Глава 4
Вечером, за ужином, Маруська самозабвенно рассказывала про Сару Ли.
– Сделай одолжение, – хмуро буркнул Аркадий, – замолчи.
– Нет сил слушать эту галиматью, – мигом подхватила Зайка.
– Ага, – взлетела над стулом Маня, – не глупей твоих репортажей. Ах, ах, наши выигрывают в футбол, команда в хорошей форме… И чего? Продули всем.
– Это игра, – обозлилась Зайка, – на поле все может случиться, прогноз делать трудно, а ты рассказываешь чушь!
– И кто, по-твоему, убил Родю? – налетела на Ольгу Маня. – За что?
Аркадий отодвинул тарелку.
– Любовница прирезала, из ревности.
– Это невозможно, – покачала я головой. – Родя никогда не изменял Неле.
– Откуда сие известно? – без всякой улыбки спросил Кеша.
Я растерялась.
– Просто знаю. Родя верный муж.
– Про тебя тоже болтают: «Даша живет без любовника».
– Что-то я не пойму тебя.
– Чего уж там, – оттолкнул от себя тарелку Аркадий, – сегодня я застрял в пробке, и магнитола, как назло, сломалась, похоже, предохранитель перегорел. Сижу, тоскую. Вдруг мимо дядька шлепает, торгует газетой «Оса», я купил, развернул, а там… Сейчас покажу.
И Аркадий исчез за дверью. Я мгновенно оценила ситуацию. Так, сейчас домашние увидят фоторепортаж и накинутся на меня с кулаками. Конечно, ужасно, что Родя убит, но теперь я могу рассказать, как обстояло дело, никому больше не упрекнуть Нелю в измене.
– Не верьте, – быстро начала я.
Дегтярев отложил в сторону вилку.
– Чему?
– Ну тому, что увидите в газете.
– Да? – нахмурился полковник. – Интересненько. Ну-ка колись, голубка, опять влипла в историю?
– У нас скоро появится папочка, – заявил Аркадий, входя в столовую, – вот полюбуйтесь.
Газета пошла по рукам.
– Какой противный, – возмутилась Зайка, – рыжий, конопатый, глазки-щелочки, просто пьяный кабанчик.
– Виктор выпил. – Я решила ввести всех в курс дела, но, очевидно, начала не с того конца.
– Так он алкоголик, – протянула Ольга, – отвратительно.
Дегтярев налил себе чаю и ехидно заявил:
– Я не считаю себя красавцем, но рядом с этим экземпляром чувствую себя Бахусом.
– Ты, наверное, имеешь в виду Аполлона, – машинально поправила я полковника, не слишком разбирающегося в античной мифологии.
– Не занудничай! – прошипела Зайка. – Ты, Александр Михайлович, просто Адонис, Зевс и кто там еще…
– Гефест, – не к месту ляпнула Маня, тоже не слишком сведущая в обитателях Олимпа.
– Гефест был хромой, – не утерпела я.
– Ладно. Прометей, – довольно мирно согласилась Ольга.
Я хотела было напомнить, что Прометей закончил весьма плачевно, прикованный к скале, да еще в компании с орлом, который регулярно клевал его печень, но потом решила, что сравнение с Прометеем самое правильное. Полковник, если слегка позволит себе за столом лишнее, мигом хватается за аллохол – у Александра Михайловича барахлит желчный пузырь.
– Прекратите, – обозлился Аркадий, – нашли о чем спорить! Гефест, Бахус… Совсем обалдели. Мать, немедленно отвечай, какие у тебя планы в отношении этого типа. Мы не готовы к появлению нового папеньки.
– Да, не готовы, – вякнула Маня, – был бы нормальный, еще туда-сюда, а этот…
– Вы зря злитесь, Виктор – любовник Нели, – начала я оправдываться.
– Понятненько, – пробормотал минут через десять полковник, – значит, выручила подружку, ну-ну!
В глазах остальных членов семьи тоже читалось недоверие, и я со вздохом сказала:
– Пойду лягу.
– Спи спокойно, – процедил Кеша.
– Сладких тебе снов, – прошипела Зайка.
– Чистая совесть – лучшая подушка, – с ментовской прямотой заявил полковник.
Маруська сделала вид, что поглощена пирожком с мясом. Я подхватила Хучика и удалилась. Позлятся и перестанут – эка невидаль.
Моя спальня находится на втором этаже, и летом я люблю курить, опершись на подоконник. Но сегодня включила кондиционер и нырнула под одеяло, не раскрывая окна. Из головы не выходила кукла. Сколько раз я убеждалась, что самые таинственные обстоятельства имеют наипростейшие объяснения, хотя порой дело выглядит просто невероятно.
