Глава 18
Согласно социологическим опросам, семьдесят пять процентов людей верят, что могут выиграть в лотерею крупную сумму. Я решила использовать данный факт в разговоре с братом Анны Комковой. Кстати, я так и не выяснила, как его зовут. Ну, сейчас узнаю.
Звонить я решила из телефона-автомата. По той простой причине, что номер автомата часто не определяется в мобильнике. Еще мне нужен был определенный фон: громкая музыка, голоса, смех. Такой телефон я нашла около уличного кафе. Несмотря на холод, под навесом стояло несколько столиков и молодые люди, по виду студенты, шумно праздновали какое-то событие.
Я набрала номер, дождалась, когда мужчина ответит, и скучным голосом сказала:
– Радиостанция «Супер-пупер-хит». Вы выиграли в лотерею, главный приз – автомобиль.
– Щас, так я вам и поверил! – раздалось в ответ. – Это разводка, да? Куда мне надо перевести деньги?
– Деньги никуда переводить не надо, – продолжала гнусавить я. – Розыгрыш проводился среди абонентов «Билайна». Спонсором рекламной акции выступил автомобильный концерн Volvo. Информацию об акции читайте в субботнем номере газеты «Комсомольская правда».
На том конце трубки повисло молчание, потом мужчина спросил:
– Так это правда, что ли?
– Завтра утром автомобиль марки «Volvo S-60» будет стоять у вашего подъезда. Приедет съемочная группа канала НТВ, корреспонденты из «Комсомольской правды» и нашей радиостанции «Супер-пупер-хит». В торжественной обстановке вам вручат ключи от машины. Если вы отказываетесь от приза, у меня есть два запасных номера победителей, по которым я могу позвонить прямо сейчас.
– Нет, я не отказываюсь! – закричал мужик так громко, что у меня чуть не лопнула барабанная перепонка.
Я продолжала говорить мерзким голосом, как будто отрывала автомобиль от своего сердца:
– Довожу до вашего сведения, что автомобиль «Volvo S-60» поставляется в белом цвете, с механической коробкой передач, двумя подушками безопасности, черным велюровым салоном. Климат-контроля, бортового компьютера, подогрева сидений нет! Вы согласны на такую комплектацию?
– Конечно, согласен! Какой дурак откажется?
– Только что перед вами девушка отказалась, потому что хотела коробку «автомат», кожаные сиденья и цвет «красный металлик».
– Москвичи совсем зажрались! – убежденно заявил мужчина.
– А вы что же, не москвич? – забеспокоилась я. – Вы в каком регионе живете? Если далеко, то машина не успеет прибыть к завтрашнему утру.
– В Московской области, в городе Пушкино.
– Тогда нет проблем. Диктуйте ваше имя, фамилию и адрес. Ваши паспортные данные мне сейчас не нужны, но они понадобятся завтра, чтобы поставить автомобиль на учет в ГИБДД.
Мужчина радостно отрапортовал:
– Комков Кирилл Георгиевич, город Пушкино, улица Чехова, дом три, квартира пять.
– Значит, до завтра, – попрощалась я. – Постарайтесь выглядеть достойно, вас будет снимать Центральное телевидение.
Поражаюсь людской доверчивости! Ну, не бывает в нашей стране честных лотерей, не бывает! Может быть, какую-нибудь ерунду вроде шариковой ручки вы и получите, но ценные призы всегда отходят брату, свату или сестре устроителя лотереи. Вот вы бы сами отдали в чужие руки «вольво», пусть и без климат-контроля? То-то же.
С другой стороны, что бы я делала, не будь на свете простаков вроде Кирилла Георгиевича? Я решила действовать прямо сейчас, пока мужчина пребывает в благостном настроении, предвкушая завтрашнюю встречу с автомобилем. Тем более что Пушкино находится недалеко от Москвы, и я успею смотаться туда до наступления темноты.
На Ярославском вокзале было столпотворение, я с трудом пробилась к расписанию.
– Сволочи, отменили все электрички! – громко возмущалась какая-то женщина. – Убить их мало!
