Глава 22
Не оглядываясь, Полунина быстро повернула направо, я, надвинув капюшон на лоб, пошла следом. Иркина куртка оказалась очень теплой, по моей спине потек пот.
Только сейчас я сообразила, почему каждый раз настораживалась, глядя на волосы Симы. Глаз приметил различие: актриса имеет зелено-сине-фиолетовую гриву, а прядь волос на спинке дивана была мелирована в розово-зелено-синий тон. Похоже, но не то.
И Раиса, кипя негодованием, помнится, заявила, что ее в восемь утра разбудила «Барби придурочная» с волосами дикой расцветки. Почему Рая назвала незнакомку «Барби»? Да потому, что кукла ассоциируется у всех с блондинкой и розовым цветом. Это сейчас, из соображений политкорректности, самая покупаемая игрушка в мире существует во многих ипостасях: она теперь бывает брюнеткой и шатенкой, а также китаянкой, арабкой и негритянкой. Но как ни стараются производители, все равно весь мир знает: подлинная Барби — блондинка с голубыми глазами, счастливая обладательница розовой мебели, розового автомобиля, розового дома, розовой лошади, розовой кареты…
Значит, в восемь утра к Карякину приходила не Сима!
Вспотев под курткой, я спешила за бежавшей по улице Полуниной. Эх, жаль, я раньше не догадалась о казусе, иначе по-другому бы построила беседу с Полуниной. Ладно, не стоит корить себя за ошибки, они уже совершены. Надо подумать, как их исправить.
«ПС-двадцать» — замечательное приспособление. Я теперь знаю, кто, прикинувшись Симой, заглянул к Карякину, — Нина, третья жена Игоря. Откуда я взяла сведения? Просто обладаю отличной памятью и хорошо умею слушать людей. Во время беседы Полунина два раза назвала брюнетку по имени. Сначала воскликнула: «Нет! Я поняла твой замысел. Боишься, да? Между прочим, Нина…» Фраза осталась незавершенной, брюнетка перебила Симу. Потом, спустя некоторое время, Полунина сказала:
«Масленица.., парик… Нина.., ты тоже про него вспомнила».
Интересно, с какого бока в этой истории бывшая супруга Тришкина? Хотя.., ведь это из-за нее Юлечка выпрыгнула из окна. Но почему Сима, наотрез отказавшись играть роль в сценарии Димона, позвонила Нине? Они дружат? Вот уж странно. По-хорошему, Полуниной следует, мягко говоря, недолюбливать бывшую мадам Тришкину. Сима, похоже, до сих пор сохнет по Игорю, а тот постоянно женится на ком угодно, но не на ней, старой подруге. Может, Сима смирилась с ролью приятельницы? Вероятно, да. Она поняла простую вещь: если желаешь всегда быть около любимого, не следует набиваться ему в супруги. Встречаются такие парни, неспособные прожить в законном браке больше года. Сначала они вспыхивают огнем страсти, жарко полыхают несколько месяцев, но затем пожар превращается в залитое холодной водой пепелище, и счастливый супруг начинает ненавидеть недавно любимую половину, и случается развод. А с бывшим мужем или женой, что бы там ни говорили люди, трудно поддерживать ровные отношения. Наверное, трезво взвесив обстоятельства, Сима приняла решение не менять статус подруги на шаткое положение очередной жены.
А Игорь… Игорь давно забыл о коротком «романе», который случился у него с Симой в промежутке между Майей и Юлечкой. Вернее, никакой любви с его стороны не было. Хитрая Лидия Константиновна велела сыну залезть в койку к Полуниной исключительно ради алиби, а Гарику, вероятно, показалось не совсем приличным сразу оборвать стихийно возникшую связь. Он думал.., он думал… Да ни о чем Тришкин не думал, вел себя как хотел!
