Глава 12
— Ой, е-мое!!! — воскликнул Евгений, когда моя сковорода опустилась на его голову. — Ты что, Мама, с ума сошла?
Я с ужасом смотрела на него. Кошмар! На кого он похож, мой любимый?
Ширинка расстегнута, рубашка разорвана, в крови, в губной помаде и в следах травы, лицо в подозрительных царапинах, брюки невообразимо грязные. И все это безобразие к тому же еще источает запах дешевых женских духов и перегара.
Евгений тем временем со стоном «ой, Мама, ой!» присел прямо там, где стоял.
— Надеюсь, тебя не изнасиловали? — спросила я, готовая уже ко всему.
— Ой, Мама, я теперь даже и не знаю, после того как ты меня отоварила… Я рассердилась.
— Не называй меня Мамой! Просила же и не раз. Черт тебе мама!
— Хорошо, хорошо, ты. Мама, не сердись. Сейчас я тебе все объясню, и ты поймешь. Но зачем же ты меня так отоварила?
Он был безнадежно пьян. Я не только никогда не видела его таким, но даже и не подозревала, что это возможно. Присев от удара, он уже не мог подняться и окончательно упасть он тоже не хотел. Это заставляло его совершать какие-то невообразимые движения и спиной, и всем телом; Видимо, он искал надежную точку опоры, которая была пока лишь под одним его мягким местом.
Однако Евгений все елозил и елозил, пытаясь ухватиться за что-нибудь руками. И уронил-таки шкафчик с обувью.
— Ой, прости, это не я и случайно, — сказал он и распластался на всю прихожую.
Следом за этим раздался громкий раскатистый храп. Евгений не притворялся, он действительно заснул. Размеры тела не позволяли его транспортировать. Я только вздохнула от бессилия и решила оставить его на полу.
Надо же такому случиться, чтобы в один день на меня свалились сразу все напасти. И почему он не позвонил, а пытался открыть дверь? Раньше он никогда так не поступал, зная, что я дома. Впрочем, раньше он такой и не приходил.
Я отправилась в Красную комнату, разделась и улеглась на Санькину кровать. Почувствовав меня рядом, сынуля, не просыпаясь, обхватил мою шею ручками и прижался мордашкой к моей груди. Я задохнулась от нежности, обняла его и заснула.
Утром меня разбудила Жанна, привыкшая вставать раньше всех. Она принесла кофе.
— Как ты себя чувствуешь? — спросила я шепотом, стараясь не разбудить Саньку.
— Нормально, — ответила она и виновато добавила:
— Я заснула в твоей постели, даже не помню, как это получилось.
— Ерунда, — усмехнулась я, демонстрируя оптимизм. — Зато Евгений заснул на полу. Он пришел поздно ночью безобразно пьяный.
Жанна покрылась красными пятнами. Почуяв неладное, я, как ужаленная, вскочила, накинула халат и выбежала в прихожую. Евгения там не было. Я метнулась в спальню. Он был там. Лежал поперек кровати. Его одежда валялась на полу.
— Он испугал меня уже под утро, — пояснила Жанна. — Пришел и рухнул прямо на меня.
Она стояла за моей спиной и, сгорая от стыда, смотрела на Евгения.
— Да-ааа, — сказала я и отправилась на кухню.
Жанна поплелась за мной следом.
— Он меня не трогал, — оправдывалась она. — Пришел и рухнул. Ты мне веришь?
— Верю, верю, — задумчиво ответила я, усаживаясь за стол и закуривая сигарету.
— Он был одет. Даже не знаю, когда он разделся. Я накрыла его одеялом и вышла.
— Зачем одетого человека накрывать одеялом? — спросила я.
Жанна потупилась.
Я сидела и думала, что раньше, до того как она подверглась изнасилованию, у меня даже в мыслях не было бы ничего из того, что есть сейчас.
И она это чувствует. И страдает. Хотя не виновата абсолютно ни в чем. И все же на ее лице печать вины. Потому что Евгений, разумеется, разделся до того, как лег в постель. И он не просто рухнул, а, думая, что там лежу я, залез к Жанне под одеяло и…
Сделай он это раньше, визг стоял бы такой, что полдома уж точно сбежалось бы, а сейчас она постеснялась даже пикнуть. И это после того, как она только что перенесла такой стресс. А мы еще собираемся обмануть Михаила.
Интересно, как это нам удастся? Надеюсь, что удастся.
— Перестань, Жанна, — сказала я. — Неужели ты думаешь, что я могу приревновать тебя к пьяному мужику? Почему ты стоишь, опустив голову? Почему не негодуешь? Эта пьяная свинья разбудила тебя, напугала, а ты сгораешь от стыда!
Это безобразие какое-то! Ну да фиг с ним. Давай лучше займемся делами. Времени у нас в обрез.
И мы занялись делами. В четыре руки привели квартиру в порядок, приготовили себе самые красивые платья, подкрасились, накрутили волосы и отправились на кухню готовить. Там-то нас и нашел Евгений. Он выполз из спальни уже вполне трезвый. Жанна, увидев его, тут же вспомнила про Саньку и выбежала в гостиную.
— Ну?! — грозно спросила я, с большим подозрением глядя на его щеку.
— Что «ну»? — спросил он, старательно пряча глаза. — Ну задержался немного вчера, работал…
— Уж вижу. На лице следы твоих трудов, — кисло усмехнулась я.
— Где? — испугался он и побежал в ванную. — Е-мое! — донеслось оттуда.
— Как же так?
Я не поленилась отправиться к нему. Стала рядом и с глубоким презрением смотрела на расцарапанную щеку.
