Глава 14
Приходилось ли вам, стоя на одной ноге, стаскивать парашют с дерева? Надеюсь, что нет. Поверьте, ничего забавного в этом нет. У меня на эту операцию ушло около получаса. В конце концов я так сильно дернула за стропы, что сломала ветку и свалилась на спину.
Еще некоторое время пришлось потратить на выпутывание из упавшего на голову купола. Затем, чтобы встать на правую ногу, не задев при этом левую, я обхватила дуб руками и начала перебирать по стволу ладонями. Когда я почти приобрела вертикальное положение, мои пальцы случайно угодили в дупло. Указательный палец ощутил укол. Я тихонечко взвизгнула, пошарила в углублении и вытащила обычную шариковую ручку. Добыча не имела ни малейшей ценности, такие дешевые пишущие принадлежности легко купить на любом лотке: темно-бордовый пластиковый цилиндр, сверху торчит никелированная блестящая пупочка, нажимаете на нее один раз — высовывается «перо», надавливаете второй — часть стержня убирается внутрь.
В нашем саду в Ложкине много наглых сорок и вороватых соек. Если оставить на веранде без присмотра чайную ложку, птички могут утащить ее в гнездо. Но особый восторг вызывают у пернатых соломинки для коктейля: мы обнаруживаем разноцветные трубочки по всему участку в самых неожиданных местах. Наверное, пташки, живущие вокруг «Приюта доброй Клары», имеют те же привычки, только они специализируются на ручках.
Я повертела в пальцах бордовый цилиндрик с никелированной блестящей пупочкой и засунула его в карман. Какая разница, кто утащил копеечную ерунду! У меня есть проблема посерьезнее — надо добраться до дома и понять, каким образом можно уложить парашют назад в кресло. Я на раз-два сгребла материал и стропы в кучу, подняла все, уложила на сиденье и, прыгая на правой ноге, дотолкала Лауру к дому. Она молчала: не возражала, не спорила, не приказывала мне сесть, похоже, потратила все свои силы на эвакуацию.
На все про все ушло чуть больше пяти минут. Желая поскорее лечь в кровать, я пнула заднюю дверь, из которой выезжала в сад. Наглая Афина решила, что ей следует пойти вперед. Собака безо всякого смущения оттолкнула меня от входа и прогалопировала по коридору, за ней кинулся Рип. Но в отличие от беззаботно скачущей Фины щенок заволновался, замер у встроенного шкафа и принялся скрести створку лапой.
— Прекрати, — приказала я, — иди в спальню.
Однако Рип не успокаивался, он методично царапал панель. Афина прискакала назад и тоже начала уродовать гардероб.
— Как вы мне надоели! — вздохнула я. — Ладно, смотрите, там пусто! Глупые создания! Что привлекло вас к шкафу?
Продолжая отчитывать псов, я отодвинула створку и отпрыгнула в сторону. Левая нога очутилась на полу, боль от лодыжки поднялась вверх.
— Мама! — сдавленно пискнула я. — Вы кто?
Внутренность шкафа представляла собой небольшое углубление с горизонтально прикрепленной перекладиной, на которой покачивалось несколько вешалок с грязными куртками. Наверное, Эдуард, Вадим или Патрик натягивают их, когда работают в саду. Но меня напугали не шмотки. У стены громоздилась темная фигура.
— Вы кто? — стараясь не заорать от страха, повторила я. — Зачем зашли в «Приют доброй Клары» и спрятались в гардеробе?
— Не знаю, — ответил знакомый голос. — Как меня зовут?
Я вздохнула полной грудью.
— Николай Ефимович! Как вы сюда попали?
— Спать ложусь, — ответил Поповкин. — Пришел к себе, а кровати нет. Где она?
Мне стало до слез жаль дедушку. Не дай бог потерять ум и превратиться в беспомощного ребенка.
— Подушки нет, — продолжал Николай Ефимович. — Темно!
— Это не ваша комната, — сказала я.
— Ох, простите великодушно, — зачастил дедок. — Попал в чужую? Поверьте, без злого умысла. Вы Таня?
— Нет, Даша, — терпеливо ответила я.
— Аха-ха! — ухнул Гектор. — Даша! Каша-малаша!
