Глава 27
Не желая подводить добрую Надюшу, я затаилась на диване, предварительно закрыв дверь на задвижку.
— Когда вернусь, постучу тихонечко, — пообещала лаборантка, выскальзывая в коридор, — вот так: тук-тук-тук. Услышишь и откроешь.
В комнате отдыха, где мне предстояло изображать мышь, пахло дезинфекцией. И вообще тут было не особенно уютно — из мебели в помещении имелись стол, несколько стульев, допотопный трехстворчатый гардероб с зеркалом и протертый диван, на окне не висело занавесок. Обращали ли вы внимание на то, как изменяют интерьер драпировки? Правильно подобранные шторы могут превратить самое затрапезное помещение во дворец, а мятые пыльные тряпки, свисающие с карнизов, «убьют» шикарные хоромы. В особенности же удручающе, на мой взгляд, смотрятся голые стекла, хуже их только жалюзи и «рулонки». Впрочем, последние вполне приемлемы в офисе, а вот дома от них никакого уюта.
— Валентина Сергеевна, — раздался четкий голос Анны, — вы на месте?
Я в ужасе вскочила с дивана и стала озираться, но уже через секунду с огромным облегчением плюхнулась назад. Лампа, приди в себя! Разве сумеет Анна войти через запертую на щеколду дверь? Очевидно, Антонова находится в соседней комнате, а перегородки тут небось из гипсокартона, о чем превосходно знает Надя, поэтому она и просила меня сидеть тихо-тихо.
— Валентина Сергеевна, — ровным голосом вещала тем временем Анна, как я поняла, по телефону, — я отправила к вам Надежду со списком литературы. Так вот книга Попова мне целиком не нужна, снимите ксерокс с пятьдесят пятой по шестьдесят восьмую страницу. Ну что ж, подожду, совершенно не тороплюсь. Нет, нет, спокойно обедайте, абсолютно не хотела посягать на ваш законный отдых.
Я приуныла. Значит, через полчаса Надя не придет, в книгохранилище обед — это святое, нигде так не любят спокойно пить чай, как среди стеллажей, забитых томами. Несчастные библиотекарши, задерганные посетителями, хотят часок побыть в спокойствии. Да еще Анна велела отксерить страницы. Пока вынут том, пока доползут до копировального аппарата, пока поболтают с человеком, который пришел к нему раньше… Ох, сидеть мне тут, кажется, до ночи! Хотя… да, окно не забрано решеткой, элементарно можно вылезть наружу, но я тогда подведу добрую Надюшу — если Анна услышит шум и поймет, что в домике посторонний, лаборантке несдобровать.
Очередной резкий звонок в дверь заставил вздрогнуть. Неужели библиотекарши решили прервать перерыв и опрометью кинулись выполнять просьбу Анны? Вдруг это уже вернулась нагруженная книгами Надя?
— Проходите, молодой человек, — прозвучал голос Анны. — Представьтесь, пожалуйста.
— Никита я, — раздался мальчишеский басок, — сын Андрея Максимовича. Паспорт показать?
— Сделайте одолжение.
— Во, держите.
— Никита Андреевич Караулов, улица Вяткина… — прочитала вслух Анна. — Хорошо. Вот коробка. Где деньги?
— Пожалуйста. Но я не знаю, сколько там.
— И не надо, мы с вашим папой уже решили вопрос. Пересчитайте банки, их тут десять штук.
Некоторое время из комнаты не доносилось ни звука, потом Никита подытожил:
— Точно.
— Замечательно. Передайте вашему папе, что я желаю ему выздоровления, радикулит малоприятная вещь.
— Уж и скрутило его… сесть не получается! — воскликнул Никита. — Может, есть такое лекарство — принял таблеточку и здоров?
Анна коротко рассмеялась:
— Увы, нет, пока человечество подобных средств не изобрело.
— Анна Валерьевна, а можно еще одну упаковочку купить? — вдруг попросил Никита.
— Но Андрей Максимович просил, как всегда, десять штук и денег прислал точно по счету.
— Я заплачу! — звонко пообещал Никита. — Пожалуйста, продайте…
Анна кашлянула.
