Глава 22
Не знаю, как у вас, а у меня вечно случаются мелкие, но досадные неудачи. Вот и сейчас, сев в «Пежо» и повернув ключ зажигания, я услышала столь неприятное для уха автовладельца «цик-цик-цик». Вторая, третья, равно как и четвертая с пятой попытки завести автомобиль закончились ничем. Страшно злая, я вылезла из автомобиля и пнула переднее колесо. Что делать? Как что! Взять машину Ирки, вон ее ржавая «шестерка» краснеет возле забора. Надеюсь, Ира не пожадничает и даст ключи.
Домработница была на кухне.
– Берите на здоровье, – радушно сказала она, – давно мечтаю, чтобы кто-нибудь изувечил раздолбайку. Новую себе тогда куплю.
– Почему же эту не продашь? – поинтересовалась я, получая документы.
Ирка запихивала в посудомойку чашки.
– Так жаба душит, за нее никто дороже пятисот долларов не дает, жалко за копейки спускать. Вот, думаю, развалится совсем, тогда выброшу и со спокойной совестью приобрету новую.
Я опять пошла во двор. Очень логично! По-моему, лучше получить полтыщи «зеленью», чем совсем ничего, но у Ирки в голове солома!
Ужасающий рыдван завелся с пол-оборота, я порулила по дороге, задыхаясь от духоты. В «Жигулях» отсутствовал кондиционер.
– Дарья Ивановна, – завопила Ирка, высовываясь из окна, – ручник…
Но я уже исчезла за поворотом. Чудо российской автомобильной промышленности, дребезжа внутренностями, весьма резво добралось до Москвы. Оказавшись возле улицы Зеленского, где находится больница, я вспомнила, что забыла купить сигареты, припарковала «Жигули» и пошла к ларьку. Неудачи продолжали сыпаться мне на голову дождем. Не успела я пройти и половину пути до киоска, как левая нога отчего-то подвернулась, и я, неловко взмахнув руками, шлепнулась на асфальт. Шедший рядом пожилой мужчина протянул мне руку и назидательно сказал:
– Эх, молодежь, все бегом, скачком, словно за вами волки гонятся. Ну куда, спрашивается, летишь? Теперь вся грязная.
Я встала, поблагодарила доброго самаритянина, шагнула вперед и потеряла босоножку. При ближайшем рассмотрении стало понятно: в тротуаре небольшая ямка, я неудачно наступила на самый ее край и оторвала в момент падения от подметок ремешки. Сандалию надеть невозможно, придется идти босиком. Не успела я сообразить, что делать, как глаза наткнулись на огромную вывеску «Обувь по суперценам!». Внизу была табличка «У нас акция, покупая одну пару, вторую вы получаете в подарок».
Я обрадовалась, все-таки богиня удачи не отвернулась от меня окончательно. Чувствуя под ступнями в тонких гольфах камушки и соринки, валявшиеся на тротуаре, я осторожно добралась до торговой точки и оказалась в просторном зале, заставленном коробками. Народу тут было очень много, отчего-то в основном подростки, но, приглядевшись повнимательней к ассортименту, я поняла почему. Богиня удачи оказалась большой шутницей. Она занесла меня в одну из лавок, где торгуют вещами для детей, желающих выглядеть нестандартным образом.
На подставочках красовались экстремальные модели. Кроссовки из ярко-красной лаковой кожи, джинсовые сапоги до колена на километровой шпильке, лодочки из светящейся клеенки, нечто, больше всего похожее на домашние тапки, с оторочкой из меха кошки, но на двадцатисантиметровой платформе и с приклеенными стразами.
– Вы что-то хотели? – вежливо спросила подошедшая продавщица, у которой на груди висел бейджик «Консультант Надя».
Я показала ей испорченные босоножки.
– Что-нибудь подобное или отдаленно похожее. Я упала как раз перед вашим магазином и порвала обувь.
Надя оглядела элегантные босоножки от Гуччи и со вздохом сказала:
– У нас подобного не бывает, другой целевой покупатель, нашим подавай моду послезавтрашнего дня.