Году этак в 79-м Ваня Глотов, один из моих кавалеров, так и не ставший мужем, позвал меня на рыбалку. Пикантность состояла в том, что за окном стоял январь. Ванька увлекался подледным ловом. Здесь надо отметить, что Глотов совершенно свободно владел португальским языком, закончил в свое время иняз и регулярно ездил в Лиссабон. И вот представьте себе картину. Ясный морозный день, на замерзшей реке сидят закутанные в тулупы и одетые в валенки с калошами ненормальные энтузиасты. С регулярностью в полчаса мужики вытаскивают из рюкзаков бутылки с водкой и лихо опрокидывают стаканы. Я, не умеющая и не любящая пить «огненную воду», замерзла до такой степени, что потеряла возможность жевать. Ванька сунул мне бутерброд с колбасой по два рубля двадцать копеек, но мои челюсти отказывались повиноваться. Никогда в жизни мне не было так плохо.
И тут, непонятно откуда, появился автобус с туристами, и гид бодро залопотал по-португальски:
– Посмотрите налево, перед вами, на той стороне реки, виднеется храм, в прежние века верующие добирались до него на лодках…
Я, владеющая немецким и французским, понимала лишь отдельные слова, зато Ванька внимательно слушал парня, а потом тихо сказал мне:
– Произношение никуда, и ошибок много делает. Какого черта сюда занесло интуристов?
И тут один из экскурсантов, мужчина, облаченный в дубленку, спросил:
– В каком году построен храм?
Толмач замялся, но, очевидно, он хорошо усвоил «правило переводчика»: если не знаешь дату, называй любую, маловероятно, что в толпе окажется знаток истории.
– В тысяча шестьсот двенадцатом, – не моргнув глазом сообщил парень.
– Вовсе нет, – на чистейшем португальском заявил Ванька, – там на фронтоне другая дата – тысяча пятьсот шестьдесят восьмой.
Туристы разинули рты, переводчик поперхнулся. Иностранцы первыми пришли в себя.
– Откуда вы так хорошо знаете наш язык? – не выдержала одна из женщин.
Ванька ухмыльнулся:
– А у нас те, кто занимается подледным ловом, обязаны общаться друг с другом на португальском.
Интуристы многозначительно переглянулись и толпой бросились в автобус.
– Ну ты даешь! – всплеснул руками переводчик. – Они меня третий день изводят, везде видят агентов КГБ, теперь все, из номеров не выйдут.
Глотов засмеялся и потянулся к водке. Автобус стартовал с места, через окна мне были видны испуганные лица португальцев. Скорей всего они уехали к себе домой, пребывая в полной уверенности, что КГБ пасло их постоянно. Никому и в голову не пришло простое объяснение: среди рыбаков случайно нашелся профессиональный переводчик.
Вот так и с куклой…
А вообще пора спать. Я погасила свет, уютно свернулась калачиком под одеялом и с наслаждением зевнула. Господи, хорошо-то как! В комнате свежо, но я укрыта отличным пуховым одеялом, подушка не жесткая и не мягкая, ортопедический матрас великолепно поддерживает тело, на тумбочке стоят бутылка с минеральной водой и пакет апельсинового сока, рядом лежит коробочка конфет. Что еще нужно для счастья! Хучик раскинулся в ногах, Черри сопит в кресле, Бандюша и Снап развалились на прикроватном коврике, а Жюли бродит по дому. Кошки, очевидно, отправились на охоту. С первого этажа не доносилось ни звука. Аркадий и Зайка, наверное, уже легли, Маня влезла в компьютер, а Дегтярев смотрит телевизор – полковник обожает идиотский сериал «Крутой Уокер», небось представляет себя на месте главного героя: вот он лихо разбрасывает во все стороны врагов и ловко распутывает сложные преступления.
Я стала плавно погружаться в сон. «Тук-тук», – донеслось со двора. Какая-то ненормальная птица решила заняться ночью строительством гнезда. «Тук-тук». Неужели дятел?
Хучик сел и зарычал. Темная полоска шерсти, бегущая у мопса посередине спины, поднялась и встала дыбом.
– Спи, дорогой, – пробормотала я, – это безумная домовитая птичка.
Но Хуч продолжал беспокоиться, он соскочил с кровати и поковылял к окну. Снап нехотя пошел за мопсом. Банди поднял голову и замахал хвостом, одна Черри продолжала храпеть, пуделихе очень много лет, и она практически глухая.
