Глава 29

Роман рывком поднялся из кресла и тут же сел обратно.

– Еще скажи, что это я отца головой о кресло приложил.

– А разве не ты? – тут же поинтересовалась бабушка.

– Можно войти? – послышался мужской голос. – Роман Глебович, вы не спите?

– Что ты, – быстро отозвался олигарх, – ни в одном глазу дремы нет.

Раздался шорох, затем в зоне видимости появился Игорь Николаевич.

– Еще раз добрый вечер, Роза Игнатьевна, – произнес он. – Хорошо, что и вы тут. Поговорить надо.

– Вот, заглянула к Роману, – проскрипела старуха, мигом принимая привычный полубезумный вид, – принесла ему таблетки от камней в желчном пузыре. Обратите внимание на красные прожилки, проступающие на щеках Ромы, они свидетельствуют о проблемах с печенью. Кстати, Игорь, твои чуть выпученные глаза явный симптом сбоя щитовидки. Думаю, тебе надо пить гормоны. Хочешь, принесу? У меня много лекарств. Отлично знаю: вовремя оказанная помощь – залог быстрого и полного выздоровления. Медикаменты должны быть всегда под рукой. Вот, допустим, случился у тебя, Игорь, инсульт. Не кривись, в твоем возрасте, учитывая специфику работы и, как следствие, неправильный образ жизни, велик риск…

– Я заглянул побеседовать именно о моей работе, – решительно прервал Розу Игнатьевну гость. – Роман Глебович, мы с тобой сколько лет знакомы?

– Не считал, Игорь, но давно, – сказал олигарх.

– Нас свел покойный Леня Кузьмин, – продолжал Игорь Николаевич, – и с той поры я всегда вашу семью выручаю.

– Не за бесплатно, Игорек, – сладко пропела Роза Игнатьевна. – Ты вошел в наш дом в рваных брюках, припарковав во дворе старую консервную банку под названием «Жигули». А сейчас – красавец в дорогом костюме. На чем ездишь? Вроде на «Мерседесе»?

Игорь Николаевич улыбнулся:

– Правильно говорите. Роман Глебович щедрый человек, но и я человек благодарный, много хорошего для вашей семьи сделал. Кто, например, летом небольшую неприятность утоптал? Я имею в виду драку со смертельным исходом в вашем гараже, когда шофер Инны Станиславовны приревновал свою жену-поломойку к повару и рубанул последнего резаком для мяса. Кто все дело прикрыл и тело из вашего дома увез? Ни одна душа ни о чем не узнала.

– Хочешь кататься на «Мерседесе», люби и саночки возить, – переиначила бабка известную поговорку.

– Вожу, Роза Игнатьевна, – спокойно произнес Игорь, – но бывают моменты, когда надо поговорить начистоту. Я не всесилен.

– Да ну? – скривилась бабка. – А я уж было решила, что ты всемогущий господь.

Старуха откровенно вызывала пришедшего мужчину на скандал, но тот не поддался на провокацию.

– Увы, нет. Я многое способен сделать, редкие ситуации не удавалось разруливать, но сейчас как раз приключилась такая. Роман Глебович, советую тебе спешно улететь в Англию. Осядь там в своем поместье в чинной деревушке, отсыпь местному викарию денег на ремонт церкви и живи тихо, ходи на их праздники, участвуй в благотворительности. А в Москву пока не суйся.

Звягин поднял брови:

– С какой стати мне прятаться в глуши?

Игорь Николаевич потер затылок.

– Понимаешь, не нулевые на дворе, кое-что закопать трудно, адвокаты тебе не помогут. Лучше не доводить конфликт до суда, сматывай удочки. И желательно – побыстрей. Вели своему пресс-секретарю разослать релиз, нечто типа «Я пережил большую личную трагедию, потерял почти одновременно отца и жену, поэтому хочу провести некоторое время в тишине и уединении».

– С ума сошел? – спросил Роман.

Игорь Николаевич вытащил из принесенной с собой папки несколько листков.

– Полюбуйся на анализы. Галина, Марина и Инна Станиславовна убиты одним ядом. Наш токсиколог Ваня Рябов гений! Правда, я считаю его маленько сумасшедшим, парень только об отравах и думает, постоянно книги о них читает, обожает старинные манускрипты, душу за них отдать готов, изучает материалы международных конференций…

– Короче! – рявкнул Роман. – Нас твоя «шестерка» не интересует.

Я вздрогнула, никогда не слышала, чтобы Звягин говорил таким тоном.

– Ладно, – неконфликтно согласился Игорь Николаевич. – Но я никогда ничего не говорю зря. Крайне любознательный Ваня за неделю до того, как увидел анализ крови Галины, прочитал монографию американского токсиколога-историка Бруно Хапица. Ученый занимается эксгумацией останков и выяснением того, своей ли смертью скончалась та или иная историческая личность. Ну, допустим Карл Первый Стюарт.

