Глава 2
А ВОТ И МЫ
Ба! Да это же наши старые знакомые!
Все тот же домик-крепость на Николиной горе, что по знаменитому Рублево-Успенскому шоссе, налево из Москвы. Я и Ниро в гостиной, вместе сидим у раскрытых окон.
Надеюсь, вы меня помните. Впрочем, о чем это я? Меня ведь невозможно забыть, правда?
Но для тех, кто еще не знаком со мною, моим большим другом и моей ненаглядной дочерью, я расскажу о нас. Ну а кто все это знает, может спокойненько пропустить страницу-другую…
Так вот, обо мне, красивой. Если уж вы меня не знаете, то позвольте представиться. У меня всегда вылетает из головы сделать это раньше…
Уверена, уж чье-чье, а мое имя вы не забудете. Меня зовут Ева, как самую первую женщину.
Мне 29 лет. Я высокая (176), стройная (55), красивая (для тех, кто понимает), рыжая (настоящая), голубоглазая. Убийственное сочетание. Закончила филфак МГУ, и, как ни странно, мне это помогает даже теперь, в наше, мягко говоря, неспокойное время. Я почти полноправная владелица процветающего ныне издательства «ЗЕ publishing».
От жизни хочу — любить сама и быть любимой. Отсюда и проблемы с идеалами. Высокие блондины с голубыми глазами — это кошмар всей моей жизни…
…Первый из этих голубоглазых идеалов в восемнадцать лет сделал мне ребенка — мою замечательную и абсолютно невозможную Пеппи. А через два месяца растворился в неизвестном направлении…
Следующий блондин, опять-таки с голубыми глазами, который так ее любил и просил называть себя ее папой, стал первым и пока единственным моим мужем. Однако в какой-то момент бросил нас всех, заодно со страной, и затерялся где-то в лесах Бразилии. (Я надеюсь, что сделал он это не из-за меня, но вот ведь что обидно — не взял меня с собой! Спросил бы, может, я с ним бы и уехала? С Пеппи, разумеется…)
Будучи младшим научным сотрудником, он вывез из родного НИИ немного высокочистого изотопа осмия-187 под видом нового эффективного средства от тараканов… Из Бразилии он прислал мне бриллиантовое колье с надписью: «Буду помнить и любить всю жизнь». Теперь его старательно ищет КГБ, ГРУ, Интерпол и еще много кто… Кстати, мне так никто и не смог сказать, как же развестись с не существующим в России мужем, если доподлинно известно, что он жив и процветает?
До сих пор я не нашла решения этой проблемы.
* * *
Моей дочки сейчас нет со мною, она отдыхает с бабушкой у моря, но не вспомнить о ней я не могу. Пеппи — изряднейший сорванец, каких поискать надо. Да! Отзывается только на имя Пеппи, а вообще-то ее зовут Алла. Этим летом она перешла в шестой класс.
Мы с ней привыкли жить вдвоем как вполне самостоятельные особы, пока в нашей жизни не появился…
О!!!
…Мой человечище, мой любимый, мое чудо, мой обожаемый Ниро!
Бывший кадровый разведчик, известный большим числом успешно проведенных операций, а также пристрастием к хорошей еде. Колоссальнейший гурман на «пенсии». После выхода «в отставку» с удивлением обнаружил, что прожить на «пособие по выслуге лет» совершенно невозможно, и… переквалифицировался в консультанта по финансовым операциям международного масштаба.
Потом судьба выкинула очередной фортель, которых в его жизни и так уже было немало. До его сведения довели то, что он является не только внуком знаменитого Ниро Вульфа — известнейшего частного детектива, но и его прямым и единственным наследником. К Ниро также переходило и наследство его умершей к тому времени матери, с которой его разлучили в раннем детстве и о которой он совершенно ничего не знал до этого времени. Так появились средства, на которые Ниро-младший и построил свой домик-крепость. (Ниро не родное имя моего любимого. При рождении мать его нарекла Святославом. Но одним из условий завещания деда было то, что имя Ниро теперь должен носить внук.) Вот такой он, мой ненаглядный.
