Глава 9

– Игорь Николаевич полагает, что причиной его смерти стала нанесенная кем-то травма, – кивнул Звягин, – но до вскрытия точно ничего нельзя установить. Рана на виске предположительно от ручки кресла, в котором сидел отец. Кто-то, очевидно, с силой толкнул его, отчего он ударился виском, а потом убийца посадил его прямо и ушел.

Мне стало страшно.

– Убийца находится в доме. Я убежала из комнаты ночью, испугалась, что ваш отец, который вдруг заявился, начнет ко мне приставать. Кто мог войти в спальню к новобрачной в такое время? Только член семьи. И кто знал, что меня там нет? Ой!

– Что? – насторожился Роман.

– Я не трогала Глеба Львовича, – прошептала я, – честное слово, поверьте. Он пришел рассказать мне об ошибке с паспортами, намекнул… вернее, заявил прямо: «Может, нам поближе познакомиться?» Ну, я и унеслась.

Роман скрестил руки на груди.

– Отец был бабник, но не насильник. Он всегда чрезвычайно галантно относился к женщинам, а если ему отказывали, заваливал предмет интереса подарками. Такой характер. Думаю, Марина хорошо разобралась в психологии Глеба Львовича, поэтому и получила от него предложение о замужестве. Гончарова твердо заявила: путь в ее кровать идет через загс, иначе никак. И у отца сработал инстинкт охотника. Ты могла не бояться агрессии с его стороны, не стоило убегать. Вероятно…

Роман Глебович замолчал, и я занервничала.

– Хотите сказать, что, не покинь я комнату, Глеб Львович остался бы жив? Но как я могла поступить при виде мужчины, который заявился в мою спальню ночью, без приглашения, в халате на голое тело и, объявив об официально заключенном между нами браке, предложил «познакомиться поближе»?

Роман щелкнул языком:

– Ты права. Целиком и полностью.

– Убийца в доме, – повторила я. – Он член вашей семьи. Или это кто-то из прислуги?!

– Невозможно, – решительно ответил Роман. – Инна Станиславовна находилась вместе со мной… Впрочем, она, как Антон и Роза Игнатьевна, вне подозрений. Эдуард тоже.

– Кто такой Эдуард? – спросила я. – Никогда не слышала это имя.

Звягин снова сел в кресло.

– Мой сын.

– У Инны Станиславовны двое детей? – удивилась я.

Роман Глебович положил ногу на ногу.

– Нет. Инна моя вторая супруга. В нашей семье существует традиция очень рано заключать первый брак, и я расписался с Ниной, первой женой, едва получив аттестат. В юные годы не очень задумываешься над своими поступками! Поженились мы, когда она забеременела. Нина рано скончалась. Эдуард остался со мной. Ты его увидишь во время завтрака. Только ничему не удивляйся! М-да… У меня к тебе большая просьба: пожалуйста, никому пока не сообщай об убийстве Глеба Львовича.

– Вы хотите скрыть смерть отца? – поразилась я. – Навряд ли это возможно.

– Сегодня вечером состоится презентация нового парфюма фирмы «Бак», – сказал Звягин, – а это огромное событие для компании.

– Понимаю, – кивнула я.

– В рекламу вложены большие средства, – невозмутимо продолжал олигарх, – организован праздник, приглашены гости, пресса, звезды. Что будет, если сейчас раструбить о насильственной смерти Глеба Львовича?

– Да уж, с какой стороны ни посмотри, ничего хорошего, – пробормотала я. – Если вы не отложите мероприятие, газеты моментально обвинят вас в бесчувственности и настрочат заголовки типа «Канкан на могиле отца». А если праздник не состоится, то прощайте немалые деньги, вложенные в его устройство. И, к сожалению, на новый аромат в любом случае ляжет тень преступления, репортеры очень скоро разузнают, что Глеб Львович скончался не от болезни, и начнут строчить статьи. Почти каждая будет сопровождаться словами: «Духи от «Бак» лучше назвать «Полночное убийство».

– Ты умная девочка, – произнес Роман. – И все же, пожалуйста, придержи язык на несколько дней. Пусть парфюм спокойно отпразднует свой день рождения, начнутся продажи, и тогда я сообщу о несчастье. Вероятно, к тому моменту Игорь Николаевич уже узнает имя убийцы, и мы поймем, как действовать дальше. Тело отца непременно будет со всеми необходимыми почестями предано земле, пройдут поминки и все последующие девяти– и сорокадневные церемонии.

– Ладно, я никому ничего не скажу, – кивнула я. – А журналисты не станут спрашивать, почему Глеба Львовича нет на церемонии представления духов?

