Глава 21

На следующий день Катя поднялась ни свет ни заря. Ночь она провела практически без сна, перебирая варианты, с чего она должна начать разговор с мамашей, подкинувшей ей ребенка, а потом утащившей его, даже не соизволив оставить хотя бы записку. Когда часы показали десять утра, она набрала ее номер телефона. Сделала это Катя на удачу, и та не отвернулась от нее на этот раз. Трубку поднял мужчина и приятным бархатным голосом поинтересовался:

– Слушаю, кто вам нужен?

– Попросите, пожалуйста, Настю, – выпалила Катя и замерла в ожидании ответа.

Мужчина немного помолчал, а потом спросил:

– А кто ее спрашивает?

– Знакомая, – осторожно ответила Катя.

– Настя уехала и вернется не скоро, – сдержанно ответили на другом конце провода.

– А когда, не подскажете? Понимаете, Настя мне очень нужна, ну просто позарез! А вы, кстати, кто ей будете?

– Я? Я муж ее сестры.

– У Насти есть сестра? – брякнула Катя и, чтобы исправить положение, затараторила: – Настя никогда мне не говорила, что у нее есть сестра. Да это и понятно, мы очень редко с ней встречаемся. Я ведь не москвичка, приезжаю иногда сюда к родственникам, вот тогда Насте и звоню. Очень хотела ее увидеть, моя мама ей посылочку собрала. У нас сад свой, фруктов очень много. Персики, виноград, орехи грецкие, правда, персики и виноград сушеные, сейчас же зима, а вот орехи – очень свежие.

– Так вы, наверное, Любовь из Анапы? – спросил мужчина.

– Ой, а вы откуда про меня знаете? – ухватилась за соломинку Катя.

– Настя рассказывала, что каждый год у вас отдыхает, с самого детства туда со своей матерью ездила, а уж потом и одна.

– Да, это я, вот, приехала в Москву, хотела к Настеньке в гости забежать, – принялась отважно врать Екатерина. Она собиралась попасть в этот дом любым способом. Правда, оказывается, там еще есть и сестра, но мужчина совсем не высказал удивления, когда Катя изумленно спросила о ней. – Может, я посылочку вам привезу? А вы тогда сами передадите ее Анастасии, – поинтересовалась Екатерина и замерла в ожидании ответа.

– Да, пожалуйста, привозите, я сегодня целый день дома, – спокойно ответил мужчина.

– Ой, спасибо вам огромное, не хотелось бы обратно посылку отвозить. Мама очень расстроится, если я ее не передам, она так старалась, когда собирала ее, – затараторила в трубку Катя. – Вас, кстати, как зовут? – поинтересовалась она.

– Виктором, – коротко бросил мужчина.

– Очень приятно, ну а меня, как вы уже знаете, Любой. Я сейчас к вам приеду, только вы никуда не уходите. До встречи, Виктор, – сказала Катя и положила трубку.

Девушка ринулась в прихожую со скоростью ракеты, быстро натянула куртку и ботинки, спустилась во двор и бегом побежала к машине. Она выехала со двора и повернула в сторону рынка, где рассчитывала сейчас купить все, что пообещала «привезти из Анапы». Она купила килограмм отборного изюма, курагу и грецкие орехи. Еще она прихватила всевозможные специи и целую снизку жгучего красного перца. В завершение она взяла по баночке аджики, огурчиков и помидоров. Эти маринады она купила у грузинки, которая уверяла ее в том, что только вчера привезла все это прямо из Тбилиси.

– Сама закатывала, со своего огорода все, не брезгуй, для себя делала, по особому рецепту, да деньги нужны, вот и продаю.

