Глава 30
Луизе Ирина ничего не рассказала, это была первая тайна от лучшей подруги. Дальше потекла обычная жизнь с ее небольшими радостями, хлопотами и неприятностями. Малова никогда не вспоминала о Локтевой, сумела убедить себя, что Вероника пала жертвой неосмотрительности и собственной вздорности, помноженной на жадность. С какой стати она захотела лишить Луизу счастья? Ведь не жена Марка Матвеевича укладывала лаборантку в постель к своему мужу, Ника сама приняла решение стать любовницей конструктора и родить от него дочь, ей лично надо и отвечать за содеянное. Луиза для Иры ближе всех на свете, и Малова никогда никому не позволит обижать названую сестру.
Внезапно Ирина умолкла, потом стиснула мою ладонь.
– Теперь понимаешь?
Я вздрогнула, пальцы больной были настолько горячими, что мне показалось, будто руку засунули в раскаленные угли.
– Понимаешь? – лихорадочно повторила Ирина. – Ты ошибалась! Да?
– Да, – на всякий случай повторила я, не понимая, о чем речь.
– Я не стану врать на пороге смерти!
– Да, да.
– Марк Матвеевич не твой отец! Уж извини, я родила тебя от почти незнакомого мужчины.
– Да, да.
– Это правда!
– Я верю!
По щекам Ирины потекли слезы.
– Господи, слава богу! Ну-ка залезь под подушку, видишь конверт? Вытащи его, узнаешь?
– Нет.
– Загляни внутрь, там письмо, которое ты мне оставила, перед тем как убежать. Злое, гадкое, несправедливое, ужасное! Обвинила мать во всех смертных грехах! Я, пока не ослепла, все перечитывала его и думала: «Ну за что?» Отчего ты мне не поверила! Ведь, когда с расспросами пристала, я чистую правду тебе сказала: Марк Матвеевич к тебе отношения не имеет. Отчего же ты озлобилась? И ключи! Я чуть не скончалась, услышав про них!
– Какие ключи? – робко поинтересовалась я.
Ирина откинулась на подушку.
– Хорошо, напомню тебе! Неужто ты забыла, как мы поругались?
– Ну… в общем, конечно, не во всех деталях… много времени прошло, – забубнила я.
Малова всхлипнула.
– Ладно, напомню тебе кое-что, может, тогда ты окончательно поймешь, что зря мать обидела. Ты свое письмо-то забери, я его под головой хранила, наизусть выучила, теперь, раз мы навсегда помирились, унеси его и порви, как будто ничего и не было! Хотя та история с ключами чуть нас не убила! Всех! Такое дело провернули, а тут связка!
– Что за ключи?
Ирина села.
– Неужели запамятовала, как мы расстались?
– Ну…
– Помнишь, у нас изба сгорела?
– Да, – тихо ответила я, – вместе с Луизой и Матвеем!
Малова вдруг стала быстро-быстро креститься.
– Ты меня в убийстве заподозрила, но я Нику не убивала, она сама упала и по насыпи под поезд скатилась, нет моей вины в той смерти, в другом я повинна, но тебе об этом ничего не известно! Не могу уйти с грехом на душе, слушай, доченька, и прости меня, да и Луизу тоже! Знаешь ведь, что Марка Матвеевича убили грабители, да? Вроде как он их в машину к себе посадил!
– Слышала о происшествии, – подтвердила я.
– Не так все было!
– А как? – изумилась я. – И при чем тут Луиза?
Ирина судорожно вздохнула.
– Не было у нас друг от друга тайн никаких, это я так считала! Вернее, сама Луизе ничего про визит и кончину Ники я не рассказывала, не хотела подругу будоражить, но полагала, что о Луизе все знаю. Ан нет! Была у нее своя тайна, она мне ее после смерти Марка открыла.
Похоронив то, что осталось от мужа, Луиза в подавленном состоянии приехала в Веревкино вместе с Матвеем. Ее визит никого не удивил, жена Марка Матвеевича каждое лето проводила в родной деревне у Маловой.
В первый же день, уложив сына спать, Луиза вдруг спросила у дочки Ирины.
– Чего ты дома сидишь? Восемь часов только! Сбегала бы в Овсянкино на дискотеку.
– Там вход платный, – сердито ответила десятиклассница, – нужны деньги, а мама не дает, жадная очень.
Ирина только вздохнула. Ее отношения с девочкой портились день ото дня, дочка частенько называла мать скупердяйкой и гневно восклицала:
– У других всего полно, а мне ничего не достается!
