Глава 28
От ужаса у меня волосы на голове зашевелились.
– О чем вы? Когда это Елена Михайловна убила ребенка?
– У нее родился неполноценный мальчик, она оставила его в роддоме. Обрекла беспомощного инвалида на смерть.
На меня накатила волна возмущения, я даже стала заикаться:
– С-слушайте, не надо передергивать! Она никого не убивала, это совсем д-другое дело!
– Да то же самое, – вздохнула дама, – просто мы разучились называть вещи своими именами. Взять, к примеру, аборт. Это убийство, и в нем участвуют двое. Только мужчина в большинстве случаев сразу умывает руки: я, мол, тут ни при чем, решай сама, дорогая. А чего тут решать, если она не замужем и содержать ее с ребенком он не собирается? То есть своим бездействием он подталкивает ее к убийству. А женщина тоже не говорит прямо: сегодня я пойду и убью своего ребенка. Она использует эвфемизмы: «мне рано иметь детей», «нет материальной базы», или того хлеще – «пойду почищусь». Как будто к педикюрше записалась.
Меня поразили две вещи. Во-первых, Нонна Павловна говорила совсем не так, как должна говорить домработница, – слишком уж грамотно. А во-вторых, в ее словах, безусловно, была правда, но только чересчур уж суровая. Ведь человек слаб, неужели она не оставляет ему право на ошибку?
– В тот день, когда Елена Михайловна бросила младенца, она убила и его, и себя. Каждый день она встает с постели, идет в ванную, смотрится в зеркало – и видит в нем труп. Нет, снаружи она выглядит замечательно: ботокс, дорогая косметика, бриллианты… Но внутри она сгнила, вместе со своим ребенком. И в этих ночных кошмарах прорывается страшная правда.
У меня перехватило горло, я прошептала:
– А вы? Вы как убили?
– Аборт, – ответила она, – на сроке пятнадцать недель. Он мне тоже снится, мой мальчик…
Нонна Павловна чуточку помолчала, потом продолжила:
– Семья – это система, которая не терпит пустоты. Если какого-то члена семьи вычеркивают из системы – убивают, изгоняют или просто порицают, – другой член занимает его место. Он становится постоянным напоминанием об убиенном, бельмом в глазу. В этом проявляется великая справедливость рода… Я не удивлюсь, если Августа пойдет по скользкой дорожке: станет наркоманкой, алкоголичкой или проституткой. Таким образом она как бы выразит брату свою солидарность: у тебя не было жизни, ну и у меня пускай не будет. Вы понимаете, о чем я?
И в этот момент до меня дошло. Господи, где же были мои глаза? И странный балахон, который она нацепила, и обмотанная шарфом голова, и яркий макияж – все это настолько говорящие детали, что их невозможно было не заметить! Нонна Павловна выглядит как городская сумасшедшая. А рассуждает как типичная шизофреничка!
А я-то, дура, сижу, уши развесила! Поверила, будто Елена Михайловна звонила ей после смерти. С таким же успехом можно выяснять правду у пациентов психиатрической клиники.
– У вас высшее образование? – неожиданно спросила ее я.
– Да… – удивленно ответила Нонна Павловна.
Вопрос был задан ни к селу ни к городу, но я-то знала, куда веду.
– Тогда почему вы трудитесь домработницей?
Она неестественно приосанилась:
– Понимаете, физический труд приносит мне больше удовлетворения.
– У вас есть инвалидность?
– Откуда вы знаете? – обомлела Нонна Павловна.
– Могу поспорить, ваше заболевание связано с… – Я выразительно постучала по голове.
– Я не сумасшедшая! – мгновенно вскинулась она. – Просто у меня было нервное переутомление!
Надо делать ноги, пока переутомленная дама не кинулась меня душить.
Я вскочила с табуретки:
– Знаете, мне пора бежать! У меня дома… утюг включенным остался! Всего доброго!
Торопливо шагая к метро, я недоумевала: почему так легко попалась на удочку? Впрочем, мне есть оправдание. Когда женщина сходит с ума, это не слишком бросается в глаза.
Остаток дня прошел тихо и незамысловато. Я рано легла спать, полагая, что утро вечера мудренее. Когда все плохо, следует довериться интуиции и решение придет само собой.
Так оно и вышло. Едва открыв в предрассветных сумерках глаза, я уже знала, что надо делать.
Дождавшись начала рабочего дня, я позвонила в свою бывшую газету секретарше Любочке Афанасьевой.
– Ты можешь выяснить, где Елена Михайловна закупала компьютеры для издательства? – спросила я после приветствия.
