Глава 25

Один раз, когда Рите было лет пятнадцать и ей удаляли аппендицит, она себя чувствовала так же плохо. То есть очень плохо, словно ее тело разобрали на части. Тогда говорили, что это от наркоза, так Рита и запомнила. И, слава богу, никаких операций ей в жизни больше не делали. Поэтому было удивительно вернуться в то чувство нереальности заново… Она лежала на спине, Рита это понимала, но пошевелиться не могла.

Над ней склонилось весьма доброжелательное лицо Галины Степановны.

– Эх, невезучая ты девка, Рита.

– Почему? – прошептала она, хотя голоса своего не услышала.

– Потому что тебе раньше умереть надо было, чтобы сейчас не мучиться. В чем дело, Маргарита? У тебя было столько возможностей! Я имею в виду, умереть! А ты так сопротивляешься! Нехорошо.

Маргарита скосила глаза и увидела, что, действительно, она лежит распятая на столе в обнаженном виде, руки и ноги прикручены к нему.

– Что вы делаете?

– Что? Что ты там шепчешь? – склонилась к ней Галина Степановна. – Наверное, хочешь узнать, что происходит? А? Хлопни хоть своими ресницами в знак согласия. Хлипковатые вы здоровьем, москвичи. Вот Ерофей быстро в себя пришел, видишь, сидит на стуле.

Маргарита повернула голову в сторону и увидела своего брата, прикрученного точно так же, как и она, только не к столу, а к стулу. Он смотрел на нее своими большими голубыми глазами, полными ужаса, рот его был заклеен скотчем. Выглядел он очень бледно, лицо было зеленоватого оттенка.

– Вот видишь, хороший мальчик. А если он будет себя и вести хорошо, то я верну ему голос, а затем и движения. Я к нему более благосклонна, и на это есть причины. Хочешь узнать? Чего мигаешь, девочка. Ты ни при чем, так жизнь сложилась собачья. Тебе просто не повезло, ничего личного.

Маргарита так и осталась с повернутой головой, из угла глаза текла слеза. Она видела и врача санатория, и Ерофея с перепуганными глазами. Галина Степановна села на стул, закинула ногу на ногу и закурила.

– Черт! Черт! Черт! Чувствую сильную потребность поделиться с вами своими мыслями. Одному из вас хочу объяснить, что вынуждена была так поступить, а другого убедить, что это лучше для его судьбы. Наш Олег Александрович был тем еще подлецом, – покачала головой Галина Степановна. – Но он неплохо платил за свои «шалости». И я пошла к нему на содержание, и никто меня упрекнуть в этом не может. А вот девочку, что он взял буквально со школьной скамьи, мне иногда даже было жалко. Относился Олег к жене безобразно, словно к бездушной скотине, а сам вел себя очень вольготно с дамами. Но один раз он сильно струхнул, когда избил ее беременную. Нет, он и раньше избивал ее до полусмерти, но всегда вызывал меня, и мы подлатывали девочку. Но вот беременная, взятая на учет… Это могло уже не сойти ему с рук, да и мать твоя, Ерофей, тогда была настроена решительно. Она так и сказала ему, что если с ребенком что-то случится, то она заявит на него в милицию. А с ребенком и случилось, – перевела она взгляд на сжавшегося Ерофея. – А случилось вот что – ребенок умер в утробе матери. Этот гребаный Олег Александрович убил его. Вот тогда он занервничал! Он походил на слизняка, умолял меня и просил о помощи. Этот гад не хотел в тюрьму. А когда его жена пришла бы в себя после наркоза и ей сообщили бы, что ее ребенок мертв, тогда беды было бы не избежать. Ему нужен был ребенок любой ценой.

– Вы подменили ребенка? – ужаснулась Маргарита. – Где? Где вы его взяли? В доме малютки?

