Глава 6
Я внимательно разглядывала песика, и тут снова ожил мобильный. Опять Бурдюк. Вспомнив, что худой мир лучше доброй ссоры, я решила ответить:
— Да.
— Давай договоримся, — зажурчал Бурдюк.
— О чем? — вздохнула я.
— Решим общую проблему полюбовно, — заныл он.
— У нас есть общие проблемы? — удивилась я.
— Помолвка! — напомнил врач.
— Только не начинай снова! — предостерегла я.
— Зая, подумай о гостях! — воскликнул Бурдюк. — Две сотни человек! Они купили подарки! Получается, зря потратили деньги!
— Если не ошибаюсь, есть еще один повод для вечеринки — твой день рождения, — заметила я. — Смело забирай себе презенты, я на них не претендую.
— Но я уже многим рассказал о предстоящей свадьбе, — не смог скрыть раздражения Бурдюк. — Меня сочтут лгуном! Или, что намного хуже, ветреным человеком, у которого решения меняются со скоростью звука.
— Вали все на меня, — предложила я, — прямым текстом заяви: связался с блондинкой, у Дарьи в голове пшенная каша, она непредсказуема. Простите, ребята, празднуем только день рождения, подарки складируйте на столик и пошли веселиться.
— Если мужчина связался с дурой, то он и сам идиот, — возразил бывший жених, — меня такое объяснение не устраивает. Имею встречное предложение. Ты приходишь на вечеринку, и нас официально объявляют женихом с невестой.
— Давай прекратим бессмысленный разговор, — остановила я его.
Бурдюк решил выдвинуть беспроигрышный аргумент.
— Дорогая, я люблю тебя.
— У нас разные понятия об этом чувстве, — парировала я.
— Ну ладно, буду честен, — вздохнул Бурюк.
— Давно пора, — улыбнулась я.
— Клиник пластической хирургии в Москве развелось, как дворовых собак, — завел он волынку, — конкуренция ошеломительная, цены на услуги падают, пациенты капризничают. Мои дела совсем не так хороши, как кажется. Лучший способ выжить на рынке — скорешиться с крупной иностранной фирмой. Я нашел корпорацию «Мовон», американцы готовы вложить в мой центр немалые суммы. Отличный тандем: я работаю на их продукции, торгую ею, рекламирую кремы-маски, а «Мовон» поддерживает меня материально. Ну как?
— Удачи тебе во всех начинаниях, — искренне пожелала я. — Но при чем тут я?
Бурюк закряхтел.
— «Мовон» лакомый кусочек, к нему тянет загребущие лапы Сергей Лазарев. Американцы до сих пор не приняли окончательного решения, колеблются между мной и мерзавцем, который решил перебежать мне дорогу. Главный штатовский спец по инвестициям прилетает из Бостона в пятницу, я его пригласил на свой праздник. И что? Отменить помолвку? И как я буду выглядеть?
Я зевнула.
— Мы ходим по кругу. Не говори о невесте, сообщи про день рождения.
— Ты не понимаешь, — застонал Бурдюк. — Владелец «Мовона» помешан на семейных ценностях. Он оценивает не только бизнес-успех, но и моральный облик партнера. Лазарев женат, имеет ребенка. А я получаюсь вертопрах. Помолвка должна продемонстрировать американцу, что я добропорядочен, как Винни-Пух, собираюсь жениться, представить народу невесту.
— А-а-а, — протянула я. — Ничего, что та не юная девушка?
— Наоборот! — оживился Бурдюк. — Закрути я интрижку с моделью, было бы плохо. Ты лучший из всех вариантов, средний возраст, имеешь капитал. Америкосы не такие, как россияне, они считают обеспеченного человека успешным и трудолюбивым. Для них бедный — значит, ленивый или больной, понимаешь? От нашей помолвки зависит будущее моей клиники.
— Есть выход, попроси поучаствовать в спектакле свою любовницу, ту, что ночью была с тобой в постели, — посоветовала я.
— Она замужем! — взвизгнул Бурдюк.
— Мда, тебе не повезло, — хмыкнула я. — Прощай.
— Ты не придешь?
— Нет.
— Несмотря на мои просьбы?
— Да.
— О! Ты согласна! — возликовал хирург.
Я поморщилась.
— Да — в смысле нет. Все, конец.
— Ты мне должна кучу денег! — рявкнул Бурдюк. — Надо их отработать.
— За что? — поразилась я.