Луиза покачала головой:
– Нехорошие слова ты о маме говоришь, она тебя кормит, поит, одевает.
– Ага, – надулась капризница, – мы могли бы все иметь!
– Замолчи! – воскликнула Ирина, а Луиза достала кошелек, вытащила из него несколько купюр и протянула школьнице:
– На, сбегай на танцульки, можешь еще и подружек позвать, тут на всех хватит.
Забыв сказать «спасибо», маленькая нахалка вылетела из избы.
– Зачем ты ей столько дала? – возмутилась Ирина. – Она совсем охамела, кричит на меня, чуть ли не с кулаками обновок требует! Ну почему такая дрянь растет? Ведь не баловала ее совсем, к труду приучала! Зря ты ей потакаешь!
Луиза тяжело вздохнула:
– У детей уши длинные, а мне с тобой наедине поговорить надо, спокойно. Беда у меня большая.
– Да, – пригорюнилась Ирина, – знаю, Марк погиб.
– Это горе, – тихо сказала подруга, – но дальше еще хуже будет, теперь и нас с Матвеем убьют, конечно, не сразу, может, через год или полгода. Обстряпают дело тихо, как с Марком, комар носа не подточит, ну… не знаю я, что придумают! Пожар в квартире! Замкнет проводку ночью! Уничтожат, как Марка Матвеевича. Мне, собственно говоря, наплевать на жизнь, а вот Матвей, ему жить да жить! В общем, в страшное дело меня муж втравил!
– Постой, постой, – забормотала Ирина, – ничего не понимаю.
Луиза встала, закрыла окно, заперла дверь и тихо сказала:
– Слушай. Знаешь ведь, что Марк Матвеевич любовниц имел?
– Что ты, – делано завозмущалась Малова, – кто такие глупости тебе наплел?!
Луиза грустно улыбнулась:
– Да он и не скрывался особо, я через три месяца после свадьбы в бачке для грязного белья его рубашку нашла, всю в губной помаде!
Жена возмутилась, вошла в кабинет и сунула мужу сорочку под нос. Марк Матвеевич отложил работу и ледяным голосом дал жене отповедь. Суть ее сводилась к следующему. Жениться конструктору было велено свыше, холостой специалист ненадежен, легкая добыча для врагов. Луиза Марку понравилась, он был вполне искренен в своих чувствах, когда вел ее в ЗАГС. Но, увы, на долгоиграющие отношения Марк не способен, он очень хорошо относится к супруге, уважает ее, считает замечательной хозяйкой, готов изредка навещать ее спальню… но страсти к Луизе он более не испытывает. На данном этапе жизни Марку Матвеевичу очень нравится хорошенькая Неля Ручкина, и именно с ней он намерен провести ближайшие выходные. У Луизы остается два выхода: либо сейчас она собирает чемодан, хлопает дверью и уезжает к родителям, либо спокойно продолжает жить с мужем. В первом случае она лишается всего: статуса жены крупного специалиста и, соответственно, материального благополучия. И не надо думать, что конструктору сильно достанется за развод от вышестоящего начальства. Конечно, аморальное поведение наверху не приветствуют, но не следует забывать, что Марк Матвеевич уникальный специалист, ну пожурят его и простят. Во втором же варианте Луиза остается не только супругой со всеми вытекающими отсюда дивидендами, но и делается его лучшим другом!
– Подумай, – сухо закончил Марк, – и прими нужное тебе решение. При этом учти, ни одна баба более полугода около меня не задерживается, а жена – это навсегда. Ты мне в качестве супруги абсолютно подходишь! И потом, я все равно буду вынужден жениться, в этом доме появится другая женщина. Поэтому, прежде чем устраивать скандал, взвесь все «за» и «против». Хорошо ли тебе в Веревкине будет после Москвы, а?
– И ты решила остаться с ним! – подскочила на стуле Ирина. – Ну вообще! Отчего не бросила мерзавца, неужели из-за денег?
– Нет, конечно, – ответила Луиза, – я очень любила Марка Матвеевича, безумно, и поняла, что готова на все, лишь бы находиться рядом с ним.
– С ума сойти, – всплеснула руками Ира, – я полагала, что ты и не подозреваешь о его бабах!
– Считала меня дурой?
– Ну… в общем, в этом плане да, – призналась Ирина, – мне не довелось испытать такие сильные чувства, как тебе! Даже завидно!