— Боюсь, у меня больше нет, мы договаривались с вашим отцом заранее. Право, странно, с чего бы ему вдруг увеличивать заказ? Я, между прочим, человек слова, раз договорились, то ничего не отменила, приехала сюда с… Впрочем, неважно. Андрей Максимович способен подойти к телефону? Сейчас звякну ему…
— Это не папе, а мне надо, — тихо произнес Никита. — Очень! До смерти! Какая вам разница, кому продавать?
— Никита, — спокойно ответила вдова, — «Анин» имеется в любой аптеке, нет необходимости приобретать его здесь. Скидка идет лишь на оптовую партию, вам я ее сделать не смогу.
— Значит, не дадите?
— Увы, больше нет! Но не расстраивайтесь, в аптеке…
— Я в курсе про сахар! — резко перебил Анну Никита. — И вообще все знаю!
— Откуда? — вылетел у вдовы изумленно-встревоженный вопрос, но она моментально опомнилась, сменила тон на прежний, спокойный: — Сахар? Не пойму, о чем ведете речь.
Никита рассмеялся:
— Поймал я вас. «Анин» и правда по всему городу продается. Только он разный, хотя по виду одинаковый. Во, не отличить.
Послышалось шуршание, невидимый мне юноша разворачивал, похоже, обертку из фольги или целлофана.
— Положи, просыплешь, — велела вдова.
— Я в курсе… — четко заявил Никита.
— Ничего не понимаю! — перебила его Анна.
— Ой, не врите.
— Молодой человек! Ступайте прочь!
— Значит, не продадите?
— Нет.
— Ага, следовательно, я прав! Он существует, просто не для меня! — заорал Никита.
— Деточка, — процедила Анна, — «нет» я говорю не в смысле отказа в продаже, просто у меня «Анина» больше нет, идите в аптеку. Там, правда, немного дороже, но вам же не надо, как отцу, на всю команду брать? Я ему по дружбе с завода привожу, приобретаю по себестоимости.
— Ладно… — протянул Никита. — Только я все равно добьюсь своего. Знаю, знаю, сколько вы получаете!
Хлопнула дверь. Я, забыв об осторожности, кинулась к выходу, пальцы отодвинули щеколду, ноги побежали по коридору… А в спину еще летел раздраженный голос Анны, успевшей дозвониться до отца Никиты:
— Андрей Максимович, понимаю, что вы больны, и боюсь, сейчас вам станет хуже. Никита подслушивает ваши разговоры, он в курсе дела, требовал «Анин» для себя, даже денег принес и…
Окончание разговора осталось для меня за кадром — я выбежала из здания лаборатории и полетела по дорожке вперед. Иного пути к воротам, насколько я успела сориентироваться, нет, от корпуса туда ведет всего лишь одна тропиночка.
Долговязую фигуру в спортивной куртке я настигла возле парковки, это явно был Никита. Других пешеходов тут просто не имелось, а юноша к тому же держал в руках картонную коробку.
— Молодой человек! — заорала я.
Никита обернулся:
— Вы меня зовете?
— Да, да. Подскажите, где Вятская улица?
— Она в другом конце города, — изумился парень.
— Ой, ой! — принялась я причитать. — Вот народ, ну и люди… Ведь спросила дорогу, так сюда прислали! Наверное, посмеялись над несчастной потеряшкой. Все собираюсь атлас купить, но никак до книжного магазина не дойду. Так вы знаете, как на Вятскую ехать?
— В двух словах не объяснить.
— Небось не знаете, — насупилась я. — Ну и люди! Лишь бы сказать!
— Да я живу на Вятской! — воскликнул Никита.
— Правда?
— Паспорт показать?
— Давайте, — кивнула я.
— Во народ… — покачал головой Никита.
— Вы поставьте коробочку вот сюда, на капот, — засуетилась я, — удобней будет документ доставать.
— Хороший совет, — язвительно отметил юноша. — Иномарка, похоже, новенькая, сигнализация сработает, хозяин вылетит и накостыляет мне по шее…
— Это моя машина, — улыбнулась я, открывая дверцу. — Так где документ? А знаете, что мне в голову пришло? У вас ведь коробка тяжелая?
