Глава 15
Федор Капустин густо намазал намасленный хлебный ломтик красной икрой, аккуратно положил готовый бутерброд на блюдо и принялся за изготовление следующего.
Когда вторая по счету банка лососевой икры показала ему свое золотое донце, Федор облегченно вздохнул, отложил нож, вытер руки и гордо оглядел стол, тесно уставленный тарелками с бутербродами, нарезками мясных копченостей, сыра и готовых салатов из дорогого супермаркета «Мегаполис».
В туалете пугающе зашумела Ниагара, щелкнул электрический выключатель, стукнула дверь. В комнату, некультурно застегивая штаны на ходу, враскачку вошел капитан Молодцов. Справившись с упрямой молнией, он тоже оглядел богатый стол внимательным взглядом опера со стажем и пренебрежительно хмыкнул:
– Буржуйская закусь!
– А что не так? Я как лучше хотел! – заволновался Капустин.
– Хотели как лучше, а получилось как всегда! – веско произнес Молодцов и сгреб с тарелки пригоршню аккуратно нарезанных сырных треугольничков. Он побросал кусочки «Рокфора» в рот, как семечки, один за другим, скривился и произнес: – Я же тебе сказал колбасы купить!
– Я купил! – Федор указал пальцем на блюдо с кружевными кружочками «Мюнхенской сырокопченой».
– Надо было нормальной варенки купить! Батон, а лучше два! – хмыкнул Молодцов. – Кило «Российского» сыра, соленых огурцов, корейской морковки и три буханки хлеба! В крайнем случае, если тебе уж так хотелось выпендриться, взял бы куру-гриль!
– Куру-гриль я тоже взял, просто не стал вытаскивать из термопакета, чтобы она не остыла, – виновато признался Федор.
– Да, брат! – сокрушенно сказал Молодцов, сдернув с блюда самый икряной бутерброд. – Зажрался ты у себя в банке, совсем связь с народом потерял! А говорил: хочу, мол, пообщаться с мужиками запросто, по-свойски!
– Слушай, не морочь мне голову! – рассердился Федор. Он с неудовольствием отследил исчезновение бутерброда во рту Молодцова и сказал: – В чем проблема? Не захотят икру жрать – предложу сардельки и вчерашние макароны по-флотски!
– Ладно, пусть будет икра, мужики потерпят! – разрешил капитан. – Хорошую водку закусью не испортишь! Водка-то у нас хорошая?
– Не сомневайся, – буркнул Федор.
Он основательно потратился в супермаркете, закупая все самое лучшее для званого обеда с «мужиками». Грубому оперу капитану Молодцову они приходились приятелями и сослуживцами, а вот Федор Капустин воспринимался ими не как бывший коллега по цеху, а как дезертир, подавшийся от праведных милицейских трудов на вольные хлеба. Точнее даже, польстившийся на щедрые банкирские подачки.
Федю это обижало, но сейчас не время было показывать гонор. Ему очень нужна была помощь «мужиков», официально расследующих смерть гражданки Горчаковой. Причем необходимо было получить эту помощь без ведома и вмешательства высокого начальства, в приватном порядке, на уровне бытовой дипломатии «вась-вась»: ты – мне, я – тебе.
Собственно, свой вклад в общее сыщицкое дело Федор уже внес утром, когда рассказал операм о наглом и циничном ограблении банкира Суржикова. Даром что профи, «мужики» этой части истории не знали. Зато им было известно много чего другого, и Федор обоснованно надеялся, что в располагающей обстановке основательных мужских посиделок знающие люди поделятся информацией и с ним тоже.
– Ну, может, по пивку для разгона? – потер руки капитан Молодцов. – А то ты, Федька, напряженный, как Наташа Ростова на первом балу! Не боись! Потанцуют тебя мужики, я же обещал!
– Я тоже тебе кое-что обещал, – напомнил Капустин, отнюдь не переставший быть напряженным.
– И, надеюсь, сдержишь свое обещание! А иначе в следующий раз, когда твоего банкира снова кто-нибудь раскулачивать начнет, мы с мужиками тебе помогать не станем! – капитан густо захохотал и залил в себя полкружки пива разом.
