Книга: А кому сейчас легко?
Назад: Глава 18
Дальше: Глава 20

Глава 19

Утро понедельника обычно не несет с собой ничего хорошего. Этот день не стал исключением. Я проснулась с ощущением, что всю ночь разгружала мешки с картошкой, а потом загружала их обратно в вагон. Все тело ломило, будто по нему прошлось стадо слонов. Господи, я даже не подозревала, как много мышц в человеческом теле, и каждая из них сейчас дико болела!
– На-ка, выпей лекарство! – Галина Егоровна протянула мне стакан с мутной зеленой жидкостью.
Я с трудом оторвала голову от подушки.
– Что это?
– Отвар арники. Наринэ благодари, это она сварила.
– Арники? Впервые слышу.
Тут же материализовалась Наринэ с объяснением:
– Арника, она же «баранья трава», излюбленное средство горных баранов. Они жуют ее, если сильно разбились, прыгая со скалы на скалу, или когда находятся в утомительном переходе. Арника заживляет раны и снимает мышечную усталость. Тебе после вчерашнего в самый раз будет. Ты до скольких полы-то мыла, до часу ночи?
– Мыслимое ли дело – три подъезда с непривычки! – воскликнула Галина Егоровна.
Я попыталась вспомнить, когда закончила работу, но память отказывала мне. Третий подъезд я домывала практически на автопилоте.
Арника оказалась горьковатой на вкус, но я залпом осушила стакан. Взгляд упал на часы: без четверти одиннадцать! Мне же бежать надо!
Бежать не получилось, до ванной я ковыляла на негнущихся ногах минут десять, еще столько же понадобилось, чтобы влезть под душ. Тело требовало, чтобы его оставили в покое, но дух не сдавался. Но то ли арника подействовала, то ли горячий душ, то ли организм понял, что от него все равно не отстанут, однако вскоре я почувствовала себя лучше. Наскоро одевшись, я вышла из дома и направилась к метро. Иннокентий Лавочкин обитал в Северном Измайлове, а до станции «Щелковская» еще пилить и пилить.
Улица 13-я Парковая представляла собой наглядную иллюстрацию жилищной политики правительства Москвы: снести пятиэтажные хрущёвки, а на их месте возвести семнадцатиэтажные панельные дома: и места занимают меньше, и народу можно заселить гораздо больше. Строительство шло полным ходом, однако и в пятиэтажках жизнь еще продолжала кипеть. На балконах висело белье, из окон тянуло жареной картошкой, во дворе мальчишки играли в хоккей.
Дом номер четырнадцать оказался одной из таких хрущёвок. На двери подъезда висел кодовый замок. По опыту я знаю, что кто-нибудь из жильцов обязательно пишет или царапает гвоздем комбинацию цифр на двери – чтобы не забыть, когда возвращается домой «под мухой». Но сколько я ни вглядывалась, обнаружить подсказку не смогла. К счастью, молодая мамаша с коляской выходила из подъезда, я услужливо придержала ей дверь и проскользнула внутрь.
Нужная квартира находилась на втором этаже. Я нажала на кнопку звонка.
– Кто там? – спросил женский голос.
– Иннокентий Владимирович Лавочкин здесь живет?
– Он здесь не живет, – отрезала дама, – только прописан. А в чем дело?
– Я сотрудник банка «ФинансИнвестРезерв». Господин Лавочкин взял в нашем банке кредит и не отдает. Набежали огромные проценты. Меня послали с ним лично поговорить, объяснить последствия, пока им не занялись коллекторы.
Дверь мгновенно распахнулась. На пороге стояла тетка-пенсионерка в байковом халате. В ее взгляде было столько бешеной злобы, что она могла бы прожечь меня насквозь. К счастью, объект у ее ненависти был другой.
– Так я и знала! – воскликнула она. – Танька, прошмандовка вокзальная, кредитов набрала, а платить не хочет!
Столь бурная реакция меня озадачила. Ох, кажется, я влезла в осиное гнездо! Но отступать было поздно.
– Вообще-то кредитный договор оформлен на Иннокентия Владимировича, – осторожно произнесла я.
– Естественно, она же не дура – сама бумаги подписывать! Да и кто ей кредит даст? Что с нее взять, рвани голозадой, имущества-то никакого нет!
– А кем это Татьяна приходится Иннокентию Владимировичу? – спросила я, хотя уже догадывалась.
– Кем-кем… женой! – зло отозвалась пенсионерка и сплюнула. – Говорила я ему: не женись на этой курве, покажет она тебе небо в алмазах! Так оно и вышло! Ни дня не работала, села ему на шею и ножки свесила! Теперь ее оттуда пинками не сгонишь.
Судя по всему, пожилая дама не отказалась бы лично поучаствовать в этом мероприятии.
– Вы, я так понимаю, мама Иннокентия Владимировича?
Пожилая женщина хмуро кивнула:
– Правильно понимаете.
– Где я могу найти вашего сына?
Старики не умеют притворяться. Когда они обманывают, выражение лица у них становится искренним и незамутненным, как коктейль «Слеза комсомолки».
– Не имею понятия, – ответила пенсионерка, старательно хлопая глазами, – съехал он, и адреса не оставил. Кажется, куда-то в Ярославскую область.
Я принялась ее увещевать:
– Понимаете, дело очень серьезное. Я – рядовой сотрудник банка, пришла для начала просто поговорить. Но если ваш сын не начнет выплачивать долг, его договор передадут коллекторам, а они никакими средствами не брезгуют. Сначала придут сюда, по месту прописки должника, попытаются выбить деньги из вас, начнут давить психологически и, возможно, даже физически. Если вы не сломитесь, станут названивать родственникам, друзьям и знакомым. Расскажут, что Иннокентий должен банку огромные деньги, попросят заплатить за него, опозорят перед всеми…
– Откуда они узнают их номера телефонов? – подозрительно сощурившись, резонно заметила старуха.
