Глава 24
Ничего не понимающая Нина помчалась к дочери и узнала невероятное: Анечка решила связать свою судьбу не с благополучным Виктором, а с нищим студентом Михаилом Антоновым, провинциальным юношей без роду и племени и без медной полушки в кармане.
Скандал получился знатный. Сначала Нина Леонидовна заявила решительное «нет» и велела дочери:
— Выбирай: либо он, либо родители.
Мать не сомневалась, что услышит от всегда покорной дочери фразу: «Хорошо, будь по-твоему, я забуду Михаила».
Но всегда апатичная Аня внезапно заявила совсем иное:
— Ладно, я уйду к Мише.
— Куда? — заорала Нина.
— В общежитие, — уточнила неожиданно непокорная дочь.
Видя ее решимость, Нина Леонидовна налетела на мужа.
— Это ты виноват! — топала ногами жена. — Привечал нищету! За каким чертом парень в нашем доме часами просиживал?
— Нинушенька, — попытался остановить супругу ректор, — Миша замечательный юноша! Поверь, он далеко пойдет.
— С твоей подачи, конечно, — не успокаивалась Нина. — Голь перекатная! Ты хоть знаешь, кто родители?
— Нет, — растерянно ответил муж.
— А откуда твой Иван-царевич прибыл?
— Э… из уральского местечка… название забыл.
— Где служит?
— Ниночка, вот сейчас Миша окончит аспирантуру, и я его устрою.
— Вот, вот, — закивала жена, — расчудесно выходит. На то и расчет был. Приперся в столицу невесть откуда, ни денег, ни связей, а тут Валерий Сергеевич, идиот. Дай-ка я его обдурю, женюсь на девке, все получу…
— Нинуша!
— Где они жить станут? А?
— У нас, — пояснил Валерий Сергеевич. — Квартира большая, шесть комнат.
— Вот! Небось нового родственничка прописывать надо!
— Ясное дело, — закивал ректор, — иначе Мишу на службу не возьмут. Сама понимаешь, без прописки никак.
— Отлично устроился! — взвизгнула Нина. — Все на золотом подносе получит: квартиру, статус москвича, тестя-ректора, работу. Славно вышло! Кабы не Анька, катить бы провинциалу в свой Засранск.
— Нина! — пораженно воскликнул муж. — Ты с ума сошла!
— Это ты разума лишился, — парировала жена, — пригрел на груди змею, а она и укусила.
— Все! — стукнул кулаком по дивану ректор. — Я в доме хозяин! Дочь выйдет замуж по любви, а не из расчета. Кстати, мне Виктор не нравился, а Миша по сердцу.
В общем, поскандалили славно, и Валерий Сергеевич отправился спать в кабинет.
Нина провертелась всю ночь с боку на бок, тонкие простыни показались ей бельем из крапивы. Впервые спокойный муж и апатично-покорная дочь объединились и сумели победить жену и мать. Сообразив, что грубой силой со взбунтовавшимися родственниками не справиться, Нина Леонидовна приняла решение действовать хитростью. Утром она вышла на кухню и, пролепетав: «Простите меня, родные. Конечно, Анечка должна выйти замуж за любимого человека», залилась слезами.
Валерий Сергеевич и Анна бросились утешать ее, и в семье вроде установился мир. Но на самом деле Нина Леонидовна составила коварный план: до свадьбы оставалось еще три месяца, и дама собиралась использовать время для подрыва отношений жениха и невесты.
Нина Леонидовна проявила смекалку и недюжинные актерские способности. Для начала она сказала будущему зятю:
— Мишенька, переезжай к нам, до свадьбы пока поспишь в гостевой. Все равно нам родниться, нечего тебе в неуютном общежитии куковать.
Вообще говоря, подобное радушие должно было насторожить Антонова, но наивный юноша, обрадовавшись, принял предложение.
