как бы невзначай подошла к столу секретарши и незаметно стянула бумажку, на которой был записан телефон Кагирова.

Как узнать: он это или не он? Не позвонишь же и не спросишь прямо: «Это вы убили моего мужа?» Он ответит: «Нет». Или: «Да». А дальше что? Как узнать всю правду?

Надя решила обратиться к помощи частного детектива. Через хорошего знакомого она вышла на такого человека. Им оказался вовсе не супермен, похожий на Сталлоне или Шварценеггера, а самый обычный, даже неприметный с виду мужчина.

– Я хочу узнать об этом человеке все: где живет, чем занимается, был ли под следствием, особенно за наезд на человека, – сказала ему Щукина, вручая солидный задаток и бумажку с именем и телефоном Кагирова. – Да, и еще мне нужна его фотография.

Детектив провел расследование, поднял старые связи в Министерстве внутренних дел и вскоре принес Надежде досье на Кагирова.

В досье было написано, что Кагиров Виктор Алексеевич, 1965 года рождения, неоднократно имел конфликты с законом. В семнадцать лет он избил и ограбил прохожего, однако родители не допустили, чтобы дело дошло до суда, заплатив пострадавшему значительную денежную компенсацию. Через год Кагиров опять оказался замешан в преступлении – в групповой драке, в которой погиб человек. Но и на этот раз ему удалось выкрутиться: Виктор проходил по делу лишь в качестве свидетеля.

После армии Кагиров вступил на путь исправления и устроился работать шахтером в родном Темиртау. Но очень скоро Виктор понял, что не создан для ежедневного физического труда, и отправился искать лучшей доли к родственникам в Саранск. Просидев несколько лет на шее у двоюродного брата, он женился и перешел на иждивение своей супруги. Это была энергичная женщина с двумя детьми, которая торговала на рынке мясом. Через какое-то время терпению торговки пришел конец, и она выгнала его взашей. Кагиров поехал покорять Москву. Он надеялся на собственную неотразимость и верил, что обязательно найдется женщина, которая его накормит, напоит и спать уложит.

В столице халява ему не обломилась. Москвички оказались достаточно разумны и расчетливы, чтобы отказаться содержать такого бездельника. Кагиров устроился разнорабочим в одно из СМУ и получил койку в общежитии. Впрочем, работой Виктор себя не утруждал: это, как он полагал, была лишь временная уступка жестокой действительности. Едва закончив смену, он мигом собирал свои вещички и отправлялся на поиски более подходящего занятия. И однажды в пивной Кагиров завязал знакомство с группой таких же парней, ищущих легкой жизни. Вместе они сколотили небольшую бригаду, которая занималась всем понемногу: угон автомобилей, вымогательство и разбой в темных московских переулках. Банда разрасталась, стала чувствовать себя увереннее и постепенно расширяла сферу своей деятельности.

Виктор ощутил в своих карманах приятный шелест долларов и потерял всякую осторожность. Он обзавелся боевым пистолетом и ездил на угнанном внедорожнике «Suzuki», на котором лишь сменил номера. Однажды Кагиров сел за руль в состоянии настолько сильного алкогольного опьянения, что было непонятно, как он вообще смог воткнуть ключ зажигания. Впрочем, далеко ему уехать не удалось. На первом же повороте его занесло на тротуар, и он врезался в толпу пешеходов. В результате один человек погиб, а второй получил серьезные травмы. Приехавшая по вызову опергруппа обнаружила виновника аварии лежащим на заднем сиденье машины без единой царапины, но в абсолютно невменяемом состоянии. Там его и повязали, не забыв предварительно обыскать машину и вытащить оружие из бардачка.

По совокупности совершенных преступлений получалось, что Кагиров должен был провести в местах не столь отдаленных ближайшие 15 лет. Однако уже через три месяца он вышел из следственного изолятора свободным человеком. А старший следователь Пасько, который вел дело Кагирова, приблизительно в это же время купил себе новый автомобиль «Opel Vectra» цвета белый «металлик». И два этих обстоятельства были отнюдь не простым совпадением.

