Глава 25
В «Приют доброй Клары» я вернулась на такси. Миновала ворота, спустила Рипа и Афину с поводков и медленно пошла к дому, набирая телефон Бориса.
— Слушаю! — закричал мастер.
— Мне нужна машина, — заорала я, — нормальная, без имени, отчества, но чтобы ездила!
— Проблемы? — осторожно уточнил Боря.
— Ерундовые, — ответила я, — так, по мелочи. Сначала отвалился руль, пришлось управлять колесами посредством гаечного ключа. Потом выпал бензобак, но мне его приделали назад. Затем отскочила педаль газа. Добрый самаритянин-гаишник, он дежурит на площади Маяковского, был готов привязать к какому-то там крючку веревку, сказав: «Запросто доедете до дома. Вместо того, чтобы наступать на газ, тяните бечевку. Сначала будет непривычно, но потом нормалек. Газ не тормоз».
Я не рискнула воспользоваться его советом. Мне показалось опасным левой рукой вертеть гаечный ключ, правой дергать веревку, поддавая газку, и постоянно прислушиваться, не отпал ли бак с топливом. Забирай своего «Николая Ивановича», пригони хороший автомобиль! Напоминаю, ты оказываешь не бесплатную услугу.
— Странно, что такое случилось, — залебезил Боря, — до сих пор с тачкой проблем не было, я хотел как лучше!
— Спасибо, теперь пригони обычную рабочую лошадь, — вздохнула я. — Не говорящую!
— В девять утра будет, где прикажете, — сказал Боря. — Может, «Николай Иванович» с ума сошел?
— Купи ему таблетки от сумасшествия и засыпь в радиатор, — посоветовала я.
Ужинать мне не хотелось, встречаться с Софьей и другими обитателями приюта тоже. Я очень тихо пошла в свою спальню и налетела на Костю, умственно отсталого парня, который служит в приюте домработницей, хотя, наверное, следует назвать его домработником.
— Я сегодня в зеленой рубашке! — объявил юноша. — Красивая?
— Очень, — ответила я. — Тебе идет.
— Не в красной! — уточнил Костя.
Мне не хотелось обижать несчастного, но приветливого парня, поэтому я поддержала беседу.
— Замечательно выглядишь.
Костя разгладил руками переднюю часть сорочки.
— Ты любишь красный цвет?
— Нет, — улыбнулась я, — иногда у меня мигрень начинается, и в этот момент цвет сочного помидора вызывает у меня тошноту. Но сейчас моя голова в порядке, можешь спокойно носить свой жилет.
— Он жаркий, — сказал Костя.
— Отлично, — кивнула я. — Пришла осень, надо иметь теплые вещи.
— Колючий, — пожаловался парень, — сквозь рубашку щиплется.
— Значит, из натуральной шерсти, — пояснила я. — Не синтетика.
— Он мне не нравится, — обиженно засопел Костя. — Потом весь чешусь.
— Не носи его, — милостиво разрешила я.
— Нельзя, — надулся Костя, — завтра надо надеть щипалку. Нужно постоянно так ходить.
Я поняла, что нормальной беседы с парнем не получится, и решила свернуть разговор.
— Пойду спать.
— Пожалуйста, — заканючил Костя, — можно я без жилетки буду утром?
Я милостиво кивнула:
— Нет проблем.
На лице Константина засияла широкая улыбка.
— Ты не против?
— Конечно, нет, — заверила я.
— Хотел тебе приятное сделать, — расплылся в улыбке парень, — вот и надел.
— Спасибо, — кивнула я, — весьма признательна, но завтра спокойно разгуливай в зеленой рубахе, она красивая и, думаю, дорогая.
Костя одернул сорочку.
— Мне ее Патрик подарил.
— Доктор щедрый человек, — отметила я, — наверное, ты часто получаешь от него сувениры.
Парень задрал ноги.
— Во! Кроссовки!
Я всплеснула руками.
— Шикарные! Да ты одет, как принц. Можешь не тратить деньги на приобретение гардероба.
Юноша разинул рот.
— Чего?
Я улыбнулась.