Федор пообещал Молодцову устроить банковский кредит на покупку квартиры. Просто так, на общих основаниях, ни один банк не желал кредитовать на крупную сумму милицейского капитана, не имеющего никаких доходов, кроме зарплаты, да и ту доходом назвать было сложно.
В дверь позвонили. Звонок был долгий, решительный, прямо-таки хозяйский.
– Кто там? – торопясь в прихожую, спросил Федор.
– Откройте, милиция! – булькая смехом и пивом, крикнул ему в спину развеселившийся Молодцов.
Федор открыл дверь и впустил в квартиру гостей.
– Капитан Кошкин, – угрюмо буркнул хмурый дядька, первый в тройке «мужиков», организовавшихся на лестнице подобием гусиного клина. – Это со мной.
– Кошкин Михаил Андреевич! – дополнил информацию Молодцов. – Для своих – просто Михась.
– Кошкин, – повторил капитан, явно давая понять, что Федор для него никакой не свой.
– Да ладно тебе, Михась! – голосом миротворца воззвал из комнаты Молодцов. – Давай сюда, у нас тут весьма располагающая обстановка! О, какие люди! Лейтенант Суворов! Старший лейтенант Козлов!
– Для своих – просто Леша и Дима, – одобрительно оглядев стол, добавил чернявый парень, которого Молодцов назвал лейтенантом Суворовым.
Федор с признательностью посмотрел на дружелюбного однофамильца генералиссимуса и сказал:
– Прошу всех за стол!
Младшие товарищи Кошкина с готовностью опустились на диван, а сам капитан угрюмо цыкнул зубом и, с трудом удержавшись от плевка на ковер, пробурчал:
– Не нравится мне все это!
– Есть еще сардельки и вчерашние макароны по-флотски! – предупредительно сказал Капустин, решив, что суровый капитан недоволен предложенным ему меню.
От сарделек с макаронами гости вежливо отказались, но и на богатый стол, и на хозяина квартиры поглядывали с одинаковым недоверчивым интересом, так что экс-опер Капустин вполне прочувствовал смысл выражения «чужой среди своих».
Застолье началось вяло, но под чутким руководством жизнерадостного и компанейского Молодцова вскоре развернулось. Капитан умело согрел прохладную атмосферу товарищеской встречи забористыми шутками и тостами. Федор уже начал опасаться, что все угощенье будет выпито и съедено раньше, чем начнется застольная беседа по существу дела, но Молодцов знал, что делает, и четко вел свою линию.
После пятой или шестой рюмки капитан Кошкин, уже далеко не такой суровый, как по прибытии, откашлялся и сам, без понуканий и наводящих вопросов, сказал:
– Так вот, по нашему делу…
Лейтенанты, успевшие наполнить и поднять рюмки в ожидании очередного тоста, поняли, что поспешили. Они опустили стопки на стол, распрямили спины и сделали умные лица. Федор тоже подобрался.
– Твоя информация об ограблении банкира нам пригодилась, – сказал ему Кошкин.
Федя отметил, что капитан обратился к нему на «ты» и мысленно перекрестился: слава богу! Его приняли в стаю!
– Кредитку твоего банкира, конечно, не нашли, – продолжил Кошкин. – Надо думать, преступник ее уничтожил, потому как не дурак.
– Это точно! – поддакнул капитану один из лейтенантов.
Федор не понял – кто именно, потому что неотрывно смотрел на Кошкина.
– Зато в ювелирном магазине «Принцесса» мы получили подробное описание покупателя, который приобрел то самое ожерелье, – сдержанно порадовался капитан. – На дурочку-продавщицу он произвел неизгладимое впечатление! Эта девица спит и видит прекрасного принца, который бросит к ее ногам кучу бриллиантов.
Тут Кошкин сделал паузу, чтобы бросить в рот одинокую маслину. Федор терпеливо ждал продолжения.
– Девица оказалась глупой, но наблюдательной, – прожевав и выплюнув косточку, сказал капитан.
– Дура дурой, но сиськи – во! – встрял в разговор один из захмелевших лейтенантов, обрисовав в районе собственной грудной клетки гигантские выпуклости.
– Это как раз совершенно несущественно, – снова хмурясь, оборвал его Кошкин.
– Как это – несущественно? – возроптал лейтенант Суворов. – Ты же сам сказал, что у продавщицы из всех имеющихся полушарий наиболее развиты совсем не те, которые в мозгу!