Луиза оперлась локтями о стол.
– Уж не знаю, в награду или в наказанье мне бог послал всепоглощающую любовь. Но Марк слово сдержал, я после того разговора и впрямь его лучшим другом стала. Впрочем, я была для супруга всем: мамой, нянькой, утешительницей, рабыней.
Марк Матвеевич, кстати, более жену в неприятное положение не ставил, о любовницах с Луизой не разговаривал, о том, что у мужа завершился очередной роман, жена узнавала по его поведению. После некоторого воздержания (конструктор мог не наведываться в спальню к Луизе три-четыре месяца) он возникал на пороге опочивальни с коробочкой в руках. Внутри всегда оказывались очень дорогие вещи: раритетные кольца или ожерелье, а то и целый комплект. Луиза не любила драгоценности и практически никогда их не надевала, просто складывала очередное подношение в комод, «Алмазный фонд» рос, ширился и пополнялся с завидной регулярностью. Но самую дорогую вещь, бриллиантовое колье, конструктор преподнес Луизе за рождение Матвея, застегнул на шее супруги сверкающий «ошейник» и неожиданно сказал:
– Вот, в случае чего после моей смерти продашь и проживешь лет десять спокойно. Знаю, знаю, что камни тебе не по душе, но это капитал на старость, я не вечен, старше тебя намного.
– Не говори так, – испуганно воскликнула Луиза, – меня не станет вместе с тобой!
– Они жили счастливо и умерли в один день, – улыбнулся Марк, – так лишь в сказках случается, в жизни по-иному выходит. Когда я окажусь в могиле, ты и Матвей никому не нужны станете, вот тогда «золотой запас» и пригодится, мальчика поднимать!
Луиза вздрогнула. Нет, нет, муж еще совсем не стар, впереди длинная жизнь. Но разговор запал ей в душу и иногда вспоминался женщине.
Несколько лет они потом жили счастливо, Матвей рос тихим, слегка капризным ребенком, любимым маменькиным сыночком, Марк Матвеевич усиленно работал на оборону Родины, Луиза защитила кандидатскую. Семья вела такую размеренную жизнь, что Луиза уверилась: ее родным не грозят никакие беды. Но тут богиня судьбы встрепенулась и решила все по-своему.
Как-то раз Марк Матвеевич позвонил Луизе и сказал:
– Давай пройдемся вечером по воздуху, погода хорошая!
Она не удивилась, супруги частенько прогуливались по парку, расположенному недалеко от их дома. Во время таких променадов конструктор любил обсуждать с женой всякие вопросы, так сказать, не для посторонних ушей. Дома у них жила в няньках Раиса, Марк не хотел, чтобы сводная сестра жены подслушивала их беседы. Конструктор крайне негативно относился к посторонним людям в квартире, на присутствие Раисы он согласился лишь потому, что та являлась родственницей Луизы, и пусть уж лучше она служит в няньках при сыне, чем совсем чужая баба.
А еще Марк Матвеевич подозревал, что дома могут стоять «жучки», поэтому и вытаскивал жену в парк. Прогулки, кстати, были обставлены с соблюдением мер безопасности. Конструктор с супругой шли по аллее, рядом, по шоссе, тихо ехал в машине шофер, а за семейной парой на некотором отдалении следовал охранник. О привычке ученого гулять в хорошую погоду знали все, кому следовало, и никакого удивления очередной променад ни у кого не вызвал.
Сначала они обсудили некоторые покупки, в частности, приобретение нового холодильника, потом, не меняя тона, Марк Матвеевич сказал:
– Слушай внимательно, улыбайся по-прежнему, не меняй выражения лица, на нас смотрит слишком много глаз. Спокойно восприми информацию, а потом громко так, чтобы охранник услышал, воскликни: «О нет! Мне не нужна еще одна шуба!» Ясно?
Луиза, приученная слушаться мужа, с готовностью согласилась.
– Завтра утром войдешь в мой кабинет, возьмешь на столе журнал «Огонек». Затем отправишься в ванную, открутишь краны, достанешь из «Огонька» письмо, прочитаешь его и немедленно уничтожишь, съешь без остатка! Только ни в коем случае не оставляй и не жги. Мало ли что! Запах кто-нибудь учует. Береженого бог бережет. Ну, теперь давай про шубу!
Собрав в кулак всю волю, жена воскликнула:
– Не хочу манто!
Марк Матвеевич поманил охранника.
