Глава 19
Елена Петровна подняла взгляд и пару секунд молчала, потом устало продолжила:
– Я уже говорила, какая талантливая девочка Настя. Ее исключительные качества очень скоро оценило начальство, задания становились все труднее и опаснее…
Год назад племянница сказала ей:
– Лялечка, я временно уйду из дома.
– Куда? - испугалась тетка.
Настя сначала замялась, но потом решилась:
– Ладно, расскажу. Вместе с Интерполом мы вышли на строго законспирированную международную организацию торговцев живым товаром. Ее члены похищают детей и переправляют их в разные страны мира, поставляют богатым педофилам для утех.
– Ох, мерзавцы! - возмутилась Ляля.
– Верно, - кивнула Настя, - мерзавцы и еще убийцы: «отработанный товар» они уничтожают.
– Носит же земля таких подлецов! - вскипела тетка.
– Я с тобой совершенно согласна, - подхватила племянница. - Но уличить преступников сложно, еще труднее выявить всех участников цепочки, дойти до паука, раскинувшего паутину. Поэтому я временно покину тебя, стану внедренным агентом.
Ляля не сдержала вскрика. Она, хотя и работала в организации на одной из самых низших должностей, великолепно понимала опасность, которой согласилась себя подвергнуть Настя.
– Но почему ты? - залепетала тетка.
– Так решили. Это приказ, а он не обсуждается, - спокойно ответила Настя. - Но если хочешь знать, я изъявила желание сама. Думаю, папа с мамой меня бы одобрили.
Ляля сгорбилась, ей стало страшно. Если с Настей стрясется беда, она не сможет жить. Неужели господь отнимет у нее единственного родного, горячо любимого человека?
– Мы иногда будем видеться, - тихо сказала Настя. - Я придумала вот какую штуку. Ты по ночам, около часа, выходи гулять во двор. Если кто из соседей вопросы задавать начнет, пожалуйся на бессонницу, а сама на окошко кухни поглядывай. Стоит ваза с букетом - нет меня, исчезла икебана - я дома, тогда тихонько дверь отпирай.
В Ляле поднял голову профессионал. Хоть она и не была на оперативной работе, но все же соприкасалась с ней, читала документы. Кстати, Елена Петровна великолепно стреляет и никогда не была мямлей.
– Опасно носить при себе ключи от квартиры, - заявила она, - это может вызвать подозрения. У агента другая биография, в ней отсутствую я и все остальные родственники, ты уже не ты, а какая-нибудь Настя Елкина. Имя скорей всего для простоты оставят. Сколько их, этих Насть! Понимаешь, какую жизнь тебе придется вести? Не дай бог, увидит злой взгляд колечко с ключами, задастся вопросом, какую дверь они открывают, потянут за ниточку… Не на таких мелочах горели! Слышала про пачку сигарет?
Настя кивнула.
– Естественно. Один из наших агентов, работавших в Европе, купил «Кэмел» в мягкой упаковке и абсолютно спокойно вскрыл ее одним рывком, удалил всю верхнюю полосу из фольги, чем вызвал удивление собеседника. Европейцы отрывают только небольшую часть блестящей бумаги, а потом через отверстие вытряхивают сигареты. Этого незначительного действия хватило для зарождения подозрений. В конце концов наш сотрудник был раскрыт. [3 - Подлинный факт, описанный в воспоминаниях разведчика Абеля. Прим. автора.]
– Вот-вот, - покачала головой Ляля. - А ты собралась ключи с собой на задание брать. Придумай, где их спрятать.
Настя снисходительно улыбнулась и рассказала про окно, которое легко можно открыть снаружи. Племянница была умна, она и не собиралась брать с собой ключи…
– Вот так мы с ней и расстались, - завершила рассказ Елена Петровна. - Сегодня я впервые за год увидела, что букета нет, и пошла потихоньку сюда. Как ты все-таки думаешь, Настя погибла?
– Теперь боюсь, что да, - тихо, со вздохом, ответила я. - Наверное, ее раскрыли.