– И телефончик у свидетельницы попросил, я видел! – подколол капитана второй лейтенант.
– Цыц, малявки! – покраснев, строго сказал Кошкин. – Телефон свидетельницы я взял для дела.
– Ой, да знаем мы эти дела! Не маленькие! – в один голос насмешливо пропели лейтенанты.
– Давайте-ка выпьем! – предупреждая назревающий конфликт, предложил мудрый Молодцов. – За прекрасных дам!
За прекрасных дам, как положено, выпили стоя.
– А теперь сели и дальше говорим сугубо по делу, – распорядился капитан Молодцов.
– Так в чем же проявилась наблюдательность продавщицы? – дождавшись возможности задать вопрос по существу, спросил Федор.
– В том, что она хорошо запомнила покупателя ожерелья, – ответил Кошкин. – Строго говоря, на прекрасного принца он не тянул: костюмчик на нем был с иголочки, хоть и хороший, но не шикарный, туфли тоже новые, но не по последней моде. А прическу покупателя девица определила как «полубокс под газонокосилку».
– Так какого же черта она продала этому газонозакошенному хмырю бриллиантовое ожерелье стоимостью шесть тысяч баксов?! – вызверился Капустин.
– Законный вопрос! – одобрил его недовольство старший лейтенант Козлов. – Мы красавицу тоже об этом спросили. А она ресничками наклеенными захлопала, глазки округлила и давай пищать, что им, продавцам, начальством строго-настрого наказано каждого клиента встречать с распростертыми объятиями и облизывать с ног до головы, даже если на ногах у него немодные туфли, а на голове свежий травяной покос.
– А в бумажнике жирненькая «Виза-голд»! – язвительно поддакнул Федор. – Слушайте, а разве по правилам продавщица не должна была потребовать у покупателя, расплачивающегося за такую дорогую вещь пластиковыми деньгами, паспорт?
– Как можно! – старлей всплеснул руками, округлил глаза, захлопал ресничками и запищал, передразнивая работницу прилавка: – Такое оскорбительное недоверие к клиенту – грубейшее нарушение неписаных законов торговли! За подобное неуважительное отношение к покупателю можно и работу потерять!
– А так продавщица и работу сохранила, и свой процент с дорогой покупки получила! – снова съязвил Федор. – А вы говорите – дура! Умнейшая девка, просто Склодовская-Кюри!
– Спасибо, я не курю, – покачал головой капитан Кошкин.
– А я с удовольствием! – сказал старший лейтенант Козлов и полез в карман за сигаретами.
– Короче, я что хотел сказать? – вернулся к теме некурящий Кошкин. – Продавщица дала подробное описание внешности покупателя. Мы составили фоторобот и первым делом прогнали его по нашей базе данных.
– И что? – Федор подался вперед, даже не заметив, что прилег грудью в тарелку с мясными нарезками.
– Не мни бекончик! – проворчал Молодцов, выдергивая блюдо с закуской из подреберья вибрирующего от нетерпения Капустина.
– И то! – капитан Кошкин скупо улыбнулся. – Наш это мужичок, бывалый! Мухин Антон Павлович, семидесятого года рождения, русский, холостой, неоднократно судимый за мошенничество! Из своих тридцати с гаком лет два раза по три годочка отдыхал в санатории за колючей проволокой, последний раз вышел с полгода назад.
Капитан потянулся за стаканом с минералкой.
– К родне в Тульскую область Мухин после отсидки не вернулся, да они тому только рады, – вставил свое слово говорливый старший лейтенант. – Жаль только, знать не знают, где их родственник нынче обретается.
– В общем, мы его в розыск объявили, – утолив жажду нарзаном, закончил капитан Кошкин.
– М-да-а, – неопределенно протянул Федор.
Он почесал в затылке и замолчал.
– За это надо выпить! – постановил Молодцов, чутким ухом прирожденного тамады уловив, что пауза недопустимо затянулась. – За исполнение тайных желаний!
Необычайно романтичный тост присутствующим понравился. Очевидно, тайные желания были у всех.
– А можно списком? – застенчиво спросил Федор, будучи не в силах определиться, за какое именно из своих многочисленных тайных желаний опрокинуть стопку.