– Мы идем в машину, – сказал он ему. – Ох, Луиза, не угодить тебе! Ведь не дрянь предлагаю, не цигейку! Каракулевую шубу!
– Нет, нет, – послушно вступила в игру жена, – не желаю шубу!
– Другие бабы за мех удавятся, – умело изобразил негодование Марк Матвеевич, – впрочем, твое дело, не хочешь, и не надо, ходи в пальто, оно еще хорошее. Кстати, я бы съел оладьи с вареньем. Миша, ты любишь сладкое?
– Кто ж откажется от вкусного, – тихо ответил водитель.
Утром Луиза поспешила в кабинет Марка Матвеевича и четко выполнила полученную инструкцию: взяла журнал, пошла в ванную, открыла кран, вынула письмо и впилась глазами в текст. Через пятнадцать минут ей стало плохо, чего-чего, а такого она не ожидала. Без всяких сантиментов, охов и ахов Марк Матвеевич сообщал любимой супруге, что давно работает на иностранную разведку, передает за рубеж чертежи и секретную информацию. Причин подобного поведения было несколько. Марк Матвеевич мечтал жить на Западе. Он знал, что в любой капиталистической стране мира получит за свою работу гигантские деньги. Конструктору хотелось миллионов, дом на берегу океана, личный самолет и многое другое из того, что имели крупные «оборонщики» по ту сторону железного занавеса. А еще Марк Матвеевич не мог простить коммунистам смерти в одном из подразделений ГУЛАГа своих родителей, у конструктора был свой счет к советскому государству, но долгие годы он успешно скрывал ненависть к Советам, работал на их оборону и ждал удобного момента для контакта с западными разведслужбами. В конце концов ему удалось договориться с неким дипломатом, и началась работа. Конечно, можно было удрать за кордон и трудиться там, но Марк Матвеевич был жаден, и он знал: оставаясь на Родине и передавая секреты обороны на Запад, заработает намного больше, чем просто сидя в лаборатории в какой-нибудь Америке-Англии-Франции. Кстати, денег Марк на руках не имел, все средства поступали по его просьбе на счет, открытый в швейцарском банке, и сейчас там оказалась огромная сумма, коей хватит детям Матвея для нормального существования. Короче говоря, настал момент, когда надо сматывать удочки.
Сегодня Марк Матвеевич исчезнет, Луизе не следует бояться, для переброски супруга за границу разработана целая операция. Не надо падать в обморок, ей предстоит, конечно, изобразить горе, отчаянье, ужас, рыдать в голос, но в глубине души она должна знать: Марк жив! Он обязательно встретится с женой, Луизе надо просто потерпеть, подождать, и их с Матвеем перевезут к мужу и отцу. Главное, не подавать вида, что знаешь, где супруг, вести себя естественно, как вдова!
Прочитав послание, Луиза с десяток минут сидела словно громом пораженная, потом она стала судорожно запихивать в рот послание. Бумага никак не желала пережевываться, плотные комки не проглатывались, по щекам Луизы текли слезы, дрожащими руками она налила в стаканчик для зубных щеток воды, попыталась запить «трапезу», но в этот момент ее стошнило. Смыв воду в унитазе, Луиза попыталась прийти в себя и, сев на стульчак, потрясла головой. Марк сошел с ума! Какая заграница! Боже мой! Он предатель, шпион! Нет, нет, самый лучший, любимый, Марк прав, в этой стране… Господи, вот почему муж отправил неделю назад Раису в дом отдыха! И сейчас Луизе нельзя рыдать в квартире, потому что в комнатах могут быть прослушки.
Взяв себя в руки, она, напевая, вышла из ванной и пошла делать обед. В голове билась лишь одна мысль: письмо – дурацкий розыгрыш, Марк вечером приедет домой, но в урочный час муж не появился.
Луиза спешно вызвала из Веревкина Ирину, но, естественно, правды подруге не открыла. Свою роль она играла филигранно, больше всего Луиза боялась, что кто-нибудь заподозрит неладное, поэтому слегла в кровать, отвернулась к стенке и ни с кем не разговаривала. О Матвее заботилась вначале Ира, а потом вернувшаяся с отдыха Раиса, они же общались с угрюмо-молчаливыми мужчинами в темных костюмах, которые забирали из кабинета Марка Матвеевича всякие бумаги, снимали спецтелефон, вскрывали сейф…
Через некоторое время Луиза «пришла в себя», она поняла, что письмо не было идиотской шуткой, оставалось лишь ждать весточки от мужа.
