Глава 11
– Не знаю, Роза, – спокойно ответила супруга олигарха. – Вероятно, в комнате освещение неудачное.
– Нет! – уперлась старуха. – Нечего на электричество пенять. Роман розовый. У Антона нормальный цвет лица. Что у Эдуарда, не вижу, он патлами завесился и опять размалевался радугой.
– Надо отпугивать демонов, – вставил словечко Эдик, – они улетают при виде красок.
Услыхав это, я уронила нож. На сей раз Лялечка уже не кинулась на звук. А вот горничная была начеку – около моей тарелки мигом появился новый столовый прибор.
Роза Игнатьевна поманила прислугу пальцем:
– Ну-ка, подай справочник!
– Бабушка, хочешь, я тебе сооружу очень вкусную закуску? – попытался отвлечь старуху Антон. – Лена, сделайте одолжение, принесите… Впрочем, нет, это сюрприз.
Антон встал, подошел к девушке в белом переднике и зашептал ей что-то на ухо. Та кивнула и пошла к выходу.
– Моя книга! – гаркнула Роза Игнатьевна. – Ленка, дай ее сюда!
– Бабушка, перестань, давай мы просто позавтракаем, – попросил Роман. – Елена, пожалуйста, принесите живо то, что попросил Антон, он, похоже, придумал для Розы Игнатьевны нечто невероятное.
– Да-да! – откликнулся Тоша. – Вчера я был в супермаркете, увидел… не скажу что, и решил: бабушке оно придется по вкусу.
– Молодец, – похвалил его отчим. – А нас угостишь?
– Непременно, – сказал парень, – всем сделаю бутеры. Но для них нужен особый хлеб, я его тоже купил.
– Расскажи, какой? – обрадовался Роман.
Я поняла, что внук и правнук изо всех сил стараются отвлечь внимание старухи от какой-то книги. Лена, не выполнив указание бабки, умчалась из столовой.
– Демоны боятся ярких красок, – ни к селу ни к городу повторил Эдуард, – я точно знаю!
– Вы, наверное, могущественный маг, – ляпнула я и тут же разозлилась на себя.
Ну, Степанида, ты и выступила! Разве можно высмеивать сына хозяина? К тому же Эдуард явно не совсем нормален психически, нехорошо подшучивать над больным человеком. Фу, Степа!
Пока я занималась самоедством, Инна Станиславовна оторвала взгляд от тарелки и глянула на меня с… Мне померещилось или в глазах супруги Романа действительно промелькнула тень благодарности к жене тестя? Ах да, женой Глеба Львовича меня именовать неправильно. Я уже его вдова. На секунду мне показалось, что я подумала о чем-то важном, но не смогла сконцентрироваться на промелькнувшей мысли, потому что Эдуард торжественно произнес:
– Нет, я не демонолог, хотя это перспективная, очень интересная специальность. Я умею изгонять и призывать злые сущности, но меня обучали на иллюзолога.
– Вы фокусник? – удивилась я. – Умеете вытаскивать кроликов из цилиндра? Знаете, меня всегда удивляло, как кролик помещается в шляпе. Где он там спрятан?
Эдуард засунул руку в дреды и начал с наслаждением чесать макушку.
– Не следует путать иллюзиониста с иллюзологом, – важно сказал он. – Первый обманывает наивную публику при помощи ловкости рук и технических устройств, а второй является ученым, который изучает иллюзии.
– Как можно заниматься тем, чего нет? – улыбнулась я.
Эдуард, не переставая отчаянно скрестись, продолжил:
– Нас окружают иллюзии, просто вы этого не понимаете. Есть ли на Земле нечто реальное? Постоянное?
– Смена дня и ночи! – воскликнула я, пожалев о затеянном разговоре.
Эдик засмеялся.
– Наивность глупца. Дня и ночи нет.
– Да ну? – прищурилась я. – Посмотрите в окно!
– Давайте определим, что такое день и что такое ночь? – провозгласил Эдуард. – Для вас светлое время суток – момент бодрствования. А для совы? Ей ночь, вам день, и наоборот. Все иллюзия. Времени нет, его придумали люди. Нет скорости, нет…
– Хлеб для твоей закуски-сюрприза нужен зерновой? – слишком громко спросил Роман у Антона.
– Точно, – почти закричал пасынок.
Эдуард замолчал, зато ожила Роза Игнатьевна:
– Не старайтесь, все равно не забуду про справочник. Сейчас выяснится, почему Инна синяя и как ей лечиться.
Старуха встала, дошла до большого шкафа, вытащила с полки книгу, толщиной превосходящую колонну Большого театра, перелистала ее и заявила:
– Такой цвет лица может свидетельствовать о лимфопении. Инна, как у тебя с количеством лимфоцитов в единице объема крови?