Я хотела было сказать, что качественные туфельки с удобной колодкой, выполненные из телячьей кожи, всегда будут на пике моды, но сдержалась: какой смысл спорить с этой девчонкой? – Может, подберете что-нибудь подходящее? – попросила я. – Мне бы только пару часов продержаться, а потом доберусь до нужного магазина.
Надя задумчиво покусала губы.
– Вот, сюда взгляните. Или вы хотите шпильку?
– Нет, ни в коем случае.
– Значит, здесь, это спортивные модели.
Я уставилась на шедевр обувного искусства. Предлагаемые баретки отдаленно походили на кроссовки, да и цвет, в общем-то, был ничего, песочно-кремовый. Надя, очевидно, хорошо разбиралась в покупателях. Девушка не предложила мне пожарно-красную или ядовито-зеленую обувку. Смущали меня два обстоятельства. «Спортивная» обувь была на гигантской платформе, если упасть с такой, можно сломать себе шею, а вместо шнурков имелась непонятная система тонюсеньких крючочков, причем их было очень много.
– Вы примерьте, – предложила Надя. – Они только с виду неподъемные, а на самом деле очень удобные и модные. Сама бы такие носила…
Я молча влезла в «кроссовки». Альтернативы-то нет, доберусь до больницы, поговорю с доктором, а потом сразу в ГУМ. Интересно, как отреагируют продавщицы салона «Евробут», увидев постоянную покупательницу в этакой красотище.
– А вам идет, – оживилась Надя. – Прикольно смотрится.
Я с сомнением оглядела свои ноги. Сегодня из-за жары я вылезла из любимых джинсов и нацепила тоненькое платьице из невесомой ткани, сшитое очень талантливым, но пока еще не модным Осиками. Когда этот японец раскрутится, одеваться у него станет не по карману даже мне, а жаль, потому что Осиками делает отличные модели для тех женщин, которые отметили тридцатилетие. В его фасонах нет ничего вычурного, привлекающего излишнее внимание, и о количестве денег, отданных за платьишко, окружающие люди никогда не догадаются. Лишь узкий круг дам, одевающихся не в системе прет-а-порте, способен оценить безупречный крой, идеальную линию плеча, точность швов и ненавязчивость отделки. Но таких знатоков раз, два и обчелся, все остальные будут думать, что вещичка стоит не более десяти долларов. Надя оказалась из числа последних.
– Сарафанчик у вас простенький, – заявила она, – а сумка дорогущая, теперь и обувь ей под стать, за нее надо двести долларов отдать. Впрочем, не пугайтесь. У нас акция – покупаете одну пару, получаете точь-в-точь такую же в подарок.
Я пришла в ужас от подобной перспективы и попробовала сопротивляться.
– Спасибо, мне вполне хватит одних кроссовок.
– Да вы что? – выкатила глаза Надя. – Такая удача не часто выпадает! Видите, сколько народу? Люди тут целый месяц караулили, когда акция начнется. Всего-то час и длится. Берите, не стесняйтесь!
В глазах глупышки светилась такая неподдельная радость, такой детский восторг, что я, не посмев продолжить возражения, поковыляла к кассе. Продавщица не обманула, похожие на танки ботинки оказались легкими, одна беда, идти приходилось либо очень медленно, не сгибая колен, либо высоко вскидывая ноги, как цирковая лошадь.
– Эй, погодите, – подлетела ко мне Надя, когда я уже занесла одну ступню над порогом, – простите, самый прикол-то забыла показать! А ну, топните правой ногой, да посильней.
Я повиновалась и чуть не упала. Внизу, у щиколоток, заиграла громкая заунывная песня: «Августин, Августин, ах, мой милый Августин, все пройдет, все…»
– Это что? – залепетала я, судорожно оглядываясь. – Извините, кажется, я наступила на чей-то плейер.
– А вот и нет, – весело рассмеялась Надя, – это обувь с секретом. Топнете правой ногой, заиграет музыка, топнете еще раз, остановится.
Я потеряла дар речи. Музыкальные кроссовки! Ну почему я вечно вляпываюсь в жуткие ситуации?
Обозлившись на себя, я резко хлопнула подошвой о пол. «Августин, Августин, ах, мой милый Августин…» – взвыл еще громче противный фальцет.