— На одни цветы я потратил миллион, — гаркнул скупердяй, — шоколадные конфеты, духи, билеты в театр…
Я быстро отсоединилась. Как ни печально это звучит, но настоящую цену мужчине можно узнать лишь в момент окончательного разрыва. Бурдюк казался мне интеллигентным человеком, и что выясняется? Я являюсь гарантом сделки с американцами и выгодным объектом для женитьбы, которая привлечет клиентов. Сильно сомневаюсь, что Бурдюк любил меня хоть пять минут. Он просто вульгарно просчитал свой интерес. Да, права была моя бабушка, которая повторяла: «Все плохое идет нам на пользу. Не плачь, если пришла беда, а радуйся. Через некоторое время поймешь: эта неприятность тебе во благо».
Не наткнись я ночью на любовницу Бурдюка, в субботу спокойно назвалась бы его невестой, а через пару месяцев надела бы на палец обручальное колечко, и ничего хорошего из этого бы не вышло. Вот почему Бурдюк внезапно стал торопиться с официальным объявлением о наших отношениях! Наивная Дашенька мечтала о романтической любви, а Бурдюк думал о партнерстве с американцами.
Телефон снова ожил.
— Ты скотина! — заорал хирург. — Никто не имеет права меня бросать! Позорить! Лишать контракта! Слушай сюда! Я тебя заставлю присутствовать в субботу в ресторане! Похищу, обколю лекарствами, привяжу к стулу! Но ты будешь сидеть на вечеринке! Лучше согласись по-хорошему! Иначе я за себя не ручаюсь! Ты меня не знаешь! Я способен на многое!
— Не сомневаюсь, — процедила я.
— И правильно, — завизжал он, — один укол, и ты вообще лишишься возможности спорить! Превращу тебя в идиотку! Будешь кивать и соглашаться! У меня много связей! ОМОН! Спецслужбы! У всех есть жены, я натягивал им морды. Не начинай войну! Ну, как, придешь, зая?
— Никогда! — отрезала я.
— Котик, — снова ласково запел Бурдюк, — оцени ситуацию трезво. Ваш дом в Ложкине не охраняется, на окнах отсутствуют решетки, а замки открываются пальцем. Не считать же за секьюрити жирных кабанов на въезде в поселок? Войти ночью в твой особняк — как на два пальца плюнуть. Слышала про инъекции «Морола»? Один кубик, и ты покорно следуешь со мной в ресторан, улыбаешься, киваешь и выглядишь прекрасно. То, что у женщины под воздействием лекарства отключена воля, никто не поймет. Давай дружить! Иначе я за себя не отвечаю!
Я постаралась говорить уверенно:
— Спасибо, милый, за предупреждение, но теперь уж точно я умываться с тобой на одном гектаре не стану. Прощай.
— Значит, война? — прошипел Бурдюк. — Отлично! Тебе пойдет красное платье!
— У меня такого нет! — глупо возразила я. — И вообще, я не люблю этот цвет.
— Знаю, что избегаешь пожарных оттенков, но я надену на невесту то, что выберу сам! — пообещал хирург. — Хотел по-хорошему, но ты гадина! Не спрячешься! Знаю номер твоей машины, мне о тебе все известно! Да… да мне…
Я отключила мобильный, поехала в кресле в ванную, умылась, потом вырулила в коридор и отправилась на поиски Софьи.
Хозяйка нашлась в кабинете. Когда я въехала в комнату, она, похоже, занималась счетами.
— Как ваша нога, Дашенька? — заботливо спросила Мурмуль.
— Болит, — призналась я, — наступать больно, а когда сидишь — ничего, главное, на нее не опираться. Но я бойко прыгаю на правой и смогу вести автомобиль.
— Ну это навряд ли, — усомнилась Софья.
— При автоматической коробке отсутствует педаль сцепления, левая нога не участвует в процессе, — пояснила я, — а правая у меня в полном порядке. Во время движения проблем не возникнет, небольшая заминка может случиться в момент посадки и высадки. Но с помощью костылей я справлюсь. Ваша инвалидная коляска замечательная, она элементарно складывается и помещается на заднем сиденье. Если разрешите временно попользоваться Лаурой, буду вам крайне благодарна.
— Катайтесь сколько душе угодно, — мигом предложила Софья, — она пока, слава Господу, никому, кроме вас, не понадобилась.
Я опустила глаза.
— У меня просьба.
— Буду рада ее выполнить, — заявила Мурмуль.
— Я понимаю, что занимаю комнату, которая должна принадлежать бедному, лишенному крова человеку, — завела я. — Хотела от души поблагодарить вас и уехать.
— Не стоит благодарности, — перебила меня хозяйка приюта, — наш долг поддержать человека в тот момент, когда ему понадобилась помощь, независимо от его материального положения.
