Глава 16

К дому Антонюк я подъехала через два часа, пристроила машину в тени, чуть приоткрыла окно, посмотрела на спящих собак и зашла в расположенный рядом супермаркет. В отделе товаров для животных нашлась большая миска в специальной подставке. Многие люди трепетно относятся к кошкам-собакам-хомячкам, поэтому производители наперебой стараются оснастить их питомцев. Тому, кто не обзавелся живностью, трудно представить, какой ассортимент товаров имеется для четверолапых. Корма всех сортов, лекарства, игрушки, лежаки, поводки, ошейники, зонтики, дождевики, солнечные очки, одежда, обувь — все в невероятном многообразии, от заколок со стразами для йорков до огромных комбинезонов из камуфляжа для стаффордов.

Я приобрела миску-непроливайку, две кости из жил, купила бутылку воды, вернулась к машине, вылила в посудину жидкость, установила ее на заднем сиденье, вручила Фине с Рипом «грызалки» и, сказав:

— Не скучайте тут, — вошла в подъезд, в котором не было ни кодового замка, ни лифтера.

Дверь в квартиру Антонюк оказалась приоткрытой, на лестничной клетке были настелены картонки, покрытые белой пылью, а сама дверь выглядела ободранной. Хозяева явно затеяли ремонт.

Я вошла в коридорчик и крикнула:

— Есть кто?

Из-за угла высунулся мужчина лет сорока.

— Опять! — сердито воскликнул он. — Не надоело ходить? Больше ничего не получите. Я имею полное право шуметь в будние дни до восьми вечера. Ну народ! Один раз заплатил соседям, когда в субботу долбить пришлось, а вы решили, что тут малина постоянно зреет? Нашли ягодную поляну?

Я улыбнулась.

— Я ищу Антонину или ее бабушку Руфину Юрьевну.

— Бабка умерла, — без малейшего сожаления в голосе ответил мужчина.

— Витя, кто там? — спросил женский голос.

— Ищут Руфину, — крикнул мой собеседник.

В прихожую из кухни вышла тетка, одетая в заляпанные краской джинсы и разукрашенную разноцветными пятнами футболку. Она бесцеремонно ощупала меня цепким взглядом и посмотрела на Витю.

— К тебе б… приперлась?

— Зоя, не начинай, — хмуро отозвался мужчина, — она же инвалид, на костылях!

— Как будто тебе протезы помешают, — злилась жена, — ты на любую залезешь.

— Дура, блин, — рявкнул Витя и выскочил на лестницу.

Зоя свела брови в одну линию.

— Чего надо?

— Уж точно не вашего Витю, — вздохнула я, — никогда с ним не встречалась. Рассчитывала застать дома кого-либо из семьи Антонюк. Зря вы так с мужем.

Зоя вытерла руки о тишотку.

— Надень на Витьку водолазный костюм, строгий ошейник, посади на цепь в клетке, по которой пропущен электроток, он все равно ухитрится баб трахать. Кобель!

— Сочувствую, — кивнула я.

— И без разницы ему, — горестно продолжала Зоя, — красивая она или умная! Любая сойдет!

Виктор всунул голову в прихожую.

— Пойду за пивом. А ты остынь. Совсем от ревности обезумела! Сколько раз повторял: красивая мне не нужна, умная тоже, я одну тебя люблю.

Меня насмешило заявление ловеласа. Согласитесь, классно звучит: «ни красивая не нужна, ни умная, люблю тебя». Получается, Зоя — глупая уродина? Но на жену слова мужа подействовали отрезвляюще.

Зоя неожиданно стала любезной.

— Витя супермен, вот меня и клинит. Согласись, он хорош собой!

— Необычайно, — быстро соврала я, — но я давно замужем и не покушаюсь на чужие сокровища. Где Антонюк? Куда они перебрались на время ремонта?

Зоя сложила руки на груди.

— А ты кто?

