Глава 22
В небольшом подмосковном местечке Веревкино жили две девушки: Рая и Луиза. Первая была красавицей, певуньей и танцоркой. Местные парни сохли по Раечке, но она хорошо знала себе цену и всем женихам давала от ворот поворот. Замуж за конюха или тракториста Раечка не собиралась, она вообще не хотела жить в колхозе, мечтала вырваться в город и ходить там по асфальтированным улицам в чистеньких туфельках, а не месить грязь страхолюдскими сапогами.
Господь наградил Раю замечательной внешностью, но обделил трудолюбием, поэтому девушка, с грехом пополам закончив пять классов, осела дома. Мать и отец пытались приставить ее хоть к какому-то труду, но у Раечки в голове были одни танцульки и никакой ответственности, все более или менее хорошие деревенские занятия ее не привлекали. Впрочем, в конце концов Рая все-таки оказалась при правлении колхоза, но она не стала ни бухгалтером, ни зоотехником, ни агрономом, красавица шлялась со шваброй и тряпкой. А если уж совсем честно, то председатель не выгонял лентяйку лишь по одной причине: мама Раечки была уважаемым человеком – директором школы, выучила грамоте почти всех веревкинцев. Только из-за родительницы Рае прощали редкостное нежелание работать.
Вот Луиза была иной, ее с младшей сестрой по возрасту разделяла чистая ерунда, да и мама у них была одна, но, несмотря на родство, старшая девочка разительно отличалась от младшей. Окончив школу, Луиза уехала в Москву и ухитрилась поступить в вуз. Оказавшись в столице, она не забыла родню и приезжала в колхоз на праздники, привозя подарки. Первый раз Луиза появилась в отчем доме на 8 Марта, и Рая чуть не умерла, разглядывая, как она говорила, уродину. Луизу теперь было трудно узнать, конечно, она не стала красавицей, у нее не появились шикарные волосы и огромные глаза, не сформировалась осиная, как у Раи, талия, зато девушка была одета в красивое платье и элегантные ботиночки. Хороши оказались и привезенные ею подарки.
– Где же ты деньги взяла! – ахнули мать и отчим.
Луиза улыбнулась и выложила на стол конверт.
– В Москве, мамочка, – тихо сказала она, – заработать легко, кругом возможности, надо лишь меньше спать. Я утром учусь, а вечером уборщицей в метро работаю, знаешь, как там хорошо платят? Да еще всякие льготы дают, вроде бесплатного проезда.
Рая испытала острый приступ зависти, она тоже состояла при ведре и тряпке, только ей доставались гнутые копейки, на которые новые платья не купить!
– Теперь замуж надо выйти, – вздохнула мама, – за москвича, и считай, жизнь удалась!
Луиза улыбнулась:
– Маловероятно, мамочка, сама понимаешь, я не красавица. Вот Раечка точно принца найдет!
Младшая сестра гордо вскинула голову, что верно, то верно, ей не остаться вековухой, вон сколько кавалеров двор топчет! Конечно, повезло Луизке, сейчас в столице живет, но надолго ли счастье? Получит диплом, и выпрут ее назад, в колхоз, сидеть в конторе.
Но вышло не так, как надеялась Раечка. Одновременно с документом, подтверждающим высшее образование, Луиза получила и обручальное колечко. На свадьбу была приглашена вся родня, естественно, в город приехала и Раечка. Хоть и недалеко Веревкино от Москвы, но до того дня Раиса в столице не бывала. Город ошеломил ее шумом и количеством машин, люди тут были иными, чем на селе. Девушки почти все коротко стриженные, в ярких платьях, напудренные, с накрашенными губами. Впервые в жизни Раечка, наряженная в сшитый сельской портнихой костюмчик, ощутила себя тумбой. Ее длинная коса и румянец во всю щеку мигом выдавали лапотную провинциалку. Но еще больше негативных эмоций Раиса испытала, оказавшись в квартире, в которой играли свадьбу и где предстояло теперь жить сестре.