– При чем же тут муж той женщины - твоей подруги, Ники Терешкиной? - внезапно поинтересовалась Елена Петровна, продемонстрировав замечательную память. - По какой причине он оказался в гостинице?
Я пожала плечами.
– Пока непонятно. Вроде Ника собиралась встретиться там с любовником, а Василий вычислил место, где его жена надумала весело провести время… Ой, что-то концы с концами не сходятся!
– Так ты уверена в смерти Насти или нет? - упорно настаивала Ляля. - Я что-то вдруг сомневаться начала. Сначала-то чуть не умерла от горя, когда с тобой повстречалась, прямо разума лишилась, стала все выбалтывать. Я вообще-то не из тех, кто языком метет, а тут просто… понесло меня, тормоза отказали… Вот только туман рассеялся - я думаю, жива Настя. Я ведь ее чувствую! Знаю, тяжело девочке, но она выдержит и непременно ко мне вернется. Я бы беду почуяла сердцем!
И что было ответить на это заявление? Я очень хорошо понимаю, по какой причине Елена Петровна разоткровенничалась со мной. Ни один человек не способен постоянно сдерживаться, рано или поздно давление пара снесет крышку и наружу вылетит тщательно сохраняемое содержимое. А еще, наверное, Ляле больно смотреть на то, что творится вокруг. Ведь она и ее родственники служили совсем иной стране, другому строю. Бизнесмены тогда назывались фарцовщиками, Америка являлась империей зла, а СССР был «впереди планеты всей». Кроме того, Ляля тоскует о Насте, волнуется за нее, а тут появляюсь я с историей про гостиницу и девочку Стеллу. Ясное дело, у Елены Петровны всколыхнулся осадок на дне души, и она выболтала тщательно хранимые секреты, попросила меня написать книгу. Как она сказала? «Хочу отомстить нашим начальничкам, им все по барабану». Истерическая реакция на стресс, вследствие чего я стала поверенной чужих тайн. Но сейчас Ляля остыла и взяла эмоции под контроль.
– Ну и дура же я! - воскликнула Елена Петровна. - Ты уж извини, наболтала черт знает чего… Как разволнуюсь, такая фантазия просыпается! Вру без остановки, потом удивляюсь, откуда что берется.
Ляля замолчала и вдруг, забыв про свою неуклюжую попытку внушить гостье, что весь ее рассказ был неправдой, воскликнула:
– Настя жива! Мое сердце не лжет!
– Я понимаю вашу надежду, - кивнула я. - Но у Ники никоим образом не могло быть двух мужчин сразу.
– Почему? - скривилась Ляля.
– Терешкина - обычная женщина не первой молодости: дочь, муж, работа, никакого экстрима. Любовника она завела совсем недавно, впала в кризис среднего возраста, захотела встрепенуться. Ну никак она не могла сначала с одним в кровать лечь, потом, спустя короткое время, с другим! И еще эта плохо залеченная гонорея. Абсолютно не похоже на Нику. А вот для проститутки это обычный набор. И еще: одежда на трупе была не Терешкиной.
– Не смеши, - фыркнула Ляля, - переодеться легко.
– С какой стати Нике натягивать на себя шмотки Насти? - Я попыталась вернуть Елену Петровну с небес на землю. - Они не были знакомы, просто Ника очутились в той же гостинице, где бывала Настя.
– Зачем твоя Терешкина туда приперлась? - сердито перебила меня Ляля.
– Я объясняла уже: для встречи с любовником.
– Тело кто-нибудь опознал?
– Конечно, коллега по работе, завуч Ирина Сергеевна.
– А почему она? У Терешкиной нет родственников?
– Есть. Дочь Вера. Но ей решили тело матери не показывать. Труп изуродован молотком до неузнаваемости. Нику хоронили в закрытом гробу.
– Красиво получается, - хмыкнула Ляля. - Говоришь, такие травмы, что и определить личность нельзя? Как же завуч коллегу опознала?
Я заморгала.
– Не знаю. Может, по шрамам, родинкам.
– Они в школе голыми ходят? - прищурилась Елена Петровна.