Престарелые родители Кагирова продали свое имущество и квартиру, переселились к родственникам в деревню, но все-таки раздобыли солидную сумму в долларах, чтобы дать столичному следователю на лапу. В результате все заключения экспертизы и свидетельские показания кардинально поменяли свое содержание. Уголовное дело теперь выглядело так. Виктор Кагиров, трезвый, как стеклышко, ехал на автомобиле, тщательно соблюдая скоростной режим. Неожиданно на проезжую часть выскочил пьяный гражданин Семен Ливщиц. Водитель попытался сделать все, от него зависящее, чтобы избежать трагедии, но пьянчужка, как назло, заметался по мостовой, и ситуация окончательно вышла из-под контроля водителя. Пешеход погиб исключительно по собственной вине. Что же касается еще одного пострадавшего, то приятели Кагирова убедительно предложили ему придерживаться версии «упал, очнулся – гипс». Иначе однажды на него опять наедет машина, и пусть он не сомневается: в этот раз у него не будет шансов остаться в живых. В общем, дело закрыли за отсутствием состава преступления…

Дальше Надежда листала досье Кагирова как в тумане: опять какие-то сомнительные махинации и мелкое мошенничество. С бьющимся сердцем Щукина закрыла папку. Она узнала главное: убийца ее мужа вышел сухим из воды. Но пусть не надеется, что ему удастся избежать справедливого возмездия! Если правоохранительные органы насквозь продажны, то она сама превратится в ангела мщения.

Надя собиралась убить Кагирова: быстро, надежно и без лишнего шума. Она решила, что пистолет с глушителем подойдет для этой цели как нельзя лучше. Приобрести его оказалось хоть и сложно, но вполне реально. В магазине, где продавалось газовое оружие, Щукина отвела продавца в сторону и сунула ему в руку пятьдесят долларов:

– Мне нужен настоящий пистолет с глушителем, срочно.

Тот стал отнекиваться: мол, ничего не знаю, мы торгуем только газовыми пистолетами, весь ассортимент на витрине.

– Я говорю серьезно, не пожалею никаких денег, – настаивала Надежда и прибавила еще такую же купюру.

– Можно спросить: зачем вам оружие? – полюбопытствовал продавец.

– Хочу пристрелить соседскую собаку, она покусала моего ребенка, – неубедительно ответила Щукина, и мужчина сделал вид, будто ей поверил.

С огромными предосторожностями мужчина свел Надю с человеком, который продал ей пистолет за тысячу долларов. Мстительница подозревала, что переплатила, но это ее не беспокоило. Счастье не в деньгах, как она уже успела убедиться на собственном опыте, а в тех неограниченных возможностях, которые деньги дают. В том числе в возможности вершить правосудие.

Надежда была уверена: в смерти Кагирова ее заподозрят одной из последних. Врагов у этого мерзавца предостаточно, с его-то прошлым и настоящим! Самое главное – чтобы ее не застукали на месте преступления. Но Наде чертовски, просто сказочно везло. Если бы она верила в загробную жизнь, то решила бы, что это сам Сенечка ей помогает.

Продавец показал ей, как пользоваться оружием, и Щукина приступила к намеченному плану. Из досье детектива Надежда знала, что чаще всего Кагирова можно застать по двум адресам: в Капотне, где он снимал комнату у пенсионера, и на Рязанском проспекте, где жили его друзья. Щукина приготовилась к тому, что минимум неделю будет колесить между этими местами и терпеливо ждать, когда мерзавец окажется в одиночестве и можно будет пристрелить его без свидетелей.

Но все случилось в первый же день. Надя приехала на Рязанский проспект, поставила машину у соседнего дома и пешком добралась до нужного подъезда. Она поднялась на пятый этаж и прильнула ухом к двери квартиры. Через хлипкую деревяшку не доносилось ни звука. В квартире явно никого не было. Надежда решила подождать и стала спускаться по лестнице. И остолбенела: навстречу ей поднимался сам Кагиров. Щукина мгновенно узнала его по фотографии.

Виктор прошел мимо девушки, окинув ее равнодушным взглядом. Они были совершенно одни на лестничной площадке. Дрожащими руками Надя полезла в сумку, вытащила пистолет и, почти не целясь, выстрелила в спину Кагирову. Раздался тихий хлопок, а затем тяжелый удар рухнувшего тела. Мерзавец упал лицом вниз, и Надя увидела, как по грязному кафелю растекается кровь. Девушка спрятала оружие и заспешила на улицу.

Щукина ни капли не жалела о содеянном. Ее била дрожь, но это было приятное возбуждение. Точь-в-точь как после удачной сделки с квартирой. Она просто выполнила свою работу, только и всего.

– Вот тогда-то ты и выронила бейджик Галины Колывановой, – сказала я, почему-то переходя на ты. – Наверное, когда вытаскивала пистолет, он выпал из твоей сумки.

– Что? – встрепенулась Надя. – Бейджик Галки? Да, возможно. Она ведь накануне затащила меня на свою конференцию, сватала иностранным женихам. Конечно, мне было не до них, но я не могла отказать подруге.

Я недоумевала: почему же Надя решила убить Кагирова собственными руками? Неужели она не могла нанять киллера? С ее-то деньгами и связями. Профессиональный убийца провел бы операцию с хирургической чистотой, не оставив на месте преступления никаких улик. И все было бы шито-крыто. Примерно так я и высказалась Щукиной.

