Глава 14
Регина не подвела, ровно в девять утра я получила необходимую информацию: Наталья Фомина не посещала стоматологическую поликлинику, лечилась у частного специалиста, Марины Семеновны Коваленко.
– Дочь обеспеченных родителей посещала подпольный кабинет? – поразилась я.
– Почему подпольный? – удивилась в свою очередь Збруева. – Частная практика официально разрешена. Получи лицензию и зазывай пациентов. Другой вопрос, что люди сейчас в основном обращаются в большие, хорошо оборудованные центры, но бывают и исключения.
Марина Семеновна Коваленко практиковала в квартире, которой старательно придали вид лечебного учреждения. В прихожей стояла корзинка с бахилами и имелось даже некое подобие ресепшена – стол, за которым сидела темноволосая девушка в белом халате.
– Здравствуйте, – заворковала она, увидав меня, – наденьте, пожалуйста, бахилки, у нас стерильность.
Я безропотно натянула на обувь синие пластиковые мешочки, попутно отвечая на вопросы секретарши. Нет, я не записана на прием, пришла первый раз, хочу проконсультироваться.
– Знаете, – улыбалась девушка, – вам повезло. Обычно у Марины Семеновны нет ни минутки свободного времени, пациенты потоком идут, но сегодня один не явился, вот и получилось окно. Секундочку посидите, я сообщу доктору о вашем визите, устраивайтесь на диванчике.
Я не поверила словам девицы. Может, у Коваленко и расчудесно идут дела, но сейчас уже час дня, а больных сегодня не было. Каким образом я догадалась об этом? Элементарно, Ватсон. Корзинка с чистыми бахилами полна до краев, а вторая, с надписью «мусор», пуста, никто не бросил туда использованную пару, значит, никаких пациентов не было.
– Проходите, – пропела девушка, выныривая из коридора, – вот сюда, налево.
Я вошла в комнату и затряслась. Прямо в центре помещения было установлено большое кресло, над ним нависала круглая бестеневая лампа, на столике были разложены всякие железки, а возле него на стуле восседала женщина приятной полноты в серо-голубом костюме, похожем на «пижаму» хирурга. Волосы ее скрывала круглая шапочка.
– Здравствуйте, – ласково сказала Коваленко, – не бойтесь. У меня принцип – никакой боли.
– Это замечательно, – промямлила я, вскарабкиваясь в кресло.
– Откроем рот, – скомандовала Марина Семеновна.
– Я не хочу ничего лечить, пришла на консультацию, – начала отбиваться я.
– Конечно, конечно, – улыбнулась стоматолог. – Но, чтобы составить мнение о ваших зубах, я должна на них посмотреть.
Делать нечего, пришлось подчиниться. Коваленко зазвякала железками, я вжалась в кресло.
– Вы хотели только посмотреть! Зачем тогда крючок?
– Это мои «глаза», – пояснила Марина Семеновна. – Ну, будем умницей. Ага, так, хорошо!
Зажужжала бормашина.
– Нет, нет! – закричала я.
– Солнышко, это всего лишь чистка зубов, вроде электрощетки, совсем быстро, иначе мне плохо видно. Ага, ага… Никакой катастрофы нет. Кариес вот здесь и там. Вылечим и забудем! Так, два передних зуба металлокерамика. Похоже, недавно ставили. Хорошо сделали, качественная работа. Сейчас вам придется сделать панорамный снимок челюсти.
– Зачем? – пискнула я.
– Обычный рентген, – терпеливо пояснила врач, – это совсем не больно. И в момент лечения я гарантирую отсутствие неприятных ощущений, современная анестезия – мощное оружие.
– А штифт долго ставить? – я решила потихоньку перейти к нужной теме.
Марина Семеновна выключила свет и посмотрела в мою карточку, заполненную медсестрой.
– Евлампия Андреевна, кто вам наговорил глупости про штифты?
– Да так… – сделала я загадочное лицо.
– Не исключено, конечно, что вам придется когда-нибудь прибегнуть к ним, но сейчас и речи о подобном нет. У вас кариес, причем в легкой форме. В вашем возрасте еще рано думать о протезировании, два ваших передних зуба, наверное, были повреждены в результате аварии.
– А вот у Наташи Фоминой, дочки Виктора Сергеевича, хоть она и моложе меня, вся челюсть в железных штырях!
– Увы, – завела Марина Семеновна, – попадаются и молодые, у которых… Постойте, Наташа Фомина, дочка ректора Виктора Сергеевича! Вы знали Нату?
– Ну да, она меня к вам и направила, – лихо соврала я.
Коваленко наклонила голову набок.
– Вы ничего не путаете?
– Конечно, нет. Наташа Фомина, дочь Виктора Сергеевича, – повторила я.
Марина Семеновна сняла шапочку.
– Это какая-то ошибка. Виктор и Ксения Фомины лечились у меня много лет, и за Наташей я наблюдала с детства. У нее не было ни одного штифта, лишь мелкие проблемы.
– Однако на запрос милиции вы прислали снимок, на котором практически одни искусственные зубы!
Марина Семеновна стащила с рук перчатки.