Будущая теща, выждав момент, перешерстила вещи предполагаемого зятя и узнала, что Миша прибыл в столицу из местечка Пронькино. Нина Леонидовна действовала словно детектив. За то время, что Миша жил у нее в доме, дама успела допросить жениха. Задала ему вполне конкретные вопросы: кто его родители? Приедут ли они на свадьбу? И получила исчерпывающие ответы: отец бывший спортсмен, нынче тренер, давно в разводе с мамой, где сейчас проживает, Миша не знает, да и узнавать не хочет. А мама юноши скончалась от рака, следовательно, ни свекра, ни свекрови у Ани не будет.
Нина Леонидовна сначала поверила Мише, но потом, обшаривая его чемодан в поисках паспорта, обнаружила листок, покрытый неровными, неразборчивыми буквами. Текст после расшифровки выглядел так: «Сыночек любимый! Давно тебя не видела, истосковалась. Может, найдешь время приехать? Ничего у тебя не прошу, ни из еды, ни из одежды, знаю, тебе бы самому прокормиться, не думай о матери, каша есть, и ладно. Вот только тоска поедом ест, боюсь, умру и не свижусь ни с тобой, сыночек, ни с дочкой Лаурочкой. Сделай одолжение, загляни хоть на часок! Правда, ехать сюда далеко. Нет, не обращай внимания на мои стоны, не траться на билет, просто черкни пару строк, мне хватит. Я тут целыми днями за тебя молюсь, всего только и сделать могу, что господа просить: пусть пошлет тебе там, в Москве, хорошую жену, дочь богатых родителей, чтоб зажил мой сынок в достатке, не считая копеек. А я, так и быть, носа не высуну, никто о моем существовании и не узнает. Целую много раз, твоя мама Алёна Ивановна».
Найдя цидульку, Нина Леонидовна пришла в полнейшее негодование. Значит, она была права. Коварный Михаил вместе с хитрой мамашей составили план, удавшийся на все сто. Алчные провинциалы возжаждали найти богатую, глупую москвичку, и им попалась наивная Анна. Это сейчас, пока свадьба еще не состоялась, гадкая старушонка лицемерно пишет сыночку, мол, никто о ее существовании и не узнает. А стоит только Михаилу получить официальные права на квартиру, как из этого богом забытого Пронькина явится баба в калошах, свалит в передней мешки и занудит:
— Вот, гостинец привезла, тут картошечка да огурчики соленые. Поживу у вас зиму, а то изба холодная, крыша прохудилась. Уж не гоните, по хозяйству помогу…
И что останется делать? А потом еще на шею сядут и другие родственники — в письме намек про дочку Лаурочку есть!
В первый момент у Нины Леонидовны возникло желание прихватить послание с собой и вечером, когда все сядут ужинать, швырнуть листок на стол да потребовать у Миши ответа:
— Почему ты, дорогой, назвался сиротой при живой-то матушке?
Но, слегка поостыв, Нина сообразила: так поступать нельзя. Во-первых, она будет выглядеть некрасиво — шарила в чужих вещах, читала не ей адресованные письма. А во-вторых, у наглого парня могут найтись оправдания. Например, сдвинет брови и буркнет:
«Она мне не родная мать, а крестная».
И докажи обратное! Следовало сначала отыскать обличающие Михаила факты, а уж потом бросаться в бой.
Нина Леонидовна принялась действовать. Пожаловавшись на плохое самочувствие, женщина приобрела путевку в Ессентуки и на глазах у мужа с дочерью отбыла на Кавказ, пить минеральную воду. Только далеко Нина не уехала — на первой же остановке сошла, вернулась в столицу, пересела в другой поезд и покатила в Пронькино.
Населенный пункт со смешным названием оказался очень маленьким городком, поэтому не успела Нина Леонидовна подойти к бараку, в котором был до отъезда в Москву прописан Миша, как моментально получила исчерпывающую информацию о семье Антоновых.