Роман оперся локтями о ручки кресла.

– Пусть интересуются, у нас есть отличный ответ: у отца медовый месяц, молодожен после шумного праздника уехал с супругой в свадебное путешествие. Тебе, кстати, больше не надо прикидываться Мариной Гончаровой. И знаешь, что пришло мне в голову? Поднос с духами на сцену должна, кажется, вынести Ася Балакирева. Не ошибаюсь?

– Да, она главная участница торжественной церемонии, – кивнула я.

– Прекрасно! – обрадовался Роман. – Ася пойдет первой с флаконом, а за ней ты, надушенная новым парфюмом. Представлять наш аромат будут двое.

Я охнула. В карьере каждой успешной модели бывает судьбоносный момент. Кажется, мой наступит сегодня – вечером Степанида Козлова попадет во все объективы. Мои фотографии растиражируются по глянцу, и я, образно говоря, поднимусь на пару ступенек выше по карьерной лестнице. Если девушке доверяют представление новинки, она автоматически считается топ-моделью. Соответственно, возрастут и ее заработки.

Все понятно: Роман Глебович хочет отблагодарить меня за помощь. Но Звягин умен, он понимает, что сказать своей сотруднице прямо: «Тяпа, вот тебе мешок денег и прикуси язык», – не совсем правильно. Девушки обидчивы и глуповаты. Вдруг Козлова воскликнет: «Я не продаюсь!» – и, гордо вскинув голову, отправится звонить в газету «Желтуха» с рассказом о том, как закончилась жизнь Глеба Львовича?

Да, я могу устроить бизнесмену непреодолимые неприятности. В этом случае лучше предложить дружбу и продвижение по службе. Вот только Звягин не подозревает о моих чувствах к нему, не знает, что я готова ради него на все. В конце концов, раз уж я согласилась стать его мачехой, то промолчу и об убийстве.

– Ну? – спросил Роман.

– В отношении меня можете не беспокоиться, – решительно ответила я. – Думаю, Инна Станиславовна тоже вас не подведет. Но как отреагируют Роза Игнатьевна и Антон?

– Это я беру на себя, – ответил Звягин.

– Ага, – пробормотала я. – А прислуга? Игорь Николаевич, наверное, всех опрашивает.

Звягин посмотрел на часы.

– Пожалуйста, ни о чем не беспокойся.

– Игорю Николаевичу придется рассказать правду про свадьбу… – протянула я.

– Он уже все знает, – мягко улыбнулся олигарх.

– Ой! – вздрогнула я. – Ну вот, началось. Слухи полетят птицами.

Роман Глебович подошел и взял мою руку:

– Тяпа, в курсе всего несколько человек. Мы с Инной, Антон, от которого никак нельзя было скрыть произошедшее, и еще Феликс.

– Управляющий знал о подмене невесты? – смутилась я. – Ночью я представилась ему Мариной. Очень глупо.

Хозяин дома погладил меня по голове:

– Феликс и Игорь очень надежные люди. Пожалуйста, не переживай, никто тебя ни в чем не обвиняет, ты под моей защитой. Спокойно работай сегодня вечером, предоставь другим разруливать ситуацию. А сейчас пошли завтракать. Да, и последнее. Мы с Инной очень тебе благодарны и предлагаем пожить в нашем доме недельку на правах почетной гостьи. Идет?

– У меня нет с собой вещей, – растерялась я, – надо съездить домой и взять необходимое.

– Ничего сложного, – произнес Роман. – После завершения сегодняшнего праздника шофер доставит тебя куда прикажешь, подождет и привезет назад. В поместье есть замечательная баня, бассейн, СПА, и без хвастовства скажу: наш повар лучший в России. Ты любишь оперу?

Вообще-то классическая музыка вызывает у меня непреодолимую сонливость, но ведь стыдно признаваться в этом. И я быстро закивала.

– Завтра можем посетить Ковент-Гарден, – мечтательно произнес Роман, подходя к двери. – Правда, я не знаю, что у них в репертуаре на этой неделе. Да ладно, думаю, все спектакли хороши.

– Ковент-Гарден? – растерялась я. – Но театр находится в Лондоне! Как мы туда попадем?

Звягин, успевший открыть дверь, обернулся, на его лице появилось выражение откровенного удивления.

– Странно слышать этот вопрос от тебя, летающей с Франсуа по всему миру. Естественно, на самолете. Отправимся в районе полудня, пообедаем в Англии в небольшом элитном ресторане, насладимся спектаклем и вернемся домой. В общем, одевайся и спускайся к завтраку. Роза Игнатьевна терпеть не может, когда кто-то опаздывает выпить кофе, и она не может поставить ему диагноз.