– Заедает иногда, – покачала головой Надя, – еще разок попробуйте.
Я опустила ступню на порог с такой силой, что зазвенело в ушах. Голосок захлебнулся и умолк.
– Носите на здоровье, – улыбнулась девушка.
Стараясь не наступать на пятки, я вышла на улицу и очень осторожно потащилась к «Пежо». Но уже через пару минут остановилась в растерянности. Верного коняшки на месте не оказалось. Сначала я испугалась, подумав, что машину угнали, но уже через секунду вспомнила: сломанный «Пежо» стоит в Ложкине, я катаюсь на Иркиных «Жигулях».
Вертя головой, я стала искать развалюху. Но переулок оказался пуст, у обочины не было ни одного автомобиля. В полном изнеможении я привалилась к фонарному столбу. Так, сегодня день фатальных неудач. Впрочем, ничего страшного не случилось. Ирка давно хотела избавиться от таратайки, вот ее и сперли. Интересно, кому понадобилась доходяга? Может, прихватили на детали? Впрочем, это уже все равно. Ладно, сначала схожу в больницу, поговорю с доктором, а потом найду представителя ГИБДД…
– Вы не машину ищете? – раздалось с проезжей части.
Я повернула голову, около меня совершенно бесшумно притормозил автомобиль ДПС.
– Да.
– Какую?
– Ярко-красные «Жигули», номерной знак…
Мент выбрался из-за руля и поманил меня пальцем.
– Иди сюда, только тихо, глянь…
Страшно удивленная, я посмотрела туда, куда указывал парень. Дорога шла под уклон, мы стояли на горке, а внизу, на небольшой площади, случилась авария. В роскошный черный блестящий «Мерседес» въехали ржавые, еле живые от старости «Жигули». Хозяин элитной тачки выглядел словно персонаж анекдотов: огромный, толстый, с бритым черепом, он размахивал руками, на сарделькообразных пальцах посверкивали в лучах солнца перстни, очевидно, с брильянтами, уж больно искрились украшения.
– Ну, блин, в натуре, типа фигня вышла, – донеслось до меня.
Вы не поверите, но возмущенный мерседесовладелец был облачен в малиновый пиджак.
– Твои «Жигули»? – хмыкнул патрульный.
Я пригляделась и охнула:
– Да! Как они туда попали? Припарковала их вот тут, возле больницы…
Инспектор ухмыльнулся:
– Поставила на горке, а про ручник забыла. Машина покатилась вниз, а там этот, распальцованный…
Неожиданно милиционер рассмеялся.
– Прикинь! Подбегает малиновый пиджак к «Жигулям», орет: «Убью, падла, на фиг!» Рвет на себя дверь, а на водительском месте никого. Во, до сих пор удивляется. Идиот! Мы-то сразу поняли, в чем дело, вот стою, тебя поджидаю. Вниз не ходи, на жуткие деньги влетишь, у тебя и сотой части нет того, что этот носорог потребует. И ведь наверняка «мерс» у него по полной программе застрахован, только он с тебя все равно попытается шкуру содрать.
Я вздохнула. У Ириной раздолбайки не работал ручник. Вот, значит, что она пыталась крикнуть мне вслед из окна!
– У меня есть деньги, я оплачу ремонт.
Патрульный засмеялся.
– Дурочка, сколько, думаешь, стоит крыло у его тачки?
– Две тысячи, – ответила я.
– Ага, но не рублей, а баксов.
А я и говорила про доллары! У Кешки-то тоже «мерин».
– Одна деталь стоит больше, чем твой драндулет, – вещал инспектор, – лучше посиди у меня в машине, сейчас ребята его отправят, и подумаем, как поступить. Ну, бедолага… Прям жаль тебя…
– У меня есть деньги, – попробовала возразить я.
– Да ладно тебе, – отмахнулся мент, – что я, богатых людей не встречал? Они, знаешь ли, на таких мощах не ездят и в рванье не ходят!
От возмущения я топнула ногой.
– Это модное платье.
«Августин, Августин, ах, мой милый Августин, все пройдет, все…»
– Чегой-то? – удивился мент и уставился на тротуар.
Я стукнула ступней еще раз. Но музыка зазвучала только громче.
