Глава 13
Здравствуй, Дедушка Мороз!
– Я извиняюсь, но мне пора! – быстро сказала я Наташке. Потом поставила на бетонный пол свое ведро и попятилась на улицу. – До свиданья!
– Спасибо, что помогла! – крикнула мне вслед Рыжая.
– Не за что, – отозвалась я уже на бегу.
Пока я, лавируя между неспешно шествующими отдыхающими и уворачиваясь от выезжающих машин, бежала по коридору между гаражами, Тяпа и Нюня помалкивали, даже не спрашивали, куда я бегу. А я и сама этого не знала, летела вперед, не разбирая дороги, как вспугнутый заяц. Сложным зигзагом между прилавками я проскочила через «Аленушку», выбежала на набережную, потом на почти пустой пляж, испытала на открытом пространстве острый приступ агорафобии и поспешно ретировалась в лес.
– Стой! – гаркнула Тяпа, когда я поравнялась с большой замшелой колодой. – А ну сядь и успокойся!
– Успокоишься тут, как же! – буркнула Нюня, однако я послушалась и присела на коричнево-зеленую древесную тушу, похожую на конскую спину в бархатной попоне. – С ума сойти! Оказывается, тип в подрезанных штанах – это брат Наташки Рыжей!
– Да, если только он не обул чужие шлепанцы, – с оговоркой согласилась Тяпа. – Но что с того? Все мы чьи-то братья и сестры.
– По Адаму и Еве, – вспомнила Нюня.
А я стала думать, что именно меня так напугало. Вовсе не то, что подозрительный тип в подрезанных штанах и шлепанцах с запоминающейся дыркой оказался братом моей новой подружки. Меня поразило то, что у этого самого Пашки поселился Рома! Гаражей с жилыми надстройками в кооперативе больше полусотни, и многие хижины свободны, я своими глазами видела в разных местах таблички «Сдается комната». Почему же Рома квартирует именно у Пашки? В случайное совпадение мне как-то не верилось. С другой стороны, я ведь уже ранее пришла к выводу, что мои шпионы Вася и Рома с загадочным типом в подрезанных штанах знакомы не были, раз они в своем отчете назвали его «сверхновым»… Я совсем запуталась.
– Хочешь совет? – сочувственно наблюдая за моими метаниями, спросила Тяпа. – Топай в столовую, хорошенько позавтракай и выпей крепкого чаю. Да смотри, чтобы Файка залила свежую заварку, а не спитой чай разбодяжила, по своему жлобскому обыкновению! Мы все знаем, что на сытый желудок думается результативнее.
При мысли о чае с булочкой и большой порции дежурной каши я почувствовала, что голодна, встала с колоды, сориентировалась на местности и зашагала вверх по склону, оставив в стороне петляющую тропинку, чтобы спрямить и укоротить свой путь.
Наша столовая еще не открылась. То ли я пришла слишком рано, то ли вчерашняя строгая комиссия напугала тетю Люсю так сильно, что она увела свой нелегальный бизнес в глубокое подполье. На всякий случай я заглянула в окно кухни, запахов готовящейся еды не уловила, но увидела Файку в длинном дворницком переднике. Повариха чистила большую кастрюлю с таким свирепым видом, с каким уместнее было бы чистить кому-нибудь рыло. Я поняла, что чаю и каши насущной сегодня не получу, и, опечаленная, побрела в наш курятник.
– Танька!
– Танюша!
Софи и мальчики радостно приветствовали меня из-за импровизированного стола, сооруженного из двух тумбочек, сдвинутых вместе. Сонька призывно похлопала ладонью по свободному стулу, сунула за щеку хрустящую подушечку и прочавкала:
– Садись завтракать. Чай пить будешь?
– Чай буду, – охотно согласилась я. Осмотрела столик, заставленный чашками, плошками и разнообразными консервными банками, потерла руки и добавила: – И печенье буду, и сушки, и сгущенку с тушенкой!
– Нетушки, тушенка и прочее – это нам на обед! – возразила Софи, убирая в тумбочку жестянки с консервированной говядиной, фасолью в томате и сайрой натуральной с добавлением масла. – Мы все сегодня на сухом пайке, столовая не работает. Зато мы на работу не идем! Тетя Люся дала нам выходной.
– С чего бы это? – удивилась я.
