Глава 22
На Востоке ценятся незрелые девочки, двенадцать лет - самый брачный возраст. А еще тамошним мужчинам очень нравятся полные блондинки с голубыми глазами. Кстати, чем юная особа глупее, тем лучше. Если у нее неоконченное школьное образование, такая красавица имеет очень высокую цену на ярмарке невест. Вот только эмансипация распространилась повсюду. Все чаще мусульманки не хотят заниматься только домом и детьми, а рвутся получить образование и делать карьеру. Да и родители пошли другие, многие не торопятся выдавать замуж дочку в детском возрасте, отправляют ее за границу, в европейские страны или в Америку. Ну и кто возвращается потом на родину? Самоуверенная дама, которая не собирается прислуживать мужу и его родителям. А между прочим, многие мусульманские мужчины хотят иметь не одну, а три жены, и Коран это разрешает.
Но где найти невест, так сказать, хорошего качества? Конечно, можно отправиться в сельский район, там легче обнаружить деву, правильно воспитанную родителями, она умеет читать и способна написать собственное имя, но это все ее навыки. Вот только беда - к такому персику, как правило, прилагается толпа бедных родственников, искренне считающих: раз их дочери-племяннице-внучке повезло выйти за богатого, то в шоколаде должна быть вся семья. Ясное дело, родители невесты получают нехилый калым, но ведь отцом с матерью дело не ограничивается, в придачу к молодой жене муж получит с десяток ее сестер, и каждой на руку придется повесить золотые браслеты, шейку обвить ожерельем… Причем хорошо, если дело обойдется лишь ювелирными изделиями. Ведь неприлично, если тесть и теща обеспеченного человека проживают в глинобитной хижине, а халву едят только по большим праздникам, окружающие начнут сплетничать, бормотать на всех углах: «Похоже, дела у Хусейна пошатнулись, родственники, словно странствующие дервиши, в рваных сандалиях ходят».
Симпатичная, фигуристая девочка лет тринадцати, желающая выйти замуж, а потом безропотно рожать детей и проводить время дома, - мечта для многих восточных мужчин. А если еще у невесты нет родственников… Представляете ценность подобного варианта?
Где Ника находила покупателей на живой товар, Ирина Сергеевна не знала. Она играла в «бизнесе» строго отведенную ей роль. Вот, допустим, та же Олеся Смагина. Когда горе-ученица получила дневник, в котором стояла запись: «Переведена в восьмой класс», Ермакова отправилась к девочке домой.
Дверь ей открыла Зина. Уборщица страшно удивилась, увидав на пороге завуча.
– Чего случилось? - заголосила тетка.
– Войти можно? - поинтересовалась Ирина.
– Не убрано у меня, - сопротивлялась многодетная мать.
– Ничего, я по делу, - не дрогнула Ирина.
– Муж заболел, - сочиняла поломойка.
– Я не боюсь инфекции, - нагло заявила Ермакова и вошла в загаженную двушку.
Пейзаж выглядел удручающе: двухэтажные нары, сколоченные из досок, куча разновозрастных чумазых детей и пьяный мужик. Олеся, самая старшая из отпрысков, стирала в ванной гору ребячьих колготок.
– Зина, - сурово начала Ирина, аккуратно устроившись на краешке колченогой табуретки, - ты видела дневник Олеси?
– Слава богу, в восьмой класс перетащили, - перекрестилась уборщица.
– Вот именно, - кивнула завуч, - очень правильное слово ты подобрала, «перетащили»! С огромным трудом твоя дочка переползла, на одних тройках выехала. И, скажу честно, поставлены они ей из чистой жалости! Олеся - лентяйка, домашние задания не выполняет, на уроках болтает, вертится и…
– Леська! - заорала Зина. - Подь сюды!
Не успела девочка войти на кухню, как добрая мама отвесила ей оплеуху и заорала:
– Ах ты сучонка! Дармоедка! Жопу отрастила, жрешь за троих, дешевле тебя похоронить, чем прокормить! Вот, послушай, че про тебя Ирина Сергеевна рассказывает! Позор школы!
Девочка заревела, а Ермакова замахала руками.