– Думаю, нормально, – без намека на раздражение ответила жена Романа.
– Не подходит, – расстроилась бабушка. – Ну, значит, лимфоцитоз. Он наблюдается при выздоровлении после инфекций. Ты болела?
– Я совершенно здорова, – заверила Инна Станиславовна.
– Угу, – с явным недовольством протянула старуха, – вероятно, ты страдаешь лингватулезом. Да, точно им! Болезненное состояние вызывается особым видом членистоногих. Инна, ты общаешься с членистоногими?
– Кто это? – вдруг заинтересовался Эдуард.
– Существа, у которых вместо ног члены, – брякнул Антон и ойкнул.
– Очень смешно! – фыркнула Роза Игнатьевна. – Ухохотаться!
– У всех моих знакомых нормальные нижние конечности, – уточнила Инна Станиславовна, – хотя я на сто процентов не уверена, что среди окружающих людей не встречаются членистоногие.
Роман вздохнул.
– Я думаю, это…
– Думать тут нечего, надо знать наверняка, – перебила внука Роза Игнатьевна. – Зачитываю! Лингватулез передается животными при помощи паразитов.
Антон поднял руку:
– Бабушка!
– Я тебе не бабка, – привычно отреагировала старуха, – ты в нашей семье бастард!
Мне стало ясно, что присутствующие давно привыкли к по-детски откровенному хамству пожилой дамы. Во всяком случае, никто не отреагировал сейчас на слова Розы Игнатьевны. А Тоша мирно продолжил:
– Бабушка! Ключевое слово в статье «животные». Поскольку мама не корова, не коза, не овца и мало смахивает на курицу, гусыню или индюшку, то…
– Нельзя смешивать млекопитающих с птицами, – вякнул Эдик.
– …то твой диагноз неверен, – завершил свою реплику Антон. – Ты зачем смотришь на одну букву «л»? Полистай энциклопедию болезней дальше, подберешь интересную заразу на «м», «п» или «р».
– Человек является представителем животного мира, – заявил Эдик.
– Сама знаю, какие статьи читать! – обозлилась Роза Игнатьевна. – Синяя кожа…
Слава богу, договорить престарелая дама не успела – в столовую с подносом в руках вошла Елена.
– Наконец-то! – обрадовался Тоша. – Бабушка, сядь, сделаю тебе сногсшибательную вкусняшку.
– Я тебе никто, – не преминула напомнить мать Глеба Львовича, но пошла к своему стулу.
Я наблюдала за компьютерщиком, одновременно прислушиваясь к беседе. Роза Игнатьевна оставила в покое Инну, зато теперь напала на Эдика:
– Внучек, перестань чесаться!
– Нельзя перестать чесать то, что чешется, – меланхолично процитировал Козьму Пруткова Эдуард.
– А ты прекрати! – не сдалась старуха. – Голову надо мыть, а не чесать. Ты когда в последний раз косички свои полоскал?
– Не помню, – не стал врать Эдуард.
– Так у тебя там блохи! – обрадовалась Роза Игнатьевна. – Надо Лялечку опрыскать, а то еще подхватит.
– Бабушка! – с укоризной произнес Роман.
– Я тебе не она, – привычно буркнула старуха.
– Неужели? – усмехнулся олигарх. – Я твой родной внук.
– Ладно, – неохотно согласилась Роза, – ты – да, а он – нет!
Антон тем временем аккуратно вскрыл круглую консервную баночку, причем отрезал и верхнее, и нижнее донышко, осторожно выдавил на тарелку содержимое в виде нежно-розового цилиндра. Затем начал при помощи ножа с широким лезвием отделять от башенки ломтики и перемещать их на круглые хлебцы. Последний кусочек он подцепил с трудом, но благополучно шмякнул туда, куда хотел.
– Он – нет, – повторила Роза Игнатьевна. – А где Глеб?
– Бабушка, отец улетел с молодой женой на море, – не моргнув глазом, солгал Роман. – Надеюсь, ты не забыла про вчерашнюю свадьбу?
– Не надо считать меня маразматичкой! – разозлилась Роза Игнатьевна. – Могу даже перечислить невкусные блюда, которые подавали во время ужина. Яша, зря ты тут уселась! Я тебя никогда за свою считать не стану!
– Бабушка, ты перепутала попугайчиков, – вдруг весело, а не занудно-заунывно сказал Эдик. – Яша умер, когда мне было семь лет. Гостью зовут Тяпа, как птичку, которую не так давно сожрала кошка. Кстати, Яшей женщину именовать никак нельзя. И она не жена дедушки, да?