Тетя Люся радеет за работу до упаду с энтузиазмом капитана галеры, она не позволила нам отдыхать даже в день национального праздника. Что мы там всей страной отмечаем в середине июня? Не помню, ну да это и неважно. Хлебнув чаю, который предупредительно налил мне заботливый, как хорошая хозяюшка, Левик, я нашла подходящее объяснение необыкновенной доброте тети Люси:
– Это из-за проверки, да?
Сонька сладострастно облизнула ложку, густо выбеленную сгущенкой, и кивнула:
– Точно. Вчера вечером, пока мы с тобой играли в папуасок, к тете Люсе заявился какой-то дюже въедливый старикан. Из какой уж он там контролирующей организации, я не знаю, но августейшая наша без промедления дала ему аудиенцию, а потом с Борькиной помощью живо навела в хозяйстве большой шухер.
– А важного деда тетя Люся поселила в суперлюксе и даже денег с него не взяла! – вставил Вовик. – Я знаю, мне Борька сказал.
– Когда это ты успел пообщаться с Борькой, противный? – сполоборота завелся ревнивый Левик.
– Мальчики, мальчики, не ссорьтесь! – Софи звонко постучала ложкой по краю чашки.
– Да-да, принимать пищу надо в спокойной обстановке, иначе она плохо усваивается, – вспомнив наставления мамы и бабушки, влезла с репликой моя Нюня.
– Ох, где только ее взять, эту спокойную обстановку? – Сонька показательно пригорюнилась, но глазки у нее блестели. – Вот, к примеру, вчера-то какой беспокойный вечерок выдался, а?
– У тебя тоже? – удивилась я.
– А то! Вечер бурных сексуальных приключений!
– Расскажи, Сонечка, расскажи! – заныли любознательные и охочие до сексуальных приключений мальчики.
Софи не заставила себя уговаривать.
– Ну, во-первых, я едва не встретилась с сексуальным маньяком! – похвасталась она, кокетливо поправив винтообразный локон, образовавшийся на месте расплетенной африканской косички. – Чуть-чуть я к маньяку не успела! Какие-то воинственные зулусы очень некстати напали на бедняжку и обратили его в бегство.
– Ага! – веско сказала я, узнав ситуацию. – Все правильно. Только маниакальных бедняжек, как ты их называешь, было аж двое. Два брата Карлсона!
– С моторчиками? – заинтересовалась Софи.
Левик с Вовиком наперебой заахали, утверждая, что с моторчиками – это очень даже упоительно и восхитительно. Чтобы не шокировать лишний раз Нюню, я не стала уточнять, к каким таким приспособлениям прилагались восхитительные моторчики.
– Увы, моторизированные Карлсоны пролетели мимо меня, – с сожалением сказала Софи. – Но до черного зулусского тела я все-таки добралась!
– И как тебе с негром? – затаив дыхание, спросил Вовик, за что ревнивый Левик тут же саданул его локтем в бок.
Сонька призналась, что с негром ей было хорошо, но мало, поэтому по завершении акта международной любви она пошла во «Флориду» к старому доброму другу Аскеру. Того в казино не оказалось, но Софи не растерялась и двинулась прямиком в знакомый гараж для свиданий.
– Я думала поразить любезного друга своей знойной африканской наружностью, но Аскерчик принял появление страстной негрицы как должное и по-настоящему поразился, только когда понял, что перед ним я собственной персоной! – не тая удивления, сказала Сонька.
За интересным разговором мы прикончили чай, сгущенку и сушки, после чего мальчики убежали на пляж, а мы с Софи сели у окошечка: я лениво любовалась цветущими петуниями, а Сонька, чертыхаясь, распутывала африканские загогулины на моей голове. При этом она то и дело больно дергала меня за волосы, потому что поминутно засматривалась на балкон тети-Люсиного суперлюкса, представляющего собой комнату с евроремонтом и биотуалетом в мансардном этаже. Софи не на шутку заинтересовалась личностью важного старца, запугавшего тетю Люсю до такой степени, что та пригласила его отдохнуть за счет заведения. Все мы знали, что заведение «Тетя Люся инкорпорейшн» крайне редко раскошеливается на разного рода представительские и рекламные расходы.
– Вот он! – особенно чувствительно рванув мой скальп, обрадованно молвила Сонька. – Вышел на балкон в новом спортивном костюме «Пума» и с подзорной трубой на треноге. Шикарный дедок! Интересно, зачем ему труба? Может, он вуайерист? Отвали-ка, Танюха, от окошка, вот я сейчас тут выгодную позу приму!