– Попробую, – удивилась моей просьбе Любочка и совершенно нелогично спросила: – А ты что, компьютер собралась покупать?
– Ага, ноутбук.
– Зачем тебе в тюрьме ноутбук? – поинтересовалась она.
– Собираюсь написать гениальный сценарий, продать его в Голливуд за миллион долларов, положить деньги в банк под огромные проценты, а когда выйду из тюрьмы, куплю остров в Тихом океане и буду жить припеваючи.
– Везет же некоторым… – завистливо протянула секретарша, и раньше не отличавшаяся чувством юмора. – Ладно, позвони мне через полчаса.
Через полчаса Любочка ответила:
– Компьютеры и прочую оргтехнику нам поставляет фирма «Регина-компьютерс».
«Йес-с-с!» – внутренне возликовала я. Елена Михайловна, что ни говори, была верным другом и поддерживала бизнес приятельницы.
– Кстати, – продолжала секретарша, – программисты сказали, что соотношение цена-качество не выдерживает никакой критики. Устаревшие модели издательство покупает по явно завышенной цене. Очевидно, начальник нашего АХО имеет с этого неплохой откат.
Но я подозревала, что административно-хозяйственный отдел тут ни при чем. Скорее всего, «тетя Регина» не брезговала наживаться на подруге детства.
Поблагодарив Любочку, я позвонила в платную справочную и узнала телефон «Регины-компьютерс». Потом набрала номер фирмы.
Ответила вышколенная секретарша.
– Здравствуйте, – бодро начала я, – меня зовут Людмила, я обозреватель журнала «Материнская плата». Вы в курсе, что на сегодняшний день это самый популярный журнал о компьютерах?
– Э-э-э…
Пока секретарь подбирала слова, я понеслась дальше:
– К Международному женскому дню мы делаем материал о женщинах, добившихся больших успехов в компьютерном бизнесе. Насколько я знаю, директор вашей фирмы – дама, не подскажете имя-отчество?
– Регина Алексеевна, – ответила секретарь и тут же спохватилась: – Но до Восьмого Марта еще далеко!
– Статья готовится несколько месяцев, – снисходительно объяснила я, – особенно если фотография Регины Алексеевны будет на обложке журнала. Мне бы хотелось прямо сегодня встретиться с ней и обсудить план нашей статьи.
– Но я не уверена, что она согласится!
– Неужели она упустит такой шанс? Вы расскажите ей о моем предложении, я подожду.
В трубке заиграл «Полонез Огинского», но успело прозвучать лишь несколько тактов, когда секретарь ответила:
– Приезжайте, Регина Алексеевна ждет вас к двенадцати часам. Наш адрес: улица Полковая, дом три.
До полудня оставалось чуть больше часа. Ятщательно накрасилась, вставила в диктофон новые батарейки и поехала на встречу.
В «Регину-компьютерс» я вошла за десять минут до назначенного времени. Для того, чтобы снять куртку, причесаться и выпить чашечку кофе. Однако ни кофе, ни хотя бы стакан воды секретарь мне и не думала предлагать. Она усадила меня в душный предбанник перед директорским кабинетом, обронив мимоходом:
– Регина Алексеевна просила подождать.
От нечего делать я стала разглядывать стену, на которой висело свидетельство о регистрации фирмы и какие-то дипломы в рамках. Выяснилось, что фамилия Регины Алексеевны была Скворцова. Ну да, как и говорила Августа, – птичья. Также я узнала кучу бесполезной информации: что фирма была основана десять лет назад, в мае месяце, что дважды она становилась лауреатом конкурса «Московский торговый посредник» (я даже не подозревала о существовании подобного) и что письменную благодарность ей выразил сам первый заместитель префекта Северо-Восточного округа столицы. Вот интересно – за какие такие заслуги? В благодарности значилось – «за весомый вклад в дело компьютеризации населения», но я была уверена, что причина более банальна: префектура просто заставила «Регину-компьютерс» подарить каждому чиновнику по ноутбуку…
От размышлений меня оторвал строгий голос секретарши:
– Людмила, вы можете пройти.
С первого взгляда на Регину Алексеевну я поняла, что она из породы сучек – тех самых, о которых так эмоционально повествовал Виталий Кириченко. Дама была ровесницей Елены Михайловны, но если Кирилловой никто не давал ее возраста, то госпожа Скворцова выглядела на все свои пятьдесят. Она не была симпатичной: на фоне мясистых щек терялись близко посаженные глазки и тонкие губы – зато волосы поражали густотой и блеском. Стрижка была очень грамотной – французское каре по крайней мере немного прикрывало толстые щеки. Если честно, лучшая подруга Елены Михайловны мне сразу и категорически не понравилась. Она была из той породы директрис, которые с особым удовольствием щеголяют в норковой шубе именно потому, что более молодая и симпатичная секретарша носит кургузую шубку из «чебурашки».
