Глава 19
Боулинг располагался в громадном ангаре, из которого торчала здоровенная труба.
– Здесь раньше находился крематорий? – предположила я, осторожно ковыляя на каблуках по месиву из снега и грязи.
Антон не ответил, молча распахнул дверь.
Я вошла внутрь и расстегнула коротенькую курточку. К сожалению, модельеры в первую очередь думают о самовыражении и оригинальности создаваемой ими одежды, а того, кто будет ее носить, они в расчет не принимают.
На мне сейчас очень модная дубленочка из тонюсенькой замши. Рукава предельно узкие, свитер под нее не надеть, лучше всего она сидит на майке-алкоголичке, застежкой служит пуговица из перламутра, очень прикольная, с шестью дырочками, но она одна и придерживает «шубейку» на талии. Соответственно шея и почти вся грудь остаются открытыми, бедра и попа тоже. Ну и куда может отправиться простая москвичка в такой красоте? В Италии этот прикид вполне уместен, а в Москве зимой требуется нечто более капитальное. Но я жертва моды, поэтому, пока добралась от машины до входа, превратилась в эскимо.
А мои сапоги? Нежно-молочного цвета с каблуком двенадцать сантиметров, со скрытой платформой, замшевые, они не застегиваются на молнию, зашнуровываются сбоку при помощи шелковых завязок. Самая подходящая обувка зимой для столицы России! Даже если ты не попадешь каблуком в решетку в метро или не застрянешь в ступеньке эскалатора, то непременно обдерешь нежную замшу о щели в плитках пола подземки или наступишь на улице толстой подошвой на кусок льда и рухнешь к восторгу прохожих носом в грязь. Ладно, предположим, что я благополучно избежала неприятностей. Но, выйдя из дома в сапожках цвета молока, я вернусь в квартиру в грязных онучах.
А не надо, Козлова, выпендриваться, скажете вы. И будете правы. Кирзовые сапоги на меху медведя – вот лучший вариант для бега по столичным улицам в морозное время года. А сверху надо накинуть ватник с воротником из барана да прихватить варежки и сумку, которая запирается, как сарай, на навесной замок. Вот тогда будет тепло, удобно, и никто не сопрет в метро кошелек. Но мне хочется быть красивой, поэтому я трясусь в поддергунчике из кожи бритой европейской овцы и пошатываюсь на слишком тонких каблуках. Что ж поделать, если российский тулуп мне не по вкусу, а в итальянской дубленке мерзнет даже моя печень. Вариант удобно-красиво-модно-недорого мне не встретился ни разу. Либо одно, либо другое, либо все остальное.
– Какой у вас размер? – спросил гардеробщик.
– Чего? – лязгая зубами, поинтересовалась я.
Мужчина, с виду бывший военный, заржал во весь голос:
– Приколистка. Ноги, конечно. Остальное-то все безразмерное.
Вместо того чтобы просто назвать цифру, я ввязалась в глупый спор:
– Оригинальное замечание! Получается, мы с вами можем носить одни брюки!
– Легко, – согласился дядечка, – ремешком их затянем, и вперед.
– Дайте ей сороковой размер, – попросил Антон, – чем больше, тем удобнее.
Гардеробщик выложил на стойку ужасные тапки, плод любви кроссовок и сандалий.
– Держи.
– Зачем? – не поняла я.
– В боулинге положено переобуваться, – пояснил Антон.
– Вот гадость-то… – пробормотала я, но начала расшнуровывать сапожки.
Антон выбрал самую последнюю дорожку, быстро сгонял в буфет, принес бокалы с молочным коктейлем, потом схватил один шар и сказал:
– Каков твой лучший результат?
– Я первый раз в кегельбане, – призналась я.
Тоша пришел в восторг.
– Врешь!
– Честное слово, – подтвердила я.
– Как же ты жила без кеглей? – изумился парень.
Я взяла стакан с коктейлем, хмыкнув:
– Да вот, как-то влачила жалкое существование.
– Боулинг – это же как… как… – подыскивал подходящее сравнение Антон. – Ну, как шашлык на природе.
Чудесно! Терпеть не могу мясо, я его практически не ем. Сидеть возле костра на шершавом полене, чихать и кашлять от дыма, держать в руке пластиковую тарелку с обугленными сверху и сырыми внутри кусками жилистой старой свинины, которую кто-то замариновал в несвежем кефире пополам с забродившим пивом, сдувать с еды гусениц, кузнечиков, отбиваться от комаров, время от времени отходить в кустики и орать от ужаса при виде ежика, тоже некстати решившего пописать в зарослях, громко вопить странные песни, вроде «а я бегу за клочками счастья, зачем ты ушла, оно без тебя мне не нужно»… Ну уж нет! Я лучше поем в цивилизованных условиях и послушаю нормальную музыку. Кстати, объясните мне, зачем бегать за клочками счастья с воплем: «Оно без тебя мне не нужно»? Если не надобно, то и не носись по лесу, сиди дома, смотри телик.
– Поняла? – спросил Антоша.