– Олегу повезло, впрочем, как и всегда везло, – усмехнулась она. – Он выходил сухим из воды. Одна женщина в том же роддоме вовсе не радовалась рождению ребенка, и знаете, откуда я это достоверно знаю? Потому что это была я. Да, друзья мои, рожала без мужа в тридцать пять лет. Привыкла жить одна, для себя… Поняла, что беременна, только на четвертом месяце, вот не было никаких признаков! Редко, но бывает такое. Пила я тогда уже прилично, поэтому ну совершенно мне все это было ни к чему. На аборт опоздала, а в роддоме оставить тоже был не вариант. Поселок небольшой, узнали бы все и заклевали. И брать не хотела. А тут так все сошлось, можно сказать, подфартило. Олег потом деньгами мне еще и компенсацию огромную выплатил. Так что я для тебя, сынок, сделала все, что могла. Тебе в такой семье, с такой хорошей мамой, которая нашла в тебе отдушину, и с таким состоятельным папой было намного лучше, чем со мной, пьяницей. А я еще и слово с Олега взяла, что он никогда тебя не обидит, я-то рядом была все это время, и могу сказать, что это слово он сдержал. Я ни разу не видела, чтобы Олег тебя обижал, а может, и догадывался, что ты его сын. Я забеременела от Олега, но никогда ему об этом не говорила, – хохотнула Галина Степановна. – Мужики такие дураки! Баба нутром чует, а они – ничего!

В глазах Ерофея ровным счетом ничего не изменилось. Что он узнал? Что эта женщина – его биологическая мать? Вряд ли он по-другому сможет относиться к той женщине, которую всю жизнь считал мамой, которая вырастила его, любила самозабвенно. И к этой женщине вряд ли поменяется отношение.

Последнее, что Маргарита помнила, это то, как она с Ерофеем сидела у него в коттедже и они смотрели телевизор. К ним в гости зашла Галина Степановна, что характерно, с бутылкой вина. Они ее выпили, и все… Больше Рита ничего вразумительного вспомнить уже не могла. А пока еще пили, Галина Степановна живо интересовалась, куда делись друзья Риты и как надолго? Ей сказали, что они уже не вернутся, и вот результат.

– Чего тебе от меня надо? – тихо, но все-таки смогла спросить Маргарита.

– Хороший вопрос. Понимаю, что тебя он заводит. А я поясню, нам спешить теперь уже некуда. И опять об Олеге, будь он неладен. Его жена, когда Ерофею было лет семь-восемь, захотела от него сбежать, расправить крылья, встретив на своем пути очень хорошего мужчину, на самом деле хорошего. Такой положительный пупсик. Принц, о котором все мечтают. Добрый, богатый, красивый, все при нем. Мне кажется, он сначала пожалел этого забитого цыпленка в синяках, а потом и влюбился.

– Юрий Владимирович Соколов, – прошептала Маргарита, так как Ерофей не мог ничего сказать своим заклеенным ртом.

– Точно! А ты откуда знаешь?! Хотя это не имеет значения. Он плавал на рыболовном судне, а в годы перестройки объединил несколько артелей рыболовных и стал директором, дал рабочие места людям и деньги зарабатывал немалые. То есть у этой несчастной жизнь могла бы еще сложиться. За Юрой такие красотки бегали, а он вот сох по этой побитой замухрышке. Что-то я отвлеклась. Возраст уже. А! Ну, так вот! Убил его Олег! Зарезал! И снова прибежал ко мне, что, мол, делать?! Тьфу на него! Сколько пакостил в жизни и все ко мне бежал за советом. Я его так хорошо знала, что даже в конце концов разлюбила. Да, я его любила по молодости, а он все спал с молодыми девками! А как за советом, так ко мне! Как сына родить – так я! Тьфу еще раз! Галечка, я человека убил! Бледный, руки трясутся. Еще бы! Соколов не бомж какой-нибудь, а уважаемый человек! Его искали… До сих пор числится в пропавших без вести. Я пришла к Олегу туда, куда он труп привез. Я обязана была помочь, и оттого, что любила его, и оттого, что всегда помогала и не было смысла отходить от сложившихся традиций, и потому, что от его нормальной жизнедеятельности зависело и твое, Ерофей, благополучие. Да, я думала о тебе! Мы долго не знали, что нам делать с телом. Закопать? Утопить? А в это время статуя дядьки Черномора находилась у него в ангаре на реставрации. Вот и созрела у меня жутковатая на первый взгляд мысль замуровать тело внутри скульптуры, так и сделали. И вот уже почти двадцать лет оно там и есть. Никто не нашел, а Олег провел жизнь на свободе. Все благодаря моей смекалке! – И Галина рассмеялась в полный голос. – Представляете? Годами тут ходили приезжие отдыхающие с карапузами, фотографировались с дядькой Черномором. Умора! А там труп! И ни запаха тебе, ни зацепочки. Хороший строительный, то есть скульптурный, материал, и хорошая идея! Вот оно что!

Маргарита судорожно сглотнула:

«Да она же совсем ненормальная».

