Глава 21
— Ужин отвратителен, — не успокаивалась Ксения. — Просто хочется застрелиться при взгляде на… Кстати, что это там, на блюде? Дворецкий, ау! Ты заснул?
— Это рыба на пару, — доложил я, — она приготовлена по рецептам лучших диетологов.
Девушка заморгала, а я в который раз удивился ее вульгарному макияжу. Ну кто посоветовал молодой особе нанести бежево-коричневый тон, кирпичный румянец, намалевать угольно-черные брови и разрисовать веки сине-зелено-розово-фиолетовыми и еще бог весть какими тенями? А прическа! Сейчас у нее копна мелко завитых волос, в них торчит ободок со стразами и несколько блестящих заколок, за которые африканские дикари наверняка продали бы душу. Где были глаза Игоря Анатольевича, когда он делал предложение красавице? Хотя, может, Пятакову нравятся подобные экземпляры?
У Роди в кармане зазвенел телефон, парень встал.
— Куда пошел? — крикнула Ксения. — Тебя из-за стола не отпускали.
— Ты хамка, — неожиданно резко ответил брат, — жду не дождусь, когда ты отсюда свалишь!
Высказавшись таким образом, молодой человек быстро ушел.
— Нет, вы слышали? — вытаращила глаза сестрица. — Мама! Родька мне нагрубил!
— Не обращай внимания, дорогая, он тебя любит, — меланхолично ответила Елизавета Матвеевна и начала намазывать на тост сливочное масло.
— А и поделом тебе! — вдруг радостно сказала Эмма Геннадиевна. — Если говоришь человеку грубости, готовься услышать адекватный ответ.
Старушка поправила очки с бифокальными стеклами и погладила Ричи по голове:
— Дорогой, ты не доел таблетки.
— Нет, мамочка, я употребил все до единой, — отозвался Матвей Ильич.
— Я? Хамила? Кому? Когда? — заканючила Ксения.
— Назвала еду Родиона гадостью, — уточнила Эмма Геннадиевна. — Брат, не в пример тебе, воспитанный человек, вежливый, умный…
— Мама, она меня не любит, — простонала Ксюша.
— Не «она», а «бабушка», — машинально поправила Елизавета Матвеевна.
— Да хоть козой ее назови, ничего не изменится, — всхлипнула дочь. — Твоя мать готова внучку во дворе зарыть. За что? Я правду сказала, ужин парашный. От него даже Рич блеванет.
Старушка выпрямилась:
— Моя собака идеально воспитана…
— Ага, — хихикнула Ксения, — ест с ножом и вилкой, по-французски говорит…
— Рича никогда за столом не тошнит, — повысила голос Эмма Геннадиевна, — он…
Пуделек издал похожий на кашель звук, икнул, и из его пасти выпала разноцветная горстка слегка помятых пилюль и раскатилась на скатерти.
Я схватил салфетку и бросился убирать безобразие. Ксения заржала в голос.
— Выпей воды и успокойся, — наконец-то призвала дочь к порядку Елизавета Матвеевна.
— Нет, вы только посмотрите! — голосила девица. — Ой, сейчас скончаюсь!
— Что смешного в неприятности, которая случилась с собачкой? — не выдержала Анфиса. — Рич милый пес, просто мама перекормила его здоровьем. И папу, кстати, тоже.
— Меня не мутит, — на всякий случай заметил Матвей Ильич.
— Это пока, — не сдалась Фиса.
— Посмотрите, у папочки на макушке пробиваются волосы! — торжественно объявила Эмма Геннадиевна, наблюдая, как я сгребаю руины таблеток. — Потрясающий эффект биодобавок налицо. Вот у Рича, к сожалению, ничего подобного не наблюдается, хотя он принимает капсулы для шерстистости, а папа их не получает.
— Тогда почему у отца на лысине пух заколосился? — пришла в недоумение Фиса.
— От общей оздоровленности организма, — вынесла вердикт старушка, сняла очки и стала протирать их.
Анфиса взяла красную баночку, стоявшую у тарелки матери:
— Это что?
— Дай сюда! — выдернула флакон из ее рук Эмма Геннадиевна. — Сейчас гляну. Это… это… — Старушка прищурилась. — Это добавка для улучшения умственной деятельности. Стоит дорого, зато в ней большое содержание Q-десять и гингко билоба. Идеальный вариант для папы.
