ГЛАВА 24
Фирма «Билайн» явно рассчитывала, что абоненты раскатывают на машинах, потому что офис находился в страшно неудобном месте. Вроде и в центре, улица Масловка, но от ближайшего метро, коим является «Динамо», целых пятнадцать минут в переполненном злыми людьми автобусе.
– Ходит раз в час, – ворчала падающая на меня при каждом повороте женщина, – только цену за проезд повышать умеют, скоро единый дороже зарплаты станет.
Я была с ней солидарна и пробила талончик очень хитро, только краешком. На обратной дороге можно сэкономить и проехать по нему еще раз. Ей-богу, за такую езду, стоя на одной ноге, платить должны мне.
Прежде чем начать сбор информации, я внимательно оглядела служащих. Так, к этой тетке с климактерическими пятнами на щеках не пойду, лощеный мальчишка в костюме тоже скорей всего будет ронять слова свысока, а вот девушка в кожаной юбочке и обтягивающем свитерке – самое то. Во-первых, люблю молодежь, а во-вторых, она похожа на Юлю и, наверное, такая же жалостливая.
Я подошла к стойке и протянула ей телефон.
– Не работает? – улыбнулась служащая и, бросив взгляд на трубку, пояснила: – Наверное, батарейка разряжена.
– Видите ли, – прошептала я, – он не мой.
– Да? – подняла брови девушка. – А чей?
– Не знаю, это я и хотела у вас уточнить. Нашла аппарат в туалете, кто-то забыл!
Служащая снова приятно улыбнулась:
– И не поленились приехать… Спасибо, оставьте, мы вернем владельцу.
– Хотелось бы самой…
– Я не могу назвать фамилию, – развела руками девушка, – это строго-настрого запрещено.
– Видите ли, – вновь прошептала я, – я подумала, раз человек заводит мобильный, значит, хорошо обеспечен, копейки не считает, а у меня зарплата триста рублей. Скоро Новый год, сын так о «Лего» мечтает, да куда там конструкторы покупать, тут бы с голоду не подохнуть. Честно говоря, понадеялась на небольшое вознаграждение, может, даст рублей сто…
Девушка повнимательней глянула на меня. Я положила перед собой ладони и бесхитростно улыбнулась прямо ей в лицо. Руки мои выглядели замечательно, мало того, что вчера исцарапала всю кожу, возясь в сене, так еще готовила на ужин винегрет и чистила свеклу. Теперь множество мелких ранок превратились в коричневые точки, а вокруг ногтей получилась темная несмываемая кайма.
Взгляд служащей потеплел, и она тоже прошептала:
– Ладно уж, подождите тихонечко да спрячьте аппарат от греха.
Я согласно закивала и повисла на стойке. Девица куда-то убежала, потом вернулась, держа бумажку.
– Возьмите.
Я сжала картонку в кулаке.
– Спасибо большое.
– Да ладно, – отмахнулась девчонка, – только не говорите, где адрес взяли.
Я медленно побрела к выходу. Внутри все ликовало и пело, больше всего хотелось прыгать на одной ножке и орать от переполнявшего счастья. Но бедная, голодная женщина не может скакать и веселиться. Поэтому я шла сгорбившись, шаркая потерявшими всякий вид замшевыми сапогами. Убогая нищая неудачница, мечтающая о ста рублях…
На улице я распрямилась и взглянула на листочек. Четким, каллиграфическим почерком на нем стояло: Молотова Татьяна Павловна, улица Розова, дом 18.
Если бы с неба сейчас посыпались золотые монеты, я и то бы не удивилась сильней. Ноги сами собой завели меня в супермаркет. Купив стаканчик кофе и пирожок с мясом, я еще раз прочитала бумажонку. Молотова Татьяна!
Мир тесен до безобразия, плюнь – и попадешь в знакомого. Ну кто бы мог вообразить, что симпатичный телефончик принадлежит любовнице моего мужа Михаила, той самой Танечке, любезно приславшей кассету с «эротическим» фильмом!