Нескончаемые апартаменты были набиты дубовой мебелью и картинами. Раскрыв рот, девушка бродила по комнатам. Особо поразила ее ванная, белая, отделанная кафелем. В Веревкине имелся летний душ, деревянная будка с бочкой на крыше, а зимой приходилось ходить в баню.
Шокировал и накрытый стол, застланный накрахмаленной белоснежной скатертью и уставленный хрусталем. О еде и говорить не приходилось, названий половины продуктов Раиса не знала, отец с матерью тоже сидели притихшие.
– Жених-то не молод, – выдавил наконец из себя папа, – не мальчик!
Мама скривилась:
– И хорошо, зачем ей со студентом цацкаться! У Марка Матвеевича дом полная чаша, станет за Луизочкой ухаживать. Да и не старый он, просто лысый, от этого дедом смотрится.
Раечка попыталась возбудить в себе злорадство, потешиться мыслями о том, что сестричка получила в мужья противного старикашку, но зародившаяся зависть росла и ширилась. Конечно, муженек сестры внешне страшнее атомной войны, но зато он при чинах и возможностях! Потом, присмотревшись повнимательней к зятю, Рая испытала новый удар: вовсе не так уж и отвратителен мужик, моментами даже симпатичен.
Через год после свадьбы Луизы Раечка заявилась к сестре в гости и взмолилась:
– Помоги, бога ради! В колхозе сил нету больше сидеть, мать меня сгрызла, велит с шеи слезать, замуж выходить, только за кого? Наши все пьют, приличных нет! Поговори с супругом, он у тебя большой человек, может, пристроит меня куда!
Луиза испуганно ответила:
– Марк Матвеевич живет работой, ничего и никого вокруг не видит, но я попытаюсь тебе помочь.
Старшая сестра любила младшую, поэтому приложила все усилия, чтобы устроить ее судьбу. Примерно через месяц после разговора сестер Марк Матвеевич вызвал Раису в Москву. Нестеренко хорошо запомнила ту встречу.
Конструктор сидел за большим письменным столом, услыхав тихое: «Здравствуйте», он не улыбнулся, не встал, не протянул Раечке руку, а весьма холодно заявил:
– Есть место кладовщицы, оплата согласно рабочей сетке, проживание в общежитии, согласна?
Ошарашенная совершенно неродственным приемом, Рая прошептала:
– Ага.
Марк Матвеевич черкнул пару слов на бумажке, протянул ее Раисе и сообщил:
– Завтра будь в восемь утра в отделе кадров, найдешь Владимира Сергеевича и отдашь ему.
Сжимая в руке пропуск в счастливую столичную жизнь, Рая вышла в коридор, где маялась Луиза.
– Ну! – воскликнула она. – Все хорошо?
– Кладовщицей берет.
– Отлично!
– Вообще-то…
– Ты на что рассчитывала? – изумилась Луиза. – Образования нет, стажа тоже, опыта никакого. И еще, на это предприятие так просто, с улицы, не попасть, место особенное, работа на оборону. Тебе лишь по одной причине подфартило: Марк Матвеевич похлопотал. Зря губу дуешь!
– Жить в общаге!
– И что? Там хорошо, уютно! Все есть: и душ, и кухня, и холодильник, профком следит!
Раечка, поджав губы, осмотрелась вокруг, Луиза поймала ее взгляд и испуганно воскликнула:
– У нас тебе никак нельзя останавливаться!
– Почему? Вон какая квартира огромная.
– Марк Матвеевич не терпит посторонних!
И тут Рая взорвалась:
– Похоже, ты у него в рабынях! Все талдычишь: Марк Матвеевич – то, Марк Матвеевич – сё! Кто тут хозяйка?
Луиза прижала ладонь к губам:
– Тише, пожалуйста.
– Так боишься мужа?
– Вовсе нет!