Только не надо сейчас удивляться и восклицать: «Ах, ах! Ведь Гарик любил Юлечку! Ну, как он мог спать одновременно с ней и с Симой!» Да элементарно мог! У большинства мужчин секс и любовь — совершенно разные вещи. Это женщины объединяют понятия в единое целое (слабый пол, как правило, должен испытывать нежные чувства к партнеру по сексу), а парни спокойно поддаются чисто физиологическому позыву. Теория «стакана воды» придумана сильной половиной человечества очень давно.
— И чего ты нервничаешь? — с искренним изумлением восклицает муж, глядя на рыдающую от ревности супругу. — Люблю только тебя, а с Ленкой (Танькой, Наташкой.., в общем, возможны варианты) получилось случайно. Ну, типа стакан воды выпил, без души с ней трахнулся.
Очевидно, Игорь принадлежит к подобной породе. Он маме изменил с Юлей, затем Юле с Ниной. Только мать Кати не захотела жить с обманщиком и выбросилась из окна. А может, дело обстояло иначе? Почему сейчас третья супруга Тришкина нервничает? По какой причине она, узнав о предполагаемых съемках сериала, кинулась к Карякину? Что такое еще знал Вадим?
Внезапно мне вспомнился беспорядок на письменном столе Димона, открытые ящики и забытая одинокая компьютерная «мышка», лежащая на специальном коврике.
Я нарушила планы убийцы, утащила подложенные ею «улики». Милиция теперь сочтет дело банальным: пара хануриков купили на рынке суррогат, наглотались, один участник пира умер, а второй решил унести ценные вещи — пошарил в ящиках, прихватил компьютер и сбежал.
Но я-то уже знаю правду! Испуганная разговором с Симой, Нина сначала отравила Димона, а потом стала искать сценарий. Рукописи не нашла и прихватила ноутбук, думала найти текст, нужный ей, на жестком диске. Наверное, Карякин и в самом деле был творческим человеком. Он, по словам Симы, продавал вещи, скатывался все ниже и ниже, но переносной компьютер не пропил, небось, как многие спившиеся непризнанные гении, надеялся создать когда-нибудь великое произведение. Хотя вполне вероятно, что ноутбук старый и его просто невозможно сбыть с рук.
Сима вбежала в здание метро и встала в хвост у кассы. Я проделала тот же маневр, но из соображений конспирации пристроилась к другому окошечку. Моя предусмотрительность оказалась излишней. Полунина, купив билет, не оглядываясь, пошла к эскалатору. Она явно нервничала в ожидании встречи с Ниной, но ни на секунду не подозревала о слежке. Однако я не хотела рисковать, поэтому, не снимая капюшона, держалась на некотором расстоянии от актрисы.
Разноцветная шубка Полуниной приметно мелькала в толпе, одетой преимущественно в немаркие, практичные коричневые, серые, синие пальто и куртки. В конце концов Сима села на скамейку. Я, успев купить на лотке газету, пристроилась невдалеке и решила применить любимую уловку Арчи Гудвина : быстро развернула издание, пальцем проделала в нем дырку и уставилась на Симу.
На перроне клубилась толпа. На какие-то секунды люди загораживали Полунину, потом основная масса втискивалась в очередной поезд, но уже через секунду на смену прибывали другие пассажиры.
На десятой электричке у меня от напряжения начали слезиться глаза, пришлось аккуратно, не опуская газеты, лезть за носовым платком. Орудовать одной рукой, придерживая другой широкие полосы, было очень неудобно, и на какой-то момент я целиком увлеклась добычей из кармана бумажного одноразового платочка. Действие заняло совсем немного времени, но когда я снова уставилась в дырку, то обнаружила пустую скамейку.
Ноги сами собой ринулись к стоящему поезду, я отчаянно надеялась на то, что Сима и Нина только-только вошли в вагон. Но вскочить в состав мне не удалось, с легким шипением двери сомкнулись, поезд медленно тронулся с места. Я топнула ногой и обругала себя: «Дашутка, ты идиотка! Потратить столько сил на выслеживание Симы, почти встретиться с Ниной и в самый нужный момент полезть за носовым платком!» Я ведь собиралась пойти за третьей женой Игоря. И где теперь ее искать, а? Ну, подскажите!