— Тебе платят деньги, откладывай их, не трать на обновки.
Костя вытянул руку и начал загибать пальцы.
— Ем четыре раза в день, чай пью, скока влезет, вот конфеты Софья не дает, говорит, от шоколада эта… ну, как ее… ну… случится…
— Аллергия? — предположила я.
Лицо парнишки разгладилось.
— Точно. Софья хорошая! Она меня не бьет! А Танька колотила.
— Кто такая Танька? — спросила я.
Костя приложил палец к губам.
— Тсс. Это секрет.
— Тогда никому не рассказывай, — сказала я. — Храни при себе!
Костя оглянулся.
— У меня еще тайна есть! Большая!
Я погладила беднягу по плечу.
— Не надо, чтобы о ней узнали посторонние. Лучше молчи.
Парень кивнул.
— А как деньги откладывать?
— Когда получишь от хозяйки конверт, достань из него купюры и спрячь в коробочку, — посоветовала я, — а еще лучше попроси Софью, она тебе откроет счет в банке, накопишь приличную сумму, купишь дорогую вещь.
— Машину! — обрадовался Константин. — Как у Ари. Улица Власьевская, дом шесть, квартира двенадцать. Сдам на права, Ари меня зауважает, я хочу, чтобы она меня любила. Почему Ари не приходит? Она красивая! Ее все любят. И меня любят. Патрик подарил жилетку, сказал: «Носи не снимая». Вот!
Я бочком пробиралась к двери в свою спальню, но Костя, обрадованный возможностью поболтать, не отставал.
— Ари лучшая. Она взрослая, все может. Почему Ари с Костей не гуляет? Хочешь, расскажу Танькину тайну? Она Ари выгнала! Навсегда! А меня больно била, вот так!
Костя сложил кулаки и стал поочередно опускать их на свою голову, повторяя:
— Идиот! Кретин! Иркин…!
Я схватила юношу за локти.
— Остановись! Прекрати ругаться!
Костя замер, потом плаксиво протянул:
— Так Танька говорила.
— Не надо повторять глупости, — вздохнула я, — Таня поступила плохо.
Костя радостно засмеялся.
— Она сволочь!
— И это слово не самое хорошее, — предостерегла я.
— Как б…? — уточнил парень.
Я вздохнула.
— Нет, но лучше забудь их оба.
— А как ее называть — сволочь и б…? — заморгал юноша.
На секунду я растерялась, но потом нашла вполне цензурный вариант.
— Нехорошая женщина.
— Нехорошая! Нехорошая, — замотал головой Константин, — она меня отвезла, куда не знаю. Там мне есть давали днем! И все. Утром чай, и все. На ужин чай, и все. А в обед каша! Ари ушла. Где моя Ари?
— Наверное, она тебя ищет, — попыталась я утешить беднягу, — скоро найдется.
Костя засмеялся.
— Ари моя сестра. Улица Власьевская, дом шесть, квартира двенадцать. Я там живу. Мама велела навсегда адрес выучить, сказала…
Парень прикрыл глаза, прижал кулаки к груди и неожиданно высоким, женским голосом произнес:
— Косточка! Мой любимый. Запомни, мы живем на улице Власьевской, дом шесть, квартира двенадцать. Не ходи один, но, если потеряешься, подойди к тете с ребенком. Обязательно к тете с ребенком! И скажи: отведите меня на улицу Власьевскую, дом шесть, квартира двенадцать. Мама вам заплатит. Я Костя Николашкин.
Мне до слез стало жаль паренька, а он уже обычным тоном сказал:
— Мама уехала совсем, пришла Танька, злая, Ари ушла. Вот. Ты можешь съездить на улицу Власьевскую, дом шесть, квартира двенадцать? Там Ари! Она меня потеряла, да? Да? Да? Ну пожалуйста? Скажи ей, я тут!
Из-за поворота коридора появился Патрик.
— Костя, ты что делаешь? — сказал он. — Даша устала, она хочет спать. И тебе пора на боковую! Только не вздумай лезть на крышу!
— Можно на крышу? — нелогично обрадовался Костя.