…Петр с Аленой и двое их детей, Миша с Лаурой, занимали одну комнату, с жильем в Пронькине было плохо. Петр, бывший спортсмен, слегка угрюмый человек, преподавал в местной школе физкультуру, а на досуге пытался сколотить из учеников гимнастическую команду. Петра в Пронькине не понимали: странный мужик, не курит, не пьет, жену не бьет, все свободное время отдает чужим ребятам, разучивает с ними разнообразные прыжки и прочие элементы. Одновременно с удивлением пронькинцы испытывали к Петру уважение, смешанное с благодарностью: кабы не учитель физкультуры, болтаться б их детям день-деньской на улице, а так они бегают по залу, да еще преподаватель требует хороших отметок, приказывает слушаться родителей и не разрешает ни пить, ни курить.
Алена тоже трудилась в местной школе. Она вела русский язык и литературу, обожала поэзию, выписывала много толстых журналов и могла рыдать над стихами. Алену в Пронькине недолюбливали: она была очень худенькой и со спины сходила за девочку, умела хорошо шить, поэтому выделялась на фоне местных кумушек красивыми нарядами. А еще Алена, к общему осуждению, каждый день мылась под душем и накручивала на ночь бигуди.
— Помяните мое слово, — сказала один раз Лика Попова, совесть барака, — добром Алена не закончит. С какой радости замужней бабе постоянно водой поливаться и косы чесать? Двое детей растут, пора и остепениться. Я не удивлюсь, если узнаю, что у Алены любовник есть.
— Кто же? — хихикнули соседки. — В Пронькине не спрячешься.
— Не знаю, — задумчиво протянула Лика. — А еще у нее лифчики с кружевами, это вообще ни в какие ворота не прет. Если нет любовника, то заведет. Для мужа такое исподнее не покупают!
Лика словно в воду глядела. Когда Миша перешел в десятый класс, случилась беда. Однажды Алена уехала в райцентр за новыми книгами и… пропала. Насторожившийся Петр отправился искать супругу. В Пронькино мужчина вернулся чернее тучи и заперся в комнате. Любопытные соседки зашептались, а потом неизвестно от кого понеслась новость: Алена бросила мужа, перебралась на житье в городок Вольск, к своему любовнику.
— Я вам говорила! — торжествовала Лика. — Все к тому шло!
— А кто ж ейный хахаль? — заинтересовалась бабушка Муравьева. — Похоже, он не из наших.
Скоро нашелся ответ и на вопрос старухи. Сведения оказались настолько шокирующими, что местные сплетницы два дня молчали, переваривая новость. Такого просто не могло быть!
Алена работала классной руководительницей в классе, где учился Миша. Один из школьников, тихий, послушный Федор, дружил с Антоновым, часто приходил к нему в гости в барак. Сам Федя обитал в хорошем частном доме, его папа являлся главой администрации Пронькина, а мама заведовала местной больницей.
В общем, чтобы долго не тянуть рассказ, скажем сразу: любовником Алены оказался… Федор. Лишь узнав ошеломляющую информацию, местные кумушки припомнили, что юноша частенько приходил в барак в тот момент, когда Алена сидела одна, но ни у кого не возникло никаких скабрезных мыслей. Антонова — взрослая баба с детьми, учительница, Федор ей в сыновья годится. Какая ж тут может быть любовь?
И тем не менее оказалось, что под носом у кумушек полыхал костер чужой страсти. В конце концов о «неуставных отношениях» узнали родители Федора. Придя в ужас, они моментально отправили мальчика к тетке в райцентр. Шума поднимать не стали, мама с папой малолетнего любовника очень хорошо понимали: в случае скандала им придется навсегда уезжать из городка, бросать насиженное место, хороший дом и работу. Единственное, чего они потребовали от сына, так это прекратить любые отношения с учительницей. Алену же припугнули. Отец Федора сказал ей:
— Ты совратила мальчишку, но теперь держись от него подальше! Да не болтай, иначе я все расскажу Петру. Он тебя убьет и будет прав.