Я кивнула.
— Понимаю, но мне есть где жить, а, допустим, Светлане — негде. Однако, простите, я не могу сейчас покинуть приют.
— Что случилось? — испугалась Софья.
— Придется озвучить некрасивую историю, — вздохнула я.
Мурмуль ободряюще улыбнулась.
— Ничего, я слышала разное.
Когда мой рассказ завершился, Софья всплеснула руками.
— Извините, но ваш жених мерзавец!
— В связи с этим хочется сказать «спасибо» Лене за наезд, — улыбнулась я, — ваша невестка спасла меня от большой беды. Правда о Бурдюке непременно бы со временем открылась, но оформлять развод очень муторно. К тому же я человек советского воспитания, мне неудобно оформлять брачный контракт, поэтому при разводе непременно возникли бы финансовые проблемы.
— Сочувствую, — пробормотала Софья, — поверьте, вы непременно найдете свое счастье. Оставайтесь в приюте сколько хотите.
— Гости созваны на субботу, думаю, в воскресенье хирург признает свое поражение и успокоится, — оптимистично предположила я.
— Дай-то Бог, — помрачнела хозяйка, — у нас иногда останавливаются женщины, сбежавшие от мужа-насильника. Как правило, позже мы отправляем их в другие города. Увы, сильный пол мстителен. У мужчин развит инстинкт собственника, их бесит, когда бунтует тот, кого они считают своей вещью.
— Например, жена или невеста, — кивнула я.
Софья подперла щеку кулаком.
— Знаете, какое количество москвичек терпит побои? На побег решаются единицы, остальные вытирают слезы, замазывают синяки и утешаются мыслью: «Бьет — значит, любит». И несть числа тем, кто закрывает глаза на пьянство супруга или его измены.
— Это не мой вариант, — отрезала я.
— Очень хорошо, — кивнула Софья, — но вы в опасности. Лучше не возвращаться пока в дом, а пересидеть у нас.
— Вот сидеть-то как раз я и не собираюсь, — фыркнула я, — объясните, какая вам нужна стиральная машина, я поеду и куплю.
— Но откуда вы узнали про нашу проблему? — заморгала Мурмуль.
— Вы сами во время завтрака рассказали, а потом, совершенно случайно, выбирая в библиотеке книгу, я стала свидетелем вашей беседы с Ренатой, — призналась я.
Софья встала и открыла форточку.
— Ну, тогда вы знаете, что основная моя головная боль на сегодня — это Настя. Со стиралкой вопрос решаем, но вот что делать с девочкой?
— Может, я смогу помочь и здесь? — предложила я.
Мурмуль села в кресло.
— Давайте я введу вас в курс дела. Понимаете, легко предоставить человеку кров, еду и одежду. Но ведь здесь лишь временное пристанище. Конечно, скорее всего, Николай Ефимович останется с нами навсегда. Вы видели старика, он не приспособлен к жизни в социуме. Об индивидуумах, подобных Поповкину, должно заботиться государство. Хотя больной, одинокий дед имел койку в доме престарелых, но там ужасные условия! Я не знаю, кто надоумил Николая Ефимовича приехать к нам, не понимаю, каким образом он преодолел путь через всю Москву без денег, в состоянии безумия.
— Бедняга очень хотел избавиться от заботы органов социальной опеки, — вздохнула я.
— Похоже на то, — согласилась Софья. — Не в наших правилах оставлять кого-либо на постоянное жительство, мы лишь остановка в пути. Но для Николая Ефимовича решили сделать исключение, это особый случай.
Я внимательно слушала хозяйку. Сегодня за завтраком, когда Софья озвучивала историю про добрую Клару, она показалась мне экзальтированной, готовой без разбору кидаться на помощь любому бомжу, оказывать материальную поддержку пьянице. Этакой доброй до глупости дамой, которая прячет под крылом каждого бродягу, независимо от того, что за причины сделали его бездомным. Но сейчас передо мной сидит умная женщина, на самом деле добрая и отлично понимающая — можно без конца давать маргиналу бесплатные бутерброды и окончательно превратить его в паразита, а можно научить человека самостоятельно зарабатывать себе на кусок хлеба и помочь стать личностью.