По взгляду Регины Алексеевны было видно, что она тоже составила обо мне свое мнение, и оно отнюдь не лестное. Дама откровенно надо мной потешалась.
– Это вы?! – захихикала она. – Я вас узнала!
Я надменно вскинула голову:
– Мы знакомы?
– Ха-ха, я лично не имела чести! – щерилась Регина Алексеевна. Щеки у нее просто съехали на уши.
Теперь ее физиономия показалась мне смутно знакомой.
– Где я могла вас видеть?
– На новогоднем корпоративном празднике в газете «Работа», – сквозь смех выдавила госпожа Скворцова. – Вы всех так рассмешили, когда вышли с микрофоном на сцену!
Идиотка какая-то! Вообще-то в тот день убили ее лучшую подругу, и следствие уверено, что это сделала я. А она, вместо того чтобы плюнуть мне в лицо, сидит и ухахатывается.
– Хорошо, что вы меня узнали, – мрачно сказала я. – Значит, догадались, по какому поводу я пришла.
Скворцова наконец-то перестала лыбиться.
– А что, интервью в «Материнской плате» не будет? – искренне расстроилась она. – А я уже вступление придумала…
– Будет, – заверила я ее, – обязательно будет, если меня не посадят в тюрьму. Если я найду убийцу Елены Михайловны Кирилловой. И вы можете мне в этом помочь!
– Я?! Но я же ничего не видела, я и следователю так сказала…
– Я хочу спросить у вас про Максима…
Регина Алексеевна сразу стала серьезной:
– Ужасная история… Бедная Лена… Не знаю, как она всё это пережила…
Она подробно рассказала то, что я уже знала от Августы.
– Максим может быть жив?
Скворцова замотала головой:
– Исключено. С таким букетом заболеваний не доживают и до пяти лет.
– А вы лично что думаете об этой истории?
– Мне кажется, – начала дама, тщательно подбирая слова, – что это было чистой воды мошенничеством. Какие-то люди узнали о беде Лены и решили на ней заработать.
– Кто бы это мог быть?
– Ну, например, работники роддома или интерната, куда поместили ребенка. Врачи, медсестры, административный персонал. Вы ведь в курсе, что у этих людей копеечная зарплата? Возможно, они где-то прочитали про удачливую бизнесвумен Елену Кириллову, сопоставили данные из истории болезни ребенка и тонко рассчитали психологический момент…
Да, такая версия и мне кажется самой убедительной. Воспользовавшись горем матери, мошенники сорвали солидный куш. Но тогда получается, что мужчина, назвавшийся приемным отцом Максима, никак не связан с убийством Елены Михайловны. И других наследников, кроме дочери, у Кирилловой нет.
– Регина Алексеевна, вы были лучшей подругой Елены Михайловны, – начала я. Собеседница кивнула. – С вами она делилась и радостями, и горестями. Может, в ее жизни был еще какой-то секрет, кроме оставленного в роддоме больного ребенка? За что ее могли убить?
Скворцова наморщила лоб, возвела глаза к потолку и сказала:
– Нет, ничего в голову не приходит… И потом, знаете, в последние месяцы Лена перестала со мной общаться. Не звонила мне, не отвечала по мобильнику, когда я ей звонила. А если и разговаривала, то сквозь зубы. Ссылалась на занятость, мол, в связи с кризисом в издательстве много работы. Можно подумать, у меня мало забот! Да я практически банкрот! Однако же я всегда могу найти время для дружеского общения! К тому же кризис подкосил ее здоровье, у нее был то грипп, то простуда, голос постоянно охрипший…
Дама повертела обручальное кольцо на пухлом пальце, потом добавила:
– Впрочем, чего я сравниваю… У меня фирма маленькая, а у нее вон какая махина была. Кризис по ней ударил куда сильнее… Конечно, это очень тяжело – потерять такую прорву денег…
На мгновение ее лицо исказила кривая ухмылка. Всего лишь на миг, но я успела уловить в этой ухмылке и зависть, и злорадство. И сразу же у меня в голове будто сложился паззл: убийца – Регина Скворцова.
День рождения Елены Михайловны – 14 апреля, это я помню точно, потому что в издательстве его всегда отмечали с размахом. Каждый отдел получал от руководства в обмен на шикарные букеты торты и шампанское, чтобы сотрудники могли выпить за здоровье новорожденной.