Алена молча кивнула и попыталась начать вести прежнюю жизнь, но вскоре у нее начал расти живот.
— Толстеешь, — упрекали соседки, — стройность теряешь.
— Меня не от котлет, а от лет в разные стороны тащит, — тихо отвечала Алена.
Потом она уехала в райцентр.
И вот по бараку вихрем заклубились рассказы. Толщина Алены на самом деле беременность, отец ребенка Федор, и парочка, окончательно потеряв стыд, вознамерилась жить вместе.
— Бабы, ее посадят! — в ажиотаже бегала между плитой и мойкой Лика. — Мальчишке-то еще восемнадцати нет!
— Вот стерва! — шумели тетки.
— Руки таким отрывать!
— Выкрутится она!
— Петька прикроет, возьмет ребенка на себя.
— Не, он ее убьет.
— Прикроет!
— Убьет!
Так и не придя к консенсусу, бабье отправилось спать. Следующее утро в бараке началось с визита милиции. Ночью в райцентре случилась трагедия: Алена и Федор покончили с собой, записки они не оставили. Парень скончался, а женщина непостижимым образом выжила и даже сохранила ребенка.
Все Пронькино, затаив дыхание, следило за разыгрывавшейся трагедией, до сих пор в богом забытом месте не случались столь масштабные события. Максимум, что творили коренные жители, это пьяные драки, во время которых они порой и убивали друг друга. Но подобное никого особо не удивляло. А сейчас — такое!
Алена родила мальчика и назвала его Федором. Пронькино заколотило от возмущения.
— Что ж твоя баба-то натворила! — налетела на Петра Лика. — Убила мальчишку! Говорят, и не самоубийство это было!
— Он сам себя зарезал, — хмуро ответил мужчина, — не лезь куда не просят. Не твоего ума дело.
Лика уперла кулаки в то место, где у некоторых женщин случается талия, и возмутилась:
— Нет, дело общее! Куда Алена из больницы вернется, а? Сюда, в барак?
— Не пустим! — взвизгнула Мара Стефаненко, злобная старая дева, так и не сумевшая выйти замуж.
— К порогу не подойдет, — пообещала ее подруга Катька, несчастное, тщедушное, горбатое существо, появившееся на свет уродкой из-за алкоголизма родителей.
— У нас дети! — зашумели остальные тетки. — Мало ли чего еще твоей развратной жене в башку придет!
Петр окинул толпу взглядом.
— Заткнитесь, — процедил он. — Мы развелись.
— И чё? — не успокоилась Лика. — По месту прописки притащится. Кабы у нас каждой разведенке отдельную хату предоставляли, никто б замужем не остался.
— Суки вы! — плюнул на пол Петр.
— А ты развратник! — заголосили бабы. — И жена под стать!
Миша и Лаура, напуганные скандалом, сидели в комнате, прижавшись друг к другу. Они ничего не обсуждали, все и так было ясно. Внезапно в комнату вошел отец, раскрыл шкаф и начал выбрасывать из него вещи.
— Складывайте шмотки в тюки, — велел он в конце концов детям.
До дрожи послушная Лаура кинулась исполнять приказ, а Михаил спросил:
— Зачем?
— Сказано — делай, — прошипел Петр. — Уезжаем.
— Куда? — испугался мальчик.
— В Новоклимовск, меня туда давно звали тренером, — нервно пояснил папа, — из-за Алены тут сидел, она место жительства менять не хотела. Ну, чего замер?
— А как же школа? — нашел достойный аргумент Миша. — Мне до получения аттестата совсем чуть-чуть осталось.
— В Новоклимовске дадут.
— Папа, мне золотая медаль положена, я хотел потом ехать в Москву, в институт поступать.
— Из Новоклимовска отправишься.
Миша замялся и наконец задал самый главный вопрос:
— А мама?
— Ты о ком? — спокойно осведомился Петр.
— О моей маме.
— У тебя ее нет.