Ей вторил мужчина:
– А цены на билеты поднимать не забывают! – И он добавил несколько непечатных выражений.
Я посмотрела на листок бумаги, пришпиленный к расписанию. Ближайшие электрички были отменены. Вернее, железнодорожники поступили хитро: они их не отменили, а перенесли – на два, три часа назад. То есть приходит человек в семнадцать часов и видит, что электричка ушла в 14.20. Это здорово успокаивает, знаете ли!
Поскольку первая электричка в сторону Пушкино отправлялась только через полтора часа, я решила убить время в универмаге «Московский». И была поражена, сколько народу там толчется. Создавалось ощущение, что покупатели сметают с полок все: лакированные сумки, меха, дорогую обувь, украшения… Даже в отделе тканей была очередь, дамы скупали рулонами натуральный шелк, шерсть, искусственный мех «под леопарда»…
– У вас всегда так много народу? – спросила я у продавщицы в отделе косметики.
– Сегодня еще мало, по выходным тут яблоку негде упасть, – отозвалась она. Потом зло добавила: – Я не знаю, откуда они берут столько денег, но это явно нетрудовые доходы.
Я пришла на платформу за десять минут до отправления электрички. И поступила очень опрометчиво, потому что даже не смогла зайти в вагон. Не сесть, а зайти! Пассажиры набились, как сельди в бочку, чуть ли не висели на полках для багажа. Свободное место оставалось только в тамбуре, куда я и притулилась. «Ничего, – думала я, – сейчас люди будут выходить на станциях, и я сяду».
Ха! Никто не выходил, наоборот – все только входили. Озверевшие граждане, которые задубели ждать электричку на открытых платформах, штурмом брали вагоны. Каким-то фантастическим образом меня протолкнули в середину, где я простояла в течение часа, зажатая между мужиком в кепке, пожилой дамой в очках, прыщавым студентом и беременной женщиной. Ей, кстати, место никто не уступил.
Я вспомнила свою коллегу Юлю, которая ездит в редакцию из Ногинска. После окончания рабочего дня она еще долго болтается в отделе. На мой удивленный вопрос Юлька пояснила:
– Раньше восьми вечера я просто не могу влезть в электричку – затопчут! А после восьми нужно прийти за полчаса до отправления, чтобы занять место, иначе буду стоять всю дорогу.
– Но почему?!
– Потому что железнодорожное расписание не менялось двадцать лет. Как ходила электричка раз в час, так и ходит. А насколько увеличилась численность населения? Сколько новых микрорайонов понастроили? Подросло новое поколение, все едут на работу в Москву, потому что в родном городе платят копейки, и все пытаются влезть в одну-единственную электричку.
– Но почему бы не пускать поезда чаще? – недоумевала я. – Например, раз в пятнадцать минут?
– Ты смеешься? Проблемы населения железнодорожников не волнуют! У них одна задача – регулярно повышать тарифы за проезд.
Когда через час я, с оторванной пуговицей и отдавленными ногами, вышла на платформу, у меня возникло два желания. Во-первых, собственными руками прибить президента организации «Российские Железные Дороги». Нет, прибить – для него это будет слишком быстрая и легкая смерть. Надо заставить топ-менеджера ездить на электричках в час пик по всем направлениям, через неделю он сам от такой жизни сдохнет. А во-вторых, следует добавить к моей программе «Если бы президентом была я…» пункт о реорганизации движения пригородных поездов, причем скорейшей. За неподчинение – расстрел на месте!
Обуреваемая такими кровожадными мыслями, я узнала у местного населения, как пройти на улицу Чехова. К счастью, она находилась неподалеку от станции. Вскоре я стояла около дома № 3 – кирпичной пятиэтажки желтого цвета.
Домофона на подъезде не было. Пятая квартира находилась на втором этаже. Я позвонила в дверь, и через секунду открыл холеный мужчина в дубленке. Ему было около сорока лет. Я догадалась, что он либо только что пришел домой, либо собрался уходить.
– Вы к кому?
– Кирилл Комков здесь проживает?
– Это я, – удивленно отозвался мужчина.
