Глава 26

Никита очнулся от холода. Он покрылся гусиной кожей, а зубы выбивали частую дробь. Голова гудела, болел затылок. Он приоткрыл тяжелые веки, чтобы осмотреться и понять, где он и что с ним. Рядом с собой он почувствовал какое-то шевеление и замер как вкопанный.

«Змея, наверное!» – с ужасом подумал он. Он пролежал еще минут пять и наконец решился открыть глаза и повернуть голову в ту сторону, где что-то до этого шевелилось. Вокруг было темно, и разглядеть что-либо ему, естественно, не удалось.

«Где это я, интересно?» – подумал мужчина и попытался приподняться. Голова тут же закружилась, и он лег на прежнее место. Никита начал вспоминать, что с ним произошло, и с ужасом понял, что попал в какую-то совершенно дикую историю. Он в Париже, приехал туда вместе с девушкой Анной и юристом своей – теперь – фирмы оформлять договор о сотрудничестве и дальнейшем строительстве парфюмерной фабрики на территории России. Вечером того же дня, когда прилетели, они пошли в ресторан поужинать. Он выпил совсем немного, но его почему-то развезло, а дальше… он ничего не помнит. Очнулся на какой-то помойке совершенно голый в компании замурзанного бомжа-француза, и тот сначала заманил его в свою халупу, а потом огрел чем-то тяжелым по голове!

«Вот только интересно зачем? Ведь у меня совершенно нечего взять, я же голый, – пробовал размышлять и анализировать Никита. – Тот бомж прекрасно понял, что я русский, во всяком случае, не француз. Зачем же тогда я ему понадобился? А вдруг он меня решил с голодухи убить и съесть? – с ужасом подумал Никита. – Или, что еще хуже, разобрать на «запчасти» и продать мои органы? О, боже, только не это!» – мысленно простонал мужчина и предпринял попытку сесть. Это ему удалось, и он начал шарить руками вокруг себя. Руки натыкались на какое-то тряпье и голую землю. Его напряженный слух снова уловил какое-то шевеление поблизости.

– Кто здесь? – негромко спросил он.

Ответа не последовало, и Никита решил встать на ноги. Ему это удалось с большим трудом, мышцы почему-то ломило так, будто по нему проехался каток, которым укладывают асфальт. Постояв некоторое время и прислушиваясь к тишине, мужчина сделал несколько шагов, сам не зная, в какую сторону, и вдруг почувствовал, что одна его нога привязана. Он начал ее дергать, но веревка была крепко к чему-то прикреплена.

– Твою мать, – выругался Никита и сел на то место, где очнулся. Он начал ощупывать ногу, чтобы развязать веревку, но петля была сплошной, ее можно было только перерезать.

– Этого мне только не хватало, – проворчал он. – Этот бомж – точно людоед, иначе зачем ему меня привязывать? Хорошо, что он не успел меня прикончить, пока я здесь в отключке валялся, – видно, не проголодался еще.

Уже в который раз Никита услышал чье-то шевеление и со злостью пнул привязанной ногой в ту сторону. Он попал по чему-то мягкому и замер в ожидании, не на шутку перепугавшись. Послышалось шумное сопение, и Никита почувствовал, как в его ногу тыкается что-то мягкое и прохладное. Он дернул ногой, истерично выкрикнув:

– Пошел прочь, кто бы ты ни был!

Неизвестное существо затихло, и мужчина напряженно прислушался.

«Черт-те что здесь творится, – подумал он и потер руками лицо. – Где я? Что все это значит? Может, я сошел с ума?»

– Что, Никита, страшно тебе сейчас? – вдруг услышал он женский голос откуда-то издалека и похолодел от дикого ужаса. Волосы зашевелились на голове, а по телу прошла судорога. Он нервно сглотнул слюну и тряхнул головой.

– Тебе холодно? – снова спросил голос.

– Нина?! – еле прошептал Никита онемевшими губами.

– Мне тоже очень холодно было там, на морском дне. Что же ты натворил, Никита? За что ты меня убил?

– Это не я, это все она виновата, я не хотел этого делать, – хотел крикнуть мужчина, но с его губ срывалось лишь нечленораздельное хрипение.

– Прощай, Никита, бог тебе судья, – тихо говорил голос, постепенно растворяясь в пространстве.

Сколько мужчина ни вслушивался, больше ничьих голосов он не услышал. Он поднял голову вверх и, обхватив ее руками, вдруг громко закричал:

– Господи, прости мне мой грех! Я не хотел, ты же знаешь! Я совсем этого не хотел. – И он зарыдал, громко и отчаянно.

Он почувствовал, что в его ногу снова начало тыкаться что-то мягкое и прохладное. Протянул руку и нащупал жесткую свалявшуюся шерсть. А когда провел по этой шерсти вдоль спины, то, нащупав длинные уши, понял, что это собака.