– Ему отрубили голову, – ухмыльнулась Роза Игнатьевна, забыв об имидже выжившей из ума бабки. – Согласись, это мало похоже на отравление.

– Я не силен в истории, – признался Игорь, – привел неправильный пример из-за своей дремучей безграмотности. Но суть не в этом. Монография Бруно посвящена яду, который назывался «Нежный поцелуй». Очень сильная и коварная штука, распространенная в прошлом в Италии. Может попасть в организм любым путем – через еду, питье, посредством инъекций, не имеет ни цвета, ни запаха, ни вкуса. Изобретателями данного яда называют итальянских алхимиков, вроде они нашли нужную комбинацию разных ингредиентов. Но, вероятно, они раскопали рецепт в каких-то древних книгах. Фамилия того, кто первым использовал «Нежный поцелуй», естественно, неизвестна. В конце восемнадцатого века весьма популярную ранее отраву почти перестали продавать.

– Спрос упал? – фыркнула Роза Игнатьевна.

– Верно, – согласился Игорь, – появились другие, более простые в производстве препараты. «Нежный поцелуй» готовился долго, надо было тщательно соблюдать пропорции, что при отсутствии электронных весов превращалось в большую проблему. Понятное дело, произведенный с трудом яд стоил больших денег. Но, в отличие от других составов, «Нежный поцелуй» хранится столетиями, не меняя своих качеств. В своей книге Бруно Хапиц рассказывал об одной французской аристократической семье, в которой из поколения в поколение умирали дочери. «Проклятие Франсуазы» – так называли болезнь, от которой молодые цветущие девушки уходили на тот свет. Хапиц заинтересовался казусом, начал расследование и докопался до истины. Действительно, после своего первого бала умерла красавица Франсуаза. Одежда тогда не продавалась в бутиках, шить ее было очень дорого, платье и белье передавались по наследству. Наряд покойной Франсуазы сложили в сундук и достали потом для другой дочери, которой он подошел по размеру. Бруно предположил, что платье и было пропитано отравой. Ученый поехал в долину Луары, где до сих пор в своем замке живут прямые потомки той аристократической семьи, и вскрыл их склеп. Старинное платье не сохранилось, но вот в останках всех умерших девушек обнаружились следы яда «Нежный поцелуй». Выходит, несколько веков назад некто пожелал убить Франсуазу, вымочил платье в отраве, высушил его и, затаив дыхание, ждал, когда ни о чем не подозревающая девушка отправится на бал. Вот только преступник и предположить не мог, что яд сохранит свои свойства навсегда и будет истреблять сначала сестер, а затем и потомков семьи Франсуазы.

– Впечатляющая история, – буркнул Роман.

– «Нежный поцелуй» убивает не сразу, – продолжал Игорь. – Процесс может занять от суток до месяца.

– Надо тридцать дней носить блузку? – заинтересовалась Роза Игнатьевна.

– Нет, достаточно один раз ее померить, снять и более не прикасаться к шмотке, – пояснил Игорь, – если яд контактировал с вами, он непременно подействует. Галина, Инна Станиславовна и Марина погибли от «Нежного поцелуя». И если бы не редкостная любознательность Ивана, никто бы не узнал, что произошло. Книги и доклады Хапица интересны лишь узким специалистам, хотя кто-нибудь из писак, вроде Милады Смоляковой, мог бы сделать из его научных работ детектив.

Роман Глебович сложил руки на груди.

– Бред! И где современному человеку взять этот поцелуй?

У Игоря Николаевича на лице появилась лучезарная улыбка.

– А там, где сейчас все берут. Вбейте в поисковой системе слова «отравить жену», и откроется куча ссылок, рассказывающих: кто, каким образом, при помощи каких препаратов избавился от опостылевшей супруги. Я интереса ради влез в Интернет и получил пять миллионов ответов и заботливый совет порыться еще в других справочных областях, а там нашел сообщение о продаже яда «Нежный поцелуй». Дорого, анонимно, доставят, куда пожелаешь, результат гарантирован, способы употребления прилагаются. «Нежный поцелуй» сейчас редкость, но достать его можно. И вот что интересно! О существовании старой отравы знают даже не все специалисты. Не стоит никого обвинять в некомпетентности, сегодня людей травят иным образом. Тот, кто убил Галину, Инну и Марину, постарался изо всех сил, но ему не повезло, наш Ваня крайне дотошный и энциклопедически образованный человек.

– Токсиколог ошибся! – не успокаивался Роман.

– Нет, это исключено, – возразил собеседник.