Я заулыбалась во весь рот.

— Представляю фирму «Колсин». Мы подарили Антонине инвалидную коляску, ей необходима профилактика. Девочка не отвечает на наши именитый, пришлось…

— Руфина умерла, — перебила меня Зоя, — инсульт у нее случился, положили, правда, в больницу, но она там долго не продержалась, квартира мне досталась, я племянница бабки, дочь ее младшей сестры.

Я кивнула, а Зоя неожиданно принялась излагать историю своей семьи:

— Мама мне свою фамилию дала потому, что в их семье было принято свою девичью фамилию оставлять. Когда я замуж собралась, мать прямо вынудила меня Антонюк остаться, говорила, что я обязана фамилию сохранить. Витя с будущей тещей спорить не стал, муж у меня не вредный, вот я по паспорту и Антонюк. Мама моя…

Я решила прервать лавину пустой информации и задала вопрос:

— А почему старушка не оставила жилплощадь внучке?

— Тонька инвалид, убогая, — пожала плечами Зоя, то ли забыв, что перед ней стоит человек на костылях, то ли решив не обращать внимания на такую мелочь, как обида хромой женщины. — Коляску вы ей суперскую сделали. Весь двор офигевал! По лестнице шагала, везде пролезала. Но все равно одной Тоньке было не прожить, и Руфина меня попросила: «Пригляди за девочкой, у вас с мужем комната в коммуналке, продай ее и мое жилье загони, купите двушку. Живите вместе с Тоней, она очень хорошая, упорная, непременно добьется успеха и вас отблагодарит».

— Понятно, — кивнула я, — а где сейчас Тоня?

Зоя вздернула подбородок.

— Пропала.

Я сделала шаг назад.

— Куда?

Зоя подняла уголок рта.

— Не знаю. Уехала и не вернулась.

У меня закружилась голова.

— Не дадите попить?

— Воды не жалко, — ответила хозяйка, — ковыляй в кухню, кран там.

В пятиметровом пространстве обнаружился пластиковый стол и две табуретки, прикрытые газетами.

— Садись, — равнодушно предложила Зоя и наполнила кружку водой прямо из водопровода.

Я перевела дух и замерла от удивления: на столешнице, среди груды хлама, лежала белая коробка, на которой ярко-синим шрифтом было написано «Адапвенон».

— Руфину я похоронила, — забубнила Зоя, — упокоила по правилам, хоть и дорого, но не пожалела сбережений. Бабка такая странная! Пожилые люди собирают деньги, чтобы их в последний путь достойно проводили, а наша старуха не побеспокоилась, даже одежду не приготовила, я все покупала: белье, платье, чулки, платок, тапки. Недешево вышло.

— Вы молодец, — похвалила я Зою.

— Конечно, — кивнула та, — не всякая и к родной матери так отнесется.

— Что же случилось с Тоней? — спросила я.

Хозяйка села на вторую табуретку.

— Понятия не имею. Утром уехала в школу, а домой я ее не дождалась.

— Ужасно! — воскликнула я. — Представляю, как вы переживали.

Зоя забегала глазами из стороны в сторону.

— Очень, — фальшиво ответила она, — обрыдалась вся.

— Наверно, подали заявление в милицию? — наседала я.

— Конечно, — закивала Зоя, — но только нашу девочку не нашли. Сказали, в Москве криминальная обстановка, люди часто пропадают.

— Давно ремонт делаете? — спросила я.

— Не очень, — пояснила Зоя, — мусор еще весь не вытащили, комнату освободили, страх сколько ерунды нашли, я сейчас кухню выгребаю, вон, на столе хлама куча.

— После смерти Руфины вы здесь жили? — не успокаивалась я.

— Ну не в коммуналке же нам ютиться! — заявила Зоя.

— А стены сразу обновить после кончины бабушки не решились? — протянула я.

Зоя скривилась.