Хотя не стоит так уж ругать себя. Сейчас позвоню Кате Тришкиной и узнаю фамилию, имя, отчество, телефон и домашний адрес убийцы Карякина. А дальше — дело техники. Я сумею допросить мадам и вытащить из нее ответы на интересующие меня вопросы. Почему известие о сериале столь перепугало Нину? Чего боится Сима? Что случилось на даче Тришкиных в памятный день девятого октября?
Поехавший было поезд вдруг дернулся и замер. Над толпой пронесся нечеловеческий вопль, люди отхлынули от края платформы.
— Упали!
— Остановите состав!
— Милиция!
— «Скорая помощь»!
— А-а-а!
— О-о-о!
Я невольно вцепилась в кашемировое пальто мужчины, оказавшегося около меня.
— Что там такое?
— Кто-то вниз навернулся! — воскликнул в ответ дядька. — Не зря я всегда боялся на краю платформы стоять — сметут. Толпа безумная, пнет кто-нибудь, и не заметят. Теперь движение остановят. Побегу скорей на переход.
Выдрав из моих побелевших пальцев свой рукав, пассажир ужом скользнул налево, я оказалась в эпицентре голосящей на все лады толпы. Дальнейшее показалось дурным сном. Сначала голубые вагоны отъехали назад, потом на платформу прибежали тетки в форме сотрудников метрополитена.
— Граждане! — заголосили они. — Идите по своим делам! Ничего интересного, расступитесь!
Но зеваки не собирались покидать место происшествия, любопытствующие ждали продолжения. Вот появились мужчины с какими-то железными палками, затем в руках, словно из воздуха, материализовались носилки. Я сумела протолкнуться к стене и в страхе навалилась на ледяной камень. Почему я так уверена в гибели Симы? Вполне вероятно, что Полунина вместе с Ниной сейчас стоят в вагоне, за плотно закрытыми дверями. Машинист, опасаясь давки на перроне, не стал их открывать и выпускать пассажиров.
На пути мог упасть любой человек. Незнакомый мужчина в кашемировом пальто прав, метро — опасное место, слишком много в нем не совсем адекватных людей, желающих во что бы то ни стало попасть в вагон. Несутся к поезду так, словно он последний. Нет бы сохранить спокойствие и понять: составы в подземке ходят строго по расписанию, промежуток между поездами практически никогда не бывает более пяти минут. Не в пример лучше опоздать куда-то (на работу или на свидание) на эти пять минут, чем раньше срока оказаться на том свете.
— Тащат! — пролетело над зеваками.
— Достали!
— Ой, совсем молодой!
— Студент небось!
— Бедный парень.
— Идиот, нашел где под поезд бросаться, люди по делам спешат!
— Небось спихнули…
— Не, из-за любви сиганул наверняка.
Я повернулась, увидела девушку, которая произнесла последнюю фразу, и быстро спросила:
— Кто на рельсы упал?
— Студент, — охотно откликнулась та, — парень лет двадцати.
— Мужчина?
— Да.
— Не женщина?
— Нет. Вон его на платформу положили… Хотите — на мое место встаньте, отсюда хорошо видно, — приветливо предложила любительница острых ощущений.
— Вы уверены, что пострадавший — юноша, а не женщина в пестрой шубке?
— Стопудово.
— Да? — никак не могла прийти я в себя.
Девчонка скорчила гримаску, потом резко толкнула меня влево.
— Позырь сама, раз не веришь!
На платформе, прямо на грязном полу, вытянулось длинное тело в мрачно-серой одежде. Ботинок на пострадавшем не было, носков почему-то тоже, большие, корявые ступни желтели на краю перрона. Несчастный, попавший по неизвестной для меня причине под состав человек явно был мужчиной.
— Убедилась? — спросила девушка.
Я кивнула.
— Ну и шоколадно, — хмыкнула незнакомка.
Потом она вытащила из кармана коробочку, выудила оттуда «подушечку» и приветливо предложила:
— Хочешь жвачку? Новая, со вкусом киви.