Набив сумку до отказа, Екатерина села наконец в свою машину и поехала по нужному ей адресу. По дороге она вела внутренний диалог сама с собой. «Так, нужно вести себя совершенно естественно, задавать побольше вопросов и по мере возможности получить на них ответы. Только бы не ляпнуть что-нибудь, не дай бог вызвать подозрение! Так, получается, что в квартире, кроме Анастасии, живет еще ее сестра с мужем. А может, он просто в гости приехал? Или сторожит квартиру, пока хозяйка в отъезде? Интересно, куда могла уехать молодая мамаша? Ладно, сейчас приеду и все выясню, – сама себя успокоила Катя и попробовала думать о чем-нибудь другом. – Совсем забыла, ведь сумка с паспортом Юлии у меня, нужно срочно каким-нибудь образом подкинуть ее в милицию! Нет, лучше отослать по почте, риска меньше. Не дай бог, кто-нибудь увидит, затаскают потом, еще и убийцей выставят! Нет, лучше по почте. Хоть и долго это, зато надежнее. Наверняка они еще не выяснили личность убитой: нет документа, нет человека. И я пока не могу ничего сделать. Хотя почему не могу? Ведь можно позвонить из автомата и сказать, кто она такая. Наверное, я так и сделаю, нельзя же допустить, чтобы бедная женщина оставалась невостребованным трупом? – От этих мыслей у Кати по спине побежали мурашки, и она передернулась, как от мороза. – Черт, вот бестолочь, – стукнула она себя по лбу. – Ведь Андрей здесь, а он прекрасно знает убитую! Очень хорошо, одной проблемой меньше. Как только появится, отдам паспорт и сумку ему», – окончательно успокоилась Екатерина.

Девушка добралась до нужного ей дома достаточно быстро, несмотря на то что на дорогах то и дело попадала в пробки. Она оставила автомобиль во дворе и прошла в подъезд. Когда она поднялась на второй этаж и позвонила в дверь, ей никто не открыл. Катя занервничала.

– Говорил, что никуда не уйдет! Вот и верь после этого мужчинам, – проворчала она и прошла к подоконнику. Достала из сумочки сигареты и закурила. – Куда, интересно, он смотался? Ведь знал, что я приеду. Может, позвонить в соседнюю квартиру и спросить? А что я могу спросить? Не подскажете, куда мог уйти ваш сосед? Ладно, подожду, может, он просто в магазин отошел, – сама себя успокоила Катя и уселась на подоконник.

Она докурила сигарету и посмотрела, куда бы ей выкинуть окурок. Не найдя подходящего места, Катя решила выйти на улицу – неудобно было мусорить в подъезде. Она прошлась вдоль дома, внимательно всматриваясь в окна. Возле подъезда не было никого, да это и понятно – начало декабря. День был хоть и не очень морозный, но зима есть зима, поэтому старушки, которые обычно в летние дни самозабвенно сплетничают у подъездов, конечно, сидели в своих теплых квартирах и умывались слезами, смотря бразильские сериалы.

– Да, не везет мне сегодня, – пробормотала Катя, оглядываясь по сторонам.

Она увидела женщину, которая тащила через двор тяжелую сумку. Та остановилась недалеко от Екатерины, бросила огромный баул на землю и, вытащив из кармана куртки носовой платок, отерла пот со лба.

– Тяжело? – улыбнулась Катя женщине.

– Ох, силушки нет таскать эти торбы! Спина прямо отваливается. А что делать? Зарабатывать надо, вот и таскаю, – вздохнула та.

Катя посмотрела на клетчатую сумку, с которыми челноки ездят за товаром, и поинтересовалась:

– Я смотрю, на рынке торгуете?

– Да, на Черкизовском, у меня там место есть постоянное, вот и ношусь каждое утро. Аж в пять утра вскакиваю, чтобы успеть, когда автобусы с оптовиками приезжают. Сегодня у меня не очень хороший день, почти ничего не продала, так, по мелочи. А иногда бывают дни, когда с пустой сумкой обратно еду. Вот тогда и настроение хорошее: кошелек тяжеленький, и спина не болит, – с охотой рассказала женщина.

– Да, материальный стимул всегда настроение поднимает, – поддержала Катя разговор и вдруг неожиданно предложила: – Давайте я вам помогу. Вы где живете?