«Тук-тук» доносилось со двора через одинаковые промежутки времени, «тук-тук». Хуч встал на задние лапки и принялся сопеть, глядя на занавешенное окно.
– А ну перестань, – рассердилась я.
– Тук-тук.
– Гав-гав, гав-гав.
– Тук-тук.
– Гав-гав, гав-гав.
Я швырнула в Хуча тапочкой, мопс ловко увернулся и начал хватать зубами гардины. Пришлось встать и пойти к окну.
– Хватит безобразничать, там никого нет.
Но Хучик продолжал лаять словно безумный, к нему присоединились и остальные собаки, даже Черри ожила и недовольно заворчала.
– Вы с ума сошли? – спросила я и отдернула занавески. – Смотрите…
Хуч сел на объемистую попу и завыл. Я глянула в окно и почувствовала, как земля уходит из-под ног. Прямо перед моими глазами за стеклом стояла… Сара Ли. Меня охватил ужас. Внезапно кукла зашевелилась, и послышалось: «Тук-тук». Сара Ли явно хотела войти внутрь, она стучалась в окно. Хучик завыл, остальные собаки залаяли, я собралась с духом, вылетела в коридор и заорала:
– Помогите, убивают, горим!
Мигом распахнулись все двери, и появились домашние, с первого этажа бежали растрепанные Ирка и Катерина, за ними маячил садовник Иван, на ходу застегивающий джинсы.
– Без паники, соблюдайте спокойствие! – закричал одетый в махровый халат Кеша. – Маня, вызывай пожарных, берите животных, документы…
– Дымом не пахнет, – сказал полковник.
Кеша осекся.
– Мать, что случилось?
Но у меня словно парализовало голосовые связки. Не в силах вымолвить ни слова, я только тыкала правой рукой в сторону своей спальни.
– А ну, подвинься, – велел Дегтярев и распахнул дверь в комнату.
Если бы не ужас, я, наверное, не сумела бы сдержать смех. Толстяк выглядел очень комично. Маленький, круглый, в ярко-оранжевой пижаме, которую подарила ему на Двадцать третье февраля Машка. Ноги Александр Михайлович втиснул в уютные клетчатые тапки, а в правой руке держал пистолет. Крутой Уокер отдыхает, бравый шериф умер бы от зависти, увидав своего российского коллегу. Вот это молодец, разбудили среди ночи, а он с оружием!
– Там никого нет, – констатировал полковник, – комната пустая.
– Совсем? – спросила Зайка и поежилась.
– Совершенно ничего нет, – сердито ответил Дегтярев.
– Как? И мебель вынесли? – заорала Маня.
Полковник уставился на девочку.
– Ну почему тебе в голову приходят дурацкие вопросы: естественно, стол, диван и кровать находятся на своих местах.
– Ты же только что сказал: «Ничего нет», – не сдавалась Маня.
– Правильно, – кивнул Александр Михайлович, – посторонних нет вообще, люди в помещении отсутствуют.
– Тогда нужно сказать «никого нет», – заявила с подростковой занудливостью Маруська, – сам неправильно выражаешься, а потом обижаешься, что тебя не так понимают!
– Тихо! – сердито рявкнул Кеша. – Пожара нет, воров тоже…
– Ты зачем нас разбудила? – обозлилась Зайка. – Опять обчиталась на ночь Марининой?
Ко мне вернулся голос, и я начала путано объяснять ситуацию:
– Там… за окном… Сара Ли. Она хотела войти, но как кукла выбралась из контейнера?
– А ну еще раз – и спокойно, – потребовал полковник.
Я собрала все самообладание в кулак и изложила историю.
Ольга фыркнула и повернулась к Аркадию:
– Вот, любуйся, до чего может довести неумеренное потребление антихудожественной литературы. Совсем с ума сошла.
– Не ругайте Дарью Ивановну, – попробовала заступиться за меня кухарка Катерина, – я как поглядела по телику фильм про людоедов, так трое суток спать не могла, прям вся тряслась!
Но наивное заступничество только больше обозлило Зайку. Ольга уставилась на повариху и ехидно спросила:
– Тебе после прочтения кулинарных рецептов кошмары не мерещатся?
– Нет, – ошарашенно ответила Катерина.
– Странно, – пожала плечами Зайка, – представь только шеренги марширующих кур, которых ты сварила, пожарила и запекла!
– Хватит, – вздохнул Кеша, – завтра всем на работу рано вставать.
– Кроме Даши, – не преминула заметить Зайка, – нас только перебаламутила, подняла на ноги, а сама завтра будет дрыхнуть до полудня.