– Ты тоже – бездомный бродяга? – горько усмехнулся Никита. – И нос у тебя холодный, как и у меня. Есть, наверное, хочешь? – вздохнул пленник. – К сожалению, у меня ничего нет. Сам сижу голодный, холодный и голый… и еще, похоже, не в своем уме, – тихо добавил он, с опаской озираясь по сторонам.

Он снова попробовал разорвать веревку, которая держала его ногу, но сил на это не хватило, и он обреченно бросил это занятие.

– Интересно, что сейчас – день или ночь? – сам себе задал он вопрос.

Он услышал, как пес поднялся и куда-то пошел.

– Не бросай хоть ты меня, – попросил Никита, но собака его не послушала, и через некоторое время вокруг него повисла зловещая тишина. – Как в могиле, – прошептал мужчина и содрогнулся всем телом от этой мысли. – И в этой могиле я схожу с ума в полном одиночестве!

Он снова пошарил вокруг себя рукой, и она наткнулась на какой-то холодный предмет. Никита поднес его близко к глазам, чтобы разглядеть, но из этого ничего не получилось, так как кругом была кромешная темнота. Он начал ощупывать предмет руками и на ощупь понял, что это металлическая кружка с какой-то жидкостью. Он жадно припал к ней губами, даже не думая о том, что там может быть. Жажда была настолько нестерпимой, что он готов был напиться из болота, кишащего лягушками и змеями. Опрокинув содержимое кружки в рот, Никита вытер губы рукой. Последней мыслью в его голове было: «Странный какой-то привкус у этой французской воды…» – и после этого он практически сразу же повалился на землю, сраженный крепким сном.

– Не жалко тебе его? – спросил Николай, когда Нина подошла к машине и села рядом с ним. – Его отчаянный крик даже здесь был слышен.

– Представь себе, нет, – равнодушно ответила девушка. – Если бы ты побыл тогда в моей шкуре там, на утесе, думаю, что сегодня ты не задал бы мне этого вопроса. Очень глупого вопроса, – вздохнула она.

– Что будем делать дальше?

– Сейчас поедем к Евгении, пусть Никита еще одну ночь посидит в полном неведении. А завтра сделаем так, как и наметили.

– Как скажешь, командир, – ответил Николай и завел мотор автомобиля.

Никита открыл глаза и сразу же зажмурился от яркого света. Немного подождав, он снова их приоткрыл и увидел, что лежит на голой земле, а совсем рядом пылает яркий костер. На этот раз его пробуждение было более радостным. Он был накрыт каким-то одеялом из разноцветных лоскутов, а рядом стояла алюминиевая миска с едой. Никита резко сел и осмотрелся. Рядом с костром сидели какие-то люди и тихо переговаривались.

– Эй! – окликнул их Никита. – Где я, вы можете мне сказать?

На его голос повернулся один из сидящих и, увидев, что он проснулся, встал и подошел к нему. Никита с диким ужасом в глазах наблюдал за оборванцем, совершенно не зная, чего можно от того ожидать. Он подергал ногами и понял, что на этот раз они свободны, никаких веревок нет и в помине. Это обстоятельство немного его приободрило, и он кисло улыбнулся мужику, до глаз заросшему бородой. Тот, склонившись над ним, пристально рассматривал его лицо. В глазах незнакомца Никита увидел холодный блеск и невольно сжался в комочек. Он провел рукой по своим щекам и почувствовал, что тоже зарос щетиной. Никита нервно сглотнул и повторил свой вопрос подрагивающим голосом:

– Вы мне не скажете, где я нахожусь?

Мужик смотрел на него так, что казалось, он вообще его не слышит. Он поднял с земли миску и сунул ее в руки Никите. Тот посмотрел на содержимое и растерянно посмотрел вокруг.

– А чем же есть-то? Не руками же? – еле слышно пробормотал он.

Бородатый, будто поняв, о чем он говорит, вытащил из-за пазухи алюминиевую ложку и подал Никите.

– Мерси, – кивнул головой Никита, вспомнив, что именно так произносят слово благодарности по-французски.

– Не за что, – ответил бородатый, и Никита так и застыл с поднесенной ко рту ложкой, поняв, что ему ответили на его родном языке.

– Вы русский? – выдохнул он и уставился на бородача изумленным взглядом.

– А что же здесь удивительного? Во Франции много русских, – пожал тот плечами и отошел к костру.