– Диагноз? – не поняла я.

Роман махнул рукой.

– Ерунда. Бабушкина блажь. Она у нас чудачка.

– Извините, а как попасть в комнату, где меня поселили? – спросила я. – Ведь сейчас мы находимся в другой спальне.

Роман вернулся, взял со столика трубку и, сказав в нее «Немедленно зайдите», пояснил:

– Сначала нажимаешь кнопку с надписью «инт», потом набираешь цифру «10» и соединяешься с прислугой. Мой номер «один», Иннин – «два», Розы Игнатьевны – «три», Антона – «четыре», Феликса – «пять».

– Что вам угодно? – спросил тихий голос.

То ли горничная дежурила под дверью, то ли умела телепортироваться.

– Оля, помогите Степаниде, – велел Роман. – Она наша почетная гостья. Отведите ее в ту гостевую, где жила Марина Гончарова, жена Глеба Львовича.

Прислуга кивнула, и мы пошли по коридорам куда-то в глубь здания. Может, Ольга и была удивлена приказом, но никаких эмоций, кроме желания угодить приятельнице хозяев, на ее лице не отразилось.

– Прошу, – сказала она, когда мы очутились около большой двустворчатой двери, – вам сюда.

– Спасибо, – улыбнулась я. – А как потом пройти в столовую?

– Позвоните по номеру десять, вас проводят, – учтиво произнесла горничная и неслышно удалилась.

Я быстро приняла душ, натянула джинсы, пуловер и схватила трубку.

Не прошло и минуты, как в створку тихо постучали.

– Оля, входите! – крикнула я, стягивая волосы в хвост.

Но на пороге стояла другая женщина.

– Меня зовут Вера, – представилась она, шмыгая носом.

Новая горничная выглядела больной – у нее были красные глаза-щелочки, распухший нос и гнусавый голос. Я моментально вспомнила услышанную вчера беседу Инны Станиславовны с Галиной и сказала:

– Растолкуйте, как добраться до столовой.

– Я отведу вас, – чуть слышно произнесла Вера.

А я успела сообразить: по особняку Романа Глебовича быстро распространяется вирусная инфекция. Вчера заболела Галина – жаловалась на тошноту, слабость, головную боль, сегодня зараза перекинулась на Веру. Мне совсем не хотелось стать следующей жертвой, а значит, необходимо свести контакт с бациллоносителем к минимуму.

– Спасибо, лучше я прогуляюсь в одиночестве, – возразила я.

– Велено доставить гостью до места, – уперлась тетка и снова шмыгнула носом.

Я решила наплевать на хорошие манеры:

– Вера, у вас грипп, а в мои планы болезнь не входит, поэтому я не желаю ходить с вами по дому. Не обижайтесь, я легко заражаюсь.

– Я абсолютно здорова, – мрачно ответила тетка, – Феликс Бениаминович не допустит на службу человека с температурой.

– И все-таки вы приступили к работе больная, – не сдалась я. – Невооруженным глазом у вас видны признаки насморка.

– Ну… это аллергия, – соврала Вера, – она у меня всегда на цветение мятлика начинается.

Я показала рукой на окно, за которым торжественно падали крупные хлопья снега.

– Мятлик – ель? Или сосна, пихта? Вечнозеленое растение?

– Нет, – смутилась горничная, – вроде это трава.

– Сомневаюсь, что сейчас в Москве сыщется ваш аллерген, – язвительно произнесла я. – Хорошо хоть не придумали реакцию на колосящиеся ананасы. Спасибо, мне не нужен сопровождающий.

– Это не грипп, – твердила Вера, – честное слово. Меня отругают, если узнают, что я не выполнила распоряжение Романа Глебовича, он строго-настрого приказал гостью беречь, относиться к ней, как к беременной кошке.

– Отличное сравнение, – хихикнула я, – надеюсь, его придумали вы, а не хозяин. Я уже сказала, что не желаю подцепить заразу. Сейчас позвоню Инне Станиславовне…

– Ой, меня выгонят! – испугалась Вера. – Ну, пожалуйста, поверьте, у меня нет вируса! Вся прислуга стопроцентно здорова.

– Стопроцентно здорова? А Галина? – возмутилась я. – Вы отлично знаете, что с ней!

Простые слова вызвали у горничной более чем неадекватную реакцию – она схватилась за шею, издала звук, похожий на сдавленный кашель, и начала судорожно размазывать ладонями слезы, хлынувшие из глаз.