– А здесь и живу, в этом доме. От помощи не откажусь, спасибо большое, спину схватило, мочи нет, – простонала женщина, потирая поясницу рукой.

Катя подхватила сумку и, улыбнувшись, спросила:

– Куда нести?

– Вон в тот подъезд, третий отсюда. – Женщина махнула рукой и еще раз сказала: – Спасибо тебе, доченька.

Екатерина легко добежала до подъезда и остановилась, чтобы подождать продавщицу. Та, еле-еле передвигая ногами, доползла до дверей и простонала:

– Ты уж, доченька, до квартиры помоги вещи дотащить, не откажи, кажется, опять у меня приступ радикулита.

– Конечно, конечно, я знаю, что такое радикулит, «посчастливилось» один раз с ним познакомиться. Не дай бог никому такое испытать, – не моргнув глазом, тут же придумала Катя, несказанно обрадовавшись предложению.

Когда они поднялись в лифте на пятый этаж, женщина открыла дверь и пригласила Катю:

– Проходи, дочка, сейчас я тебя чаем напою, сама тоже перекушу. Утром-то бежишь, как ошпаренная, не до еды совсем, умыться да причесаться еле успеваешь. А там, на рынке, я боюсь ихние хот-доги да чебуреки покупать, у меня от них всегда изжога начинается. Ой, болит-то как, – вновь ухватившись за поясницу, охнула женщина. – Ты сумку-то в кладовку брось, завтра мне с ней снова ехать, – показала она на дверь, расположенную рядом с кухней.

– Куда же вы такая больная поедете? Вам лежать нужно, а не на рынке стоять в такой холод, – проговорила Катя, с жалостью смотря на женщину.

– До завтра, даст бог, отпустит, – махнула та рукой. – Попрошу соседку, чтобы она меня на ночь мазью растерла. Закутаюсь в пуховый платок и завтра буду как огурчик, – вяло улыбнулась женщина. – Мне болеть никак нельзя, ох, нельзя, – покачала она головой и прошла к кухонному столу. – На-ка, в чайник воды налей, вскипятим сейчас. – Она подавала Кате электрический чайник. – Я присяду, а ты посмотри там, в холодильнике, из чего можно бутерброды сделать. Готовить у меня сейчас сил нет, чаю с бутербродами попью да спать лягу.

Екатерина с готовностью сделала все, о чем ее попросили, предложив даже хозяйке помочь что-то приготовить, но та отказалась.

Когда Катя и Людмила Марковна – так представилась женщина – сидели на кухне и мирно попивали чай, хозяйка задала ей вопрос:

– А ты к кому-то в наш дом приехала? Не знаю я тебя, вроде не живешь ты здесь. Или, может, квартиру сняла?

– Нет, – ответила Катя. – Я не москвичка, вот, приехала к знакомой, посылку ей привезла, а когда позвонила, муж ее сестры сказал, что она уехала. Я предложила посылку у него оставить, чтобы он ее потом Насте передал, приехала – а его дома нет. Вот сидела в подъезде, его ждала, а потом решила на улицу выйти, вот вас и встретила. Она здесь же, в вашем доме живет, только в первом подъезде, на третьем этаже.

– Это ты про какую Настю говоришь? Уж не про Кирсанову ли? – удивленно спросила Людмила Марковна и даже отставила чашку, из которой до этого пила чай с огромным удовольствием.

– Да, про нее. Вы случайно не знаете, куда она уехала? Мне мужчина, с которым я по телефону говорила, сказал, что он муж ее сестры. Но Настя никогда мне не говорила, что у нее есть сестра, – соврала Катя, чтобы поддержать разговор и вывести его в нужное русло.

– Так ты, выходит, ничего не знаешь? – спросила Людмила Марковна.

– Нет. А что я должна знать? Что-то случилось? – с испугом посмотрев на женщину, спросила Катя.