Ему хотелось и шефу угодить, и операм понравиться, и с красоткой-королевной поближе познакомиться…
– Федя, не разбрасывайся! – авторитетно посоветовал ему старший лейтенант Козлов. – Пей сначала за что-нибудь одно!
– А потом – за что-нибудь второе, третье и далее – насколько водки хватит! – засмеялся лейтенант Суворов.
– За то, чтобы вернуть деньги шефу! – прошептал Федор.
Он осушил рюмку и поставил ее на стол. Легкий стук стеклянного донца о полированную столешницу заглушил телефонный звонок, художественно насвистывающий мотив корпоративного гимна «Наша служба и опасна, и трудна!». Все, кроме расслабленного Федора, цапнули себя кто за карман, кто за поясной ремень.
– Это мой! – поспешно сказал капитан Кошкин, шикарным жестом выдергивая откуда-то из-под мышки солирующий мобильник. – Алло, капитан Кошкин слушает! Привет! Ты еще работаешь? А мы уже отдыхаем! Что? Да, это я запрашивал, а что? Что?!
Капитан надолго замолчал, притиснув мобильник к уху. Ухо, придавленное увесистой трубкой образца первых лет мобильной связи, покраснело. Кошкин с силой потер лоб. Лейтенант Суворов замер, не донеся до раскрытого рта бутерброд. Старлей Козлов закаменел с целым пикулем за щекой.
– Значит, так! – решительно сказал в трубку капитан Кошкин. – Живо к нам! Проспект Разведчиков, дом девятнадцать, квартира шесть!
Он выключил трубку, посмотрел на нее с выражением недоверчивого изумления и перевел затуманенный взгляд на Федора.
– Что случилось? – робея, спросил тот.
– Еще приборы есть? Тащи, – слегка просветлев лицом, потребовал Кошкин. – Сейчас еще гости будут.
– Много? – спросил Капустин, с беспокойством оглядев изрядно разоренный стол.
– Парочка, – коротко ответил капитан.
Он вновь сделался задумчив и суров, так что и Федор, и все остальные не стали донимать его расспросами. В ожидании обещанных новых гостей Капустин сбегал в кухню и наскоро настрогал еще колбасы и бутербродов. Подумал было, не пора ли уже варить припасенные на крайний случай сардельки с макаронами, но решил пока не спешить. Не жрать же они придут, эти новые гости, званные Кошкиным!
– Двоих мы как-нибудь накормим! – угадав муки Федора, успокоил его проницательный капитан Молодцов. – И накормим, и напоим!
«Двое», как совершенно точно сказал Кошкин, оказались парочкой. Дверь вновь прибывшим по собственной инициативе открыл шустрый лейтенант Суворов – у Федора, возившегося на кухне, руки были в масле.
– Ух ты-ы! – восторженно вскричал лейтенант. – Дэн, ты кого это к нам привел? Сударыня, прошу, прошу!
Любопытствуя, Капустин отложил недоделанный бутерброд и выглянул в прихожую, чтобы посмотреть на Дэна и его сударыню. Увиденное повергло его в шок.
В проеме двери, ведущей в комнату, застыла в нерешительности фигуристая долговязая блондинка. Сердце Федора Капустина екнуло, как поперхнувшийся сардиной пингвин. Он узнал свою красотку-королевну!
Звякнул о паркет замасленный нож, выпавший из ослабевшей длани Федора. Красотка обернулась на звук, свела брови галочкой и стервозным голосом вопросила:
– И какие же дела у нас с мафией, а? Ты куда меня привез, милый?
– Привет, ребята! – через плечо красотки заглянув в комнату, где замерли с приоткрытыми ртами опера, невозмутимо произнес ее спутник. – Это Инна Кузнецова, моя невеста и частная детективица, прошу любить и жаловать!
– Это мы завсегда с дорогой душой! – непроизвольно облизнувшись, пробормотал в ответ капитан Молодцов и тут же поправился: – Очень рады, прошу к столу!
– На трибуну! – поправил его капитан Кошкин. – Сударыня-детектив сейчас расскажет нам свою часть истории.
Он подался вперед, не заметив, что придавил локтем многострадальное блюдо с беконом, и с нескрываемым интересом спросил:
– Скажите, милая, почему вас интересует личная переписка Анны Ивановой с Антоном Мухиным?
