Глава 16
Когда Галина вытащила губную помаду и занялась ремонтом лица, я заказал нам еще по чашечке кофе и призадумался. Поняв, что Масляникова не может ничего сообщить о взрыве, все ее комментарии сводились к одной фразе: «Зажгла спичку, а тут как бабахнет!», я начал расспрашивать ее о Валерии. Но и в этом болтливая актрисулька не смогла мне ничем помочь. Несмотря на то, что она общалась с Лерой не один день, ничего о личной жизни своей знакомой она не знала. Имени «Виктор» не слышала, о наличии бывшего мужа-самоубийцы тоже, не помнила, чтобы Ермилова произносила кличку Масик, да и вообще она считала парикмахершу старой девой.
– Какие мужчины! – патетично заламывала руки актриса. – О чем вы! Валерия жила одна! Мы вместе справляли дни рождения и другие праздники! Знаете в каком составе? Я с кавалером, Инесса с мужем и Лера. Вокруг Ермиловой не было ни одного представителя сильного пола, я ее даже жалела. Один раз попыталась сосватать Леру, пригласила одного режиссера, Антона Кормова. Так он мне потом позвонил и сообщил, что Валерия психопатка… Антон довез ее до дома и попытался поцеловать, а она ему со всей дури пощечину залепила. Ну не кретинка ли, а?
– Иногда встречаются женщины, которым не нравятся объятия в первый час после знакомства! – возразил я.
– Так сказать же можно, – сердито воскликнула Галина, – с какой стати сразу руки распускать?! Что за поведение дебильного подростка! Лере-то давно не тринадцать лет, просто смешно. Антон на меня обиделся, а ему как раз деньги на фильм дали! Вот он меня в картину и не позвал, так и вышло, что я лишилась главной роли. Поймите меня правильно, я загружена сверх меры, но все равно неприятно. Пусть бы Антон предложил, а я бы отказалась! Но из-за Леры он не намекнул мне ни словом о новом сериале!
Галина на секунду замолчала и вонзила зубы в эклер, поданный к кофе. Я молча смотрел, как она уписывает пирожное. Ох, сдается мне, не в пощечине дело. Хорошей актрисе прощают любые капризы, а уж на поведение ее подруги никогда не обратят внимания. Галина просто никому не нужна, отсюда и крики о фанатах и жалобы на бремя славы.
– Близкие подруги у Леры были?
– Я и Инесса. С последней она чаще встречалась, они работали вместе.
– Больше никого?
– Абсолютно. Ни родственников, ни приятельниц, ни любовников, ни детей, – зачастила Галина, – печальная судьба, как женщина Лера не состоялась. Вот Инеска девочку сначала родила, потом мальчика. Я детей терпеть не могу, карьера домашней хозяйки не для меня, но зато имею огромную фильмографию, армию фанатов, я безумно популярна. А Лера?
– Она создала салон «Артемон», – напомнил я, – не многим женщинам удается наладить собственный бизнес.
– Ой, – махнула оперстненной ручкой Галина, – не смешите! Бизнес. Смех прямо. У них с Инессой на двоих имелась одна задрипанная парикмахерская.
– Но Валерия говорила мне, что владеет сетью магазинов для животных, аптекой…
Галина поправила прическу.
– Сказать все можно, вы эти торговые точки видели?
– Нет.
– Ага! А я была в двух! Стоят на рынках ларьки, по размеру чуть больше пивных кружек, торгуют в них девки, за три копейки в день работают. Что же касается аптеки, то это просто лоток, который при ветеринарной лечебнице открыт.
– А клиника принадлежит Лере?
– Умереть не встать! Нет, конечно. Валерия совсем немного зарабатывала, правда, купила себе подержанную иномарку, а вот на квартиру не накопила, в маминой жила.
Я начал гонять по столу смятую салфетку. Многим людям свойственно преувеличивать свои доходы и положение в обществе. Валерия изображала перед нами с Норой богатую, удачливую коммерсантку. Хотела произвести впечатление. И ведь я поверил ей. Нет бы сразу понять, что успешная в деловом плане дама не станет жить в подобном доме, без охраны, консьержки и даже простого домофона.
Но кому могла досадить собачья цирюльница? Может, она плохо постригла какую-то болонку и разозленный хозяин решил отомстить?
Ну и глупость, однако, пришла мне в голову! Из-за испорченной собачьей шубы никто не станет затевать столь масштабный спектакль. Ну покричит, поругается, не заплатит, в конце концов, деньги за услуги… Здесь же целая постановка, в которую втянут и бедный Виктор. Именно его настоящий убийца решил сделать козлом отпущения.