Она невежливо смахнула меня с сиденья, боком отпихнула в сторону табурет и улеглась на подоконник, выкатив груди до самых петуний.
– Пожалела бы ты дедушку, Соня! – фыркнула я.
– Я его пожалею. Потом! Если захочет! – отговорилась она и, не оглядываясь, вслепую лягнула меня ногой. – Отойди подальше, не путай картину, сейчас он повернет трубу и посмотрит прямо на меня… Ага!
– Смотрит? – с интересом спросила я из дальнего угла, куда послушно отпрыгнула, чтобы не мешать демонстрации Сонькиных весомых достоинств.
– Уже не смотрит, трубу уронил! – придушенно захихикала соседка. – Ой, Танька, кино! Дед оптику свою вниз упустил, через балконные перила перегнулся, а распрямиться не может! Стоит, за спину держится, чуть не плачет, бедолага!
– И что тут смешного? – укоризненно спросила я. – У тебя разве нет стареньких родственников с радикулитом? Вот у моего дедушки радикулит, и мне его всегда так жалко. – Черт!
– Полегче, ты спятила?! – охнула Софи, которую я с разбегу оттолкнула в сторону, чтобы самой высунуться в окно.
– Наоборот! – с мрачным удовлетворением ответила я, своими глазами увидев скрюченного старца на балкончике. – Кажется, я перестала пятиться и плутать и вышла на финишную прямую.
Я шумно выдохнула, одернула на себе майку и чеканным шагом кремлевского гвардейца пошла к выходу, командным голосом Тяпы бросив через плечо озадаченной Софи:
– Запахнись и отойди от окошка! В морально-нравственном плане этот любопытный старец устойчив, как трехногий табурет!
– Откуда ты знаешь? – не без ревности спросила она мне вслед. – Вы разве знакомы?
– Да уж двадцать пять лет! – ответила я, оглянувшись на пороге. – Ты не поверишь, но это мой собственный родной дедушка!
Пробегая через двор, я выдернула из барбарисового куста застрявшую в нем подзорную трубу, нашла взглядом маленькую серебряную табличку с гравировкой: «Милому дедушке от внучки Танечки», кивнула и понеслась дальше, размахивая трубой, как деревенская девочка, разгоняющая гусей.
– Вот гусь! – бормотала я точно в тему. – А еще интеллигентный человек, бывший преподаватель, нынешний законодатель!
– Стой! – гаркнула из виноградных дебрей тетя Люся, мгновенно вычислившая направление моего поступательного движения.
Я ничего ей не ответила и с дробным топотом взлетела по деревянной лестнице в мансарду.
– Нюнечка! – Дедуля, сраженный радикулитом, радостно улыбнулся мне сквозь слезы.
– Здравствуй, Дедушка Мороз, борода из ваты! – стервозным голосом осатаневшей Тяпы зарычала я, угрожающе постукивая трубой по раскрытой ладони.
– Что с тобой, внученька? – Дедуля попятился.
– А что с тобой, дедушка? – с горечью вопросила я. – С каких это пор ты, такой глубоко порядочный человек, народный депутат, нарушаешь законы нравственности, организуя слежку за свободным человеком в свободной стране?
– Ах, это! Нюнечка, ты все неправильно поняла. – Дедуля заметно смутился.
– Я все поняла правильно! – возразила я. – Все-все! Шпиона Васю Петрова ко мне приставил ты, так?
– Не шпиона, нет! Скорее охранника! А что такого? Он просто приглядывал за тобой, чтобы ничего плохого не случилось. Когда ты так неожиданно в полном одиночестве уехала в незнакомый поселок, мы с Марусей обратились в сыскное агентство. – Торопясь оправдаться, дедуля даже не заметил, что «сдал» бабушку. – И этот молодой человек, Василий, любезно согласился совместить летний отдых на побережье с небольшой работой по профилю. Только почему ты называешь его Петровым? Он был Волков.
– Да тут и Волковы, и Зайцевы – все называются Ивановыми и Петровыми, – сказала я.
В следующий момент до меня дошло, что применительно к господину Волкову дедушка-математик, во всем уважающий точность, употребил глагол в прошедшем времени, и я догадалась:
– Ты примчался сюда потому, что Волков погиб? Как ты узнал?
– Василий два дня подряд не звонил с дежурным рапортом, мы с Марусей забеспокоились, и вот я приехал, – объяснил дедуля.
– «Пятьдесят два равно пятьдесят семь минус ноль пять» – это твой новый телефон? – продемонстрировав необычную памятливость, спросила я.