К моему горлу подступила тошнота.
— Спасибо, не люблю экзотические фрукты. Незнакомка отвернулась от меня. Толпа вокруг стала еще гуще, теперь в ней замелькали милиционеры и зазвучали командные голоса:
— Граждане, расходитесь по своим делам! Ничего интересного! Шагайте себе! Ну, народ! Сказано, идите, вы что, покойника не видели, а?
Подгоняемая грубым криком, я выбралась на воздух и тихим шагом вернулась к стоящему у ресторана «Пежо». Конечно, на первый взгляд нашим милиционерам далеко до французских ажанов. Полицейские в Париже вроде бы не допускают грубостей, но на самом деле ажаны просто более хитры. При скоплении народа они станут вести себя, словно дипломаты на приеме в посольстве Ватикана, но если им в темном углу, где-нибудь на набережной Сены, под мостом, попадется клошар , будьте уверены, алкоголику быстро намнут бока. Парижский полицейский, присев на корточки, станет ласково сюсюкать с ребенком-туристом, который потерял маму или папу, он способен купить крошке на свои деньги мороженое, чтобы малыш прекратил плакать. И если в этот момент растяпы-родители, вспомнив, где забыли чадо, прибегут за ним, они станут свидетелями умилительной картины: их дитятко сидит на руках у полицейского, лижет эскимо, капая сладкой жижей на мундир госслужащего. Ясное дело, вернувшись в Москву, Берлин, Нью-Йорк или Токио, эти люди начнут восклицать:
— Не зря весь мир говорит о вежливости и галантности парижан! Наша милиция по сравнению с тамошней полицией отвратительно груба!
Ой, не верьте показным улыбкам французов! Тот же ажан преспокойно пройдет мимо маленького араба, одетого в плохонькую курточку. Он не обидит ребенка, просто сделает вид, что не заметил крохотного эмигранта. У французов особо «нежное» отношение к чужакам. Нет, туристов они привечают, справедливо полагая: городская казна полнится от денежных вливаний иностранцев, но вот тех, кто явился в Париж на постоянное проживание, терпят с трудом и демонстративно делают вид, что не понимают речь с акцентом. Поговорку «он говорит, как маленький негр» (то есть не правильно, непонятно) коренные жители страны придумали в незапамятные времена и употребляют до сих пор.
Наши милиционеры более прямолинейны, не понравился им — получи в глаз. Но справедливости ради следует отметить: среди нас, обычных граждан, тоже попадаются странные экземпляры.
В начале восьмидесятых годов я снимала дачу у некоего Анатолия Михайлова, слегка ненормального кандидата наук, занимавшегося зоологией. Анатолий в свое время получил на работе стандартный участок в шесть соток, возвел на нем странное сооружение, похожее на пирамидку из кубиков, и впал в глубокую задумчивость. Супруги у ученого не имелось, редкая женщина согласилась бы обитать около странного дядьки, все свободное время, без выходных и праздников, копошащегося в земле. Если вы полагаете, что Толик выращивал овощи-фрукты, а потом закатывал их в банки, то ошибаетесь. Вернее, стеклянные емкости у него стояли везде, где только возможно, но помешались в них не вкусные помидорчики-огурчики-вишня-слива, а.., червяки. Кандидат наук выводил новый сорт этих тварей — каких-то гигантских особей.
— Представляешь, — рассказывал он мне, размахивая руками, — армия хорошо обученных червей способна перекопать землю без участия человека! Нам не понадобятся тракторы! Это ж какая экономия топлива!
В общем, полный бред. Но в НИИ, где трудился Толик, его считали перспективным ученым, отсюда и участок.
Возведя фазенду, Анатолий понял, что ему просто необходима хозяйка. Одному трудно справиться с бытом, тем более — в советские годы, когда в магазинах не имелось автоматических стиральных машин, СВЧ-печек, утюгов с паром, замороженных полуфабрикатов и прочих благ цивилизации. Однако жениться кандидат наук не хотел, и положение казалось безвыходным. Но Толик почесал в затылке и принял соломоново решение: дачку надо сдавать бабе с ребенком, нормальной, не вредной тетке, без планов на замужество.