Я — его большая любовь… Точнее, Ниро — это огромная и очень непростая моя любовь. Своеобразным цементом наших с ним отношений является Пеппи. Да-да, хотя он и не совсем отдает себе в этом отчет. Мой маленький чертенок просто-таки склеил нас!
Я часто спрашиваю себя, а кого он любит больше: ее или все-таки меня?.. Отвечая за него, я не сильно ошибусь ~ скорей всего самого себя.
Вот вкратце о нас. А вообще лучше прочтите мой первый роман о нас и наших похождениях — «Слишком много покойников», — там я рассказываю о всех тех приключениях и вывертах судьбы, которые свели нас вместе, и о той головоломной истории, которую мы с моим любимым Нирулечкой так классно раскрутили…
Итак, вперед…
…Сидя у раскрытого окна и наслаждаясь прохладным ветерком, Ниро задумчиво вертит в руках визитную карточку со словами «Частный детектив». Я подарила Ниро визитки совсем недавно, когда мы с ним сначала впутались, а потом распутали весьма непростую историю с картинами. После я подала ему идею стать частным детективом. Над этим сейчас, я так думаю, он и размышлял.
А визитка была оформлена следующим образом (я изготовила карточки в полном соответствии с его вкусом, а может, моим?): на бледно-золотом картоне золотые буквы и голографическое, переливающееся всеми цветами радуги, когда визитку поворачивали, изображение его верного пса Ролланда в качестве герба.
Такса, точнее, такс, изображенный на визитке, — верный Ролланд, сидящий сейчас у ног моего человечища. Он тоже сильно скучает без Пеппи. Когда они вместе, то могут поставить на голову весь дом! А сейчас? Даже побегать не с кем…
Ниро пристально разглядывает изображение Ролланда в центре карточки. До сих пор он не может свыкнуться с мыслью, что у него появилась новая профессия. На самом деле я вижу, как Ниро косится на меня — он еще не принял никакого окончательного решения.
Я, в кресле рядом, вытянув ноги на пуфик, читаю рукопись своего очередного автора. Как я уже говорила, Пеппи отправилась с бабушкой к морю, моя мамуля сказала, что уж один-то месяц она ее точно выдержит. Так что можно сказать, что у нас с Ниро теперь что-то вроде медового месяца, по крайней мере, я так считаю.
За окнами наступает летний вечер. В комнате играет тихая музыка. Ниро необычайно задумчив, хотя и был сегодня с утра изрядно ворчлив. (Так ворчлив, что даже остался недоволен телячьими мозгами с горошком, которые приготовил сам на обед, — событие из ряда юн выходящее!)
Сегодня мы собираемся отправиться на концерт. В Москву впервые за много лет приехал Хулио Иглесиас, которого я обожаю. Концерт начнется довольно поздно, и поэтому можно еще посидеть спокойно полчаса, перед тем как начать одеваться.
Трр! Дзынь! Динь! (Или «дири-динь»? Интересно, как на словах передать телефонный звонок?..)
Этот звук слишком часто врывается в нашу жизнь совершенно непрошено… Я, не отрываясь от рукописи, рассеянно беру трубку стоящего рядом со мной телефона. Мне должны были звонить из издательства.
В трубке раздается голос со странным акцентом и произносит нечто нечленораздельное. Скорее это не акцент, а попытка говорить по-русски, не зная русского языка. Единственное, что я разобрала, — это повторенное несколько раз имя Ниро.
Да, звонят явно не мне… Поняв это, я передала трубку своему любимому. Интересно, что же он сможет разобрать в этой мешанине звуков? Однако, к моему удивлению, Ниро совершенно спокойно разговаривает со своим собеседником. Не понимаю, о чем идет речь… Однако ясно, что разговор идет по-немецки.
Короткие ответы Ниро перемежались длинными паузами, когда он слушал собеседника. Несколько раз проскользнуло название «Шеридан Иншуранс Инкорпорейшн». Разговор затянулся.
Я — само любопытство, рукопись напрочь забыта. Еще минут через пять разговора Ниро попросил у меня ручку и листок бумаги и что-то стал записывать.