Галина ничего не слышала о первом муже Леры. Похоже, Валерии было неприятно вспоминать те дни. И про Масика она Галине ничего не рассказывала. Вот Инесса знала о любовнике и о муже, который покончил жизнь самоубийством. Но я не понимаю, с какой стати Инессе убивать подругу и компаньонку, не вижу причин. Поссорились из-за доходов? Маловероятно, похоже, больших денег в салоне не зарабатывали, и Инесса говорила о Лере с любовью, в ее голосе звучала истинная скорбь, такое чувство трудно убедительно сыграть даже большой актрисе. Нет, похоже, Инесса ни при чем, или я вообще ничего не понимаю в женщинах. Следовательно, надо искать в окружении Валерии особу, которая была в курсе всех ее проблем, это она убила Ермилову.
– Вы можете назвать подруг Леры? – спросил я у Галины.
– Я и Инесса.
– Еще кого-нибудь?
– Сказала же, больше друзей у нее не было.
– Точно знаете?
– Абсолютно!
– Откуда такая уверенность?
Галина нахмурилась:
– Снова-здорово, мне некогда ходить по кругу и на одни и те же вопросы отвечать! Сейчас небось дома телефон разрывается, режиссеры звонят, в сериалы приглашают, а я здесь с вами время теряю. Мы все праздники вместе с Лерой встречали, ясно? Неужто она бы кавалера не прихватила?
– Про мужчин я понял. Но вдруг у Леры имелась закадычная подружка?
– Была, – согласилась Галина, – это я, хоть Инесса и считает, что она лучше всех Леру знала. Может, оно и так, но ключи Валерия мне оставляла!
– Какие ключи?
– От квартиры, – пояснила Галина, – мы рядом живем, а Лера рассеянной была, пару раз связки теряла, ну и дала мне запасные.
Я встрепенулся, словно пойнтер, почуявший добычу. Записная книжка! У Леры она небось лежит на видном месте, ну как без блокнота, куда заносят номера телефонов? Лично я храню все, со студенческой поры.
– Вы можете впустить меня в апартаменты Леры?
Галина прикусила нижнюю губу.
– Ну… а зачем вам это?
– Хочется посмотреть на интерьер, – ловко обошел я острый вопрос.
– Жила она как все, ничего особенного.
– Кстати, кому квартира достанется?
Галя пожала плечами:
– А я знаю? Небось никому! Родственников-то у Леры нет. Между прочим, я сижу тут второй час, балбесничаю, от съемок отказалась. С вас сто долларов, именно столько стоит мое время, по-моему, вполне разумная цена. Я слишком знаменитая и занятая, чтобы бесплатно с вами беседовать.
Я вынул портмоне, выудил оттуда две зеленые бумажки и сказал:
– Одна за потерянные минуты, вторую получите, если впустите меня в квартиру Леры.
Галина тут же встала.
– Пошли, чего время зря терять! Только идите вперед и проверьте, чтобы фанатов не было, моя охрана может и проглядеть!
На Тверской не оказалось ни одного идиота, мечтавшего получить автограф Галины.
– Где ваша машина? – спросил я у Масляниковой, оглядывая строй иномарок, припаркованных у «Дотти».
Актриса замялась:
– Я велела шоферу и охране съездить в магазин за продуктами, а потом отвезти все домой, надеюсь, вы на колесах? Имейте в виду, звезды в метро не раскатывают, придется такси взять, если на личную машину не заработали.
– Вон моя, светло-серая.
– Да уж, – с сожалением протянула Галина, – это, конечно, не лимузин по спецзаказу, которым я владею, но на что не пойдешь ради того, чтобы помочь найти убийцу подруги.
Я молча завел мотор. Бело-черный комбинезончик Галины был сшит из дешевого материала, туфли из искусственной кожи, сумочка тоже подкачала, шкура, из которой она сделана, принадлежит животному по имени «дерматин», а расплывшаяся на губах слишком яркая помада и размазавшаяся под глазами тушь говорят о крайне низком качестве косметики. Не надо думать, что мужчины не замечают подобных вещей. И потом, богатая женщина ведет себя иначе. Обладательница золотой кредитки не станет суетиться, говорить о марке своего автомобиля и о наличии шофера с охраной. Обеспеченная особа обладает чувством достоинства, она вполне способна ездить на дешевом автомобиле, если тот пришелся ей по какой-то причине по вкусу. И она никогда не наденет кофточку от кутюрье ярлычком наружу, потому что ей нет никакой необходимости кричать о своем богатстве.