– Я подруга вашей сестры Анны…
Договорить я не успела, Кирилл перебил:
– Откуда узнали мой адрес?
– Нина сказала. Ну, девушка, которая сейчас снимает квартиру Ани.
Лицо мужчины озадаченно вытянулось. Очевидно, он не мог припомнить, когда давал жиличке адрес. Я поспешно добавила:
– Я хочу купить у вас кое-что из вещей сестры.
Слово «купить» подействовало, как взмах волшебной палочки.
– Проходите! – Комков распахнул дверь. – Ой, нет, подождите пока, я сам сначала разденусь. В этой прихожей вдвоем не развернуться.
Когда я избавилась от пальто и сапог, хозяин пригласил меня на кухню. Проходя по коридору, я краем глаза бросила взгляд в глубь квартиры. Это была тесная «двушка» со смежными комнатами, обставленная без изысков. Из-за доминирующего розового цвета обоев и штор у меня сложилось впечатление, что раньше здесь хозяйкой была дама.
На кухне Кирилл предложил мне табуретку, сам сел напротив. Весь его вид выражал готовность слушать. Я принялась вдохновенно врать:
– С Аней я дружу около пяти лет. Сошлись мы на почве похудения, записались в один тренажерный зал. Год назад я переехала на другой конец Москвы, и мы потеряли связь. Недавно я оказалась в Царицыно, зашла к ней на работу и узнала трагическую весть. Неужели и правда Аня пропала?
– Да, – кивнул Кирилл, – я подал заявление в милицию на розыск.
– А есть надежда, что ее найдут?
– Никакой, – бодро отозвался собеседник.
– В магазине мне сказали, что ее квартира была открыта…
– Дело было так. Я позвонил Аньке, сказал, что приеду по делам в Москву, остановлюсь, как обычно, у нее. Она заупрямилась. В то время у нее жил молодой человек, и она сказала, что я буду им мешать.
– Как его звали? – быстро спросила я. – Кажется, Артур?
– Артур или Адольф, точно не помню. Я, естественно, сказал, что ничем им не помешаю. И вообще – ухажеров у нее может быть море, а двоюродный брат только один, правильно? Ну вот, приехал, звоню в домофон, а она не открывает. Ладно, думаю, надо хотя бы вещи поставить в общем коридоре. Соседка впустила меня в тамбур, потянуло сквозняком, и дверь Анькиной квартиры распахнулась. Сестры дома не было, я решил, что она выскочила в магазин. Но она не появилась ни через час, ни на следующее утро. Так какие Анькины вещи вас интересуют? – безо всякого перехода спросил он.
– Не знаю, – растерялась я, – а что у вас есть?
Мужчина вышел из кухни и через минуту вернулся с коробкой из-под СВЧ-печи.
– Вот что осталось, многое пришлось отдать или выкинуть, – с сожалением произнес он.
Кирилл вывалил содержимое коробки на стол. Образовалась куча из сильно поношенных вещей, среди которых было даже нижнее белье. Комков выудил черную водолазку и протянул мне:
– Кажется, ваш размерчик.
Я посмотрела на рукава в «катышках».
– А кроме одежды, у вас что-нибудь есть? Мне бы хотелось, чтобы была память о подруге…
– Были кое-какие бумаги, даже письма. Не знаю, сохранились ли. Все-таки нелегко уберечь все в целости и сохранности, когда у тебя нет своего угла…
Причитая и жалуясь на жизнь, он принес прозрачную папку. В ней обнаружились какие-то рекламные проспекты, несколько школьных тетрадей, исписанных от руки, и страница текста на английском языке, отпечатанная на лазерном принтере. Я хотела рассмотреть бумаги поближе, однако Кирилл сгреб их обратно в папку и сказал:
– С вас три тысячи рублей за все.
– Побойтесь бога! – воскликнула я. – Три тысячи за какие-то рекламные проспекты? Да их бесплатно раздают у метро! Нехорошо наживаться на памяти сестры!
– Назовите вашу цену!
– Сто рублей, и то исключительно из теплого отношения к Ане.