Дедуля довольно улыбнулся:
– Даже ты затвердила?
– Я почти догадалась! – вспомнила я. И вздохнула: – Неужели мне никогда не удастся избавиться от вашей мелочной опеки? Кстати, о мелочах: Вася Петров-Волков был моим единственным «хвостом»?
– К сожалению, да, – кивнул дедуля. – Тут мы с Марусей промахнулись, надо было, конечно, сразу двух детективов нанимать… Постой, Нюнечка, куда ты?
Кривовато уложенные деревянные ступеньки застучали под моими ногами, как станковый пулемет.
– Что? – коротко крикнула тетя Люся.
Я остановилась и обвела взглядом притихший двор. Тетя Люся напряженно таращилась на меня из проема виноградного офиса, в окошке курятника упитанной кукушечкой торчала заинтригованная Сонька, с балкона опасно свесился дедуля, а в форточку столовой высунула голову любопытная повариха Файка.
– Всем спасибо, все свободны! – громко крикнула выжидательно замершим зрителям моя нахалка Тяпа. – В театре моей жизни объявляется антракт!
– Нюнечка, детка! – Дедуля с трудом оторвал руки от поясницы и заломил их перед грудью.
– Нет больше детки Нюнечки! – сурово молвила – кто бы вы думали? – моя Нюня!
Мы с Тяпой пинком распахнули калитку, я выскочила на улицу и транзитным путем через рынок «Аленушка» побежала в гаражи.
Появление на сцене дедули способствовало классическому детективному просветлению в моем уме. Я, конечно, не могла еще а-ля Шерлок Холмс оборвать скрипичный пассаж, оглашая окрестности самоуверенным заявлением: «Вот теперь мне все ясно!» (хотя бы потому, что у меня не было скрипки), но теперь я гораздо лучше понимала раскладку сил. Очевидно, дедулин наймит Василий Петров был сам по себе, рыжий клоун Рома тоже выступал с сольным номером, а синеглазый брюнет Дима и Наташкин брат Пашка действовали заодно. Не зря голос Пашки показался мне знакомым, я действительно слышала его!
Определенно, это Пашка сидел за рулем той машины, в открытую дверцу которой я врезалась, возвращаясь из «Рузанны» с охапкой постельного белья. Точно-точно, мне запомнилось, что автомобиль был черным и как раз марки «Волга»! Правда, водитель, которого я не разглядела, назвал свою машину «такси» и даже потребовал с Димы плату за проезд, но это вполне могло быть спектаклем, разыгранным специально для меня.
– А зачем? – спросила Тяпа.
– Чтобы Дима мог естественно и непринужденно познакомиться с Таней, – ответила умничка Нюня. – Полагаю, черная «Волга» не случайно стояла вблизи тети-Люсиного дома, эти двое сидели в ней, дожидаясь появления Татьяны.
– А зачем? – повторила Тяпа.
– Хороший вопрос! – похвалила ее Нюня. – Есть у меня одно предположение, но оно не всем тут понравится.
– Я как-нибудь стерплю, – буркнула Тяпа, сообразив, что камешек полетел в ее огород. – Говори!
– Этой парочке, Диме и Пашке, Танюша наша была до лампочки, – с сожалением сказала Нюня. – По-моему, они хотели через нее выйти на Рому! – И она быстро добавила, упреждая вероятную реплику Тяпы: – Только не спрашивай: «А зачем?», я этого не знаю!
– Сейчас выясним! – сумрачно обронила я и прибавила шагу.
На ходу я размышляла и пришла к выводу, что Нюня моя права. Тем утром на пляже, когда врожденное благородство побудило меня делать искусственное дыхание не вполне утопшему незнакомцу, какие-то люди видели, как я после сеанса оздоровительных поцелуев увела мокрого Рому с собой. Этим людям Рома был очень нужен, они логично предположили, что я буду в курсе его местонахождения, и стали следить за мной. Не зря Дима прицепился ко мне как репей, даже повел ужинать в дорогой ресторан! А когда я оттуда сбежала, следом за мной пошел Димин дружок, Пашка.
– Пашка-то все и испортил! – хмыкнула Тяпа. – Если бы тогда в лесу он не шумел, как лось, то милым образом дошел бы за тобой до самого скворечника. Но ты услышала пугающие шумы, струсила, передумала идти в «Жемчужный колос» и побежала обратно!