— Антонина с дурным характером оказалась. Я с ней раньше особо-то не общалась, ну, там, день рождения, Пасха, когда люди с родственниками за один стол садятся. У Руфины никого, кроме нас с Витей, не было, поэтому праздничные даты в тесной компании отмечали. Я не очень люблю на жратву тратиться, но тетка настаивала на праздниках, говорила, они укрепляют семью, сама все готовила. Я не спорила, охота ей у плиты скакать — не возражаю. Тоня нас приветливо встречала, улыбалась-целовала. Я думала, у нас с ней контакт, проблем не будет.

Но после похорон бабушки Тоня кардинально изменилась. Засела дома, стала пропускать школу, оборвала связь с подругами, отказывалась встречаться с ними. День-деньской она тосковала у старенького пианино и извлекала из него такие мелодии, что у Зои с Витей принимались ныть зубы. Один раз Виктор не выдержал и велел:

— Перестань над инструментом издеваться!

— Я сочиняю реквием по бабушке, — ответила Тоня и продолжила музыкальные занятия.

За месяц, прошедший после кончины Руфины, Зоя сто раз успела пожалеть об обещании, данном тетке. Оставалось лишь надеяться на то, что Антонина утешится и начнет вести нормальный образ жизни: как говорится, время лечит.

Но в отношении девочки народная мудрость не сработала. День ото дня Тоне делалось хуже.

— Вы что, пытались лечить ее от депрессии? — спросила я. — Вон там, на столе, упаковка из-под лекарства. Его принимала одна моя подруга после того, как ее муж разорился.

Зоя покосилась на коробочку с надписью «Адапвенон».

— Ага. Витька врача привел. Реально забеспокоился. Тонька слегла лицом к стене…

— О ком я забеспокоился? — спросил муж, входя в кухню.

— Мы про Тоньку говорим, — ответила Зоя.

— Достала она нас! — покачал головой Виктор. — Съела до печени! Сначала по клавишам блямкала, потом выть начала.

— Все нервы издергала, — призналась Зоя. — С работы возвращаться не хотелось. Да куда нам деваться было? Мы свою комнату продали, деньги в банк под хороший процент положили, нам год подождать, обнулить счет, и можно трешку купить, если эту продать плюс наши бабки.

— Попали мы в историю, — пробормотал Витя, — в одной комнате с Тонькой находиться ваще невозможно было. Либо она лежит носом в ковер, либо сидит, слезы по щекам текут. Уйдем на службу, вернемся, девчонка в той же позе. Потом она пианино разломала.

— Антонина разбила любимый инструмент? — поразилась я.

— Откуда только у нее сила взялась! — запоздало удивилась Зоя. — Я вернулась домой, как сейчас помню, в пятницу. Неделя выдалась тяжелая, народ в сберкассу косяком пер. Я на коммунальных платежах сижу, к вечеру голова гудит. Старухи у окошка толпятся, вопросы задают один дурее другого. Еле-еле до конца смены дотерпела, приволоклась сюда, хотела под душ встать. Вхожу в комнату — пейзаж после битвы! Крышка у пианино оторвана, клавиши по полу расшвыряны, Тонька лежит на диване в любимой позе.

Зоя начала трясти девчонку:

— Что случилось? Сюда приходил кто-то посторонний? Тебя обидели? Кто уничтожил инструмент? Ты не заперла дверь?

— Я наказала пианино, — вдруг ответила Тоня, — оно меня не слушает, не хочет музыку для бабули играть. Ненавижу его!

Последние слова она выкрикнула, сжимая кулаки, потом, ошеломив Зою, пересела с дивана в инвалидное кресло, подъехала к останкам несчастного пианино и, рыча, словно дикий зверь, принялась кидать их в стену. Тоня перепугалась и выбежала на лестницу. Домой она рискнула вернуться через два часа, когда увидела, как по ступенькам поднимается Витя.