— Прекрати болтать, — устало приказала я птице.
Ворон гавкнул. Фина оглушительно чихнула, раз, другой, третий, Рип присел на корточки и напрудил лужу, Николай Ефимович принялся раскачиваться из стороны в сторону.
— Куда я попал? Чего я хочу?
Меня охватила усталость. Афина, похоже, простудилась, иначе почему она безостановочно чихает? Щенок так и не понял, что свои дела надо совершать на улице, а не в доме. Гектор произносит какие-то заклинания, надеюсь, он не вызывает злых демонов. Николай Ефимович впал в прострацию. В инвалидном кресле гора материи, и непонятно, как и куда ее убрать. Бурдюк строит планы мести, левая нога у меня не работает, а в остальном, прекрасная маркиза, все хорошо.
— Пора ложиться, а то не высплюсь, — забеспокоился Николай Ефимович и стал оседать на пол.
Я встряхнулась. Не время проявлять малодушие. Ничего ужасного не происходит, простые бытовые неурядицы. Я схватила Поповкина за плечи.
— Пошли.
— Куда? — спросил безумец, но покорно последовал за мной.
Если вы полагаете, что я без приключений доставила старичка в его опочивальню, то ошибаетесь. Прохромав по коридору, я уперлась в крепко запертую створку. То ли Софья, решив, что все обитатели приюта мирно похрапывают в постельках, задвинула на этой двери щеколду, то ли ее захлопнул сквозняк. Мне пришлось вести Поповкина на улицу, огибать дом, вводить деда, Афину, Рипа и втаскивать кресло через центральный вход.
Когда мы добрались до спальни старика, Николай Ефимович хлопнул себя ладонью по лбу.
— Старый дурак!
— Дурак, — не упустил момента схамить Гектор.
— Вот же кровать! — радовался Поповкин, показывая на письменный стол.
Я от всей души посочувствовала Софье. С каждым днем Николаю Ефимовичу будет становиться хуже. Вчера он выглядел бодрячком, его подводила память, но тарелку с ботинком пенсионер не путал. Сейчас Поповкин уже не различает предметы мебели!
Дед подошел к столешнице, уложенной на две массивные тумбы, постучал по ней пальцем и расстроился.
— Жестко.
Я увидела около стопки журналов упаковку самоклеящихся листочков, оторвала один, вынула из кармана ручку, написала на розовом прямоугольнике «ПОСТЕЛЬ» и разместила объявление на спинке кровати.
— Ложитесь сюда. Видите бумажку?
— Спасибо, Танечка, — обрадовался Николай Ефимович.
На следующий день за завтраком я со вздохом заметила:
— Жаль, у вас не сохранилась инструкция по пользованию инвалидным креслом!
— Это точно, — ответила Мурмуль.
— Вообще-то странно, — вздохнула я, — передвижное устройство дорогое, сложное в эксплуатации, к нему непременно обязаны приложить руководство.
Эдик потянулся за тостом.
— Это подарок от одного человека.
— Вроде оно принадлежало его родственнице, — подхватила Софья, — он привез к нам кресло и сказал: «Пользуйтесь».
— Мы даже не успели спросить, как спонсора зовут, — продолжил Эдуард.
— Приюту делают презенты, — зачастила хозяйка, — мы рады любой вещи, швабре, обогревателю, комплекту постельного белья.
— Иногда бэушные вещи приносят, — хмыкнул Эдуард. — Но в основном одежду из церкви. Тут неподалеку расположен храм. Местный батюшка щедрый человек.
— Нам с отцом Пименом повезло, — оживилась Софья, — к нему много богатых прихожан заглядывает, из тех, кто деньги не считает. Нашим постояльцам достается от них отличная обувь, свитера, костюмы, платье.
— Отец Пимен часто говорит пастве: «Помогите нуждающимся», — подхватил Эдуард.
— Но кресло не от него, — уточнила Софья. — Думаю, у кого-то из очень богатых людей умер член семьи, инвалид. Выбросить коляску рука не поднялась, и человек справедливо рассудил: в приюте она больше пригодится. Но он нам ничего не объяснил, мы попробовали разобраться, нажали на кнопку и услышали иностранную речь. Увы, мы не обучены языкам, дыра у нас с Эдиком в образовании. Ой, Дашенька! Вы-то со своими лингвистическими талантами определенно поняли, как рулить креслом!