– Евлампия Андреевна, вы не похожи на человека, который ходит к зубному врачу раз в полгода для выявления мелких бед. Ведь так?
– А что, бывают такие люди? – изумилась я.
– Их много, – кивнула дантист. – Ясно же, что проще залечить кариес, чем потом депульпировать зуб. Но вы дожидаетесь, пока заболит, верно?
– Да, – согласилась я, не понимая, куда клонит врач.
– Следовательно, ваш приход ко мне не связан с состоянием вашей ротовой полости, и сюда вас привела иная причина. Какая? Судя по фразе о Фоминой, она связана с Наташей.
– Вы храните истории болезней?
– Конечно, так по закону положено.
– А документы Фоминой?
– Должны быть на месте.
– Сделайте одолжение, взгляните на ее рентгеновские снимки!
И тут Коваленко удивила меня. По идее она должна была начать задавать вопросы, всплескивать руками, ахать и охать, но Марина Семеновна спокойно крикнула:
– Лена!
– Аюшки? – ответила секретарь, заглядывая в кабинет. – Звали?
– Достань из архива карту Натальи Викторовны Фоминой и принеси сюда, – распорядилась начальница.
Через пять минут Коваленко, перелистнув не особо пухлую папочку, констатировала:
– Последнего панорамного снимка нет, его отправили в милицию и назад не получили. Но есть несколько секторальных, все они в одном пакете лежат. Сейчас.
Ловким движением Коваленко сунула почти черный прямоугольник в висевший на стене ящик, щелкнула рычажком, вспыхнул свет, и стало хорошо видно кусок нижней части черепа.
– Что за черт? – подала голос Марина Семеновна. – Это не Наташин снимок!
– А чей? – живо заинтересовалась я.
– Штифт и шестой сверху отсутствует… – забормотала Коваленко, – знакомо, знакомо… Ну конечно! Это…
Стоматолог умолкла.
– Кто? – в нетерпении поторопила я.
– А вам зачем? – сухо спросила Коваленко.
Я вынула из сумки удостоверение.
– Захватывающее кино, – скривилась Марина Семеновна. – В другой раз не прикидывайтесь пациентом, я сэкономлю время и силы. Да и материалы, кстати, тоже. Ваше начальство не станет оплачивать осмотр, у милиции вечно нет денег.
– Я из частной структуры, перед уходом внесу деньги в кассу. Лучше объясните, как получилась столь странная ситуация. Почему в карте Фоминой очутились чужие снимки?
Марина Семеновна отвернулась к окну.
– Не знаю!
– На их основании Наташу признали умершей.
– Понятия не имею, как это случилось!
– Сообщение о смерти дочери убило Виктора и Ксению Фоминых, – безжалостно напомнила я.
Коваленко сгорбилась.
– Я ни в чем не виновата!
– А кто выдавал снимки экспертам?
– Медсестра.
– Пригласите ее, пожалуйста.
– Это не Лена, у меня работала другая девушка.
– Можете назвать ее имя?
– Э… э… я забыла.
– У вас болезнь Альцгеймера? – не удержалась я.
– Катя Иванова! – нервно выпалила стоматолог.
– У вас не сохранился ее телефон?
– Нет.
– Адрес?
– Нет.
– Как странно!
– Ничего особенного, – бесстрастно отчеканила Коваленко. – Девчонка оказалась безответственной, я взяла ее временно и сразу уволила. Два года с той поры прошло! Прикажете хранить память о недобросовестной работнице?
– Вы избавились от Кати два года назад?
– Да.
– Интересно. Выходит, после несчастья с Наташей вы выгнали медсестру.
– Это случилось до пожара!
– Но тогда Катя никак не могла перепутать снимки при отправке в милицию, – поймала я доктора на лжи. – Либо Иванова ушла позже, либо не она занималась ответом на запрос следователя.
– Ну… я могла и перепутать, – дала задний ход Коваленко, – я плохо помню…
– Как к вам попала та медсестра?
– Я ее с улицы взяла.
– Без рекомендаций?
– Биржа ее прислала.
– Биржа?!
– А что особенного? Я обратилась туда, сообщила о вакансии и…
– Простите, – снова заглянула в кабинет Лена, – Лисков пришел.
– Приглашай, – обрадовалась Марина Семеновна и закричала: – Виталий Георгиевич, входите, жду вас! Освободите кресло, нам более не о чем беседовать.
Последняя фраза относилась ко мне. Что оставалось делать? Только встать и выйти в приемную.
– До свидания, – сказала Лена.
– Сколько с меня за осмотр?
– Минуточку, вот квитанция.
Я вынула кошелек, расплатилась и попыталась наладить контакт с девицей:
– Лена, вы тут давно?
– Ну… почти два года.
– А до вас кто работал?
– Елена, иди сюда! – крикнула Марина Семеновна.
Девушка кинулась на зов, я быстро схватила лежавшую на столе записную книжку, сунула ее в сумку и убежала. Стыдно признаваться в этом, но мне пришлось пойти на воровство. Сейчас в машине полистаю книжку, авось и найду телефон медсестры Кати, а потом опущу украденное в почтовый ящик квартиры, служащей кабинетом дантиста.