Недовольно ворча, Кеша и Ольга ушли. Машка побежала к себе. Ирка с Катериной потопали вниз.
– Иди спать, – велел Дегтярев.
– Нет.
– Почему?
– Боюсь, вдруг она снова постучит?
Александр Михайлович побагровел, но удержался от гневных высказываний.
– Дарья, – заявил он, – смотри: под столом никого, под кроватью пусто, в шкафу лишь миллион твоих дурацких шмоток, за окном – сад.
Быстрым шагом полковник приблизился к стеклопакету и распахнул створки.
– Господи! – вырвалось у него.
Я в испуге попятилась.
– Что?
– Пахнет жасмином!
– Это сирень, жасмин еще не зацвел.
– Без разницы, дивный аромат! Ложись и спи.
Я покорно села на кровать. Дегтярев взял книжку, лежащую на тумбочке.
– «Убийство в загородном доме»… Ага, понятно… Ты больше не читай сегодня!
– Кукла была на самом деле! Стучала в окно! Я видела ее, как тебя, в белом кружевном платье…
Александр Михайлович погладил меня по голове и неожиданно сказал:
– Странное дело, вроде нам с тобой одинаковое число годков стукнуло…
– Я младше!
– Ну, ненамного, – ухмыльнулся полковник, – только у меня стойкое ощущение, что тебе пять лет, ну ладно, семь!
С этой фразой он вышел в коридор, а я осталась сидеть на кровати, тупо глядя в распахнутое окно. Неужели и правда привиделось? А собаки? Хучик лаял как безумный, он тоже слышал назойливо-осторожное «тук-тук».
Я встала, подошла к подоконнику и, преодолевая холодный ужас, глянула вниз. Ничего. Только на земле белеет какая-то тряпка. Неужели это Сара Ли? В груди начал вновь биться крик, огромным усилием воли я подавила его и решительным шагом двинулась на первый этаж. Полная дичь! Не следует поддаваться панике. Пойду посмотрю, что там лежит.
В саду одуряюще пахло сиренью, мокрая трава скользила под ногами, обутыми в резиновые шлепки. Я осторожно обошла дом, обогнула кусты нераспустившихся пионов с круглыми тугими бутонами, встала под своим окном, посветила в разные стороны карманным фонариком и увидела нечто похожее на носовой платок.
На душе сразу стало легко, какая ерунда! Я наклонилась, схватила кружевную тряпочку и вздрогнула. Моя рука держала крохотную шляпку, которая украшала голову Сары Ли. Чуть поодаль виднелась длинная-предлинная палка.
Я подошла к шесту и увидела на одном конце намотанную проволоку. В голове начали тесниться разнообразные мысли. Так, если сейчас поднять эту штуку, похожую на перш , то она упрется в мое окно. Сара Ли не привиделась мне в кошмаре. Кто-то решил испугать меня до обморока. Привязал куклу и постучал в окно… Кто же? Маруся? Девочке приходят иногда в голову славные идеи подсунуть под полковника «пукательную подушку» или подбросить Зайке в чай пластмассовую муху, но Манюня никогда не станет доводить мать до инфаркта. Зайка и Аркадий тоже не способны на подобный поступок. Дегтярева можно смело сбросить со счетов, я просто не могу себе представить полковника, который с грацией носорога крадется в кустах пионов, сжимая в руках палку с привязанной куклой. Да он и книг о ней не читал, и кино не видел, впрочем, Ирка и Катерина тоже не знают, что это за зверь такой, Сара Ли. Домработница и кухарка смотрят лишь мексиканские сериалы. Садовник Иван? Маловероятно. Хотя… Интересно, почему он оказался ночью у нас в доме? Иван живет в сторожке, которая стоит за коттеджем.
Я выгнала из головы дурацкие мысли и еще раз посмотрела на шляпку. Такая белая, даже в голубизну отдает!
Внезапно перед глазами возникла картина. Я пытаюсь опустить на контейнер тугую крышку, режу об острый край пальцы, начинает капать кровь. Красные пятна попадают на кружевное платье мерзкой куклы, усеивают шляпку…
Но крохотный головной убор, валявшийся под моим окном, был совершенно чистый. Значит, Сару Ли вытащили из мусора, выстирали ее одежду… Или… купили новую, специально, чтобы напугать меня. Зачем? Интересно, лежит ли кукла в контейнере? Есть только один способ найти ответ на последний вопрос.
Я включила фонарик, свистнула собак и в окружении разномастной стаи пошла на другой конец Ложкина.