В супермаркете я бесцельно протолкалась около часа. Просто не знала, как поступить. Наконец набрела на полки с парфюмерией и бездумно уставилась в безукоризненно вытертое зеркало. Конечно, я сильно изменилась. Цвет лица из бледного превратился в розовый, глаза блестят, выгляжу на десять лет моложе, но это я, и Татьяна моментально узнает «соперницу», небось раздобыла где-нибудь мою фотографию и тыкала булавками в глаза! Значит, встречаться нам пока не следует, лучше сначала собрать о гадкой девчонке сведения, может, в ее ближайшем окружении выплывет жирный мужик по имени Слава.
Выпив три стаканчика кофе и проглотив еще пару восхитительно зажаренных пирожков, я наконец разработала гениальный план.
Первым делом понеслась на метро к станции «Тверская» и, спустившись в переход, ведущий к «Чеховской», нашла девчонку, торговавшую удостоверениями. На этот раз мне понадобилась ксива с буквами ФСБ, я собиралась стать агентом Федеральной службы безопасности. Уже знакомый парнишка начал заполнять графы и, услышав звание «майор», покачал головой:
– Знаете, дама, в ФСБ так звания не раздают, это вам не МВД. Там майор большой человек, начальник отдела, к примеру. К тому же вы женщина, давайте «лейтенант» напишу.
Но мне показалось не слишком серьезным представляться каким-то лейтенантишкой, и я велела:
– Лучше «капитан».
Парень, сопя от напряжения, принялся выводить каллиграфические буквы. Я подпрыгивала рядом от нетерпения, словно застоявшаяся лошадь.
Таня Молотова ни в чем себе не отказывала. Проживала женщина в уютном кирпичном доме с эркерами. Здание стояло в глубине двора, вход в который закрывали железные ворота. Сбоку виднелись кнопочка и табличка: «Сквозной проход закрыт». Я нажала пупочку.
– Кто там? – хрипло осведомился динамик.
– В домоуправление.
– Вы не наша жиличка, – не собирался открывать вход невидимый охранник.
Поколебавшись секунду и решив, что для бдительного сторожа хватит и милиции, я вытащила красное удостоверение и повертела им в воздухе. Небось где-то тут есть и телекамера.
– Открывайте, служебная необходимость.
Раздался противный писк, я толкнула калитку и оказалась в невероятно ухоженном дворе, такой встретишь только в кинофильмах про импортную жизнь миллионеров. Длинные ряды кустарников укутаны черной пленкой, клумбы завалены еловыми ветками, дорожки чисто выметены, пара урн выкрашены в приятный светло-коричневый цвет, скамейки, того же колера, сверкают так, словно их только что вымыли с мылом, а в дальнем углу стоит аккуратный железный домик, очевидно, там прячутся мусорные бачки.
В полном порядке и подъезды. Над каждым сделан железный козырек, стальные двери щетинятся домофонами, а сбоку, совсем как в каком-нибудь Париже, висит список жильцов. К тому же возле каждого подъезда имелись таблички, оповещающие об услугах. В первом расположилась сауна, во втором – тренажерный зал, в третьем – прачечная, в четвертом – домоуправление.
Обнаружив объявление «Домоуправ – 01», я набрала нужные цифры, дверь щелкнула. Она была такой тяжелой, что моих сил едва-едва хватило на то, чтобы приоткрыть узенькую щелочку.
Внутри оказалось очень тепло, светло и чисто. Под потолком горела не одинокая лампочка, а трехрожковая люстра.
Крепкий мужчина лет сорока поднялся из-за стола и довольно приветливо спросил:
– Вы к кому?
– В домоуправление.
– Прошу, – улыбнулся секьюрити и широким жестом указал на высокую дверь.
Я улыбнулась в ответ, толкнула створки и оказалась в большой, просторной, очень чистой комнате. Очевидно, местные власти любили растения, потому что в помещении все цвело и зеленело. На подоконнике устроились горшочки с декоративным перцем. Мелкие красные плоды густо покрывали растения. Рядом, в кадке, источал удивительный аромат лимон, увешанный тяжелыми желтыми цитронами. В углу буйно раскинули листья неизвестные мне деревца, похожие на карликовые пальмы. Посреди этого великолепия в голубой, обитой атласом корзине спал чудовищный кот самой плебейской «тигровой» окраски. Животное было бы ничем не привлекательно, кабы не вес, килограммов двадцать, не меньше. Огромная круглая голова напоминала рысью, могучие лапы вываливались из корзинки, впрочем, живот и хвост тоже. Котяра самозабвенно пел, источая довольство и счастье.