– У нас нет одежды, передаваемой по наследству, – скривилась Роза Игнатьевна, – жена Романа одевалась исключительно за океаном, летала в Америку, пользовалась изделиями нескольких модных фирм, никакого старья не носила. И вы что, полагаете, будто Инна обменивалась вещами с прислугой, с Галиной? А Марина? Она появилась у нас незадолго до свадьбы с моим несчастным, безвременно ушедшим из жизни сыном.

Роза Игнатьевна прикрыла глаза рукой.

– Бабушка, тебе дать воды? – заботливо спросил Роман.

Старуха слабо кивнула.

– Не стоит продолжать ломать комедию, – засмеялся Игорь Николаевич. – Неужели вы думаете, что я не озаботился узнать о вас правду?

Роман, успевший встать из кресла, замер, а старуха отвела от лица ладонь и быстро спросила:

– Какую?

Игорь Николаевич сказал:

– Наконец-то начинаем нормальный разговор. Давайте я изложу вам одну историю, вы ее выслушаете, а затем мы коллегиально найдем ответ на исконно русский вопрос: что делать? Придется нам вернуться в далекие времена, аж в пятидесятые годы двадцатого века. Итак, красавице Розе восемнадцать лет, но она уже вдова и мать Глеба. И прямо сразу придется развенчивать первую ложь. Роза Игнатьевна всегда говорит, что ее любимый, рано усопший муж Лев Романович был обеспеченным человеком, ученым, постоянно ездил в командировки, мало времени проводил с семьей. Мол, служба Льва была секретной, он работал на оборону, был связан с космическими исследованиями. После внезапной трагической кончины доктора наук государство заботилось о его жене, выплачивало хорошую пенсию, ну и так далее. Все ложь!

Роман заморгал.

– Что именно?

– Все, – повторил Игорь Николаевич. – А правда не слишком красива.

И продолжил рассказ…

Юная Розочка влюбилась в неподобающего парня. Юноша был хорош собой, играл на гитаре, пел песни и… зарабатывал на жизнь мелким воровством. У Розы не было родителей, отец и мать ушли в первые дни Отечественной войны на фронт и не вернулись. Девочку воспитывала не очень заботливая, любящая выпить бабушка, которая даже не вздрогнула, когда внучка, едва закончив восемь классов, забеременела и ушла жить к любовнику. Странно, но двадцатипятилетний Лев женился на девочке.

После войны в СССР брак оформляли быстро, никаких торжеств не устраивали, по Москве на лимузинах не катались, в ресторанах не гудели. У народа не было денег на походы в них. Как правило, девушка, надев сшитое, а то и перешитое кем-то из родственниц парадное платьишко, брала под руку парня, и они пешком шли в загс. Дома счастливых новобрачных ждал не особо богатый стол и веселая компания, к которой, не стесняясь, присоединялись соседи. Семейная жизнь начиналась в одной комнате со свекром и свекровью, в углу, отгороженном занавеской. О путешествиях в заморские страны даже не представляли. Молодожены мечтали… нет, не об отдельной квартире – зачем думать о несбыточном – надеялись получить собственный, крохотный чуланчик с хорошо запирающейся дверью, чтобы не слышать по ночам недовольный голос матери мужа: «Чего там возитесь, раскладушкой скрипите? Спать пора, завтра рано на работу».

А еще вплоть до начала шестидесятых на беременных малолеток смотрели сквозь пальцы. Ведь страна потеряла во время войны большое количество граждан, требовалось пополнять население. Ну решила школьница произвести на свет малыша, значит, надо ее, в виде исключения, быстро расписать с его отцом.

Роза и Лев без проблем получили свидетельство о браке, молодая жена поселилась у мужа. Тот жил в огромной коммунальной квартире, имел там одну комнату, остальные принадлежали семье Елкиных – Петру Михайловичу, Ольге Сергеевне, их сыну Станиславу, старикам родителям и какой-то дальней престарелой родственнице. Елкины были приличные люди, против появления младенца на общей жилплощади не возражали. Наоборот, Ольга Сергеевна помогала Розе. Детский врач по профессии, она лечила Глеба и часто повторяла:

– Розочка, ты должна идти учиться. Не следует всю жизнь стоять за прилавком, торговать картошкой не лучшая профессия.

Ольга Сергеевна устроила юную мать в районную поликлинику санитаркой, затем поговорила с кем следует, и Роза попала в медучилище. Жизнь девушки никак нельзя назвать беззаботной. Она вскакивала в пять утра, тащила крошечного Глеба в ясли, бежала на учебу, затем неслась в поликлинику мыть полы, а по воскресеньям убиралась у разных людей. Лев числился дворником, но за метлу брался редко, постоянно где-то пропадал, деньги в дом приносил нерегулярно, о сыне и жене не заботился. Короче – явно тяготился семейной жизнью.

Неизвестно, как бы сложилась судьба пары, но когда Глебу исполнилось три года, его отец угодил под электричку на станции «Бекасово».