– Зина, Зина, не шуми! Я не ругаться пришла, а с деловым предложением. Олеся, скажи, тебе нравится учиться?
– Не-а, - честно ответила девочка и тут же получила от матери новую зуботычину и окрик:
– Дура! Кланяйся завучу и благодари! Ходишь в гимназию бесплатно!
– Перестань, Зина! - стукнула кулаком по столу Ермакова. - Дай с ребенком побеседовать, сиди молча! Скажи, Лесенька, каковы твои планы на жизнь?
– Колготки достирать, - шмыгнула носом Олеся, - а потом телик позырить, если мать к Ленке отпустит. Наш-то папка пропил.
– Ой, беда, ой, горе! - завыла Зина. - Вынес из квартиры нажитое подчистую!
– Солнышко, - ласково продолжала Ирина, - хотела бы ты жить на берегу теплого моря, в собственном доме, с прислугой и добрым мужем, родить деток и никогда ни о чем не волноваться?
Олеся разинула рот, а завуч продолжала рисовать упоительную картину:
– Супруг будет взрослым, умным человеком, абсолютно не похожим на твоего, с позволения сказать, отца. Непьющий, ласковый, очень щедрый, богатый. В его доме золотая посуда, парчовые занавески, в каждой комнате телевизор. А еще тебе купят все, что ты захочешь.
– И в школе не надо заниматься? - подпрыгнула Олеся.
– Никогда, - заверила Ирина Сергеевна.
– Куда идти? - деловито осведомилась девочка. - Прям щас замуж побегу.
– Где ж такой вариант найти? - задала вопрос Зинаида.
Ирина Сергеевна прищурилась.
– Вам повезло. Родственник одного из наших учеников влюбился в Олесю. Кстати, вот от него подарок.
– Вау! - завопила Леся, увидав бархатную коробочку с дешевой золотой цепочкой.
– Дай сюда! - занервничала Зина.
– Мое, не хапай! - вцепилась в упаковку Олеся.
– Иди, солнышко, поиграй, - улыбнулась Ирина, - а мы с мамой потолкуем.
Через неделю после беседы Олеся исчезла из Москвы. Никто из окружающих не насторожился и не стал задавать вопросов. Подруг у Зины не было, впрочем, уборщица очень скоро приобрела избушку в деревне и съехала туда со всей семьей. Городскую квартиру она сдала и стала жить намного лучше, чем прежде. Осенью, когда дети вернулись в класс, Ермакова объявила:
– Олеся ушла в другую школу.
Бывшие одноклассники не расстроились. Со Смагиной никто не дружил, уход двоечницы никого не удивил. И так давно было ясно, что Олесе трудно учиться в престижной гимназии…
Ирина Сергеевна остановилась и снова начала обмахиваться газетой.
– Значит, Смагина сейчас где-то на Востоке? - уточнила я.
Завуч кивнула.
– Вы получили деньги?
– Да.
– И сколько?
– Коммерческая тайна.
Я усмехнулась.
– Ладно, в конце концов важна не сумма, а факт ее обретения.
– Мы с Никой творили добрые дела! - воскликнула Ермакова. - Помогли Зинаиде, Олесе. Устроили девочке счастье.
– Вам известна ее судьба?
– Нет. Но я уверена, что у Смагиной все отлично.
– А жениха ее видели?
– Нет.
– С его родителями беседовали?
– Нет.
– Вот здорово! - не выдержала я.
– Мое дело - найти подходящую кандидатуру, - опустила глаза Ирина Сергеевна, - остальное - забота Ники. Она занималась оформлением документов и переговорами с покупателями. Я имею обширный круг знакомств, часто езжу на совещания, семинары, беседую с коллегами. С одним ля-ля, с другой… вот и видишь рыбку. Я очень хорошо умею общаться.
– И давно рекрутором служите?
– Да уж года два, - после некоторого колебания призналась Ермакова.
– Многим детям счастье устроили?