Тоня опять лежала на диване, тихая, словно бабочка. И тут распсиховался Виктор.

— Да она сумасшедшая, — заголосил он, — ночью нас убить может! Подъедет, зарежет и впадет в нирвану. Надо звонить в «Скорую».

— Остановись! — испугалась Зоя. — Нельзя туда обращаться.

— Это почему? — разъярился супруг.

— Если Тоньку признают психической больной, мы не сможем квартиру быстро продать, — зачастила Зоя, — чертово государство на нормальных людей плюет, а прибамбахнутых защищает. Запихнем Антонину в сумасшедший дом — и будем не один год ждать, пока нам разрешат операции с жилплощадью, где психованная прописана. Никто из риелторов с такой сделкой не свяжется. Давай потерпим, получим проценты, обзаведемся трешкой, а потом будем придурочную лечить.

— Ну ладно, — нехотя согласился Витя.

Через пару месяцев Зоя проснулась ночью от нечеловеческого крика. Он буквально смел ее с дивана, она скатилась на ковер, ушиблась, села и увидела мужа, который стоял в проеме двери.

— Что случилось? — гневно спросила Зоя.

Витя трясущейся рукой показал в сторону прихожей.

— Пошел в туалет, встал около унитаза, а Тонька сзади подъехала, обняла меня и шепчет: «Бабушка, ты вернулась!»

Из прихожей раздался звонок, я вздрогнула, Зоя тоже, а Витя пошел к двери.

— Слышь, сосед, — произнес чей-то бас, — помоги стиралку наверх затащить, за мной поляна не заржавеет.

— Зой, — крикнул Виктор, — я отойду с Серегой.

— Если охота спину рвать, двигай, — заорала жена, — учти, я тебе потом поясницу растирать не стану.

Витя заглянул в кухню.

— Дура, да? С соседями дружить надо. Серега в автосервисе служит, он нужный человек.

— У тебя все нужные, — надулась Зоя, — одна жена бесполезная.

Витя молча вышел.

— Ну, бабы, — загудел он из прихожей, — ни ума, ни соображения.

— Забей, — посоветовал Сергей, — моя Наташка такая же. Все они одинаковые.

— Слышала? — рассвирепела Зоя. — А мужики, значит, разные? На уме у них одни бабы и выпивка! Никакой серьезности. А еще трусы! Ты бы видела, как Витька той ночью перепугался. На работу не пошел, я домой вернулась, а у нас врач! Представляешь, муж нашел частника. Купил газету с объявлениями и позвонил.

— Лечить дома девочку с психическими проблемами недешевое удовольствие, — ввернула я словечко, — моя подруга, ну, та, у которой муж разорился, немереные деньги истратила. Это врач прописал Тоне «Адапвенон»?

— Точно, — кивнула Зоя, — отличное лекарство. Она довольно скоро нормальной стала. Начала из дома выходить, школу посещать.

— Как вы не разорились, приобретая лекарство, — посочувствовала я Зое.

— Оно бесплатное, — отмахнулась хозяйка.

— Правда? — удивилась я.

В нашем государстве есть категория граждан, которые имеют право брать в аптеках дармовые пилюли. Маленький нюанс: препарат стоимостью в десять тысяч им достанется лишь при одном условии — если его нельзя заменить ничем другим. Коли есть выбор между дешевыми и дорогими таблетками, государство не станет зря тратить деньги. Спектр антидепрессантов широк, сомневаюсь, что «Адапвенон» раздается за красивые глаза.

— Да, да, — закивала Зоя, — его врач сам Тоне приносил. И за визит триста рублей брал, это когда он сюда заглядывал, а уж потом Тонька к нему за стольник каталась. Повезло нам с психотерапевтом. Хотя мне и этот расход плечи оттянул. Тоня три раза в неделю на сеансы ездила, вроде триста рублей — небольшие деньги, но умножь на двенадцать, и выйдет кругленькая сумма.