– Конечно, нет! – опомнился Роман. – Степанида наша ведущая бьюти-модель, она сегодня будет представлять аромат нашей фирмы.
На лице Инны Станиславовны отразилось изумление, потом на секунду мелькнула злость, следом появилась светски-приветливая улыбка. Я поняла: она ничего не знала о планах мужа, идею подтолкнуть меня к вершине карьеры супруг с ней не обсуждал.
– Еще какого-то Степана позвали… – скривилась Роза Игнатьевна. – Не дом, а цыганская кибитка, вечно тут люди туда-сюда носятся. Так где Глеб? Он обещал расчесать Лялечку!
– Дедушка на море, – терпеливо повторил ложь отчима Антон, ставя на стол блюдо с бутербродами. – А ты, бабушка, попробуй сплитеры.
– Я тебе никто! – прозвучало в столовой, как эхо.
– Что такое сплитер? – удивилась Инна.
– Бутерброды со сплитмуссом, – пояснил сын. – Это невероятно вкусно. Меня ими на работе угостили, наш начальник привез баночку с Бали. Сказал, это лакомство только там производится, местное ноу-хау, лучший образец их кухни. И я очень удивился, когда консервы в московском супермаркете увидел.
– Лучше один раз попробовать, чем сто раз услышать, – отметил Эдик и схватил один хлебец.
– Выглядит аппетитно, дорогой, ты отлично справился и прекрасно украсил угощение зеленью, – похвалила сынулю Инна, тоже взяв бутерброд. – Попробуй и ты, Степа.
Я молча потянулась к блюду. Учитывая, что у Антона обе руки левые и прикреплены они не к верхней части туловища, а значительно ниже, то можно удивляться не только съедобному виду сэндвичей, но и тому, что Антон умело нарезал сей сплитмусс, не уронил ни крошки на пол, не наступил в них, не поскользнулся, не упал, не сломал ногу, не опрокинул тарелку с едой никому на голову. Я с некоторым подозрением осмотрела нежно-розовый круглый ломтик, засыпанный рубленой петрушкой, и с опаской, очень осторожно откусила от него малую толику. Где же засада? Ну не мог Антон приготовить нормальные бутерброды, что-то с ними не так…
– Вкусно, – с плохо скрытым изумлением протянул Роман. – Там в основном креветки?
– Полагаю, рыба, – не согласилась Инна, – вроде морского черта.
Она повернулась ко мне и нежно спросила:
– Твое мнение, Тяпонька?
По моей спине покатился колючий комок. Инна Станиславовна назвала меня «Тяпонькой» и мила до невозможности. Просто лужа сиропа, а не дама. Но я уже убедилась, крутясь в мире фэшн-бизнеса: если женщина демонстрирует прилюдно любовь и ласку, она точно вас возненавидела и только выжидает момент, когда можно будет неугодную личность спихнуть в пропасть, на острые камни. Так что мне точно не стоит ехать вместе с Инной Станиславовной на экскурсию в Гранд-каньон, назад она вернется одна, а мои косточки растащат здоровенные орлы. А кстати… Интересно, если человек умирает в Америке, он считается ее гражданином? Или закон срабатывает лишь в отношении новорожденных?
– Тяпка от восторга язык проглотила! – ликовал Тоша.
Я встряхнулась. Ну и глупости лезут подчас в голову… И я не тяпка, не имею отношения к садово-огородному инвентарю! Надо запретить Антону обращаться ко мне с этим идиотским прозвищем. Не хватало еще, чтобы он меня тачкой назвал, вилами, мотыгой или лейкой! Но сейчас нужно продемонстрировать хорошее воспитание.
Я улыбнулась.
– Язык у меня пока на месте, просто я пытаюсь понять, что ем. На креветки и рыбу не похоже.
– Антоша, колись, что за зверушка этот сплитмусс, – потребовал Роман.
– Пусть бабушка попробует угадать, – уперся пасынок, – я для нее старался.
– Я тебе никто, – спела привычную песню Роза Игнатьевна. И продолжила: – Ну, если все попробовали и живы, можно и мне прикоснуться к харчу.
Морщинистые пальцы бабки схватили хлебец. Она не стала жеманничать – не отломила крохотный кусочек с видом оскорбленной балерины, а запихнула весь бутерброд в рот. Надо же! Несмотря на преклонный возраст, Роза Игнатьевна явно не потеряла аппетита молодого волчонка, и, в отличие от многих пенсионеров, у нее, вероятно, нет проблем с пищеварением.
– Великолепно, да? – с радостным ожиданием спросил Антон. – Бабуся, говори, из чего мусс? Твои предположения?