– Не считала, - призналась Ирина Сергеевна. - Мое дело маленькое. Ну, допустим, Ника говорит: «Есть азербайджанец, ищет невесту двенадцати-тринадцати лет, желательно светловолосую, с пышной грудью, тихую, скромную». Или: «Новый клиент араб, ему нужна стройная, темноволосая девочка, грубиянка и нахалка. Мужчине хочется такую воспитывать». Ну я и начинаю подыскивать. Ни разу облома не было, рано или поздно находила подходящую кандидатуру.
– И никто не поднял шума?
– Зачем? - искренне удивилась Ирина Сергеевна. - Никакого повода для возмущения. Девочка счастлива, родители в восторге, жених на седьмом небе.
– Ловко, - покачала я головой. - Вам никогда не приходило в голову, что детей покупали для секс-услуг? Что через некоторое время живая игрушка окажется в борделе или ее вообще убьют?
– Ну и ужас тебе в голову пришел! - подскочила Ирина Сергеевна. - Девочки счастливы замужем!
Я уставилась на нее. Интересно, она великолепная актриса или кретинка? Скорее второе, трудно поверить в такое умение прикидываться. Сейчас Ирина Сергеевна изобразила на лице гамму сменяющих друг друга чувств: изумление, негодование, испуг…
– Документы оформляла Ника, - продолжала Ермакова. - Уж не знаю, каким образом. Вроде девочки уезжали учиться в колледж. Нет, нет, какое рабство! У них имелись паспорта, все нужные бумаги. Мы безупречно работали, без единой запинки!
– Что же сейчас вас так взволновало? Отчего вы так напуганы?
Ермакова сжала в кулаке пачку сигарет.
– Ну… было одно дельце… я не хотела… Но дали такие деньги! Володя Рыбаков сам пожелал…
– Вы продали мальчика? - нахмурилась я. - Что, тоже замуж выдали?
– Нет, конечно, - махнула рукой завуч. - Там другая ситуация. Володя остался в России, его усыновили.
– Сколько лет парнишке?
– На момент перехода в новую семью ему исполнилось тринадцать, - прошептала Ирина Сергеевна. - Ох, чуяло мое сердце!
– Что же за человек решил взять под крыло подростка? Обычно усыновляют пеленочных младенцев, ладно детсадовцев, но у школьника, даже первоклассника, почти нет шансов найти новых маму и папу.
– Тут совершенно особый случай, - простонала Ирина Сергеевна. - Боже! Я предупреждала! Но Ника словно с цепи сорвалась. Да и сумма была невероятно велика. Я еще подумала: в последний раз, больше не стану помогать Терешкиной, уйду на пенсию, поселюсь в домике, начну разводить розы…
– Вернемся к Рыбакову!
– Володя учился в нашей гимназии.
– Тоже налоговая льгота?
– Нет, нет, за него отец плату внес.
– Как же вы решились замахнуться на мальчика с богатым папой?
Ирина Сергеевна вскочила, потом снова села.
– Володя - его сын от первого брака.
– Ясно, - кивнула я.
– Отец его женился второй раз, на немке по имени Карина, - живописала ситуацию завуч, - перебрался на жительство в Германию, сюда больше не приезжает, но деньги на сына давал. А мать Володи, между нами говоря, проститутка.
– На дороге стоит? - уточнила я.
– Нет, - с досадой отмахнулась Ермакова. - Иногда я видела ее фото в журналах, вся в драгоценностях, и подпись: «Светская дама Илона Рыбакова с банкиром N» или «Илона и коммерсант М». Она по богачам специализируется, а по сути шлюха. Работать, как, допустим, я, честно, от звонка до звонка, не желает. Молодежь теперь умная, им подавай все и сразу.
Я постаралась сохранить на лице милую улыбку. Да уж, представительница старшего поколения госпожа Ермакова - достойный пример для подражания.
– Конечно, Володя мешал светской крысе, - продолжала швырять камни в незнакомую мне Илону завуч. - Когда мальчику семь лет было, мать его за четырехлетку выдавала.
– И получалось? - заинтересовалась я.