Фиса хихикнула и показала пальцем на ярко-синюю пластиковую коробочку:
— А там?
Пожилая дама поморщилась:
— Ты сегодня невыносима! Безостановочно задаешь вопросы, невозможно нормально поесть. Но так и быть, отвечу: там витамины Рича для повышения шерстистости. Их производит известная немецкая фирма, которая раскладывает свою продукцию в тару моего любимого цвета. Всем же известно: красный крест для людей, а синий крест — ветеринарная аптека.
Фиса взяла упаковку и рассмеялась в голос:
— Нет, мама, ты перепутала! Это капсулы для борьбы с первыми признаками ослабления умственной деятельности. А в красной банке таблетки, улучшающие качество шерсти животных. Папа пьет второе средство, для псов, вот почему его лысина покрылась пухом. Наверное, неплохая добавка, раз такой эффект получился. Рич же глотает пилюли для улучшения умственной деятельности и небось скоро поступит в Гарвард.
Эмма Геннадиевна уставилась на лекарства, Матвей Ильич кашлянул:
— Мамочка, думаю, мне пора прекратить прием препарата. Шут с ними, с волосами, от них куча проблем, — шампунь покупать придется, в парикмахерскую ходить. И я встревожен, не дай бог, всё тело обрастет. Вдруг у меня еще и хвост отпочкуется?
Анфиса сделала вид, что вытирает рот салфеткой. Я изо всех сил пытался не расхохотаться.
Эмма Геннадиевна вскинула голову, приоткрыла рот, но произнести очередной спич ей не дала Ксюша.
— Иван, замри, не шевелись! — закричала она.
Я, как раз низко склонившийся над Ричем, замер и посмотрел на нахалку. Та вскочила и, повторяя «Стоять… стоять», приблизилась к нам с пуделем, пощупала мой галстук, потом, громко захохотав, затопала ногами.
Я выпрямился и изобразил на лице подобие почтительной улыбки, подумав при этом: если настоящие дворецкие вынуждены терпеть таких хозяек, как Ксения, то им положен памятник при жизни.
Елизавета Матвеевна поджала губы:
— Ксения, хватит. Что с тобой?
— Ой, умираю… — простонала отвратительная девица. — У них одинаковые бабочки!
Эмма Геннадиевна вскрикнула:
— Мотыльки? Где? Ненавижу их!
— Мама, умоляю, — устало произнесла Елизавета Матвеевна, — сейчас ноябрь, какие могут быть мотыльки?!
— Я говорю о галстуках… — закатывалась Ксения. — У Ричи и Ивана они идентичные. Дворецкий, вы одеваетесь в лавке для животных?
Я автоматически потрогал свою покупку, потом покосился на восседавшего за столом пуделя. Эмма Геннадиевна очеловечила своего любимца, тот по несколько раз на дню меняет наряды. Сейчас пуделек втиснут в пиджак, а то, что я принял за широкий бордовый ошейник… Надо же, на шее собаки, оказывается, на самом деле галстук-бабочка.
Ксения перестала давиться смехом, бесцеремонно схватила меня за борт пиджака, потом цапнула галстук, в секунду отстегнула булавку и завопила:
— Ну! Я права! Гляньте, тут петля, в нее надо продевать ошейник, у Ричи точно так сделано. Я видела эту белиберду в торговом центре, ее там в корзинах навалом лежит вместе с разным дерьмом для животных.
Очень надеюсь, что я не слишком изменился в лице. Память услужливо развернула картину…
Вот я, не желая тратить пятнадцать тысяч рублей, покидаю бутик, иду в дешевый магазин и спрашиваю у тетки, рассматривающей комбинезон для собаки:
— Не знаете, где здесь галстуки?
— Слева, — отвечает та.
Я хватаю понравившийся, спешу расплатиться и получаю совет от кассирши:
— Снимайте бабочку перед едой. Стирать ее нельзя.
Дама, выбиравшая комбинезон, показала мне на корзину с аксессуарами для собак, а кассирша была уверена, что я решил принарядить своего пса.
Пока я пытался прийти в себя, Ксения швырнула мою бабочку на стол, расстегнула ошейник Рича, стащила с него галстук и объявила:
— Точно! Название фирмы одно — «Собака на свадьбе». И даже принт совпадает — крохотные кости.
— Нет, там книги! — выпал я из роли дворецкого.