Я поставила стакан на место. Коктейль несъедобен. Или лучше сказать «невыпиваем»?
– Разобралась? – не успокаивался Тоша. – Я хорошо объяснил правила и принципы игры?
Оказывается, пока я размышляла о прелестях выезда на природу, он рассказывал о боулинге. Я оглянулась по сторонам. Наверное, это безумно сложно. Хотя… Пусть Антоша не выпендривается, сейчас в зале полно мужчин с лицами, смахивающими на морды бойцовых псов, и если уж они разобрались с «правилами и принципами» игры, то я выучу их за секунду.
– Повторить? – заботливо поинтересовался мой спутник.
– Не стоит, – гордо отмела я его предложение. – Пошли на дорожку.
– Ну ладно, – протянул Антон, – если ты уверена в своих силах, давай попробуем. Бери шар.
– Он гладкий и большой, – рассердилась я после пары бесплодных попыток кинуть шар.
– Похоже, Тяпка, ты пропустила мимо ушей все мои указания, – надулся Тоша.
– Прекрати называть меня Тяпкой! – потребовала я. – Лучше объясни, как подцепить мячик.
– В шаре есть отверстия, – задудел инструктор, – всовываешь в них пальцы, прицеливаешься, и… раз-два-три, бросаешь.
Антон присел, сделал пару быстрых движений руками, шар прокатился по дорожке, угодил в центр пластиковых «бутылочек» и обвалил их все. Сверху выскочила решеточка, накрыла кучу сбитых кеглей, потом поднялась, и я увидела, что порядок восстановлен.
– Ну как? – гордо вскинул голову Тоша.
– Это все? – фыркнула я. – Надо сбить мячиком фигуры? Оч-чень интеллектуальное занятие.
– Я повалил все кегли.
– Переполнена восхищением, – съязвила я.
– Одним ударом! – орал в ажиотаже Антон.
– Прямо сказка про храброго портняжку, – захихикала я, – помнится, он хвастался, как одним махом семерых мух убил.
– А ты сама попробуй, – обиделся компьютерщик.
– Ах, страшно делается от сложности задачи, – ерничала я.
– А ты попробуй, – повторил Антон.
Я оглядела шар, всунула пальцы в дырки, чуть согнула их и подняла снаряд. Однако он не легкий.
– Теперь прицеливайся! – крикнул Тоша. – Прими правильную позу для броска, надо…
Я закатила глаза.
– Умоляю! Я давно вышла из детсадовского возраста! Лучше отойди.
Антон отпрянул в сторону, я присела, отвела руку назад.
– Пальцы вынимай, – заорал Звягин.
Я машинально выполнила приказ. Бумс! Шар упал на линолеум, отполированный, как ледяной каток.
Вот привязался с советами! Хуже нет, чем развлекаться на пару с доморощенным профессором. Не найди мне Антон подходящий вариант квартиры, никогда бы не пошла с ним веселиться.
– Не вышло! – запрыгал Антоша.
Я рассердилась:
– Ты постоянно кричишь и мешаешь мне сосредоточиться. Стой молча!
Антон смутился:
– Извини. Я заткнулся.
– Вот и славненько, – промурлыкала я и начала размахивать рукой.
Раз, два… Необходимо придать шару нужное ускорение, а дальше не моя забота, он сам разбомбит кегли. Три!
Я с силой выбросила руку вперед, шар потянул меня за собой, пальцы остались в гнездах.
– Тяпка! Выдергивай граблю! – заорал Антон.
От его вопля я пошатнулась. Шар неумолимо тянул меня вперед и вниз, дорожка была покрыта линолеумом, который трудолюбивые руки уборщиков-гастарбайтеров натерли до зеркального блеска. Подошвы ужасных тапок скользнули по нему, я упала на колени, потом на живот и понеслась вперед с вытянутой рукой. Ну да, я же старалась изо всех сил придать шару побольше скорости, так что сейчас снаряд летел к кеглям, а я волоклась за ним следом.
Наверное, здорово я переборщила с диетой – вот какая мысль пришла мне в голову в начале пути. Желая достойно вписаться в бьюти-бизнес, я перешла на рацион кролика, заболевшего тяжелой формой депрессии, питаюсь листочком салата и кусочком сельдерея, в результате вес упал почти до нуля. Да только Франсуа Арни все равно постоянно твердит о нежеланных «друзьях» на бедрах своей музы. Посмотри сейчас гуру макияжа на то, с какой скоростью влечет меня вперед шар, замолчал бы про излишний вес. Вот уже и кегли. Я зажмурилась. Ба-бах! Щелк! Бумс! В спину воткнулось что-то вроде гигантской гребенки.
Издалека доносились истошные крики:
– Помогите!
– Девчонку убило!
– Вон голова катится!
– О-о-о! Бабе черепушку снесло? Пошли позырим.
– Нет, это шар.
– У-у-у… Неинтересно.
– Тяпка, ты жива? – заорал Антон. – Тяпонька, любимая! Как ты себя чувствуешь?