– Где играет? – изумлялся патрульный.
Я принялась с яростью долбить подметкой о бордюр.
– Кроссовки музыкальные.
Слава богу, заунывная мелодия стихла.
– Во, прикол, – восхитился милиционер, – у меня жена о таких мечтает, но… не по карману, почти семь тысяч стоят!
– А какой у нее размер?
– Тридцать девятый.
Я протянула парню коробку.
– На, подарок супруге, там точь-в-точь такие, но имей в виду, они заедают.
– Ты че, – попятился мент, – не, не возьму!
– Бери, даром достались!
– Украла?
Я вздохнула и сказала:
– Давай сядем в твою машину, я все объясню.
Спустя десять минут страшно довольный инспектор спрятал коробку в багажник и спросил:
– Ты никак в больницу шла?
– Да.
– Вот и ступай себе.
– А машина?
– Не переживай. Меня поставили тебя ждать, никуда не денусь, выйдешь, а я тут, на горке кукую. Иди-иди, помозгую пока, как тебя отмазать. Ну спасибо за кроссовки! Теперь Ленка меня точно в выходной на рыбалку отпустит. Шлепай себе, не расстраивайся!
Очень осторожно, стараясь не споткнуться, я добралась до клиники, поднялась на нужный этаж, вышла из лифта и тут же налетела на доктора, который курил на лестнице.
– Простите, – заорала я, – девочка, Елизавета Кутепова, ну та, которая упала из окна, у нее какая группа крови? Четвертая с отрицательным резусом? Вы не ошиблись? Может, первая?
Еще утром приветливый, врач мрачно ответил:
– Нет, конечно. Если я спутаю группу крови, меня можно под суд отдать. Четвертая, резус отрицательный, только причина смерти не в том, что девочке сделали переливание крови…
Я попятилась.
– Чьей смерти?
Доктор раздавил окурок в железной банке из-под «Нескафе», служащей тут пепельницей.
– Извините, я думал, вам уже сообщили. Лиза скончалась.
– Как?! Почему? Вы же говорили, опасности для жизни нет…
– Ошибся, – зло ответил хирург, отводя глаза, – результаты вскрытия узнаете во вторник.
– Но сегодня среда! Неужели потребуется так много времени?
– Да, – рявкнул врач, – да! Именно столько, до вторника. У нас патологоанатом уволился, а новый придет только в начале следующей недели!
– А похороны?
– Вы Кутеповой кто? Близкая родственница?
– Нет, просто знакомая.
– Тогда и разговаривать нечего, – схамил хирург и собрался уходить.
– Постойте, где Саша, мать Лизы?
– На третьем, в терапии, плохо ей, – буркнул врач и убежал.
Я спустилась вниз и отыскала палату, куда поместили Сашу. Она неожиданно оказалась двухместной, но на второй койке не было ни постельного белья, ни подушки с одеялом.
Сашенька лежала лицом к стене. Я села на край кровати и положила руку ей на плечо. Она вздрогнула и повернулась ко мне.
– Они ошиблись, да? Лизочка жива, да? Ты пришла это сказать?
В ее глазах заплескалась безумная надежда. Железная рука сжала мне горло, не в силах вымолвить ни звука, я покачала головой. Внезапно Саша села и схватила меня за плечо.
– Это расплата! Всю жизнь я ждала, что господь накажет, отнимет самое дорогое… Лизочка…
Из глаз Саши покатились крупные слезы, она поднесла руку к виску и прошептала:
– Сильно голова кружится… земля ходуном ходит…
Я испугалась и побежала за врачом, который незамедлительно поставил диагноз: приступ мерцательной аритмии.
– Вы ее сегодня выпишете? – осторожно спросила я, когда доктор вышел в коридор.
– Нет, конечно, – довольно сердито ответил он, – разве можно в таком состоянии отпустить. Минимум – неделю пролежит.
Я приоткрыла дверь палаты, увидела, что Сашенька уснула, и ушла.