Так вот, Августа говорила, что так называемый приемный отец Максима заявился к ним в квартиру, когда со дня рождения матери прошла неделя. И было это десять лет назад. А я только что прочитала на стене, что фирма «Регина-компьютерс» была зарегистрирована в мае того же года. То есть через месяц после того, как Елена Михайловна, рыдая, отстегнула мошеннику тридцать шесть тысяч долларов!
И это притом, что у Регины, тогда еще Левандовской, не было денег, чтобы начать бизнес. Ивдруг они откуда-то чудесным образом появились. Откуда, спрашивается?
Скажете, случайное совпадение? Допустим. Но как вам тогда такой факт: Регина не показывает лучшей подруге своего мужа! Почему? Ответ прост: да потому что она вышла замуж за того самого типа, который назвался приемным отцом Максима! Естественно, что Кириллова сразу же узнала бы его и поняла, что ее надули. И кто – единственная подруга!
Да, точно, все сходится. Только Регина знала, что Елена оставила ребенка в роддоме, только ей, своей подруге, несчастная женщина открылась. Конечно же Левандовская видела, как тяжело подруга переживает эту потерю. Любое упоминание о сыне причиняло Кирилловой такую боль, что она теряла голову и готова была выложить любые деньги, лишь бы ее прекратить.
Ну, ладно, эту Регина провернула очень ловко. Но почему она убила Елену Михайловну? Потому что все тайное становится явным. Однажды Кириллова обо всем догадалась. Как это вышло – не важно. Возможно, последовав совету Августы, она все-таки наведалась в дом малютки и узнала правду о судьбе сына. Сначала Елена Михайловна перестала общаться с подругой, прекратила отвечать на ее звонки. А потом она, вероятно, потребовала, чтобы Регина вернула деньги. Может быть, даже с процентами… Нет, было иначе: Кириллова потребовала бизнес Скворцовой! И морально она была права, ведь фирма куплена на украденные у нее доллары!
Регина понимала, что у владелицы крупного издательского холдинга всегда найдутся мощные рычаги давления и фирму отдать придется. И хорошо если только фирму! Как бы не пришлось ей вообще голой и босой пойти на улицу. И кем она сможет работать, с такими-то толстыми щеками и пухлыми пальцами? Киоскершей? Продавщицей в овощной палатке? Уборщицей в туалете на Курском вокзале?
У Скворцовой оставался только один способ решить проблему: убить подругу. И Регина сделала это на корпоративном вечере, где было много народу, где все были пьяны и никто никого не замечал. Да еще вдобавок благоприятный момент подвернулся: какая-то дурочка Лютикова устроила скандал, прилюдно пообещав отомстить директрисе. Скворцова прихватила поднос официантки, завела подругу в темную раздевалку и шарахнула им ее по голове…
– Да, это очень тяжело – потерять такую прорву денег… – повторила Скворцова, кажется, уже в третий раз.
– А вы уже и деньги Елены Михайловны сосчитали? – жестко спросила я. – Что, на наследство варежку раззявили? Я так понимаю, что тех тридцати шести тысяч долларов вам ненадолго хватило?
Регина Алексеевна замерла, словно кролик, оглушенный оркестром духовых инструментов.
А я блефовала:
– Кстати, домработница Елены Михайловны отлично запомнила мужчину, который приходил за деньгами. У нее фотографическая память, она легко его опознает, хотя и прошло столько лет. Это не ваш знакомый был, случайно? Может быть, муж?
Не потребовалось никаких слов, никакого признания. Достаточно было посмотреть в эти выпученные от злобы и ужаса глаза, чтобы понять: я права на все сто!
И тут меня словно в бок толкнули: ой, да что же я творю?! Коварная и жестокая убийца сидит передо мной, а я раскрываю ей свои карты. Да мне бежать надо, не чуя под собой ног, к капитану Супроткину! Немедленно!
Я вскочила с офисного кресла и принялась частить, пятясь к двери:
– Знаете что, не слушайте меня! Я такая дурочка, иной раз как начну плести всякий вздор, меня и не остановить! Ну, вы же сами видели на корпоративе! Короче, не воспринимайте всерьез то, что я вам тут наговорила!
Попытавшись таким образом усыпить бдительность преступницы, я рванула на Петровку. Скорее! Срочно рассказать Руслану, что я нашла убийцу Елены Михайловны!
Я бежала к метро, не разбирая дороги и не оглядываясь по сторонам. И в этом была моя ошибка. Где-то на середине пути, в скользком подземном переходе, на меня напали сзади. Я не поняла, что случилось. Просто боковым зрением увидела мужскую фигуру, ощутила удар по голове, а потом куда-то провалилась…