В подъезд Леры я входил в некотором смятении. Слава богу, ее квартира находилась на этаж ниже того места, откуда в полном отчаянии выпрыгнул Виктор. На двери была наклеена белая бумага, украшенная печатью. Я на секунду растерялся, но моя спутница мигом сорвала ее, скомкала и швырнула в пролет лестницы.
– Ну народ, – заворчала она, возясь с ключами, – лишь бы гадость наклеить! С какой стати, а? Уроды! Не открывается! Ну Лера! Сколько раз говорила ей: смени замок. Только все впустую.
Наконец дверь открылась.
– Давайте деньги, – велела Галя.
– Но я вручил их вам в кафе.
– Еще сто долларов.
– За что же? Вроде я уже заплатил за ключи, – я решил посопротивляться.
Деньги, которые я дал Гале, принадлежат Норе, это спецрасходы на ведение дела, но, поскольку хозяйка никогда не требует с меня никаких квитанций, нужно тратить средства экономно.
– Небось думаете один внутри пошарить, – захихикала Галина, – гоните стольник и ходите сколько хотите. Потом ключи вернете, я в этом же доме живу, квартира сто двадцать. Не заплатите, буду у вас над душой маячить.
– А как же съемки? – не выдержал я.
Галина капризно выпятила губки:
– Ничего, подождут, я звезда!
Мой кошелек стал легче еще на одну купюру. Повеселевшая Галина убежала, а я вошел в прихожую, запер дверь, положил ключ в карман и начал осматривать помещение.
С первого взгляда стало понятно, что здесь жила не слишком преуспевающая женщина. Нет, в квартире был сделан ремонт, но самый обычный, без особой роскоши. Двери из сосны и такая же мебель в прихожей. Маленькая кухонька обставлена мебелью российского производства, комнаты тоже. В ванной отнюдь не джакузи, да она бы сюда и не влезла, и вся бытовая техника была неновой. В таком антураже живут люди с постоянным, но небольшим доходом. Прокормиться и одеться хватает денег, а отложить нечего, на новые кресла и телевизор нужно собирать годами.
Маленькая комната служила спальней, ничего, кроме кровати, крохотного столика и пуфика, тут не было. Я машинально посмотрел на книгу, лежавшую на подушке. «Любовь во время звездопада». Похоже, Лера была любительницей дамского чтива, милая забава для одиноких или просто обделенных нежностью женщин. Прочитает дама толстый томик, попереживает, поплачет с главной героиней, и депрессия отступает. Великая вещь – любовный роман, заменитель страсти, эрзац для особ, которым не хватает романтики в жизни.
Записной книжки в спальне не было. Я прошел в большую комнату и с некоторой тоской уставился на «стенку». Трехстворчатый гардероб, секретер, отделение для посуды, ниша, где стоит телевизор.
Распахнул платяной шкаф. Однако с одеждой у нее было негусто! Испытывая некоторую неловкость, я поворошил белье на полках. Здесь книжки тоже нет. Скорее всего, она в секретере или в ящиках комода.
Я шагнул было влево, но тут из прихожей послышался звук открывающейся двери. Я запаниковал, и ноги сами собой внесли меня в шкаф. Сквозь маленькую щелочку мне было видно фигуру вошедшей женщины со спины. Ярко-красная куртка, темно-синие джинсы и кроссовки, на голове голубая бейсболка.
Уверенным шагом незнакомка подошла к тумбе, на которой стоял телевизор, распахнула нижнее отделение, вытащила оттуда что-то, развернулась и направилась к двери.
Лица дамы я по-прежнему не видел, его скрывал длинный и широкий козырек, но то, что нежданная гостья несла в руках, разглядел великолепно. «Красная куртка» прижимала к себе альбом с фотографиями и записную книжку.
Дверь хлопнула, заворочался ключ. Я выскочил из укрытия и опрометью бросился за женщиной. Яркое пятно довольно быстро удалялось в сторону центра, дама была без машины, она не воспользовалась ни наземным транспортом, ни расположенным неподалеку входом в метро. Я, естественно, тоже шел пешком, боясь упустить незнакомку из виду. В голове теснились вопросы. Кто она? Откуда у нее ключи от квартиры покойной? Зачем забрала телефонную книжку и фотографии?
Я мог легко догнать любую женщину, если та передвигается на своих двоих, но специально не приближался к даме. Просто шел за ней на расстоянии. Я боялся спугнуть незнакомку и решил сначала выяснить, где она живет или работает, ведь сейчас дама явно спешит куда-то.