— Нет, — не разрешил психолог. — Постой-ка, ты что, до сих пор ходишь на чердак?
— Да, — кивнул Костя.
— Тебе запретили туда даже заглядывать! — укоризненно покачал головой Патрик. — Забудь про крышу.
— Там хорошо, — уперся Костя.
— Я могу рассердиться, — пригрозил пареньку психолог.
— Не надо, — испугался Костя. — Я послушный мальчик.
— Молодец, — похвалил его Патрик, — замечательно.
— Да, да, — закивал Костя, — Патрик сказал: «Надень жилетку, Даша любит красный цвет, пойди к ней, обрадуй». И я побежал, а жилет колючий! Вот. Сейчас его снял. Но завтра вновь надену. Обрадую Дашу, как Патрик приказал! Мне не нравится, но так надо!
— На кухне остался большой кусок торта, — вкрадчиво произнес психолог, — с кремом! Он твой.
Костя развернулся и убежал, забыв про «до свидания».
Я налетела на Патрика:
— Зачем вы сказали Константину глупость? Мне не нравится одежда красного цвета! Отчего вам в голову взбрело такое предположение?
Патрик засмеялся.
— Дашенька, неужели вы всерьез восприняли слова дебиловатого парнишки? Увы, Костик милый, но в голове у него каша.
Я притихла, а психолог продолжил:
— На следующем этапе он поведает вам про сестру Ари и Таньку!
Я вздохнула.
— Ага! — тут же среагировал Патрик. — Уже успел. Боюсь вас разочаровать, но это неправда.
— То есть? — удивилась я.
Психолог прислонился к стене.
— Родственники — плод фантазии Константина. Он из дома престарелых, а туда попал из спецдетдома. Костя сирота, вернее, отказник, мать избавилась от сына, когда ей стало понятно: мальчик — обуза, ему никогда не стать полноценным членом общества.
— Странно, — протянула я.
— К сожалению, это обыденное дело, — возразил Патрик, — если вы совершите рейд по интернатам для инвалидов, то непременно отыщете там тех, кого можно адаптировать к жизни в социуме. Константин хорошо обучаем, но ему фатально не повезло с матерью. Та решила, что не стоит вкладываться в проблемного ребенка, и, не очень мучаясь, спихнула мальчика в руки государства.
— Меня удивило другое, — остановила я Патрика, — насколько я знаю, человека, отстающего в умственном развитии, отличает патологическая честность, он не способен лгать, потому что воспринимает мир таковым, каковым он ему представляется, не различает полутонов. У моей соседки была дочка Ира, которая в пятнадцать лет соответствовала по уму детсадовке. Один раз Ира полезла на стол и опрокинула его. Мать спросила у дочери:
— Ну зачем ты туда полезла?
— За конфетой, — ответила та.
Ира поняла вопрос буквально: «за чем», то есть за какой вещью. А не в смысле «почему»! Костя же детально рассказывал мне про злую Таньку и Ари.
Патрик сложил руки на груди.
— Он не врал!
Я покосилась на психолога.
— Вы меня запутали. Если у Константина есть родственники и он жил в семье, то почему минуту назад вы говорили про его сиротство?
Патрик потер лоб.
— Костя мог стать хорошим актером. Он изумительно вживается в ситуацию, не удивлюсь, если на днях у него заболит нога и он попросит костыли. Юноша постоянно смотрит сериалы, в последнее время он стал фанатом какой-то ленты иностранного производства, название не скажу. Сам я этим никогда не увлекался. Речь идет о многосерийной мелодраме. Одну из главных героинь зовут Ари. Костя ассоциировал себя с ее братом. Есть там и другой персонаж — злая Танька. В голове Константина реальность перемешалась с вымыслом, откуда-то там возникла красная жилетка и вы. Не обращайте внимания на Костины бредни, чем больше будете его слушать и сочувствовать, тем сильнее он запутается.
— Но откуда Константин взял жилет? — спросила я.