Очень скоро в жизни Михайлова появились я и Аркадий. С ученым у нас был заключен взаимовыгодный союз: я живу все лето на свежем воздухе, не плачу ему ни копейки, а за это стираю, глажу и готовлю обед; на свою еду Анатолий деньги отстегивает еженедельно.
Надо сказать, что червяковед оказался человеком нежадным — количество сосисок в кастрюле не пересчитывал. И у нас с ним возникло некое подобие семьи: Толик вручал мне зарплату, я добавляла к ней мои деньги, в результате вполне хватало на суп, котлеты, кашу и даже на конфеты для Кеши.
По вечерам уставший Толик рассказывал мне о червях, и я до сих пор помню его заявление, что это земляное существо в случае тотального голода может служить абсолютно идеальной белковой пищей.
Как многие ученые, Толик был методичен и по-детски наивен. В середине июля он прикатил на фазенду новую тачку — конструкцию из железного короба, трех колес и ручки. Целую неделю Анатолий радовался приобретению. Рискну напомнить вам, что дело происходило в советские годы, а тогда даже покупка гвоздя считалось редкостной удачей, и часто соседи, не стесняясь, тырили друг у друга инвентарь.
Короче говоря, через неделю случилось неизбежное — тачку сперли.
Поохав и поахав, Анатолий пошел в милицию, где заявил дежурному:
— У меня увели тачку.
Милиционер встрепенулся. Кража машины была по тем временам суперсерьезным делом.
— Пишите заявление, — велел он Михайлову.
Толик старательно изложил на бумаге суть:
«12-го числа в темное время суток неизвестными злоумышленниками с моего участка была украдена тачка».
Еще раз напомню вам про советские годы. В отделениях тогда попадались сердобольные люди, и лейтенант, оказавшийся одним из таких, покачал головой.
— Нет, не правильно изложили.
— А как надо? — удивился Толик.
— Укажите номер.
— Его нет.
— Не зарегистрирована?
— Не-а.
— Господи! Она новая! — искренно пожалел милиционер ученого. — Вот беда какая! Ну и горе!
— И не говорите! — воскликнул Толик. — Пару дней назад прикатил из магазина.
Милиционер, очевидно, принадлежал к довольно редкой породе людей, способных воспринять чужое несчастье как свое собственное.
— Ой, ой, ой… — затряс он головой, — ладно, щас позову ребят, и покумекаем.
Очень скоро вокруг кандидата наук столпился почти весь состав отделения. Парни в форме начали выражать сочувствие пострадавшему.
— Вот черт, не повезло тебе…
— Небось деньги долго собирал…
— Убивать сволочей надо!
— Не переживай, отыщем!
Затопленный состраданием, Толян чуть не заплакал, чем вызвал у милиционеров новую волну сочувствия и обещаний разорвать угонщика в лоскуты.
Потом служивые приступили к сыскным действиям.
— Цвет какой у тачки? — поинтересовался лейтенант.
— Зеленый, — ответил ограбленный.
— А модель?
— Не знаю.
— Да ты успокойся, возьми себя в руки и вспомни.
— Ей-богу, не в курсе, — ныл Толик. — Схватил первую, которую увидел. Их всего-то в магазине четыре штуки стояло, хорошо, хапнуть успел. Знаете, сколько там желающих было?
— Представляю, — кивнул лейтенант. — Нам в прошлом году одну на отделение выделили, так прям беда, не знали, кому достанется. Странно, однако, что ты марку не приметил, они ж в разные деньги.
— Слушай, — оживился один из сержантов, — а ты ее нарисуй.
— Лады, — кивнул Толик, — давайте карандаш и бумагу.
Можно, я не стану описывать вам выражение лиц парней в форме после того, как они сообразили: тачкой Толик именовал именно тачку, железный короб на колесах и с ручкой, а не автомобиль?