— Ерунда.
— Но все равно, неудобно вам будет с ней в метро ехать, люди толкать станут… Если в вашем паспорте и впрямь стоит штамп прописки по Вятской улице, куда мне срочно надо, довезу вас до дома совершенно бесплатно за то, что дорогу покажете. Идет?
— Прикольно! — воскликнул Никита и вытащил бордовую книжечку.
Я полистала странички, запомнила адрес парня и кивнула:
— Отлично, устраивайся на переднем сиденье, коробку поставь назад.
Никита влез на пассажирское место и спросил:
— Ремнем пристегиваться?
— Обязательно, — кивнула я, — в случае аварии он сохранит тебе жизнь.
— Глупости, — фыркнул Никита, — я умирать не собираюсь.
— Думаю, что основная масса людей, погибших в автокатастрофах, тоже этого не планировала, — вздохнула я.
— Когда разбогатею, джип куплю, — мечтательно заявил Никита, — вот у моего приятеля, Леньки, такой здоровущий, ваще чума…
Под описание крутой иномарки я выехала на проспект и медленно порулила в правом ряду. Глупый Никита продолжал рассказывать о внедорожниках, теперь он проводил сравнительный анализ европейских джипов и «японцев». Беспечность парня поражала: влез в машину к абсолютно незнакомой женщине и начал мотать языком. Ему даже в голову не пришло хотя бы таким вопросом задаться: «Минуточку, женщина уверяла, будто не знает, где находится Вятская улица, но куда же она едет? Я ведь не показал ей дорогу!»
— У немцев устойчивость, — гудел Никита, — зато…
— Сколько тебе лет? — перебила я попутчика.
— Шестнадцать, — машинально ответил школьник.
— Вся жизнь впереди, еще купишь джип, — ласково сказала я. — У меня эта иномарка совсем недавно появилась, до этого «донашивала» старые, отечественные машины.
— За фигом мне тачка в сорок лет? — возмутился Никита. — Сейчас хочу! Я вообще решил: исполнится тридцать, застрелюсь!. Не хочу жить стариком. Вон у отца то спина болит, то нога, одно мученье.
— Сколько лет твоему папе? — скрывая улыбку, спросила я.
— Страх сказать — тридцать восемь! — заявил юноша.
Я покрепче сжала руль. Да уж, немощный старикашка.
— У тебя ведь и прав пока нет, — нашла я возражение.
— Водить умею, через два года получу «корочки». Только машину где взять?
— Можно на рынке купить, отечественную, подержанную, они недорого стоят.
Никита повернул голову.
— Ну, блин, ваще! Зачем такое позорище? Еще предложите на санках кататься. Да со мной ни одна девчонка не поедет. Вон у Леньки джипешник, и все телки его!
— Сколько лет твоему Лене? — поинтересовалась я, ожидая услышать в ответ «тридцать» как минимум.
— Девятнадцать, — ответил Никита.
— Откуда же у него элитная машина? Богатые родители подарили?
— Не, у него мать пьет, а отца нет, — скривился Никита.
— Он уголовник?
— Кто? Ленька? Вы че! — завозмущался Никита. — Он спортсмен. В теннис играет. Чемпион! Знаете, какие бабки на турнирах имеет?
— Нет, — замотала я головой.
Никита раскрыл рот и начал вываливать на меня новые сведения, на этот раз о заработках теннисистов. Если верить парню, то получалось, что победа даже на не особо престижном международном турнире приносит мастеру ракетки отличный доход.
— Ты не ошибаешься? — недоверчиво спросила я. — Неужели возможны призовые в десятки тысяч долларов?
— Ой, не могу! — захихикал Никита. — Десятки? Сотни! Надо лишь влезть в мировую элиту!
— Да?
— У меня отец тренер, — погрустнел Никита. — Он Леньку до нужной кондиции довел, и теперь у того вовсю сенокос идет. Еще и рекламные контракты посыпались.
— А ты почему не занимаешься? Бери ракетку, становись чемпионом и покупай на честно добытые призовые машину.