– Жалко девчонку, молодая совсем, родила недавно, – вздохнула та и потянулась за одной из шоколадных конфет – они лежали в вазочке.

– А почему вам ее жалко? Неужели такой муж у нее плохой?

– Да при чем здесь муж? Ее же саму неделю как похоронили, – огорошила Екатерину женщина.

– Как похоронили?! А почему же Виктор мне сказал, что она уехала?!

– Это уж я не знаю – почему он тебя обманул, – развела женщина руками.

– Надо же… как же так? Уже похоронили, – растерянно бормотала Катя, пытаясь сообразить, что случилось.

– Да, похоронили, под машину она попала, недалеко от дома. Почему тебе этот Виктор ничего не сказал, не знаю! Может, расстраивать не хотел по телефону? Наверное, решил, что с глазу на глаз такое сказать как-то поделикатнее. Да, похоронили Настю, – в который раз горестно вздохнула женщина. – И мальчик у нее больным оказался, забрали его в больницу, там он и помер. Вот какая судьба у людей бывает, – покачала она головой и, сморщившись, схватилась за поясницу. – Вот проклятая, как скрутила, аж искры из глаз!

– Как – помер? – подпрыгнула Катя на стуле. – Когда?!

– Когда, не знаю, и почему – тоже сказать не могу. Хотя что же здесь удивительного? Сейчас молодежь только больных и рожает. Вон, моя сноха, двойню в прошлом году принесла, так у одного астма – у крошки такого! Вот я и тягаю сумки, чтобы на хорошие лекарства заработать. Сын мой неплохие раньше деньги имел, да в аварию попал. Ногу до сих пор вылечить не могут, спицы там какие-то поставили. Он злится, нервничает, а сделать ничего не может. Злись не злись, а детей кормить и поить надо! Без одежды да обувки их тоже не оставишь. Это хорошо, что у меня еще силы хоть какие-то есть, чем могу, тем и помогаю. Вот только спина, зараза такая, покою не дает, – снова посетовала женщина на свою болячку.

– Как же муж-то Настин перенес смерть жены? – перевела Катя разговор на интересующую ее тему.

– Какой муж? У нее никогда никакого мужа не было, – возразила женщина.

– А она мне писала, что замуж собирается: мол, беременна, и они торопятся расписаться.

– Наврала, – махнула рукой Людмила Марковна. – Говорят, она от какого-то иностранца родила. Он с ней здесь потешился – и на свою родину укатил. Но это все слухи. Я, например, ничего плохого не могу сказать, хорошая была девушка, приветливая, а уж красивая была – куда там! Не девка, а кукла нарисованная – что брови, что волосы, что глаза, что фигурка! А что родила без мужа, так сейчас каждая вторая так делает. Не на аборт же идти с первой-то беременностью? Жалко ее, конечно, до слез, молодая, жизни, считай, совсем не увидела. Настю сюда, к дому, на тридцать минут привозили из морга, так я как по родной дочери плакала, до того мне ее жалко было. У подъезда гроб поставили – вроде как она в последний раз дома побывала. Ну и чтобы соседи попрощались, подружки, с которыми она в одной школе училась. Они же здесь все рядом живут. А я даже и на поминки не ходила, не люблю я это мероприятие. Сначала вроде ничего, все себя культурно ведут, а как лишнюю рюмку выпьют, так сразу и забывают, по какому поводу собрались: песни начинают петь, смеяться. Или прямо за столом начинают сплетничать. Противно мне на это смотреть! Я ведь до людских сплетен не очень охоча, некогда мне все про всех знать, у меня свои проблемы, вот и решаю их, пока ноги ходят, – вздохнула Людмила Марковна. – Больше я тебе ничего и рассказать-то не могу. Ты сходи к ним в дом, расспроси ее сестру да мужа сестры, им-то больше про Настю известно.