Никита на четвереньках подполз к группе оборванцев. По дороге он два раза клюнул носом в землю, запутавшись в одеяле, которым пытался прикрыть свое голое тело. Наконец, достигнув свободного места у костра и устроившись рядом с бородачом, он с надеждой заглянул ему в глаза:

– Послушайте, уважаемый. Я ничего не могу понять – что вообще со мной произошло? Я каким-то совершенно непонятным образом попал в это место. Произошла дикая ошибка, меня явно с кем-то перепутали, я почему-то в этом уверен. Очень вас прошу, помогите мне добраться до города! Я человек далеко не бедный и сумею по достоинству оценить вашу услугу, я хорошо вам заплачу, – торопливо говорил он, прижимая грязные руки к голой груди и поддерживая дырявое одеяло, чтобы скрыть наготу.

Бородач посмотрел на него насмешливым взглядом и спросил:

– А зачем мне деньги? У меня и так все есть, – хохотнул он.

– Как же так? – удивился Никита. – Вы считаете, что ведете достойный образ жизни для русского человека? Неужели вам не хочется выспаться на нормальной чистой постели, помыться в настоящей ванной, а не влачить жалкое существование, прикрываясь вот этими лохмотьями? Наконец, пообедать в хорошем ресторане? Это же так естественно для нормального человека!

– И что дальше? – прищурив глаза, в которых отражались всполохи от костра, спросил бородач. – Ну, поем я в хорошем ресторане, высплюсь на чистой постели, а дальше что? А дальше, мил-человек, деньги кончатся, и я снова окажусь здесь. Так для чего же мне искушать себя? Я уже привык и совершенно не имею желания что-либо менять в своей жизни.

– Такого не может быть! – не поверил Никита. – Любой человек старается изменить свою жизнь к лучшему.

– Значит, может, – снова усмехнулся бородатый. – Мне и так хорошо.

– Как же вы попали сюда?

– Как и многие, – пожал тот плечами. – Завербовался через туристическое агентство на заработки, а когда приехал сюда, стало понятно, что никому мы здесь не нужны, а агентство просто собирало деньги обманным путем. Первое время, пока виза была, перебивался кое-какими заработками, а потом… потом, чтобы не угодить в тюрьму, прибился к бездомным и безработным. Вот, живу теперь свободным как ветер человеком. Сам себе хозяин, сам себе голова.

– А почему же вы не вернулись на родину, в Россию? – изумился Никита.

– Хрен не слаще редьки. Там меня тюрьма ждет, я человека убил, – как о чем-то само собой разумеющемся ответил бородач.

Никита с опаской посмотрел на его пудовые грязные кулаки и на всякий случай отодвинулся от него подальше. Он встретился с насмешливым взглядом мужика и опустил глаза. Если бы было светло, то все бы увидели, как щеки Никиты залила яркая краска.

– А кроме вас, здесь еще есть русские? – спросил он.

– Сейчас нет, а вообще-то нас здесь четверо, – ответил бородатый и, взяв толстую палку, пошевелил в костре поленья. – Ты чего не ешь-то? Или ты только в ресторане обедать предпочитаешь? – с сарказмом спросил мужик.

Никита посмотрел на миску, которую оставил там, где спал, и поинтересовался:

– А что там за еда? Это можно есть?

– Отчего же нельзя? Там лягушатина отварная, у французов это – первый деликатес, – коротко бросил бородач и лукаво посмотрел на онемевшего от отвращения и ужаса Никиту. – Правда, остыло уже, но есть можно. Попробуй, – усмехнулся он.

– Нет, вы знаете, я пока не голоден, – сглатывая нервную слюну, кисло улыбнулся Никита. – Как ваше имя? – тут же перевел он тему разговора.

– Николай, а французы зовут Николя.

– А я – Никита. Послушайте, Николай, если вам не нужны деньги, тогда, может быть, я смогу вам еще чем-то помочь? Вы только не откажите мне, дайте чем-нибудь прикрыться и покажите дорогу в город. Там я пойду в российское посольство, и этот кошмар наконец закончится! Или попытаюсь найти своих друзей, с которыми я сюда в Париж приехал. Я хорошо помню, что гостиница, в которой мы остановились, тоже называется «Париж», – возбужденно шептал мужчина бородатому на ухо. – Представьте себе мое состояние, когда я очнулся под каким-то мостом, прикрытый картонной коробкой, совершенно голый, без денег и документов! Потом еще бродяга, который спал рядом со мной, завел меня куда-то в развалившуюся избушку и стукнул по голове. Я совсем не помню, сколько там пролежал, а когда очнулся, мне начало мерещиться черт-те что. Какие-то голоса в кромешной темноте! Мне показалось, что я начинаю сходить с ума! Я даже не имею представления, какое сейчас число и сколько я пробыл в этом ужасном месте, – и он обвел пространство, освещаемое костром, затравленным взглядом. – Пожалуйста, очень вас прошу, помогите мне, – добавил он и всхлипнул, как маленький ребенок.

Бродяга-соотечественник посмотрел на Никиту совершенно безразличным взглядом и, отвернувшись, улыбнулся в бороду.