— Только не рассказывай мне ничего про бритву, — предупредила я. — До сих пор воняешь женскими духами. Ты хоть помнишь, что вчера у нас была вечеринка? Маруся чуть не умерла от негодования, — Так испортить ей отдых.
— При чем здесь Маруся, — ответил Евгений. — Я виноват только перед тобой. Я помнил о вечеринке до последнего момента и приехал с легким опозданием…
— В семь часов утра, — закончила его мысль я. — Почему твоя рубашка вся в зеленых полосах? Ты что, валялся в траве? А потом она расцарапала тебе лицо!
Накручивая себя, я уже негодовала. Я замахнулась, собираясь отпустить ему звонкую пощечину, но Евгений поймал мою руку и с глубоким чувством вины прошептал:
— Со-оня…
Мне расхотелось его бить.
— Уйди с глаз моих, — сказала я. — Некогда мне разбираться с тобой.
Вот-вот придут гости.
— А разве я не буду играть роль хозяина?
— Что? — ужаснулась я. — Ни в коем случае! Евгений расстроился.
— Мы же собирались изобразить счастливых мужа и жену, — напомнил он.
Меня возмутило его нахальство.
— Какое уж тут счастье, когда муж до утра валяется на траве, после чего приходит с разодранной рожей, — сказала я и отправилась на кухню, вспомнив, что не вынесено мусорное ведро.
Когда я прошествовала мимо него с гордо поднятой головой и полным мусора ведром, он попытался мне помочь, но я была неумолима.
— С глаз моих долой!
На лестничной площадке меня подстерегала новая неприятность в лице Старой Девы.
— Как прошла ваша вечеринка? — жеманясь, спросила она.
— Отлично! — рапортовала я, даже не взглянув в ее сторону, за что тут же поплатилась.
— Думаю, было бы еще лучше, если бы Женечка не лежал в кустах, а сидел за столом, — сказала она и с чувством исполненного долга удалилась, громко хлопнув дверью.
Ноги мои подкосились.
«Лежал в кустах? В каких кустах? Не в тех ли…»
Я бросилась к ее двери и неистово надавила на кнопку звонка. Старая Дева мгновенно выросла на пороге, довольная произведенным эффектом.
— Очень рада, — сказала она.
— Простите, в каких кустах лежал мой Женя? — спросила я, не обращая внимания на ее слова.
Она изобразила изумление, от чего ее лысые брови, словно облезлые гусеницы, поползли вдоль ее узкого лба.
— Как в каких? В наших кустах. Там, где аллея. Я выгуливала своего Жульку. Он чуть не написал на вашего Женю. Да, да, Женя был мертвецки пьян.
Даже не шелохнулся.
Это был шок. Я не верила своим ушам. Но откуда могла знать Старая Дева про кусты? И потом, она врунья, конечно, но такое не придумала бы. Нет, он действительно был в кустах. И его испачканная рубашка говорит о том же, и брюки. Брюки! О чем же тогда говорит его расстегнутая ширинка?
Мой ужас отразился на физиономии Старой Девы.
— Что?! Что-то случилось? — закудахтала она.
Я сумела улыбнуться.
— Все в порядке. Не вспомните ли, когда именно вы гуляли со своей прелестной Жулькой?
— Жулька — кобель, — с глубокой обидой уточнила она. — А гуляли мы…
Она задумалась. Я терпеливо ждала.
— А уж и не помню точно, темно уж было. Ах да вспомнила: а вот когда к вам звонил мужчина с тортом, тогда мы и отправились гулять. Он вышел из лифта, а мы туда вошли.
Я уронила пустое ведро. Оно с грохотом упало и покатилось по площадке, а потом и по ступенькам.
«Так и есть. И время сходится. Следом за Пупсиком пришла Жанна, а потом она почти тут же ушла. Ужас! Ужас! Что же делать?!»
Открылась моя дверь, показалась встревоженная физиономия Евгения.
— Здрасте, — поджав губки, произнесла Старая Дева. — А мы тут все про вас.
Он мгновенно исчез за дверью. Я побежала по ступеням вниз за ведром.
Старая Дева, сообразив, что скандала не будет, разочарованно вздохнула и, фальшиво пожелав мне всего доброго, отправилась в свою квартиру.
Когда я выросла на пороге, Евгений (он ждал меня в прихожей) попятился.
Видно, на лице у меня было написано все, что сейчас произойдет, потому что он здорово испугался.
— Соня, Сонечка, не надо, я тебе сейчас все объясню, — забубнил он. — Увидишь сама, я не виноват.
— Женя, — прошипела я, — лучше иди к себе домой и придумай что-нибудь правдоподобное.
— Уже! Уже придумал! — закричал он, радостно хлопнул себя ладонью по лбу, плюнул, чертыхнулся и поправился:
— Я хотел сказать, что мне не надо ничего придумывать. Я уже сейчас могу рассказать тебе всю правду.
— Уже не надо. Лучше иди домой.
— Соня, я не виноват, это водка, это отрава, яд, ты посмотри, я же весь зеленый.
— Особенно в области рубашки. Это трава, Женя, а не водка. Не надо было валяться в кустах.
Он сник и взялся за ручку двери, явно ожидая, что я его остановлю. Я не знала, как мне поступить. Я действительно хотела, чтобы он ушел.
— Мы же собирались с тобой удивить эту грымзу, будущую свекровь Жанны, ты же сама хотела, — снова напомнил он мне.
Теперь мне это показалось глупейшей затеей.
— Иди, Женя, мне трудно выглядеть счастливой рядом с тобой, во всяком случае сегодня, — сказала я, и он ушел.