– Чего тогда трясешься?
– Не хочу его волновать, Марк Матвеевич сейчас работает, ему нужно сосредоточиться.
– Он в квартире сидит!
– Верно, в кабинете. Марк Матвеевич часто дома творит!
– Твой расчудесный, любезный муженек в окно глядит, – окончательно вышла из себя Раиса.
– Конструктор, даже когда слушает радио, напряженно трудится, – заявила Луиза.
Раиса расхохоталась:
– Однако, он вымуштровал женушку!
– Ты просто никогда не жила с гением, – воскликнула Луиза, – в нашем доме все подчинено Марку Матвеевичу! Надеюсь, ты не забыла поблагодарить его за хлопоты?
Рая уставилась на сестру, интересно, Луиза и впрямь так обожает чванливого муженька или прикидывается?
Но делать нечего, чтобы выбраться из ненавистного колхоза, пришлось соглашаться на все условия. Очень скоро Рая поняла: Луиза идиотка, безоглядно влюбленная в хамоватого мужа. Может, Марк Матвеевич и являлся гениальным конструктором, но человеком он был нетерпимым, грубым, мог послать рабочего или начальника цеха матом, и никто ему был не указ.
С женой конструктор обращался, словно старшина с солдатом-первогодком. Подай, убери, унеси, погладь, замолчи. Луиза дома не имела никакого права голоса, выполняла то, что велел муж, не поднимая от пола глаз. Чем больше Рая наблюдала изнутри семейную жизнь сестры, тем сильнее удивлялась. Ну почему Луизка терпит самодура, с какой стати кланяется ему в пояс и приносит в зубах тапки? Между прочим, Луиза Иосифовна преподавала в институте и работала над кандидатской диссертацией!
Один раз Рая, глядя, как сестра тщательно наглаживает рубашки мужа, вздохнула:
– Ну и терпение у тебя. Конечно, хорошо жить, не имея материальных забот, но расплачиваться за безбедное существование рабством очень неприятно.
Луиза подняла взгляд:
– Раечка, я люблю его.
– Это еще не повод терять себя!
– Ты, наверное, никогда не испытывала к мужчине настоящего чувства, – пробормотала старшая, – пойми, мне в радость ухаживать за Марком Матвеевичем. Мой муж гений, великий человек, крупный ученый, я всего лишь пылинка на его дороге!
У Раи пропал дар речи, да и что было сказать Луизе, которую переполняла поистине собачья верность и желание услужить хозяину?
Кстати, на заводе никто, кроме начальника отдела кадров, не знал о родственных связях между простой кладовщицей и всемогущим конструктором. Луиза строго предупредила Раю:
– Смотри не разболтай, что ты моя сестра, иначе вылетишь вон. И не вздумай при встрече с Марком Матвеевичем кидаться ему на шею.
Рая хмыкнула, подобное не могло прийти ей в голову. Впрочем, на предприятии она с зятем не пересекалась, конструктор никогда не посещал склад, а домой к Луизе сестра наведывалась лишь тогда, когда та сидела одна. К слову сказать, Марк Матвеевич часто исчезал на день, другой, мотался по командировкам.
Потом случилась не очень приятная история. Раечка, работавшая в тот запомнившийся ей день в ночную смену, захотела попить чаю. Местные правила не дозволяли включать плитку на служебном месте, следовало сбегать в небольшой круглосуточный буфет, находившийся в другом здании. Попасть туда можно было двумя путями: надеть пальто и перебежать двор или воспользоваться подвалом. На улице стоял мороз, и Рая решила пройти подземным помещением, его, кстати, всегда запирали на ночь, но у кладовщицы имелся ключ, правда, пользоваться им после семи вечера было строжайше запрещено, но Раечка решила наплевать на инструкцию, после полуночи на предприятии было малолюдно, нарушения никто не заметит.