Вдруг «дичь» резко повернула влево и оказалась в сквере. Пару секунд она стояла, потом села на свободную скамейку. Я быстро спрятался за толстым деревом, старым московским дубом, благополучно пережившим все столичные вырубки. Незнакомка достала из пакета альбом, стала листать его, и я понял, что на страницах не было снимков, там, очевидно, был написан какой-то текст. Но, сами понимаете, издалека не разобрать букв. Незнакомка достаточно долго смотрела в альбом, я устал подглядывать за ней, а она все перелистывала страницы. Козырек кепки по-прежнему скрывал лицо. Потом она вытащила из сумочки мобильный, потыкала в кнопки и стала очень тихо вести разговор, я не разобрал ни слова. Пообщавшись, незнакомка встала и быстрым шагом пошла вперед. Я двинулся за ней, вдруг дама остановилась и юркнула в ресторанчик. Я потоптался у входа, а потом решил заглянуть внутрь, опасаясь, что там никого не окажется и она меня засечет.
Но стоило мне заглянуть в зал, как все мои опасения мигом отпали. Ресторан оказался кофейней, причем, скорей всего, дешевой, потому что народу тут было тьма. Все столики оказались заняты, у стойки, где посетителей обслуживал бармен, с трудом нашелся свободный стул, вернее, круглая табуретка на высокой ноге. Я взгромоздился на неудобное сиденье и осмотрел помещение. В первую минуту я даже слегка испугался, вдруг кофейня имеет второй выход и «красная куртка» ускользнула. Но очень скоро глаза наткнулись на женщину, та сняла верхнюю одежду, но бейсболку оставила. Так и сидела в голубой кепке в самом углу, у стены, спиной к залу и ко мне. Я начал внимательно наблюдать за ней.
Вот к столику подошла одна из девочек-официанток, одетая в форменную ярко-оранжевую блузку и черные брючки.
«Голубая бейсболка» закивала, подавальщица стала размахивать руками и тыкать пальцем в сторону стеклянной витрины, где были разные торты и шоколадные конфеты.
Через некоторое время «голубая бейсболка» сделала заказ, потом вытащила мобильный и стала с кем-то разговаривать. Мне, сидевшему в противоположном конце зала, было совершенно не слышно, о чем идет речь. Но одно я понял хорошо: дама ждет кого-то, скорей всего, того, кто попросил ее утащить из дома Леры телефонную книжку и альбом-тетрадь.
– Что заказывать будем? – прозвучал за моей спиной голос.
Я обернулся. Мальчик-бармен сурово смотрел на меня.
– Спасибо, ничего.
– Тогда освободите место. У нас нельзя сидеть, не сделав заказа.
– Дайте эспрессо, – выкрутился я.
– Минимальная сумма обслуживания составляет сто рублей, – нахмурился еще больше мальчишка, – а ваш эспрессо тянет на сорок. Возьмите эклер или наполеон.
– Я не люблю сладкое.
– Сандвич с курицей, его все мужчины берут, – неожиданно стал ласковым бармен, – мы в него аджику кладем, женщинам остро кажется, а парням в самый раз.
Я положил на стойку сторублевую купюру и снова повернулся лицом к залу. Между столиками началось оживленное движение. Группа молодых людей, скорей всего студентов, встала и, шумно гомоня, направилась к выходу. Увидав сразу несколько освободившихся стульев, две пары уже не слишком молодых людей кинулись в их направлении. Официантка стала шумно возмущаться:
– Ну народ! Пустую посуду убрать не дадут.
Одним словом, я временно потерял «голубую бейсболку» из виду, ее заслонили люди, желавшие срочно напиться кофе. Наконец все уселись, успокоились, и я снова увидел свою незнакомку, спокойно сидевшую на прежнем месте. Очевидно, она устала, потому что привалилась к стене. Я отметил, что дама была хорошо воспитана. Она сидела молча, не выражая никакого недовольства по поводу задержки с выполнением ее заказа. Официантки в оранжевых блузках метались по залу, словно оглашенные, но справиться с потоком посетителей им никак не удавалось.
Я машинально проглотил поданный эспрессо и съел сандвич. Надо же, и кофе, и бутерброд оказались очень вкусными. Может быть, тут хорошо готовят и этим объясняется толчея?
Наконец официантка с полным подносом приблизилась к столику незнакомки. Девушка осторожно сняла чашку, поставила ее перед посетительницей, тронула ту за плечо и… дико закричала. Острый, словно шило, вопль перекрыл гул, стоявший в зале. В ту же секунду раздался звон, это официантка уронила поднос. Присутствующие внезапно замолчали, в кофейне повисла тишина.
– Что случилось, Нина? – крикнул бармен.
– Убили-и-и, – завизжала еще громче девочка в оранжевой блузке.
Народ замер на своих местах. Я опомнился первым и, соскочив с табуретки, ринулся к столику, за которым продолжала совершенно спокойно сидеть «голубая бейсболка».