— Овладеваю «методом тыка», — улыбнулась я, — непременно запишу для вас все, что выяснила. Настя поехала к врачу?
— Рената ее повезла, — кивнул Эдуард.
— Булочки, — захлопотала Софья. — Попробуйте. Фирменная выпечка Вадика.
— Всем привет, я проспал! — громко сказал Патрик, входя в столовую.
Я посмотрела на психолога и потерла пальцами виски. Патрик вырядился в ослепительно-красную рубашку. Как определить этот цвет? Окрас ополоумевшей пожарной машины? Огня, бушующего после ядерной катастрофы? К сожалению, у меня иногда бывает мигрень. Не путайте эту напасть с обычной головной болью. Таблетка цитрамона или растворимый аспирин мне не помогут. От мигрени нет лекарств, а приступ может накатить в любой момент. Я отлично знаю причины, которые могут активизировать ее: резкий запах духов, внезапный громкий звук, обида, усталость или нечто пронзительно-красного цвета.
— Что случилось? — заботливо спросил Патрик. — Вам плохо?
— Мигрень, — прошептала я и встала, — мне надо срочно уйти.
— Я вас провожу, — засуетился психолог.
Нестерпимо-красное пятно надвинулось на меня. Я вытянула вперед руки.
— Не подходите.
— Я испугал вас? — озабоченно спросил Патрик.
Я закрыла глаза и соврала:
— Полный порядок, нога болит.
— Я думал, вам плохо, — донесся из тумана озабоченный голос Эдуарда.
— Ой, она побледнела! — застрекотала Софья. — Вывих — дело непростое. Дашенька, лягте в постель! Вам необходимо набраться сил. Это моя вина, отпустила вас вчера за стиральной машиной, вот сегодня организм и отомстил.
До носа долетел запах дорогого лосьона, букет шипра и розы. Мне стало еще хуже. Крепкие пальцы взяли меня за плечи.
— Даша, откройте глаза.
Я распахнула веки, вновь увидела прямо перед носом кровавую сорочку, схватилась за горло и не удержалась от крика:
— Отойдите подальше! Неужели непонятно? Мне плохо из-за вас!
Патрик попятился.
— Почему?
— Рубашка, — простонала я, — она красная.
— Вас пугает цвет? — сделал неправильный вывод психолог и быстро пощупал мой лоб.
Я вывернулась из-под его руки.
— Отстаньте, умоляю! Отойдите!
— Простите, — воскликнул психолог и переместился к окну, — так лучше?
— Спасибо, — шепнула я, — извините меня.
— Бедняжечка, — засуетилась Софья, — Вадик, скорее завари успокаивающий чаек из мелиссы.
— Пойду переоденусь, — живо сказал Патрик, — синий пуловер вас не испугает?
— Нет, — выдохнула я, — простите, глупо получилось!
— Не стоит волноваться, — успокоил меня Эдуард. — Я, например, не выношу аромат ванили.
— А меня тошнит от рок-н-ролла, — неожиданно сказала Светлана, — просто не могу его слышать.
Я удивилась, до сих пор девушка сидела молча, вчера она не произнесла ни звука.
— «Тяжелый металл» многим действует на нервы, — заявил Вадик, внося в столовую чашку. — Даша, попробуйте отвар, он восстанавливает силы.
— Надо положить вам в кровать грелку, — сказала Софья. — Костя, Костя!
На пороге возникла длинная тощая фигура, я прищурилась и снова испытала приступ мигрени. Костя не походил на человека, страдающего болезнью Дауна, он не обладал раскосыми глазами и низким лбом, наоборот, напоминал модель, которая рекламирует автомобили. Но на нем красовался красный жилет.
— Уйди, — замахала руками Софья.
— Так вы меня звали, — растерялся Костя.
— А теперь исчезни, — приказал Эдуард.
— Как? — заморгал Константин. — Не понимаю.
Патрик подошел к юноше и взял его за локоть.
— Тебе надо переодеться. Даша, если Костя нацепит черную рубашку, она вас не будет раздражать?