Ненавижу эту хрипучую немецкую речь! Однако надо отдать себе отчет в том, что раздражение вызывает во мне не немецкий язык, а то, что я совершенно не понимаю, о чем они говорят!
Любопытство сгубило кошку. Ко мне это относится в полной мере! Я просто-таки начала подпрыгивать на месте от возбуждения и нетерпения, дожидаясь, когда же Ниро положит трубку и его можно будет порасспросить, черт побери! Я догадалась, что это имеет отношение к нашему прошлому приключению.
Любимый повесил трубку, медленно подошел к окну, постоял с минуту и снова уселся в кресло. Единственные его слова были: перезвонят через полчаса — на редкость информативно!
— Кто позвонит, о чем позвонит?! — набросилась я на него. — Ты можешь что-нибудь объяснить толком?!
— Ну-у, — протянул Ниро, — все как-то так необычно.
— Так что же необычного-то? — Я уже собралась было накинуться на него с кулаками.
Ниро задумался еще глубже. Снова встал, пошел к столу, взял свои любимые музыкальные китайские шарики и задумчиво стал крутить их в руке. Я хвостом ходила за ним по комнате:
— Ну ты можешь что-нибудь рассказать, мы же не попадем на концерт, в конце концов! Если ты так будешь расхаживать… И ничего не расскажешь! Мы и так уже опаздываем!
Вот мужчины, они всегда так, особенно мой человечище! Когда не нужно, они говорят, говорят… А когда надо, из них слова клещами не вытянешь!
Ниро меланхолично крутил шарики в руке, оглашая комнату музыкальным звоном.
— Ну Ниро! — Я схватилась за голову.
— Как ты поняла, Рыжик, это относится к «Шеридан Иншуранс Инкорпорейшн». — Он снова замолчал, продолжая ходить. — Звонил шеф «Милены», из-за которой вчера разразился скандал…
Ниро опять замолчал. Я честно ждала продолжения…
— «Шеридан», которому мы помогли, близко их знает, — наконец продолжил мой любимый. — Они партнеры довольно давно. «Шеридан» и рекомендовала обратиться ко мне. Что будем делать?
— «Милена»? — Я сильно удивилась. — И они еще осмеливаются тебя о чем-то просить?
— Они говорят, что их фирма абсолютно ни при чем! Что их подставили и они никаким образом не смогут решить проблему официально. Они обращались и в торговую инспекцию, и в милицию, и везде им дали ответ, что их фирма производит недоброкачественную продукцию и помочь им ничем не могут. Единственное, что им посоветовали, так это забрать всю свою дерьмовую продукцию и убраться восвояси. — И что же? — теперь уже задумалась я.
— Немцы утверждают, что у них в принципе не может быть недоброкачественной продукции. Весь товар проходит сертификацию, апробацию и ни при каких условиях не может вызвать реакцию, которая была описана в газетах.
— Но ведь…
— Я склонен им верить. — Ниро улыбнулся. — Фирма, у которой может такое произойти, так долго не продержалась бы на рынке. Если только это не чья-то чудовищная небрежность или злой умысел — из сотрудников фирмы.
— А как?.. Почему ты?
— О! Слава обо мне… — он выпятил грудь, — они знают, что я очень сильно выручил «Шеридан Иншуранс Инкорпорейшн», а также то, что я действую нестандартными методами. — Опять пауза! — Они очень просят меня и готовы заплатить любую сумму, чтобы восстановить свое имя. Они считают, что вокруг фирмы происходит какая-то афера, непонятная им, и хотят разобраться с этим. Правда, они не догадываются, — он выразительно поглядел на меня, ненаглядную, — что без тебя я бы в жизни за это не взялся…
Я перестала разглядывать хвост Ролланда и уставилась на своего любимого:
— И что же ты им ответил?
Ниро молча крутил в руке музыкальные шарики и смотрел в окно.
— Ты сказал, что они перезвонят через полчаса?
— Да.
— Ну, а что же ты решил?
— Ты же сама толкаешь меня на путь частного детектива! — Он обиженно взглянул на меня.