– Да, конечно, я пойду, посылку все равно отдать нужно. Раз Насти теперь нет, отдам родственникам… Только неудобно как-то про Настю у них расспрашивать. Им, наверное, не до меня сейчас. А узнать все, конечно, очень хочется. Как Настя погибла? Что случилось с мальчиком – сынишкой ее? Не думала – не гадала, что о таких несчастьях услышу! Сестре-то теперь не до разговоров, – сокрушенно качая головой, говорила Екатерина.

– А ты к ихней соседке сходи, – дала ей вдруг совет хозяйка. – Вот кто все обо всех знает! Кто когда женился, кто когда крестился, где и с кем живет, ну, и все такое прочее.

– Как же я пойду к ней? Что скажу? Пришла, мол, сплетни послушать?

– Не тушуйся, я тебе сейчас юбку свою дам, у меня в ней «молния» сломалась, ты ей и отнесешь. Пока она будет ее вшивать, ты разговор и заведи. Погоди, я сейчас ей позвоню, скажу, что ты дочь моей приятельницы, что это я тебя и послала.

– Она что, портниха?

– Да, была когда-то, а сейчас все больше по мелочам – простыню подрубить, «молнию» вставить или еще что. На пенсии она уже, а это вроде как приработок. Еще она диспетчером на домашнем телефоне сидит, с девяти утра до пяти вечера. Так что ты ее как раз дома застанешь, – и Людмила Марковна, тяжело поднявшись со стула, пошла в комнату. Она держалась за спину и тихонько постанывала: – Ох, нельзя мне болеть, ох, нельзя!

Катя услышала, как Людмила Марковна позвонила портнихе и сказала:

– Здравствуй, соседка, я к тебе сейчас Катю пришлю, дочку моей приятельницы, юбку свою с ней передам, ты «молнию» вшей… Ну, вот и ладно, сейчас она придет.

Женщина вошла на кухню, неся в руках юбку и деньги.

– На, отдашь Елене, а заодно и поговоришь. Узнаешь, что тебе надобно, – и женщина посмотрела на Катю смеющимися глазами.

– Почему вы смеетесь, Людмила Марковна? – притворно удивилась Катя.

– Я ведь сразу поняла, что ты из милиции, как ты начала мне вопросы задавать! Странно, но врать ты еще не научилась. Небось недавно в органах? – огорошила девушку женщина вопросом.

– С чего вы взяли, что я из милиции? – опешила Катя.

– Да ты не тушуйся, я никому ничего не скажу. Тут милиционер-то был уже. Настю ведь почти у самого дома машина сбила, вот он и ходил, спрашивал: может, видел кто, номер запомнил или еще что. Я ведь все понимаю: на вас дело висит, вам раскрыть его нужно. Говорят, что шофера того так и не нашли пока. Ее, Настю-то, в таком месте сбили, что не могло это быть случайностью! Я ничего в этом не кумекаю, а и то сообразила. Иди, иди к Елене, от нее ты все узнаешь, а от меня толку мало, говорила я уже: не люблю сплетен собирать, некогда мне этим заниматься. Еще раз спасибо тебе, что сумку помогла донести. Ты юбку-то мою у Елены можешь оставить, я ее потом сама заберу.

– Нет, я сама ее принесу обратно, уже с новой «молнией», – улыбнулась Катя и вышла за дверь.

Девушка не стала переубеждать женщину, что она вовсе не из милиции: пусть думает так, если ей это нравится. Екатерина прошла в подъезд, где она уже сегодня побывала, и поднялась на второй этаж. Дверь открылась сразу, как только девушка нажала на кнопку звонка.

– Ты, что ли, Катя? – спросила женщина, появившаяся на пороге.

Девушка посмотрела на нее и удивленно отметила, что эта самая Елена совершенно не похожа на пенсионерку. На ней был шелковый халат, его вырез кокетливо подчеркивал крупную грудь портнихи. Волосы были тщательно причесаны, а на губах алела яркая помада, которая, кстати, очень ей шла. Лицо было гладким, видимо, Елена тщательно следила за собой. Руки тоже были ухоженными, с красивым маникюром в тон помаде.