– Господи, да для коллекторов это не проблема! В их распоряжении база данных МВД и ФСБ, к тому же они прослушивают мобильные телефоны должников. Если и друзья не заплатят за Иннокентия, коллекторы подадут в суд. А суды у нас, сами знаете, насквозь продажные: кто больше даст, тот и прав. Эта квартира полностью принадлежит вам?
– Нет, только половина, другая половина – сына.
– Так вот, ваша квартира пойдет с молотка. Неужели вам охота на старости лет оказаться на улице, причем на абсолютно законных основаниях?
Пенсионерка спала с лица, а я продолжала:
– Поэтому в ваших интересах сказать мне, где я могу найти Иннокентия Владимировича. Я не сделаю ему ничего плохого.
– А тогда зачем пришли? – упорствовала дама.
– Обсудить сложившуюся ситуацию, разработать щадящий график платежей. Банк может пойти ему навстречу, пусть вернет хотя бы кредит, без процентов! Но для этого мне необходимо лично встретиться с должником.
Полминуты собеседница что-то напряженно обдумывала, потом заявила:
– Вот что, я сейчас позвоню Кеше, ждите! – И она захлопнула дверь.
Я пала духом. Сейчас Кеша скажет, что никакой кредит он не брал, что я мошенница и меня надо гнать поганой метлой с лестницы. Может, лучше сразу уйти, не дожидаясь, когда пенсионерка вызовет милицию? А вдруг она не дозвонится до сына и у меня будет шанс выцарапать его адрес? Или все-таки надо делать ноги?..
Пока я металась, не в силах принять решение, дверь распахнулась, и пенсионерка злобно в меня бросила:
– Сын не брал кредит! Кто вы такая и что вам на самом деле нужно?
– Извините, – твердо произнесла я, хотя внутри у меня все дрожало, – но Иннокентий сказал неправду. Очевидно, он как чуткий и заботливый сын и просто не хочет посвящать вас в свои проблемы. И абсолютно напрасно, потому что проблем из-за этого у него будет еще больше.
Старушка немного смягчилась.
– Был бы заботливый, – пробормотала она, – не женился бы на этой лахудре и не брал бы для нее кредитов. Ох, чуяло мое сердце: что-то тут нечисто! Танька наряды каждый день меняет: то у нее сумочка новая, то туфли. Откуда, спрашивается, деньги, если она не работает? А ведь Кеше еще за съемную квартиру надо платить! Значит, влез из-за нее в долги, вот глупый ребенок, ну ничему его жизнь не учит!..
– А что, у него уже был печальный опыт общения с банком?
– Да не с банком, а с женой. Первая жена Кеши была точно такая же тунеядка…
Тут за соседней дверью явственно послышался скрип. Пенсионерка встрепенулась:
– Проходите в квартиру, нечего соседей разговорами развлекать!
Войдя в коридор, я услышала шум льющейся воды.
– Что это? У вас, случайно, кран не прорвало?
– Бог с вами, – отозвалась пожилая дама, – это я стираю. Сейчас, минуточку!
Она прошла в ванную и выключила воду. Я увидела, что стирает она в тазике, руками.
– Машинка сломалась? – посочувствовала я. – Или пришлось ее продать, чтобы с долгами расплатиться? Да, вот он, кризис во всей красе, шагает по планете…
Пенсионерка агрессивно вскинулась:
– Это у вас кризис в головах, молодые да малохольные! Ничего руками делать не умеете! Вот Танька такая же, перед свадьбой условие моему сыну поставила: купить ей стиральную машину и кухонный комбайн! А как же мы всю жизнь без них обходились?
– А в войну? – иронично поддакнула я.
– Вот именно, – всерьез поддержала она, – в войну-то как люди жили? Без стиральных машин, без порошка, мыла даже не было! А ничего, песочком в реке отстирывали. Из руин, из нищеты страну подняли, так неужели руками не постираем?! Кеша предлагал мне купить машинку, но я отказалась. Чай, не барыня, руки не отвалятся!
Я в тихом шоке пялилась на таз, в котором плескалось постельное белье. Даже в коммуналке у Галины Егоровны стоит стиралка. Одна на всех жильцов, купили в складчину самую дешевую модель. Машинка крутится целыми днями не останавливаясь. Не представляю, чтобы сегодня кто-то отказался от этого гениального изобретения и добровольно встал к корыту. Очевидно, эта тетка – мазохистка.
Впрочем, есть такая порода женщин, которые любят с гордостью заявить: «А вот я всю жизнь руками стирала (воду в ведрах таскала, на заводе вкалывала, без папмерсов детей растила – нужное подчеркнуть) – и ничего!» Чтобы, соплюшки, которые без бытовой техники не могут и шагу ступить, восхитились этой женщиной-героиней – сильной, здоровой и работящей.
– Кредиты – тоже блажь! – убежденно вещала пенсионерка. – Не от большого ума люди их берут. Если не можешь накопить на автомобиль – ходи пешком. Нет денег на норковую шубу – носи телогрейку и не выпендривайся. А то привыкли: чуть что – бегут в банк за кредитом. Берешь-то чужие денежки на время, а отдаешь – свои и навсегда!
Я вспомнила Марту Алиеву, ее кредит, свое поручительство и в какое безобразие это все вылилось, и абсолютно искренне воскликнула:
– Здесь я с вами полностью согласна!
Назад: Глава 18
Дальше: Глава 20