— Есть, — покачал головой Миша. — Она скоро вернется сюда. Как жить станет?
— Мне до этой б… дела нет, — отчеканил отец.
— У нее ребенок, — упорно гнул свою линию Миша. — Помочь некому, с голоду помрут, или их бабы на кухне затопчут.
Петр выругался, потом, обхватив голову руками, рухнул на кровать.
— Папочка, — бросилась к нему Лаура, — милый… А ты, Мишка, идиот! Алена нас опозорила!
— Мама, — поправил сестру Миша.
— Мне она пустое место! — заорала Лаура. — Имя поменяю, которое Алена придумала. Не хочу о ней вспоминать, одно горе она нам принесла. Теперь бежать придется, позор на всю жизнь!
— Все равно она остается твоей мамой, — тихо сказал Миша.
— Нет, — взвизгнула Лаура, — у меня есть только папочка!
— А у меня мама, — жестко отрезал Миша. — Я ее не брошу.
— Ну и живи с ней, — закричала Лаура, — дурак, идиот!
Брат с сестрой кинулись друг на друга с кулаками, очнувшийся отец с огромным трудом разнял детей. Некогда дружная семья прекратила свое существование.
Петр и Лаура уехали прочь из Пронькина. Алена домой не вернулась. Бывшая учительница предприняла еще одну попытку самоубийства: сначала влила в рот младенца дозу снотворного, а потом выпила лекарство сама. И снова выжила. А малыш умер.
Из больницы Алену перевезли в СИЗО, осудили и дали ей большой срок. Женщине вменили два убийства: своего малолетнего любовника и прижитого от него младенца. Подробностей дела Нине Леонидовне никто растолковать не смог, но будущей теще Миши хватило и полученной информации.
Страшно довольная собой, Нина Леонидовна вернулась домой и, сев ужинать, решила уничтожить Михаила.
— Скажи, дружок, — танком поехала она на парня, — у тебя есть сестра Лаура?
Миша отложил вилку:
— Была.
— Ой, почему ты мне ничего не рассказывал? — воскликнула Аня.
— Вот сейчас и узнаешь, — пообещала мама. — И где сейчас Лаура?
— Она умерла, — коротко ответил Михаил. — В юношеском возрасте, от менингита.
— А твой папа?
— Нина, что за допрос? — удивился Валерий Сергеевич.
— Так куда подевался твой отец? — не обращая внимания на мужа, поинтересовалась женщина.
— Он в разводе с мамой, — вновь прозвучало в ответ, — у меня с ним связи нет.
— Разбежались в раннем возрасте? — не упустила возможности поиздеваться Нина.
— Нет, я был в десятом классе.
— Ладно, теперь о матери. С ней что случилось?
— Она умерла.
— Ой, ой, сплошная трагедия… — скорчила гримасу Нина Леонидовна.
— Мама, — подскочила Анна, — ты смеешься?
— Плакать сейчас придется Михаилу, — пообещала жена ректора. — Он врун!
— Нина!
— Мама! — прозвучали в унисон голоса членов семьи.
— Молчать! — рявкнула дама. — И слушать! Я ездила в Пронькино. Уж и не знаю, где сейчас находятся Петр и Лаура. Но, думаю, они живы, просто не желают иметь дело с Михаилом.
— Почему? — растерянно осведомился ректор.
— Да потому что мать Михаила, Алена, была осуждена… — бойко начала вываливать детали Нина Леонидовна.
В процессе ее рассказа глаза Анны медленно расширялись, Валерий Сергеевич сидел не шевелясь, а Михаил вдруг встал и вышел.
— Стой! — закричала Аня, кидаясь за любимым.
— Немедленно объясни, что все это значит, — каменным голосом потребовал вдруг муж.
Жена рассмеялась:
— Ничего, кроме одного: свадьба, слава богу, не состоится!
Знай Нина Леонидовна, к каким последствиям приведет ее расследование, она бы поостереглась его затевать.