— Думаете, так просто?
— Что трудного? Тренировался лучше всех — стал сильнейшим, — пожала я плечами. — Конечно, если ничего не делать, лежать на диване и пить пиво, то ничего и не получится.
— Я все время в зале! — огрызнулся Никита. — Не знаете, а говорите…
— Значит, плохо стараешься.
— Выкладываюсь по полной.
— А результата нет? — подначила я Никиту.
Юноша покраснел:
— Дело не в количестве тренировок.
— А в чем?
— Неважно.
— Но твой Леня чемпион!
— Да просто… — начал было попутчик говорить и осекся.
— Продолжай, — поторопила его я.
— Ерунда.
— Просто что?
— Ну… вы не поймете.
— Просто дело в приеме «Анина»?
Никита резко повернулся ко мне:
— Чего?
— У тебя в коробке витамины?
— Э… э… Откуда знаете? Да!
— Зачем тебе столько?
— Отец велел купить, на всех сразу, оптом дешевле, — нервно ответил Никита. — Вам-то какое дело? Остановите машину!
— До Вятской еще далеко, — напомнила я.
— На метро поеду, тормозите! — совсем разнервничался юноша.
— Видела твой паспорт, хорошо запомнила адрес, если сейчас удерешь, приеду к тебе домой, столкнусь с Андреем Максимовичем… Только лучше нам с тобой поговорить с глазу на глаз, не находишь?
— Вы кто? — одними губами спросил Никита. — Ждали меня? Нарочно в машину посадили?
— Ты сел ко мне добровольно!
— Да… но… э…
Я припарковалась возле большого универмага, потом вытащила из сумки бордовое удостоверение, украшенное золотым гербом. Надо отдать должное Лисице — документ он мне сделал просто сногсшибательный, обычные граждане цепенеют, бросив мимолетный взгляд на книжицу.
Никита не оказался исключением из общего правила.
— Вы из милиции? — посерел он.
— Нет, — честно ответила я.
— ФСБ… — обморочным голосом предположил парень. — Так и думал, что добром не кончится…
Я хотела разуверить юношу, но он внезапно заговорил со скоростью пулемета:
— Все расскажу! Правда! Столько знаю… Отец думает, что никто, кроме него и их, не в курсе! Я сам хотел прийти, честное слово! Верите? Просто решил побольше узнать! Он меня зажимал! Точно говорю!
Мне стало противно. Синдром Павлика Морозова, оказывается, весьма распространенное явление, у меня в машине один из таких Павликов сидит, на собственного отца с удовольствием «стучит».
— Вы меня не арестуете? — окончательно потерял лицо Никита. — Не сам за «Анином» пошел, отец заставил.
— Уголовная ответственность наступает с четырнадцати лет, — подлила я масла в огонь, — если человек, получив паспорт, нарушает закон, то его ничто не оправдывает. Взрослая личность сама отвечает за совершенные поступки.
— И что теперь будет? — в испуге поинтересовался Никита. — Меня одного посадят? Это нечестно! Я всего лишь исполнитель чужого приказа!
— Насколько слышала, ты и для себя просил одну упаковочку, — мягко сказала я.
Никита стал серым.
— Нет! Нет! Вас обманули! Меня оболгали! Постойте, что значит «слышала»? Как это?
— Очень просто — ушами. Слава богу, пока не жалуюсь на слух.
— Так… так… О, — взвыл Никита, — понял! Вы знаете про Анну Валерьевну давно! Следили за ней? В лаборатории установлена подслушивающая аппаратура? Я не идиот, не дурак, читал о такой! Да, знаю: около дома ставят автобус, неприметный, типа «Мосводопровод», а внутри сидят люди и прослушивают нужное помещение. Правильно?
— Чистосердечное признание облегчает вину, — ловко ввернула я, уходя от ответа на вопрос мальчишки. Но, наверное, не следует сейчас Никите знать, что Вовка Костин, вспоминая иногда эту каноническую фразу, как правило, договаривает ее до конца: «и утяжеляет срок».
— Сейчас все расскажу, — перешел на шепот Никита, — без утайки.