Девица сунула мне под нос обе бабочки:
— Прошу полюбоваться!
Я впал в ступор. Ну как я мог не заметить принт в виде костей?! Переплеты были на аксессуаре, стоившем пятнадцать тысяч. И отчего я не заметил ярлычок «Собака на свадьбе»? Ни разу в жизни я не оказывался в столь глупом положении. Ничего себе ситуация: Иван Павлович Подушкин вырядился как пудель! Кстати, и пиджаки у нас с Ричем похожи…
— Каждый человек покупает себе одежду по вкусу и по карману, — неожиданно пришел мне на помощь Матвей Ильич. — Чего к Ивану пристали? Он живет на зарплату, не грех сэкономить. Некрасиво, Ксения, над человеком издеваться. И уж совсем нехорошо надсмехаться над тем, кто не имеет права тебе ответить. Вот это настоящая гадость, а не шпинат, который ел Родион. Ступай вон, посиди в своей комнате и подумай над поведением. Уж больно ты сегодня разошлась! Решила, раз в невесты к денежному сундуку попала, то тебе все можно?
— Мама, скажи ему! — проскулила Ксюша.
— Папа, пожалуйста, давай спокойно поужинаем, — попросила Елизавета Матвеевна.
Ее отец резко отодвинул от себя тарелку и встал:
— Не сметь мне замечания делать! Молчать! Слушать! Надеетесь, что, выдав Ксению за богатея, заживете припеваючи? Фигу вам, девчонка всех к ногтю прижмет! Она уже сейчас зубы скалит. Забыла, что натворила, дрянь? Запамятовала, из какой грязной ямы тебя вытащили? От тюрьмы спасли!
— Папа! — хором воскликнули сестры Елизавета и Анфиса.
— А-а-а, — засмеялся старик, — испугались! Ну, мне с вами не по дороге. Надоело! Пошли, Рич, отсюда.
Матвей Ильич схватил пуделя и поспешил к выходу из столовой.
— Папочка, стой, — закудахтала Эмма и побежала за мужем.
— Ксения, нам надо поговорить, — сказала Елизавета Матвеевна.
— Тебе надо, ты и болтай, — огрызнулась дочь, убегая вон.
Хозяйка аккуратно сложила салфетку и обратилась ко мне:
— Благодарю за ужин. И, пожалуйста, не надевайте бабочку. Кстати, вы до сегодняшнего дня пользовались простым галстуком, почему вдруг решили его поменять? При найме на работу была четко оговорена форма одежды: костюм, рубашка, и я подчеркивала, что не потерплю в своем доме ни малейшего эпатажа.
— Я хотел доставить удовольствие Эмме Геннадиевне, — принялся оправдываться я. — Она считает, что дворецкий должен носить бабочку. У меня ее не было, поэтому я зашел в торговый центр за покупкой и случайно приобрел собачий галстук.
— Действительно, собачий, — хихикнула Фиса.
Лицо Елизаветы Матвеевны разгладилось:
— Понятно, это очередная шутка Ксении. Это она вам сказала, что бабушка в восторге от бабочек? Иван Павлович, Эмма Геннадиевна подслеповата, даже в очках у нее слабое зрение, мама просто не видит, что у вас на шее. А Ксюша, как, впрочем, и моя сестра, обожает разыгрывать людей. Можете убирать со стола.
— Во, слышал? — возмутилась Анфиса, когда ее сестра, задрав подбородок, удалилась. — «Можете убирать со стола»… А ничего, что я тут сижу? Обожаю наши тихие семейные вечера. Ну не дуйся, Ваня, я просто хотела пошутить. Ты такой симпатичный был в этом бордовом безумии. Я люблю прикольнуться над людьми, но не зло, а по-доброму.
В кармане завибрировал телефон, и я спросил у шутницы:
— Разрешите отойти на кухню?
— Обиделся? — встревожилась Анфиса. — Неужели тебе не смешно? Прекрати сейчас изображать дворецкого. Мы же близкие друзья, родные люди…
На мое счастье, именно в этот момент появилась Светлана Андреевна и сообщила:
— Иван Павлович, вас зовет мастер, который плитку перекладывает. Не волнуйтесь, я сама посуду уберу. Анфиса Матвеевна, подать вам чаю?
Ответа юмористки я не услышал, потому что выскочил в коридор, вытащил телефон и, не посмотрев на экран, сказал:
— Слушаю.