Рая спустилась вниз и побежала по извилистому коридору, спустя мгновение ей стало страшно, и она пожалела, что не пошла поверху, очень уж жутко выглядел освещенный тусклыми лампами переход.
Вдруг вдалеке послышались голоса, обрадованная Раечка припустилась бежать, кто-то, как и кладовщица, решив переступить через запрет, шел по галерее. Коридор сделал резкий поворот, Рая хотела уже выскочить из-за него, но тут вдруг услышала рыдающий голос:
– Марк, ты обещал! Не вздумай нас бросить!
– Я тебя никогда не поднимал, – ответил хорошо знакомый голос мужа Луизы.
Рая остановилась, прижалась к стене, потом очень осторожно выглянула из-за поворота. В паре метров от нее, спиной к кладовщице стояли Марк Матвеевич и лаборантка Вероника Локтева. Раиса моментально узнала девицу по густым, мелко вьющимся рыжим волосам.
– Девочка без отца останется, – гундосила Ника, – дочь твоя! Ты мало денег дал!
Рая, затаив дыхание, вслушивалась в беседу. Ай да Марк Матвеевич! Вот кто, оказывается, папочка нагулянного Никой ребенка!
Намотав услышанное на ус, Рая, не замеченная выясняющей отношения парочкой, на цыпочках вернулась назад, попить чайку ей так и не удалось.
Едва дождавшись утра, Раиса понеслась к сестре и мгновенно выложила той ненароком полученные сведения. Она ожидала чего угодно: крика, плача, сбора вещей, ухода Луизы из дома, но старшая в очередной раз удивила младшую.
– Ты ошиблась, – заявила она.
– Вовсе нет, – горячо принялась возражать Раиса, – я видела их, как тебя.
– Марк Матвеевич любит меня!
– Ага, и спит с Никой, – взвилась Рая. – Понимаю, что тебе неприятно такое слышать, но ведь нельзя отрицать очевидное! Следует принять меры! Эта Вероника небось мечтает на твоем месте оказаться.
– Марк Матвеевич нравится многим!
– Ты дура! – заорала Раиса. – Лишишься всего! Детей-то не родила, а у этой прости господи девка подрастает. Подумает твой, подумает и поменяет жену!
Луиза положила в мойку тарелку, вытерла руки о фартук и улыбнулась.
– Не хотела пока тебе говорить, да, видно, надо. Я беременна, второй месяц уже.
Рая ахнула:
– С ума сойти!
– Почему? – спокойно спросила Луиза. – Мы с Марком Матвеевичем любим друг друга и хотели ребенка, и вот он наконец получился.
В отведенный природой срок на свет появился мальчик, нареченный Матвеем. Луиза тяжело перенесла роды, все-таки она уже была не молода, и Раиса временно перебралась к сестре, чтобы помочь той ухаживать за младенцем.
Марк Матвеевич был категорически против прислуги в доме, он считал, что женщине вполне под силу справиться с хозяйством без наемных помощников. Но против Раи конструктор не возражал, а когда Матвею исполнилось полгода, ученый позвал сестру жены в кабинет и заявил:
– Ты вроде любишь Луизу?
– Вам это не по душе? – с вызовом поинтересовалась Раиса.
В глазах Марка Матвеевича мелькнуло удивление.
– Луиза больна, – неожиданно участливо сказал он, – не оправится никак после родов, следует няньку для сына приглашать, но мне чужой человек мешать будет. Значит, так, живешь у нас, смотришь за Матвеем, трудовая книжка останется на заводе, стаж пойдет. Ясно?
Раиса хотела было возмутиться, но Марк Матвеевич зыркнул на свояченицу острым взглядом, и кладовщица помимо своей воли неожиданно ответила:
– Конечно, нет вопросов!
Потом она долго удивлялась собственному поведению и пришла к выводу, что Марк Матвеевич умел гипнотизировать людей, иначе по какой причине она, свободолюбивая Раечка, согласилась стать прислугой у сестры и ее малоприятного мужа.