– Какой большой! – ахнула я.
Женщина, сидевшая у письменного стола, подняла голову от ведомости.
– Да уж, наш Леопольд – мужчина в теле, подобрали у бачков в прошлом году, чуть больше мыши размером, все ел без разбору – суп, кашу, макароны, – а теперь поганцу мясо покупаем, да еще не всякое жрать станет. Принесешь слишком жирное, морду воротит! Вы ко мне?
Я окинула взглядом ее простоватое лицо с носом картошкой и редкими кустиками бровей. Наверное, разведенка, на руке нет обручального кольца, только золотой перстень с большим кроваво-красным рубином. Скорей всего зарплата маленькая, но пытается привлекательно выглядеть – симпатичная белая блузочка и шерстяной пиджак в мелкую клетку. Губы намазаны не совсем подходящей по тону помадой с перламутром, ее цвет не совпадал с колером лака на ногтях. К тому же брови слишком черные, а жирные подводки на нижних веках сделали маленькие глазки похожими на щели. Но в целом впечатление приятное, скорее всего она не слишком умная и не вредная тетка.
– К вам, – подтвердила я. – Скажите, давно ли в этом доме проживает Татьяна Молотова?
Домоуправша посерьезнела, легкая тень набежала на ее лицо.
– Не могу давать сведения о жильцах.
– Мне можно, – тихо и вкрадчиво сообщила я, вытаскивая только что сделанное удостоверение.
Увидав золотые буквы ФСБ, женщина покраснела:
– Ой!
– Не стоит пугаться, – великодушно сказала я, – дело щекотливое, давайте потолкуем, и, если кто войдет, скажите, будто нанимаете меня на работу уборщицей, хорошо?
Домоуправша кивнула.
– Ну и отлично, для начала представьтесь.
– Самойлова Ирина Федоровна, 1952 года рождения, – пробормотала собеседница.
Похоже, она слишком испугалась.
– Милая Ирина Федоровна, – решила я ее успокоить, – лично к вам у нашей службы претензий нет, нас интересует только Молотова, расскажите о ней поподробней.
Самойлова вытащила из сейфа толстую книгу и принялась путано вводить меня в курс дела.
– Дом наш, – запиналась Ирина Федоровна, – особенный, другого такого во всей Москве не сыщешь. Во-первых, стоит крайне удобно, в двух шагах от метро, рядом чудесный парк, настоящий лес, а до центра рукой подать: всего пять остановок на подземке – и Красная площадь.
Но главная достопримечательность здания оказалась не в этом. Красивый дом построили в конце сороковых годов по личному распоряжению Сталина. Вождь народов загорелся тогда идеей собрать под одной крышей элиту научного мира, докторов наук и профессуру. Здание замышлялось как кооператив нового быта. В подвальных помещениях расположились прачечная, столовая, библиотека, магазины и даже небольшой кинозал. Ничто не должно было отвлекать ученых от работы, все предприятия обслуги находились под рукой.
Под стать оказались и апартаменты, сплошь трех– и четырехкомнатные квартиры. Огромные пространства, высота потолка 3.70, кухни зашкаливали за двадцать метров, ванные превышали десять, а по коридорам дети и внуки катались на велосипедах.
Шли годы, дом жил своей жизнью, старательно отгораживаясь от чужаков. Старики-ученые, получившие ордера из рук самого Иосифа Виссарионовича, благополучно сходили в могилу, на смену им подрастали дети, тоже становившиеся докторами наук и профессорами. Кое-кто из бездетных вдов с удовольствием продали бы сейчас несуразные гигантские квартиры и переселились в маленькие однокомнатные. Но совет жильцов всячески противился проникновению в «крепость» посторонних. Квартиру в элитарном здании мог получить только ученый и член его семьи. Пару раз чужаки все же вселялись в цитадель. Например, Ада Львовна из 75-й прописала у себя племянника, владельца небольшого ресторанчика, и правление кооператива не смогло ничего поделать. Но стоило парню въехать после смерти благодетельницы в роскошные комнаты, как начались чудеса.