– Так я сохранила тебе богатого отца. Девочку свою, то есть жену, он все-таки доконал. Забил он ее, измену не простил. И Юрочка уже заступиться не мог. Она тоже не знала, где он, проходя мимо этого «Черномора». Вот ведь неудачница, умерла с мыслью, что любимый бросил ее.

– Вы ненормальная, – прошептала Рита.

– Чокнешься с такой жизнью. И скажи, что я не права. Я только к концу жизни и поняла, что самое главное было то, что я родила и отдала собственноручно, да и любила всего один раз. А больше ничего у меня и нет. Такая вот история, не очень приятная. А Олег перед смертью попросил меня продолжить то, чем я и занималась всю жизнь, то есть присматривать за тобой. А еще он попросил меня проследить, чтобы ты, Ерофей, жил богато и счастливо и никто, подчеркиваю, никто не смог бы отнять у тебя то, что отец решил оставить тебе. Может, Рита тоже его дочь и тоже имеет право на наследство отца. Но Олег попросил меня помочь именно сыну.

– О чем вы? – прошептала Маргарита.

– Да вы оба не знаете, о чем. Олег, когда любовника жены прихлопнул, он же его и обокрал. И обокрал не хило. Юрий, пока его рыбаки рыбачили, занимался этим, как его? Дайвингом! Получилось прибыльное хобби! Он выловил сундук с золотыми монетами. Клад, самый настоящий клад! Воспользоваться сам этим сокровищем Олег так и не рискнул, чтобы не нашли связь с исчезновением Юрия Владимировича и его кладом. Вот и хранил он это все. А там на несколько миллионов, на много миллионов. А запрятал, знаешь, где?

– В «Черноморе»? – отозвалась Рита под веселый смех Галины Степановны.

– Нет, но мысль верная. В парке санатория было много скульптур, никому не нужных. Вот в двух из них Олег и запрятал украденное у Юрия. И я уже морально готовилась признаться тебе, что я – твоя настоящая мать. Я понимала, то есть отдавала себе отчет, что бешеной радости ты не испытаешь, поэтому я хотела подкрепить одно известие другим, более весомым. Я хотела прийти к тебе с этим кладом. Но вдруг я узнаю, что тебя разыскивает какая-то женщина. Меня же здесь все знают, и я всех знаю, вот и донесли, что запрос пришел. Я напряглась и сама навела справки. Оказалось, что это дочь Олега от первого брака, о которой он даже никогда не вспоминал и не говорил. Я почувствовала опасность. Вдруг ты начнешь претендовать на часть наследства, а у меня была строгая установка охранять Ерошу от всех покушений. Такое сокровище, доставшееся кровью, да еще и воспользоваться им Олег сам не смог, должно было достаться только Ерофею. И я решила тебя, Рита, ликвидировать. Без обид, Рита. Как я уже говорила – ничего личного. Не повезло, что ты единокровная сестра моего сына. Если Олег когда-то смог пойти на убийство, то и я смогла бы. Но мне нужен был мобильный и молодой помощник. И на эту роль лучше всего подходила Маруся. Амбициозная, алчная, злая, стервозная. Когда я ей сказала, что Ерофей будет сказочно богат, но есть опасность, что кое-кто может часть богатства отобрать, она, метившая тебе в жены, была готова на все. Это она разработала план, как тебя, Рита, ликвидировать. У нее был знакомый – подрывник, все тайны Маруся у него и выведала. Конечно, он не думал, что она собирается убить человека. Она несколько раз летала в Москву, нашла тебя, выслеживала и вот разработала такой план. Кто знал, что все сорвется! – сокрушенно покачала головой Галина Степановна.

Ерофей замычал под своим скотчем.

Галина Степановна подошла к нему и потрепала за чуб:

– Мычишь? Мычи-мычи. Наш теленочек. Тебе все говорили, что она сволочь, но ты же не верил. А твоя девочка издевалась не только над животными, она и на большее была способна. Не переживай! Я знала, что эту акулу нельзя с тобой оставлять, поэтому я ее и убрала, когда ее миссия закончилась. Только вот и здесь ты вывернулась! Вернее, вы все вывернулись! А эта Маруся начала истерить. У нее, мол, сдают нервы, она уже два раза убийство готовила! Эта стерва потребовала часть клада себе независимо от того, будет она с тобой или нет. Ну, я и сорвалась, тюкнула ее по темечку, и концы в воду, пусть и неудачно, но рот раскрыть ей не дала.

Галина Степановна резким движением сорвала скотч с губ Ерофея:

– Ну, удивила я вас?