– Нет, конечно. Терешкина с Ермаковой могли вместе посещать баню, бассейн…
Елена Петровна встала.
– Закрытый гроб, крематорий, а не кладбище… Все подсказывает: кто-то сделал так, что установить личность погибшей было невозможно. Хочешь знать мое мнение? В урне пепел женщины, имя которой пока неизвестно. Но это не Настя и не Ника.
– А кто? - разинула я рот.
– Понятия не имею. Думаю, некий режиссер поставил замечательный спектакль. Милиция считает, что погибла Ника, даже преступника арестовали, ты веришь в смерть Насти, но на самом деле убит кто-то другой.
– А где Настя?
– Не знаю, может быть, на задании, - заявила Ляля.
Мне стало жалко Елену Петровну. Не слишком-то счастливая судьба досталась женщине - у нее был один близкий человек, и тот погиб. Ляля не хочет признать факты и теперь готова поверить в любую чушь и ждать возвращения своей племянницы.
– И кстати, если убита Настя, - ровным голосом вещала собеседница, - то куда подевалась Терешкина?
Я вздрогнула. Такая мысль и мне приходила в голову.
– Почему твоя подруга не объявилась? - продолжала Ляля. - Не помчалась в милицию, не сказала: «Я жива»? А ее муж Василий? Он что, налетел на женщину с молотком и стал бить ее, не сообразив, кого видит?
– Ярцев находился в состоянии аффекта, - пролепетала я.
– Ты посмотри на ситуацию трезво. Охваченный ревностью мужик вбегает в номер гостиницы, где, как он думает, его жена изменяет ему с любовником. Подскакивает к кровати, видит совершенно незнакомую девушку и все равно лупит ее молотком?! Он что, псих? Я имею в виду в клиническом смысле слова.
– Нет, он нормальный человек. После работы самая большая радость для него - телик и пиво, - признала я. - Именно по причине Васиной аморфности Ника и решилась изменить ему.
– Вот-вот! - воскликнула Ляля. - Такой не впадет в буйство. Такой, даже если решил сгоряча убить изменницу и прихватил молоток, непременно остановится, наткнувшись на незнакомку. Извинится и уйдет. А где любовник Ники? Он что, спокойно разрешил убить спутницу? Позволил бить ее? Не полез в драку?
Елена Петровна задавала сейчас те же вопросы, что возникли и у меня. И я отвечала так, как самой себе недавно.
– Он испугался и удрал, подлый трус!
– Они не заперли номер? - настойчиво твердила Ляля. - Или Василий ломал дверь? В истории полно странностей и несостыковок. Думаю, они обе живы. И Настя, и Ника. А произошедшее в «Оноре» - просто спектакль.
– Но зачем было устраивать его?
– Не знаю.
– Если верить вашей версии, то Терешкина и Настя могут быть знакомы. Что их связывало? - спросила я.
– Не знаю.
– Кто тогда погиб в отеле?
– Понятия не имею. Хотя могу предположить: проститутка, одна из подопечных сутенера Стаса.
– Но Василия обвинили в убийстве жены и арестовали!
– Что тебя удивляет? Тот, кто задумывал спектакль, хорошо его организовал, подставив мужа, - предположила Ляля. - Кстати, ты тело Ярцева видела?
Я попыталась сосредоточиться, но ничего не получилось. Как назло, вспомнилась ситуация с отелем, в котором каждый месяц происходит убийство. От постояльцев информацию не скрывают, более того, клиентов просят помочь милиции, в конце концов справедливость торжествует, преступника ловят, но… его не арестовывают. Просто бред какой-то! История с гостиницей явно выдумана Олегом, чтобы подразнить бывшую жену! А я сейчас занимаюсь реальным расследованием! Очнись, Вилка!
– Ярцева? Нет. Его еще не отдали для похорон, - вернулась я к действительности.
– Ну-ну, - покачала головой Ляля. - Имей в виду: иногда органы идут на обман - заявляют о кончине человека, а тот жив-здоров.
– Зачем такое проделывать с Васей?! - заорала я.