– Легко, - кивнула Ирина Сергеевна. - Рыбаков щуплый, малорослый, очень тихий, слова лишнего от него не услышишь. Да оно и понятно - с такой-то мамашей…
Но все-таки Володя подрастал, Илоне стало трудно объявлять сына крошкой, пришлось признать: ребенок посещает школу. А разве у юной девушки может быть взрослое чадо? Илона отдалилась от парнишки. На занятия его привозил водитель, дома за ним приглядывала домработница, а бесшабашная маменька крутила романы. Ермакова жалела милого, скромного мальчика, у которого в классе не было друзей. Ну что за судьба ждет подростка? Исполнится ему восемнадцать, отец прекратит платить алименты, останется юноша нищим. Илона выскочит замуж, на отпрыска совсем махнет рукой.
И тут появился Александр Львович. Ермакова, как всегда, клиента не видела, но Ника рассказывала о нем взахлеб.
– Богатый, умный, интеллигентный, замечательный и… хочет усыновить Володю. Увидел его случайно на улице, и все! Теперь не спит, не ест. Комнату приготовил, учителей нашел! Ира, надо обработать парня. У тебя получится.
– Очень сомневаюсь, что Илона даст согласие, - вздохнула завуч. - Сын - ее счет в банке. Если мальчик окажется в другой семье, то бывший муж, Георгий Константинович, прекратит отстегивать ей тысячи. И потом, что он-то, настоящий отец, скажет?
– Спокойно, - потерла руки Ника, - без паники. С Илоной проблем не будет. Она собралась замуж, избранник очень богат. Наша невеста смело скостила себе десять лет, ей теперь всего двадцать два года. И как она объяснит наличие сыночка-семиклассника? Она что, родила его, учась в третьем классе? Действуй смело, главное - Володя.
Трудно поверить, но дело станцевалось за два часа. Мамаша не сумела скрыть бурной радости от предложения и кинулась подростку на шею.
– Солнышко, пойми, маме хочется счастья!
– Ага, - кивнул Рыбаков.
– Потом все уладится, - щебетала кукушка.
– Угу, - согласился Володя.
– Многие в подобных ситуациях отдают детей в интернат, а я хорошая, отправлю тебя в богатый дом, - вещала Илона.
Мальчик посмотрел на Ирину Сергеевну.
– Когда переезжать? Могу прямо сейчас…
– Видно, сладко ребенку жилось в материнском доме, - подвела итог Ермакова. - Сразу убежать от светской дамы рвался!
– Как же вам удалось переоформить документы мальчика? - изумилась я. - Или отец дал согласие на усыновление?
– Нет, - усмехнулась Ирина. - Илона сообщила мужу, что выходит замуж. Георгий Константинович обрадовался. В случае повторного брака наша львица лишалась права на денежное содержание от первого супруга, но алименты на сына он был обязан платить до восемнадцатилетия парня. Илона спокойно сообщила бывшему супругу: «Володю лучше отправить учиться в Англию, в закрытый колледж. В Москве педагоги балуют детей, знаний не дают, а в Великобритании изумительная дисциплина и знающие воспитатели. Если ты сразу оплатишь шестилетнее пребывание парня в колледже, мы в расчете. Никаких алиментов больше не надо. Я честная женщина, не собираюсь наживаться за твой счет».
– Понимаю, - кивнула я, - Георгий Константинович отстегнул немалую сумму, которую Илона забрала себе, а Володя отправился к новому, так сказать, папе. Сделать фальшивые документы подростку не так уж трудно. И все шито-крыто. Илона выскочила замуж, а Георгию Константиновичу никакого дела до старшего сына нет, небось у него от немки другие дети родились. «Папочка» Александр Львович может делать с несчастным Володей что угодно. Вы понимаете, зачем он так добивался мальчика?
– Конечно, - кивнула Ермакова. - У Александра Львовича был сын, который умер в младенчестве. Рыбаков фотографически похож на погибшего малыша. Очень простое объяснение.
Мне захотелось стукнуть Ирину Сергеевну каким-нибудь тяжелым предметом по башке. Значит, престарелый педофил похоронил младенца, а потом случайно встретил семиклассника, который словно две капли воды похож на прелестного малютку? Ничего глупее в жизни не слышала. Новорожденный и подросток? Наверное, просто одно лицо! И вновь возникает вопрос: Ермакова сволочь или стоеросовая дура?