— Ну так и что?!
— Да не принял я никакого решения, ты же прекрасно понимаешь, что это все значит. Надо будет все бросить и заняться этим тухлым делом… Мы же с тобой собирались отдохнуть целый месяц, ничем не заниматься, устроить себе каникулы, — он улыбнулся, — да и потом, нет у меня лицензии частного детектива. То, что ты мне сделала карточку, — он протянул мне визитку, это замечательно, но я ведь не имею права заниматься частными расследованиями, и ты, Рыжик, знаешь это не хуже меня.
— Но ведь это ничуть не помешало тебе буквально месяц назад?.. — От возмущения я подскочила с кресла.
— Ну, тогда это было совсем другое дело…
— Правильно, там убили троих и хотели провернуть большую аферу. Здесь пока еще никого не убили, но если мне не изменяет память, больше сотни человек отделались ожогами! — Ниро хмуро выслушивал мои рассуждения. — Вот ты представь, прихожу я в магазин, покупаю свои любимые кремики, масочки, мажусь ими, чтобы нравиться тебе еще больше, а вместо очаровательной женщины ты получаешь краснорожую уродину со слезшей кожей. Тебе это понравится?
Ниро подозрительно посмотрел на меня:
— А ты, никак, пользуешься «Миленой»? Не замечал за тобой этого!
Я скорчила гримасу:
— Нет, я ей не пользуюсь, моя косметика немножко дороже. Но представь, не ты, а кто-то другой будет лицезреть свою жену со слезшей кожей. Да и вообще, подумай о нас, женщинах. Наносишь кремик для красоты, а получаешь пузыри на лице. — И я изобразила их появление. — Как тебе это нравится?
Ниро продолжал хмуриться:
— Ну, вольно же им покупать всякую гадость дешевую и намазывать на себя неизвестно что. Ты же на себя не мажешь эту «Милену».
Тут уж я возмутилась вовсю!
— Человечище ты мой наиобразованнейший! Я зарабатываю денег все же чуть-чуть больше, чем женщина, работающая на производстве! Или чем ты предложишь пользоваться обычной домохозяйке? У них нет возможности покупать то, что могу себе позволить я!
И тут меня как по голове ударило. Я вдруг начала осознавать несоответствие случившегося вчера скандала и той информации, которую знала сама о «Милене».
— Слушай! А ведь знаешь, «Милена» выпускала добротный и дешевый крем, который можно было купить во многих странах, по крайней мере Европы… между прочим… — Я рассуждала сама с собой.
Ниро внимательно на меня смотрел, и я продолжила:
— К тому же товары «Милены» у нас в Москве были до вчерашнего дня очень популярны… Я знаю, что на работе у меня девчонки пользуются ей, да и у мамы как-то раз видела. Ужас! А если…
— Нет. Ты говорила с ней сегодня утром. — Он отрицательно мотнул головой.
— Ах да, — я облегченно вздохнула, — я только на минутку представила, и мне так стало страшно… И насколько я знаю, ни у кого никаких проблем не было. «Милена» известна во всем мире, и я не уверена, что они поставляют нам такую гадость. Бывают, конечно, недоразумения, но ведь не такого же рода… Особенно в фирмах с историей и репутацией. Вот ты скажи мне, что же надо добавить в крем, чтобы через три минуты после его употребления с человека слезла кожа?
Ниро от неожиданного вопроса даже наклонил голову набок.
— Это вам, дамочкам, наука — не мажьте на себя что попало.
— Да ну тебя, — я отмахнулась, — я тебе серьезно говорю, а ты все отшучиваешься.
— Ладно, — Ниро сделал серьезное лицо, — в крем надо добавить действительно что-то весьма концентрированное, повышенной ядовитости, чтобы он сработал именно так. Удивительно, что у косметологов вообще что-то такое нашлось.
— Так ты возьмешься за это дело? — Я обхватила его руками и, повалив на диван, села к нему на колени. Ролланд запрыгал вокруг.
— А ты как думаешь? — спросил он.
— Думаю, — я поцеловала его, — что женщин надо защищать.