— Любую, — простонала я, — какую угодно, но не красную.
— Понял, — кивнул Патрик и увел расстроенного Константина.
Из коридора донесся голос юноши:
— То нацепи жилет, то сними! Делать мне больше нечего, все время переодеваться.
— Не спорь, — перебил парня психолог, — хочешь диск с сериалом про больницу?
— Конечно, — закричал Костя.
— Тогда делай, что велено, и получишь, — пообещал психолог.
Я бочком запрыгала к двери, добралась до спальни, села на кровать, потерла виски и ощутила, как боль уходит. В голове рассеялся туман, желудок перестал трепыхаться. Я замерла, боясь спугнуть свое счастье. Иногда мигрень исчезает столь же стремительно, как и начинается. Будучи опытным с ней борцом, могу дать совет: если половина вашей головы превращается в пульсирующий нарыв, не бухайтесь сразу под одеяло. Состояние лишь усугубится. Попытайтесь отвлечься, займитесь каким-нибудь делом, простое перекладывание вещей в шкафу может купировать приступ. Мне сейчас лучше заняться коляской. Надо каким-то образом уложить парашют, наверное, тогда Лаура оживет, но я даже не понимаю, куда он убирается и откуда вылетел.
Я встала и начала изучать кресло. Минут эдак через десять в голову пришла идея открутить сиденье, и я увидела небольшую латунную табличку, прикрепленную винтами к железному кругу. На ней был выгравирован текст на французском языке: «Произведено фирмой «Колсин» специально для Антонины Антонюк по заказу Адама Рю. По всем вопросам эксплуатации обращайтесь в головной офис, город Марсель».
Я схватила телефон, набрала указанные на табличке цифры и услышала голос француженки:
— Слушаю.
— Фирма «Колсин»? — обрадовалась я.
— К вашим услугам, мадам.
— Беспокою вас по поводу инвалидного кресла.
— Конечно, мадам, мы производим лучшие коляски в мире.
— У меня возникла проблема, — затараторила я, — с одним из ваших механизмов.
— Решим любую, — пообещала секретарь, — назовите серию и номер коляски, я соединю вас с менеджером.
— Не знаю, где искать информацию, — расстроилась я.
— Мадам, вы способны встать?
— Да, у меня простой вывих ноги, — уточнила я.
— Вам повезло, это неприятная травма, но она лечится, — мило прощебетала француженка, — поднимите подушку, открутите сиденье, вращая его по часовой стрелке, и увидите табличку.
— Есть такая, — вздохнула я, — на ней надпись «Специально для Антонины Антонюк по заказу Адама Рю» и никаких цифр, кроме вашего телефона, нет.
— Момент, мадам, соединяю.
В телефоне щелкнуло, заиграла бравурная музыка, потом прорезался голос, на этот раз мужской.
— Отдел спецзаказов, Николя Бруи.
— Вы мне подскажете, как убрать в коляску парашют? — обрадовалась я.
— О, мадам, готов помочь, — галантно отозвался Николя, — элитные коляски обслуживаются бесплатно, мастер к вам отправится через десять минут. Вы в Марселе?
— Нет, — уныло ответила я.
— Безразлично, — решил ободрить клиентку Бруи, — мы летаем по всей стране. В Марсель, конечно, быстрее прибудем, но не расстраивайтесь, называйте город.
— Москва, — объявила я.
Николя осторожно кашлянул.
— Мадам? Но э… э… она в России.
— Верно, я сейчас в столице этого государства.
— Боюсь, что я лишен возможности, — занудил Николя, — виза… билет…
— И что делать? — расстроилась я.
— Попробую вам помочь! — оживился Бруи. — К коляске прилагается специальный чемоданчик с инструментами. Достаньте из гнезда ключ номер пять и следуйте моим указаниям. Поверьте, ничего сложного, только аккуратность.
— Набора нет, — вздохнула я.
— Не может быть! Он всегда дается с коляской по спецзаказу.
Я начала объяснять Николя ситуацию. Бруи охал, ахал и в конце концов заявил:
— Мадам, думаю, инструменты остались у первого владельца.
— Хорошее предположение, — одобрила я. — Но где найти господина Адама Рю? Наверное, он француз.