– Да, это я, – улыбнулась Катя и протянула женщине полиэтиленовый пакет с юбкой.

– Ты проходи, минут двадцать-тридцать придется подождать. Пока старую «молнию» выпорю, пока новую прилажу. Раздевайся, у меня тепло. Вот тапочки, переобуйся.

Катя разделась, надела тапочки и прошла в комнату. Когда девушка вошла в просторное помещение, ей показалось, что она попала в свое детство. Посередине комнаты стоял круглый стол, накрытый скатертью с бахромой. На стенах висели ковры, пол тоже украшал ковер. На диване было постелено плюшевое покрывало, такие же лежали на креслах. И там, и там лежали маленькие подушечки – в большом количестве. Самым удивительным в этой комнате был свисавший с потолка абажур – самый настоящий, сиреневого цвета, с плетеными кисточками. Катя очень удивилась, увидев столь «раритетную» вещь. У окна стояла швейная машинка «Зингер» старого образца – такая же была когда-то у Катиной бабушки. Здесь же у окна стоял огромный фикус – и вновь точно такой же, как у бабушки! Когда Катя была маленькой, она очень любила бывать в гостях у своей бабули, там всегда пахло пирогами и еще чем-то очень вкусным и сладким.

– Проходи, присаживайся, сейчас машинку налажу и все сделаю, – проговорила портниха и уселась перед «Зингером».

– Машинка у вас как у моей бабушки, – улыбнулась Катя.

– Отличная машинка, сейчас такую вещь днем с огнем не сыщешь. Пробуют, конечно, имитировать да выдавать за настоящий «Зингер», только ничего у них не выходит. Этой машинке цены нет, она у меня столько лет: я уж и не помню, сколько! Ломалась за все время всего два раза, и то, когда я позволила постороннему человеку за нее сесть. Капризная «дама», кормилица моя, чужих рук не любит, а мне служит верой и правдой. Скольких дамочек я одела в модные наряды благодаря этой старушке – и не сосчитать! А портнихой я была известной – в свое время. Это сейчас полно готовых вещей, уж и не шьет никто на заказ, а раньше… – И женщина горестно вздохнула, вспоминая былые времена.

– Елена… извините, я не знаю вашего отчества, – проговорила Катя, собираясь задать женщине вопрос, но та ее перебила:

– Зови просто Еленой, не люблю я, когда по отчеству.

– Хорошо, буду называть вас только по имени, – улыбнулась Катерина. – Я хотела спросить о Насте, которая рядом с вами жила. Мне сегодня Людмила Марковна рассказала о том, что с ней случилась, и мне прямо плохо стало! Я хоть и не очень хорошо ее знала, так, встречались несколько раз, но все равно интересно. Что с ней произошло?

– Под машину угодила, прямо недалеко от дома. На нее специально наехали и скрылись.

– Почему специально?

– Видно, кому-то помешала, – пожала женщина округлыми плечами, – я так думаю, что мужу своему, – спокойно проговорила она, и ни один мускул не дрогнул на ее лице.

– Что значит – мужу?! – опешила девушка. – Людмила Марковна говорила, что она не была замужем!

– И что из этого следует? Ну, выразилась я не так. Не мужу, значит, а сожителю, от которого она ребенка родила.

– А вы его видели? Он здесь жил?

– Нет, это Настя у него жила, а потом, когда уже родила, снова сюда приехала. Он долго не появлялся, наверное, уезжал куда-нибудь. А потом его увидели здесь. За три дня до Настиной смерти это было. Видно, приехал, чтобы Настю… а потом снова пропал, его даже на похоронах не было.

– Зачем же, интересно, сожителю убивать мать своего ребенка? – возмутилась Екатерина, прекрасно зная, что все это досужие вымыслы. Отца малыша самого убили, причем задолго до того, как Настю сбила машина, он не мог быть здесь за три дня до смерти девушки!

– Не знаю, зачем, – пожала женщина пухлыми плечами. – Думаю, по своим каким-то соображениям.