— Я дал, — спокойно сообщил Патрик, — как многие мужчины, я шалею в магазинах. Ненавижу шопинг, всегда хочу побыстрее завершить процесс покупки, хватаю первое, что принесла продавщица. Иногда мне впаривают дивные вещи, как, например, многократно упомянутая жилетка. Спрашивается, где были мои глаза, когда я приобрел безрукавку? Но выкинуть вещь хорошего качества из натуральной шерсти я пожалел, вот и отдал ее Константину. Он примерил обновку и закапризничал:
— Кусается!
Но я его убедил:
— Ты в ней очень красивый, всем понравился. И Софье, и Даше, и Лене, и Ренате, и Светлане.
Он ушел, а потом вам историю про мой приказ выдал. Увы, у больного своя логика. Что-то вы бледная, устали?
— Нога ноет, — призналась я, — пойду лягу.
— Правильное решение, — кивнул Патрик, — черт! Костя повадился лазить на крышу, она плоская, там можно загорать. Надеюсь, он сейчас туда не пошел, это опасно. Ну ладно, спокойной ночи. Простите за назойливость, но мне не нравится ваш вид, бледность, синяки под глазами. И к ужину не появились. Ничего не случилось?
Мне абсолютно не хотелось сообщать Патрику про отвратительное поведение Бурдюка, поэтому я прикрыла ладонью глаза и пробубнила:
— Опять мигрень.
— Бедняжка, — посочувствовал Патрик, — оставляю вас в покое!
Я пошла в спальню и залезла в ванну. Теплая вода приятно согрела тело, мозг отключился от всех мыслей. Сколько времени длились водные процедуры, сказать не могу, часов на стене не было. В конце концов мне надоело мокнуть, я вылезла, накинула халат, высушила волосы, вышла в комнату и поняла — спать не хочется. От скуки я начала наводить порядок в своей сумке. Выбросила фантики, аккуратно разложила по отделениям мелочи, нашла кучу всяких вещей, включая ручку, обнаруженную в дупле дерева, попыталась ее расписать, поняла, что в ней засохла паста, сгребла мусор в карман халата и решила выбросить его. Увы, в спальне не было специальной корзинки. Ну ничего, схожу на кухню, а потом зайду в библиотеку за книгой — нечего почитать на ночь.
Я завязала потуже пояс халата и пошла по длинному коридору. Хотя глагол «пошла» неверный, скорее уж попрыгала. Костыли сильно натерли под мышками, Лаура находится в нерабочем состоянии, но библиотека недалеко, поэтому я поскакала на одной ноге, держась рукой за стену.
Не успела я преодолеть половину пути, как со второго этажа раздался сильный грохот и крик. Забыв про гипс, я ринулась к лестнице, птицей взлетела по ступенькам и увидела в коридорчике Костю, распростертого на полу.
Левую ногу скрутила боль, я поняла, что от испуга неслась вверх на двух конечностях, но тут парень застонал. Забыв про вывих, я приблизилась к нему, хотела сесть на корточки, но потеряла равновесие и шлепнулась рядом.
— Костик! Что с тобой?
Парень лежал молча, из носа и ушей текла кровь. Мне стало страшно, и я заорала во всю мощь легких:
— Помогите!
Внизу захлопали двери, раздались голоса, мужские и женские.
— Что случилось?
— Ночь на дворе!
— Кто кричит?
— Это Даша! — завопила я. — Костя заболел.
Заскрипели ступени, кто-то медленно шел наверх, юноша открыл глаза.
— Ари! Ты пришла!
— Да, милый, — кивнула я, — я не брошу тебя.
— Там пусто, — прошептал Костя, — Ари меня звала! Я упал.
— Бывает, лежи смирно, — попросила я, — сейчас врач приедет.
— Дядя Яша?
— Верно, — сказала я, — он самый.
— Ари, — простонал Костя, — она… нет… он… улица Власьевская, дом шесть, квартира двенадцать, отведите меня к маме, она заплатит.
Я наклонилась к парню и стала гладить его по голове. Внезапно ощутила знакомый запах, не духов, не мыла, чего-то непонятного. Но размышлять по этому поводу не пришлось: Костя опять застонал, а я наконец-то увидела Софью.