– Это смешно! – фыркнул Комков. – Да вы посмотрите, здесь же глянцевая бумага! А шрифт какой крупный! Одной типографской краски ушло на тысячу целковых!
Я поняла, что торговаться он будет долго. Ради спасения Варвары я бы отдала требуемую сумму, но дело было в принципе. Во-первых, в бумагах может не оказаться ничего полезного. А во-вторых, провинциал и так незаконным образом сдает квартиру сестры! Поимел бы совесть!
В этот момент в прихожей раздался какой-то шорох.
– Давайте пятьсот рублей и забирайте бумаги! – прошипел Кирилл.
Я протянула купюру, он молниеносно убрал ее за пазуху и нацепил благостное выражение на физиономию.
– У нас гости? – раздался женский голос.
– Про квартиру в Царицыно – молчок! – свистящим шепотом приказал Комков и громко отозвался: – Да, дорогая! Зашла подруга моей бедной сестры Анны. К сожалению, ей уже пора уезжать в Москву.
На кухню вошла женщина. С первого взгляда она мне понравилась: трудовая лошадка, которая впряглась в воз проблем и безропотно его везет. Я сама недавно была такой же.
– Здравствуйте! – приветливо улыбнулась женщина. – Меня зовут Людмила.
– И меня Людмила! – обрадовалась я.
– Сегодня ужасно ходят электрички, я целый час мерзла на платформе, – весело сообщила Люда, ставя на пол сумки с продуктами.
Кирилл тут же кинулся к пакетам, вытащил палку колбасы, откусил. Женщина отобрала у него колбасу.
– Не кусочничай, сейчас будет ужин. Люда, вы поужинаете с нами?
– Ей пора уезжать в Москву, – повторил Комков.
– Это правда, – кивнула я, – у меня мало времени.
Тут хозяйка заметила на окне какой-то сверток. Она развернула пакет и вытащила оттуда новую мужскую рубашку и галстук. Посмотрела на ценники и присвистнула:
– Зачем тебе такая дорогая рубашка? А галстук? У тебя их уже сто штук.
У Кирилла забегали глазки:
– Завтра я иду на собеседование. Очень солидная компания, надо выглядеть достойно. Обещают большую зарплату.
– Здорово, – обрадовалась Людмила, – наконец-то ты будешь работать! Это надо отметить! Люда, может, хотя бы чаю с нами выпьете?
С каждой минутой Кирилл нравился мне все меньше и меньше. Мужик не работает, живет за счет женщины. Наличие квартиры в столице, которую он сдает втридорога, скрывает. О выигранном «вольво» тоже не собирается сообщать, и вряд ли потому, что хочет устроить Людмиле приятный сюрприз. Таких халявщиков надо учить.
– Чаю, пожалуй, выпью! – сказала я, не обращая внимания на недовольный взгляд Комкова.
Откусывая печенье «курабье», я вела с хозяйкой беседу. Выяснилось, что Людмила работает бухгалтером в Москве. Фирма расположена рядом с метро «Коломенская», в удачные дни дорога на работу занимает два часа.
– Почему бы вам, – спросила я, – не жить в столице? Ведь общественный транспорт ужасно изматывает!
Она махнула рукой:
– Снять квартиру? На какие шиши?
– Но ведь у Кирилла есть московская квартира, осталась от сестры. Около станции метро «Царицыно», как раз недалеко от вашей работы.
Она изумленно уставилась на спутника жизни.
– Дорогая, – заюлил тот, – я еще не вступил в права наследования, квартира мне не принадлежит.
Я гнула свое:
– Но ведь вы ее сдаете, а могли бы жить там сами.
Мои слова произвели эффект разорвавшейся бомбы.
– Ты сдаешь квартиру?! И давно?!
– Совсем недавно, – прошептал Комков.
– Около года, – вставила я. – Ой, мне пора на электричку, спасибо за угощение, до свидания!
Прихватив бумаги, я поспешила покинуть гостеприимный дом.
Судя по тому, как накалилась атмосфера у меня за спиной, халявщику придется стать партнером и поделиться прибылью.