– Что не помешало Диме узнать, где искать Рому, наведя справочки у болтушки Софи! – напомнила Нюня. – Дима в роли поклонника спросил, где Таня, а коварная Софи посоветовала поискать ее у Ромы и даже не поленилась дать адресок!
Я вспомнила след Пашкиного шлепанца, обнаруженный вблизи домика смотрителя бассейна, и догадалась, почему Рома не стал жить в этом скворечнике: наверное, понял, что Дима и Пашка его ищут. А он, стало быть, вовсе не хотел, чтобы они его нашли.
– В таком случае зачем же он пошел в квартиранты к этому самому Пашке? – Внимательная Нюня тут же обнаружила неувязку.
– Давайте мы его самого спросим? – не выдержала я.
В гаражах в десятом часу утра было пусто, граждане отдыхающие массово мигрировали к морю. С облегчением заметив, что Пашкин гараж закрыт на большой висячий замок, я ловко вскарабкалась по лесенке к апартаментам Ромы и настойчиво постучала в дверь. Мой требовательный стук не произвел никакого эффекта. Рискованно перегнувшись в сторону окна, я краем глаза заглянула в него, но увидела только свое взволнованное отражение и – за стеклом – плотно задернутые шторы. На тот случай, если Рома крепко почивает, я постучала так, что восстал бы и спящий вечным сном. Через пару минут шумного кулачного боя с дверью со стороны соседней «хижины» послышалась матерная ругань. Какой-то мучимый похмельем субъект подверг суровой критике мои манеры и усомнился даже в моем праве на существование.
– Уйди, зараза, пока я тебя не убил! – полупьяным голосом потребовал он.
Я предпочла прислушаться к пожеланию, высказанному с такой убедительной прямотой, и пошла прочь. Дорогу я не выбирала, но магистральная тропа, протоптанная отдыхающими, вела к морю, и я закономерно вышла на набережную. Присела на парапет, окинула безразличным взором лазурные дали и задумалась.
Благодаря дедуле, напугавшему тетю Люсю своим краснокожим удостоверением, от работы я сегодня освобождена и могла бы полностью сосредоточиться на детективной деятельности. Но что мне, собственно, делать? На данном этапе мне совершенно необходимо встретиться с Ромой, без его показаний я не могу продвигаться дальше.
– Вечно этот рыжий прохиндей куда-то исчезает! – бурчала Тяпа, раздраженная неожиданной пробуксовкой в ускорившемся было расследовании.
– И вечно появляется в самый неподходящий момент! – напомнила Нюня, явно намекая на наши с Ромой внезапные встречи в постели и при этом забывая, что постель всякий раз была его собственная.
– Одно беспокойство от него! – зудела Тяпа. – Не мужик, а заноза в заднице!
– Что? – я очнулась.
Заноза в заднице закономерно проассоциировалась у меня с израненной попой застенчивого нудиста, прятавшегося в скалах Правого мыса. И тут же я вспомнила деталь, на которую ранее по причине общей замороченности не обратила должного внимания: на той Роминой ягодице, которую он игриво показал мне ночью в качестве зачина к несостоявшемуся мужскому стриптизу, имелся небольшой треугольный шрам!
– Точно, точно, был такой пикантный дефект! – с готовностью подтвердила зоркая Тяпа.
Нюня, конечно, ничего такого не видела и видеть не хотела.
– А придется посмотреть! – сказала ей Тяпа, когда я спрыгнула с парапета и взяла курс на Правый мыс.
– Может, не надо? – вяло воспротивилась Нюня, представив себе грядущую неприличную сцену.
– Надо, Федя, надо! – вполне подходящей цитатой из бессмертного кино про Шурика ответила ей Тяпа. И откровенно ликующе добавила: – Сейчас мы возьмем его за задницу!
Упомянутую задницу я заметила издалека и на сей раз, несмотря на робкие протесты Нюни, как следует рассмотрела и ее, и прилегающие территории. Филейная часть человеческого организма, забивающегося в скалы с упорством Маугли, воспитанного крабами, была крепкой и гладкой – если не считать небольшого треугольного шрама, а ноги ближе к голеням поросли рыжими волосами. Это окончательно убедило меня в том, что в пугливое членистоногое на уединенном пляже играет не кто иной, как мой рыжий красавец Рома. Я тихо подкралась поближе и с бесцеремонностью старой знакомой пощекотала ему пятки колючим стеблем, загодя отломанным от ежевичного куста.
– Ай! – взвизгнул он и перевернулся на спину.
– Ой! – пискнула Нюня.