– Да где бы я нашла киллера? В газете частных объявлений? – невесело усмехнулась Надя. – Это огромное заблуждение, будто в Москве плюнешь и обязательно попадешь в человека, готового убить за деньги. Вернее, может быть, таких людей действительно много. Но вот как найти среди них надежного? Такого, который не попадется в руки милиции, не выдаст тебя на следствии и не станет, в конце концов, потом тебя шантажировать?

– Ну а на что же деловые партнеры? – не могла понять я. – Ведь недвижимость – это криминальный бизнес. Ни за что не поверю, чтобы владелец вашего агентства никогда не прибегал к помощи бандитов! Надо было поговорить с ним по душам, и он бы порекомендовал тебе кого-нибудь.

Щукина посмотрела на меня, как на малое дитятко:

– Бизнес в России делают мужчины. Все деловые вопросы решаются в бане. Женщинам туда вход заказан. Я, конечно, говорю о бизнес-леди, а не о проститутках. А знаешь, что делают с женщинами, которые пытаются играть по мужским правилам? Их наказывают, и весьма сурово. Слышала про Полину Коломиец?

Полина Коломиец? Что-то знакомое. Ну конечно, это же бывшая однокурсница Ксюши, не далее как сегодня она мне про нее рассказывала.

– Девушка, которая хотела нанять киллера для жены своего любовника, – кивнула я.

– Точно, – отозвалась Надежда. – И она обратилась с этой просьбой к своему деловому партнеру. А тот, как Павлик Морозов, побежал докладывать и любовнику, и в милицию. Потому что мужская солидарность. Вот если бы это любовник захотел избавиться от жены, то нет проблем, обращайся в любое время суток.

Все-таки Россия – патриархальная страна. Даже в таком вопросе, как наем киллера, у нас неравноправие полов.

– Но ведь за рулем грузовика ты сидела не сама? Значит, все-таки пришлось воспользоваться чьей-то помощью?

– Какого еще грузовика? – удивилась Щукина.

– Ну, того, который насмерть задавил Кагирова.

Девушка смотрела на меня широко раскрытыми глазами:

– Но ведь я же его убила?!

– Нет, только ранила. Через два месяца, когда Виктор вышел из больницы, его сбила машина. Ты что, не в курсе?

Надежда изменилась в лице.

– А ты не врешь? Нет, правда, я его лишь ранила? – Я кивнула. – Господи, какое счастье!

И Щукина, опять заливаясь слезами, принялась сбивчиво рассказывать.

Надежда оказалась вовсе не железной леди. Буквально на следующее же утро после «убийства» она проснулась в холодном поту. Ее мучил один бесконечно повторяющийся кошмар: она опять стреляла в этого мерзавца. Только вместо того чтобы упасть, Кагиров медленно поворачивался к ней лицом, и оказывалось, что это вовсе не он, а Сенечка…

Девушка жалела о содеянном, ее терзало раскаяние. И еще она ужасно боялась, что ее арестуют. Вздрагивала от каждого звонка в дверь, а звук милицейской сирены на улице ее просто парализовал. Если бы можно было все вернуть! Она бы простила Кагирова, правда! Но поздно, уже ничего не исправишь. Ей оставалось лишь глотать горстями успокаивающие таблетки и ждать неминуемого разоблачения.

Но теперь выходило, что на ней нет греха. По крайней мере не она убила Виктора. Но кто же тогда?

Я пожала плечами:

– До сих пор не известно. Если некоторых людей смешать с дерьмом, то получится однородная масса. Судя по всему, Кагиров был из их числа, так что многие желали ему смерти. Но, может быть, этот наезд – просто случайность?

– Его наказало провидение, – серьезно отозвалась Щукина. – Раньше черные поступки человека проклятием ложились на весь его род, дети и даже внуки должны были искупать грехи предка. А сегодня, мне кажется, человек сам успевает получить от жизни по заслугам. Причем не дряхлым стариком, а буквально через несколько лет. К нему бумерангом возвращается в точности то, что он совершил. У Бога тоже есть своеобразное чувство юмора.

Я молча обдумывала эту теорию.

– Сколько мне светит за покушение на убийство? – неожиданно поинтересовалась собеседница.

Я пожала плечами.

– Но ты же должна знать, ты ведь из милиции! – допытывалась Надя.

Я молчала.

– Значит, нет? – догадалась Щукина.

Я поднялась и сказала Наде на прощание:

– Можешь быть спокойна: милиция на тебя не выйдет. Если она не раскрыла дело по горячим следам, то теперь – дохлый номер. Я тоже буду держать рот на замке. Уверена, что совесть меня не замучит.

Мораль всей этой истории: не рой другому яму. Все равно он попадет в ту, которую вырыл для тебя.