Хороший вопрос. Какого ответа он ожидает? «Нет, я умерла»? Но раз он интересуется моим здоровьем, значит, уверен, что я еще способна говорить, мертвые не болтливы. А я и правда могу говорить?
Я попыталась выплюнуть попавшие в рот комья пыли. И откуда они только взялись на натертом до безумия полу?
– Тяпушка! Тяпонечка! Тяпкин! – надрывался Тоша. – Она погибла!
– Успокойся, – сказал густой баритон, – крови не видно, значит, жива.
– А почему молчит? – всхлипнул Антон.
– Может, устала, заснула, – предположил незнакомец. – Эй, как ты там, Мотыжка?
– Она Тяпка, – поправил Тоша.
– Один хрен, – меланхолично отреагировал собеседник.
– Умерла! – заорал мой ухажер.
– Не каркай, – приказал баритон, – сейчас техники придут.
– Степка всегда болтает, – всхлипнул Антон, – а тут онемела.
– Может, на радость тебе язык откусила? – Баритон хмыкнул. – Всегда мечтал с немой девчонкой познакомиться. Постой, так там парень, не мадемуазелина?
– Девушка.
– А почему Степан? – не понял баритон.
– Степанида она, – объяснил Тоша и зашмыгал носом.
– И что у людей вместо мозга? – возмутился мужик. – Обозвали ребенка… Во! Здрассти! Доктор пришел. Вадим Петрович, у нас ЧП.
– Где больной? – вступил в беседу лирический тенор.
– Лежит перед вами, можете изучить, – предложил баритон. – Техники пока не подошли. Жвачки! Вот вы, Вадим Петрович, быстрый на ногу, несмотря на возраст.
– Утихомирьтесь, Евгений, – велел врач, – и поясните, каким образом мне общаться с человеком, если у него нет головы?
Послышался звук упавшего мешка, набитого гречкой.
– Вот только идиота в обмороке нам не хватало! – возмутился Евгений. – Вы поосторожней, Вадим Петрович, не в палате бесплатной больницы находитесь. Вам наш хозяин за оказание помощи дорогим клиентам хорошо платит. Зачем про отсутствие башки ляпнули? Парень девчонки в астрал ушел.
Раздался тихий скрип.
– Поднесите ватку к его носу, – распорядился эскулап. – Теперь насчет головы. Вижу ягодичные мышцы с ногами, часть спины пострадавшей. И все! Если черепа нет, я так и говорю: нет черепа.
– Ежу понятно, что остальная часть тела в кеглеприемнике, – разозлился Евгений. – Но крови нет. Все о’кей!
– Раз вы можете сами диагноз поставить, зачем меня звали? – с достоинством спросил врач.
– Тяпку верните мне, верните мне Тяпку, Тяпку верните, – заканючил Антон.
– Реактивный психоз, – заключил доктор, – неадекватность оценки. Больной, обретя сознание, отгораживается от действительности, видит сад, цветы, инвентарь для обработки грядок.
– Не, его девчонку зовут Тяпка, – пояснил баритон.
– Реактивный психоз, – упорно твердил Вадим Петрович, – недостаточно изученное явление. Вот, думаю, может, мне кандидатскую написать? Интересная тема: человек видит на дорожке кегельбана свою девушку без головы и…
Снова раздался звук падения тела.
– Просил же вас не болтать про ее башку! – вскипел Евгений. – Опять парень свалился. Давайте нашатырь!
– Вы мной не командуйте! – взвизгнул тенор. – Надо сначала установить диагноз, а уж потом приниматься за лечение.
– Идиот! – рявкнул Евгений.
– Нет, – спокойно возразил врач, – к идиотии обморок отношения не имеет. Реактивный психоз, спазм сосудов, уменьшение количества сахара в крови.
– Не он идиот! – заорал баритон. – Я здесь вижу другого кандидата на роль дебила!
Я наконец-то раскрыла глаза, увидела гору пластиковых кеглей, выплюнула набившуюся в рот пыль и взмолилась:
– Достаньте, пожалуйста, меня отсюда.
– Очнулась! – обрадовался Женя.
– Тяпка жива! – заорал Тоша.
– И как мне поговорить с больной? – выразил недовольство врач. – При общении надо смотреть глаза в глаза.
– Вот тут пролезьте, – посоветовал Евгений.
– Испачкаюсь, – закапризничал эскулап, – измажу халат.
– Лады, скажу боссу, что вы отказались помочь клиенту, – протянул администратор.
Раздался стук, шорох, потом слева показался шар для боулинга.
– Эй! – заволновалась я. – Попросите людей не пользоваться дорожками. Еще попадут в меня мячом.
– Никто не играет, – успокоил меня Евгений.
Я хотела спросить про шар, который выкатился: мол, он-то откуда, если народ больше не сбивает кегли. Но снаряд вдруг закашлял и сказал:
– Разрешите представиться, хирург-ортопед пятой категории, ассистент помощника заместителя ведущего врача третьей палаты седьмого этажа тысяча сто сорок девятой больницы имени Клары Люксембург, будущий кандидат наук Вадим Петрович Бурлаков. А вы кто?