Домой предстояло возвращаться на перекладных. Сначала я пыталась поймать машину. Иринины «Жигули», въехав в «Мерседес», тихо скончались, пришлось оплачивать услуги эвакуатора, который потащил руины на свалку. Благодарный за кроссовки гаишник ловко уладил дело, и никаких разговоров с хозяином «мерса» мне вести не пришлось. Правда, я все же потребовала координаты мужика. В конце концов, он-то не виноват, что у Иришкиной развалюхи не работает ручник. Ладно, вечером позвоню «малиновому пиджаку» и улажу дело. Платит тот, кто «автор» безобразия.
Очевидно, автолюбители в массовом порядке не имели никакого понятия о качественной женской одежде, потому что, увидев даму, стоящую на обочине с поднятой рукой, люди притормаживали, окидывали меня быстрым взглядом и уезжали. Скорей всего эксклюзивное летнее платьице казалось им похожим на дешевенький ситцевый сарафанчик, купленный на площади Киевского вокзала у говорливой украинки, а невозможные кроссовки намекали на явное сумасшествие особы, нацепившей на ноги несуразную обувку.
Потеряв всякую надежду поймать машину, я помчалась к метро, но сначала потребовалось влезть в автобус, потому что ближайшая станция оказалась очень далеко. Трясясь в переполненном, жарком ящике на четырех колесах, я мрачно смотрела в окно.
Наконец отвратительно воняющий автобус доставил меня до здания, на котором виднелась гигантская буква М. Я выкарабкалась наружу и, неожиданно почувствовав острую боль в лодыжках, уже собралась спуститься вниз, как на глаза попался плакат «Лучшие автомобили – по лучшей цене». Я замерла. Так, до Ложкина метро не ходит, следовательно, добравшись до шоссе, мне придется вновь устраиваться на обочине и махать руками… Это с одной стороны, с другой – как ни крути, Иркины «Жигули» вконец разбила я. Конечно, они были совсем старые, дышали на ладан, но ведь ездили, и весьма бойко. Следовательно…
Я развернулась и пошла в направлении, которое указывала жирная, ярко-красная стрелка.
В офисе было тихо и прохладно. Никто не спешил покупать лучшие автомобили по лучшей цене. Молоденький клерк, вяло листавший глянцевый журнал, лениво протянул:
– Магазин «Копейка» в следующем здании.
– Зачем мне туда? – удивилась я.
– Уж не знаю, – хамски ответил парнишка, – может, кефиру купить решили, в жару хорошо освежает.
Я постаралась сдержать негодование. Какое право имеет малолетний нахал так разговаривать с клиентом?
– Позовите кого-нибудь из начальства, – велела я и села на стул, жалея, что из-за жары не надела ни часов, ни колец, ни серег.
– А зачем? – откровенно издевался торговец. – У нас нет ничего подходящего для вас.
– Позовите.
– Все обедают, – нагло заявил мальчишка и зевнул, – ступайте себе, мы ничего у коробейников не покупаем, зря время теряете.
Стараясь сохранить спокойствие, я вытащила из портмоне «золотую» карточку VISA и постучала ею о столик.
– Поторопись, дружочек, сбегай за старшими.
Пару секунд наглец молча смотрел на пластиковый прямоугольник, потом спрятал журнал, наклеил на порочное личико улыбку и засюсюкал:
– У нас – все для вас. Лучшие автомобили по лучшей цене, полная гамма цветов и оттенков, любая комплектация, страховка и постановка на учет в ГАИ. А еще в подарок зимняя резина.
– Учитывая безумно знойный июнь, – фыркнула я, – шипастые покрышки будут в самый раз. Зовите старшего менеджера.
– Но…
– С вами я не стану иметь дело. Вы, дружочек, имейте в виду, иногда нищая с виду дама может оказаться миллионершей. И еще – вы не имеете права унижать тех, кому не по карману купить «Жигули». Кстати говоря, машину не самого высокого класса. Вот в другом салоне вам бы и дня не проработать, хозяева мигом выгоняют чванливых продавцов. Ну, долго мне ждать?
Паренек рванул в глубь помещения. Я удовлетворенно глянула ему вслед. Так, надеюсь, теперь, даже если в это богом забытое заведение и впрямь забредет женщина, желающая купить пакет кефира, ее встретят приветливой улыбкой. Хотя некоторым людям урок не впрок. Сначала они пугаются, а потом снова принимаются за старое.