Рыжеволосые ноги согнулись, прикрыв коленками вид на срамное место. Из подобия вигвама, образованного двумя косо стоящими камнями, показалась голова, рыжая и лохматая, как хризантема.
– Цветик мой! – с напускной ласковостью молвила я, поднимая повыше руку с зажатой в кулаке колючей розгой. – У тебя есть право хранить молчание, но в таком случае тебе будет больно!
– Это снова ты, Татьяна?! – Рома страдальчески застонал, показывая, что ему мучительно больно прямо сейчас.
Поскольку боль эта пока что была сугубо душевной, я не повелась на жалость и не без гордости подтвердила:
– Да, это я, твой ночной кошмар!
– Наверное, хочешь стать моим эротическим сном? – Рыжий бесстыдник раздвинул колени, показывая, что вполне готов к развитию сексуального сюжета.
Я бестрепетно хлестнула его колючкой. Правда, не по причинному месту (вовремя вспомнила, как ругала меня за членовредительство добросердечная покровительница маньяков Софи), а по коленкам, но Роме и это не понравилось:
– Уй! Больно же!
– Поплачься мне! – предложила я. – Расскажи о своих бедах и проблемах, начиная с той, которую создавали тебе преследователи – Пашка и Дима.
– Это кто такие? – Рома неубедительно симулировал амнезию.
– Не притворяйся! – Я со свистом рассекла воздух колющим оружием. – Я хочу знать все! Для чего ты приехал в Татьянку, почему у тебя в карманах были фальшивые деньги, зачем ты сунулся с ними в казино, почему бегал от таксиста с его приятелем, что общего имел со шпионом Васей Петровым и как оказался квартирантом Пашки?
– Ух, как много вопросов! – Рома покосился на нервно подергивающуюся колючку и поежился. – Наверное, мне не удастся отделаться от тебя нежным поцелуем и признанием в вечной любви?
– Закроем эту тему, – с горечью попросила я.
– Тогда, если ты не возражаешь, я, пожалуй, оденусь?
Похоже, нахал был бы рад, если бы я стала возражать, но я молча кивнула и отвернулась.
– Уже можно смотреть! – разрешил он через полминуты.
Я обернулась и подняла брови. Весь наряд Ромы состоял из широких и длинноватых, не по росту, трусов, синих с красными лампасами. Трусы были похожи на генеральские штаны, сильно севшие после стирки.
– Скромненький костюмчик! – заметила я.
– Не от Диора, – весело согласился Рома. – Зато, в отличие от диоровского, он достался мне даром. Честно говоря, я попросту стырил эти славные штанцы с чужой бельевой веревки.
– Ты подтверждаешь мои худшие подозрения, – сказала я, сурово оглядев криминального типа в ворованном генеральском исподнем. – Ты преступник, да?
– Я?! – Рома обиделся. – Да ничего подобного! Трусы я позаимствовал только потому, что после хищения у меня бумажника впал в крайнюю нужду!
– Да забудь ты о трусах! – рявкнула я, потому что мне хотелось поскорее начать предметную беседу.
– Как скажешь! – Он ловко распустил веревочный бантик на животе и приготовился спустить штаны.
– Не вздумай! – взвизгнула моя скромница.
– Опять ты лезешь, Нюнька! – сокрушенно вздохнула Тяпа.
– Оставь в покое портки! – строго сказала я. – Поговорим о более серьезных вещах. Например, о фальшивых деньгах.
– Да, это серьезно. – Рома вздохнул и перестал дурачиться. – В таком случае прошу ко мне в шатер! Не бойся, я не буду к тебе приставать. – И он снова ухмыльнулся: – Хотя бы потому, что для далеко– идущих приставаний здесь слишком мало места!
Пригнувшись, я пролезла в нору между скалами и с удивлением обнаружила, что под каменными сводами вполне уютно: «пол» усыпан мелкой галькой, а из «окна», расположенного напротив входа, открывается красивый вид на море.
– Славное местечко! – признала я. – Весьма романтичное!
– Так, может, не будем опошлять его разговором о деньгах? – предложил Рома, опять хватаясь за трусы.
– Интересное у тебя представление о пошлости! – Я искоса посмотрела на него и взвихрила воздух колючкой, которую предусмотрительно захватила с собой. – Прекрати паясничать! Садись и рассказывай!
– Ладно.
Он уселся, привалился спиной к прохладному темному камню, уставился мимо меня – в «окно» с видом на море – и начал рассказывать.