Сначала испортилась электропроводка, потом в батареях возникли воздушные пробки, перестал таинственным образом работать телефон, протекли соседи сверху… Мужик плюнул и решил продать квартирку, но на этот раз не стал ругаться с советом жильцов, а обратился к председателю с просьбой подыскать покупателя. Дело уладилось вмиг, и через две недели в бывших хоромах Ады Львовны праздновал новоселье молодой академик.
Таня Молотова въехала год тому назад.
– Разве она научный работник? – удивилась я.
– Нет, – улыбнулась Ирина Федоровна, – за нее очень просил Георгий Львович Дааз, наш председатель правления кооператива. Таня – его внучатая племянница, замужем за крайне приятным молодым человеком, Михаил его зовут.
Я почувствовала нервную дрожь и решила уточнить:
– Она замужем?
– Что же тут удивительного? – переспросила Ирина Федоровна. – Только супруг у нас не прописан. Таня говорит, будто он у матери остался, так часто делают. Кстати, он постоянно в разъездах, хотя частенько их с Танюшей вижу вместе.
Георгий Львович рекомендовал свою племянницу с самой лучшей стороны – молодая, с высшим образованием, знает не то три, не то четыре языка, работает переводчицей, мила, интеллигентна. Под стать и вторая половина – владелец крупной фирмы, торгующей компьютерами и программными продуктами, богат… Это вам не хозяйчик занюханного железного вагончика, гордо именующегося ресторан «Золотой лев».
Михаил прямо говорил на собрании жильцов, принимавших его жену в члены кооператива:
– Готов стать спонсором.
И не обманул. Когда этим летом совет жильцов захотел поменять скамейки, но не нашел в бюджете дома средств на эти траты, Миша привез их двенадцать штук, сделанных из дуба. Нанятые им рабочие установили скамейки, дворовая общественность стала милостиво здороваться с парой нуворишей. Но окончательно лед лопнул в мае. Таня помогла дочери одной из главных местных сплетниц «подтянуть» немецкий. Как-то раз они столкнулись в лифте, когда эмоциональная Софья Евгеньевна на все корки распекала девочку.
– Заходи ко мне, – велела Молотова ребенку, – помогу сочинение написать.
И впрямь помогла. Более того, девочка бегала к ней каждый день с домашними заданиями, а однажды Софья Евгеньевна постучалась в соседнюю дверь с вопросом:
– Сколько вам обязана, милочка?
Таня прощебетала:
– Не занимаюсь репетиторством, а помогаю по-соседски.
Леночка успешно сдала экзамены, а соседи стали приносить Молотовой тексты на иностранных языках: аннотации к лекарствам, руководства по эксплуатации бытовой техники… Отказа никому не было, всех встречали ласково, с милой улыбкой.
Естественно, никаких задолженностей по квартплате Танечка не имела, счета оплачивались в срок, к праздникам приносила в домоуправление коробочки конфет, шумных компаний не собирала, после одиннадцати вечера домой не возвращалась. Словом, не дама, а пакет засахаренных ананасов…
Прервав хвалебную оду жиличке, я весьма резко велела:
– Опишите внешность супруга…
Ирина Федоровна с готовностью начала:
– Просто красавец, блондин с голубыми глазами, а фигуре любой позавидует. Рост высокий, сам плечистый, стройный, Ален Делон, словом. Ездит на «Мерседесе», да так аккуратно, прямо крадется по лужам, чтобы кого ненароком не забрызгать. Очень, очень милая пара!
Я внимательно слушала панегирик. Что ж, все верно, Михаил красив, умен, добр, тактичен, просто кладезь талантов. Есть лишь одно небольшое пятнышко в облике данного ангела. Он женат не на очаровательной Танюшке, а на мне – женщине, ничем особо не выдающейся. Впрочем, как только выясню, где можно найти гориллоподобного Славу, и освобожу Катю, моментально дам развод этому безупречному во всех отношениях принцу.
Чувствуя, как волна злобы начинает подступать к горлу, я слишком резко спросила:
– Где живет Георгий Львович Дааз?
– В тридцать девятой, – ответила тут же Ирина Федоровна.
– Он дома?
– Почти всегда, болеет очень, еле ходит…
– Позвоните и скажите, что сейчас к нему придет представитель органов.
Домоуправша мигом схватилась за телефон.