В «Приют доброй Клары» впускали всех и каждому давали шанс изменить свою жизнь к лучшему. После появления в доме нового человека Софья начинала вести с гостем беседы и понимала, что ему лучше предложить. У хозяйки убежища много знакомых, все они так или иначе включены в благотворительную деятельность. Например, Рената, которая подыскала идеальный вариант жилья для Леры и Насти. Валерию, как уже известно, выгнала из дома свекровь. Сначала Софья успокоила бедняжку, купила ей одежду, дала возможность отдохнуть, а потом Рената нашла некую Ромальцеву, которой требовалась сторожиха для квартиры.
Ну, согласитесь, лучше и не придумать. Лера получала на пять лет бесплатное жилье, она могла выйти на работу и спокойно воспитывать Настю. За столь длительный срок может произойти разное. Вполне вероятно, что Лера встретит мужчину, который станет ей супругом, а Настеньке отцом. Валерии предоставили шанс, за который многие женщины ухватились бы зубами и ногтями. И как Лера им распорядилась?
Рената вручила ей адрес и велела как можно быстрей ехать к Ромальцевой. Валерия вроде обрадовалась и отправилась к Евгении Михайловне. Хозяйке апартаментов понравилась будущая сторожиха, и они с Лерой ударили по рукам. А Ренате тем временем позвонил звезда шоу-бизнеса и певец Вениамин и спросил:
— Реночка, не посоветуешь мне помощницу по хозяйству? Плачу сто тысяч в месяц.
Ясное дело, Рена моментально соединилась с Валерией и воскликнула:
— Запиши еще один адресок. Там тебя ждет Веня. Просто сказочное везение! В один день обретешь и бесплатное жилье, и хорошую службу.
— Ладно, — без особого энтузиазма откликнулась Лера. Похоже, она совсем не обрадовалась наметившейся перспективе.
Через короткое время с Ренатой вновь связался Вениамин.
— Твоя протеже отказалась от места.
— Почему? — поразилась Рена.
— Ей мой пентхаус показался слишком большим, не понравилось, что я часто устраиваю вечеринки, много уборки, — перечислил аргументы домработницы Вениамин.
— Ты собираешься платить ей хороший оклад! — возмутилась Рената. — Лере не бесплатно работать предстоит!
— Люди хотят получать бабки, а не зарабатывать их, — вздохнул голосистый соловей, — вот меня постоянно пресса помоями обливает. Да ни один журналюга гастролей не выдержит, сломается через неделю.
Рената, в отличие от слишком доброй Софьи, может разозлиться и в гневе крепко вломить человеку. Недолго думая, она соединилась с Лерой и принялась бичевать подопечную:
— С ума сошла? Сто тысяч на дороге не валяются!
— Он хочет за них получить рабыню, — запричитала Валерия, — был готов прямо сегодня меня к швабре приковать.
— Ну и хорошо! — воскликнула Рената. — Начнешь новую жизнь. Самостоятельную, независимую.
— Кстати, о жилплощади, — занудила Лера. — Я от нее отказалась!
На мгновение Рената лишилась дара речи, а потом заорала:
— Ты на голову упала? Это предложение уникально. Бесплатная трешка!
— Все не так шоколадно, — возразила Лера, — дом блочный, лифта нет, надо переть на пятый этаж пешком. Мусоропровод отсутствует, потаскайся на двор с ведром в любую погоду! Мебель старая, плита газовая, времен рождения Бабы-яги. Окна простые, не стеклопакеты.
— Ты не покупаешь апартаменты, — перебила Рена, — их тебе предоставляют безвозмездно.
— На пять лет! — уточнила Валера.
— А ты хотела навсегда? — не выдержала Рена.
— Не отказалась бы, — подтвердила Лера, — если в хорошем месте подарят, а не на помойке. И хозяйка вовсе не бесплатно жить предлагает.
— Евгения Михайловна попросила у тебя деньги? — усомнилась Рената.
— Нет, — неохотно ответила Лера, — она все говорила: «Живи даром, но чисти аквариумы». А их два, мыть надо раз в три месяца. Там хлопот! Инструкция на семи страницах. И рыб с черепашками нужно кормить! Колготня! Я решила, что мне надо собой заняться, отдохнуть, покупаться в море. Короче, сажусь в поезд, еду на курорт.
— Где ты взяла деньги? — поразилась Рената.
— Неважно! Встретила хорошего человека, — засмеялась Валерия, — вся моя жизнь до сегодняшнего дня сплошная пахота на мужа, свекровь, ребенка. Я имею право на личное счастье. Пока, Рена!
— А Настя? — завопила Рената. — Ты о дочери подумала?
Валерия отбила подачу:
— Давай поставим вопрос иначе: обо мне кто-нибудь подумал? Настенька у вас поживет. Вернусь, позвоню, подыщете мне тогда квартирку в центре. Бесплатную.