Ляля приложила палец к губам.
– Тс… Не вопи. Шум нам не помощник. Ищи Нику, думаю, она знает ответы на все вопросы. А Настя жива. Она непременно вернется.
– Вы уверены?
– Стопроцентно.
– Елена Петровна, - не выдержала я, - иногда нужно признать жестокую правду. Не стоит обманываться, Настя…
– Выполняет особое задание, - перебила меня женщина. - И я ее непременно увижу, через год, два, три, но увижу. Ничего, подожду, я еще не дряхлая, вполне здоровая женщина.
– Настя…
– Она жива! Я это чувствую! - торжественно объявила Ляля.
У меня не нашлось никаких аргументов. Елена Петровна - умная женщина, но в данном случае она просто не желает признавать очевидные вещи.
На следующий день я прибежала в гимназию без пяти десять и сразу помчалась на урок. Завуч Ирина Сергеевна была где-то в здании - ее ужасный ярко-желтый портфель лежал на столе. Можно было подождать Ермакову и побеседовать с ней, но мне не хотелось пока раскрываться, поэтому я предпочла изображать классную даму, хотя на самом деле явилась расспросить завуча, как она сумела опознать Нику.
У девятиклассников был урок химии, я села за последнюю парту, прикрыла глаза и тут же услышала шепот Тимы:
– Эй, привет!
– Доброе утро, - ответила я.
– Как дела?
– Великолепно.
– Мы еще не поймали вора, - еле слышно сообщил Тимофей, - целый день висели в гардеробной, и никого.
– Тишина в классе! - заорала учительница и треснула указкой по столу.
– Во психованная, - понизил голос парень. - Слушай, с картиной облом вышел. Ее мне не продали!
– Ты о чем?
– Забыла? - обиделся мальчик.
– Извини, да.
– У моей тети день рождения, - забубнил он, - я не мог придумать, че ей подарить, а ты посоветовала прикол. Съездить в Третьяковскую галерею, купить там картину с тремя богатырями.
– И при помощи фотошопа вставить вместо изображений Ильи Муромца, Добрыни Никитича и Алеши Поповича фото любимых кошек твоей тети! - вспомнила я свою креативную идею.
– Суперприкол, - захихикал Тима, - но вышел облом. Картины нет.
– Надо же, там раньше всегда торговал ларек, - протянула я.
– Я его не нашел, - вздохнул парень. - Вернее, я обнаружил полотно, но мне его не продали.
– Странно, - хмыкнула я. - Не так давно одна моя знакомая приобрела в Третьяковке постер «Девочка с персиками». Может, продавец тебя неправильно понял? Ты объяснил, что хочешь?
– Я что, похож на идиота? - возмутился Тима. - При мазне бабка стояла, древняя, хуже мумии, чихнешь - развалится. Я сначала нормальных поискал, не хотел со старухой связываться, они все ку-ку. Только никого больше не обнаружил, пришлось к убогой подкатывать. Спрашиваю: «Можно вот эту картинку купить?»
– Значит, репродукция имелась в продаже?
– Ха! Бабуська морду скривила и в ответ: «Вам с рамой или вырезать?»
– Но почему ты говоришь, что случился облом?
Тима чихнул.
– Ты дослушай.
– Продолжай, - милостиво разрешила я и вот что узнала.
Тимофей окинул картину взглядом и решил, что тащить на себе здоровенную раму не стоит, поэтому вежливо ответил:
– Багет себе оставьте, мне только картина нужна.
– Зачем же тебе холст понадобился? - проявила любопытство вредная старуха.
Тима обозлился и хотел сказать ей нечто вроде: «Какое ваше дело», - но потом решил, что в музее нужно быть вежливым, и заулыбался:
– Тете хочу на день рождения подарить. Типа, прикол. Вместо парней фотошопом кошек воткнуть.
Божий одуванчик вздрогнул.
– Каких кошек? Куда? - бестолково стала спрашивать она.
Тима пустился в объяснения. Ему пришлось нелегко - пенсионерка никогда не имела дела с компьютером и не понимала, что задумал подросток.