– По каким? – не сдалась Катя.

– Что-то там с большими деньгами было связано.

– Она что же, была настолько богата, что за это можно убить?

– Да вроде нет, ничем особенным она не отличалась, одевалась, как все, квартира такая же, как у меня.

– Откуда тогда такие сведения?

– Земля слухом полнится.

Катя с удивлением смотрела на Елену. Она совершенно была не похожа на обычных сплетниц. Отвечала на вопросы абсолютно спокойно, с невозмутимым лицом, будто речь шла о чем-то вполне обыденном.

– А что с ее сынишкой случилось?

– Говорят, в больнице умер, но только это неправда.

– Почему?!

– У меня в той больнице сестра работает – врачом, между прочим. Никакого мальчика там и в помине не было, и уж тем более никто из детей не умирал. Я так думаю, что его похитили.

– Кто?! – вытаращилась на портниху Катя.

– Откуда же я знаю, кто? Наверное, тот, кто этим себе на хлеб с икрой зарабатывает, – продолжая заниматься своей работой, все так же спокойно, не поднимая головы от юбки, из которой она выпарывала сломанную «молнию», ответила Елена.

– Какие страшные вы вещи рассказываете, – вздохнула Катя, напряженно придумывая, какой бы еще ей задать вопрос.

– Это дело обычное в теперешнее время. Похищают, убивают, насилуют, грабят, обманывают. Я уже и телевизор перестала смотреть, и газет не покупаю, а все равно – информация изо всех щелей лезет. Скоро моя швейная машинка, словно радио, новости начнет передавать!

«По-моему, Людмила Марковна перепутала Елену с кем-то другим, – подумала про себя Екатерина. – Сплетницы обычно рассказывают о таких вещах, как убийство или похищение, с горящими глазами, и поток их красноречия остановить невозможно. А эта женщина – сама невозмутимость!»

Девушка все же решила не сдаваться и разговорить немногословную «сплетницу» Елену.

– Ведь когда похищают детей, обычно требуют выкуп, а здесь – так по вашим словам выходит, что мать мальчика кто-то убил, вместо того чтобы ждать денег?

– А зачем у нее требовать? У ребенка есть отец, богатый, говорят, как царь Соломон.

– Сожитель Насти?

– Слушай, девка, ты уж извини меня за грубость. Что-то много ты вопросов мне задаешь. Ты кто такая? – прищурив глаза, строго спросила Елена.

– Я дочка приятельницы Людмилы Марковны, – пролепетала Екатерина и посмотрела на женщину испуганными глазами.

– Которой? Я всех ее подруг знаю.

– Валентины Петровны, – ляпнула Катя, назвав имя своей матери.

– Нет у нее такой подружки, не ври, – отбрила Елена и начала вставлять нитку в иголку швейной машинки.

– Почему вы решили, что я вру? – возмутилась девушка и вздернула нос.

– У тебя это на лбу написано, – хмыкнула женщина, не отрываясь от своего занятия.

– Ничего у меня не написано! А вопросы задаю, потому что любопытно.

– Любопытство не порок, но большой недостаток, иногда за это можно очень дорого заплатить. Мой тебе совет: не суй свой любопытный нос в это дело, здесь и до беды недалеко.

– Почему вы так думаете?

– Не думаю, а знаю, поэтому и не хочу больше говорить на эту тему, – строго сказала женщина, давая понять Екатерине, что разговор окончен.

Но Катя решила предпринять еще одну попытку.

– Но почему, Елена?

– А не хочу, – равнодушно пожав плечами, спокойно ответила женщина. – Молодая ты еще. Не лезь в это дело! Как бы беды не было. Вот тебе и весь сказ. Больше ни о чем не спрашивай, это дело бесполезное, – строго проговорила портниха и сосредоточилась на вшивании «молнии».

Поняв, что ей действительно ничего больше здесь не светит, Катя притихла и стала ждать, когда Елена отдаст ей юбку Людмилы Марковны.