– Стереть изображение богатырей? - в конце концов ахнула «мумия».
– Ну, типа так, а потом вшопить кисок, - удивляясь собственному долготерпению, растолковывал парень. - Сначала их нафоткать, затем ченч устроить.
Бабулька рухнула на стул, бархатную обивку которого давно со смаком слопала моль.
– Это полотно Васнецова, - обморочным голосом вдруг заявила она. - Понимаешь? Самого Васнецова! И картина называется не «Три богатыря», а просто «Богатыри». Неуч!
– Вот черт, - расстроился Тема, - как не повезло. Уже купили! Че делать-то? Такой прикол был бы суперский. И откуда этот Васнецов взялся? Сидел бы дома, так нет, приперся и схапал!
В расстроенных чувствах Тима огляделся и увидел еще одно изображение, на сей раз на картине было два главных героя: серый волк и девушка. Девятиклассник воспрял духом.
– О! - ткнул он пальцем в понравившееся полотно. - Это тоже подойдет… Его хочу!
– Это тоже принадлежит Васнецову, - простонала бабка.
Тимофей скривился.
– А вон та девчонка у болота?
– Где? - встрепенулась пенсионерка. - О каком болоте ты ведешь речь?
– Ну вон слева, - пояснил он. - Сидит там какая-то мымра с кислой рожей. Ее купить можно?
Старуха с усилием встала на дрожащие ноги.
– Мальчик, здесь все принадлежит Васнецову! - пафосно заявила она.
– Вот ё-моё! - в сердцах топнул ногой Тима. - Телефончик не дадите?
– Чей? - взвизгнула бабулька.
– Васнецова. Может, он продаст че-нибудь, - с надеждой спросил Тимофей.
– Анна Сергеевна! - заорала бабка. - Сюда!
Невесть откуда появилось еще одно ископаемое и недовольно пробурчало:
– Вы почему кричите, Мария Николаевна?
– Он хочет купить Васнецова! - сказала Мария Николаевна. - Просит его телефон!
Брови Анны Сергеевны сошлись к переносице.
– Молодой человек, вы в курсе, сколько стоит полотно?
– Мне по фигу! - отмахнулся Тима. - У меня кредитка, называйте цену.
– Очень дорого! - хором ответили бабки.
Потом Анна Сергеевна добавила:
– Народное достояние бесценно.
– У всего есть стоимость, - ответил сын бизнесмена.
Старухи переглянулись.
– Думаю, холст вам все же не по карману, - язвительно заметила Анна Сергеевна. - Точную сумму не скажу, но предполагаю, что она исчисляется сотнями тысяч в валюте.
Тима вытаращил глаза. На его взгляд, мазня не тянула и на тысячу евро, бабки явно сбрендили. Но, делать нечего, сохраняя хладнокровие, он попрощался с мумиями и ушел…
– Постой! - отмерла я. - Ты вел разговор о приобретении КАРТИНЫ?
– Ну не вазы же! - раздраженно ответил Тимофей. - Ты сама посоветовала в галерею сходить.
– И ты явился в зал Васнецова?
– Вот гад! Скупил все!
– Тима, я отправляла тебя в ларек за репродукциями, а не в залы, где висят подлинники, - только и сумела сказать я.
– Там никаких палаток нет, - отрезал мальчик. - Одни комнаты, и картинки в рамах.
– Это же Третьяковская галерея!
– И что? - удивился Тима. - Мы с мамой ездили в галерею где-то в центр. Там нормальные люди торговали, никто хрен знает сколько бабок за ерунду не просил. А здесь чума! Придется другой подарок придумывать.
Зазвенел звонок, школьники сорвались с мест.
– Дети, дети! - взывала химичка. - Я не успела рассказать домашнее задание! Постойте!
– Сорок пять минут гундела и не уложилась, - возмутился Тима, запихивая в рюкзак тетрадки. - Если я на урок опоздаю, мне в дневник двойбан, а училке че? Надо и им дневнички завести. Тогда будет по справедливости: они нас оценивают, а мы их!