– Нет, – твердо ответила Маргарита, уже несколько придя в себя.

– Почему нет? – обернулась к ней обескураженная Галина Степановна.

– Знала я это все уже. Олег сообщил Ерофею перед смертью, чтобы он обязательно стал реставрировать и отливать новые скульптуры. Это прозвучало как завещание. Ерофей этим занялся, но не очень интенсивно, а в свете последних событий все статуи, то есть скульптуры, не знаю, как правильно, просветили рентгеном, и золотишко там было найдено. Не очень, видимо, Олег доверял тебе, что вернешь деньги сыну, раз сам подстраховался.

– Что? Когда? Золото найдено? – даже побледнела Галина Степановна. – Все, значит, зря?

– Почему зря? Свои проценты Ерофей получит за клад. А то, что из вашего поселка Маруся летала в Москву и что она причастна к покушениям на меня, это уже тоже мне известно. Ну, а кто убрал ее, ты сама сейчас призналась, – продолжила Маргарита.

– Ерофей, слышишь, что она говорит?! Она мне что, угрожает?! Твоей маме угрожают! Я специально все при тебе рассказала, чтобы ты понял, кто для тебя готов на все! Но ты никому, мерзавка, не расскажешь, что знаешь! Ты сгинешь! – Руки у нее затряслись, а лицо исказила злоба.

Маргарита скосила глаза:

– Позволь угадаю. Ты хочешь меня замуровать, судя по мешочкам со строительным материалом? Создашь Галатею из гипса, цемента и еще бог весть чего? Сильная тяга к искусству? Или думаешь, что второй раз прокатит, как с Юрой? Вы думаете, Галина Степановна, что, найдя золото в скульптурах, их все не обследовали? И Черномора тоже? Там и были обнаружены останки мужчины. Так что вряд ли допустят вновь появившиеся скульптуры с трупами.

– Кто? Кто это все не допустит?! – брызгала слюной Галина Степановна, понимая, что она упустила что-то очень важное.

– Мы не допустим! – вошел в мастерскую Ерофея Клавдий, а с ним и Федор, и Лев Валерьянович, и Антонина, и еще два сотрудника милиции.

– Извини, Рита, не смог их остановить, все увязались со мной, – развел руками Федор, выглядевший, как всегда, великолепно, только несколько встревоженно.

– Вы?! Вы все не улетели? – ахнула Галина Степановна.

– Нет, мы хорошо вас разыграли и следили за вами, мало того, предугадывая ваши действия, в доме поставили прослушку. Так что мы полностью в курсе всей вашей непростой жизни на благо сына, – с большой издевкой в голосе сказал Клавдий Михайлович.

– Вы рисковали нашим с Ерофеем здоровьем! Позволили ей напоить нас всякой дрянью! – недовольно высказалась Маргарита, пока Федор отвязывал ее от стола.

– Ты сама вызвалась идти до конца – раз, а два – мы были рядом! – парировал Клавдий. – Вы пили с Ерофеем вместе, все-таки он – ее сын, его она убивать не собиралась, значит, и ты бы выжила!

– Ага, выжила! Сейчас бы меня уже превратили в девушку с веслом, – покосилась на приготовленные строительные мешки Маргарита, – а Ерофея попросили бы придать образу художественную завершенность.

– Этого бы мы не допустили, – успокоил ее Клавдий.

– А я вообще был против с самого начала, чтобы ты стала приманкой, но ты настояла сама! – напомнил Федор.

– Сын, ты хоть что-то скажи! Я же все ради тебя и твоего богатства! – взмолилась Галина Степановна.

– А что Ерофей? – ответила за него Рита, почувствовав, что он не хочет говорить не только с ней, но и ни с кем другим тоже. Парень явно находился в шоке. – Вряд ли он захочет такое богатство, добытое мерзким способом, да еще от тебя лично. Человек от миллиона отказался за раненого медведя. Не учла ты этого, доктор. Эх, была у тебя склонность к садизму, как ты на людей набрасывалась с тряпкой, пропитанной хлороформом. Ужас. Или ты хотела, чтобы Ерофей помог тебе избавиться от меня? Чтобы он изваял Русалку к Черномору и спокойненько продолжил жить дальше, да еще и с тобой? Зная, что и девушку ты его убила, какая бы она ни была? Да ты, Галина Степановна, больная на всю голову. Вот уж пара своему Олегу! Его сын – это еще не значит, что он такой же!

– Я ненавижу вас всех, – прошептала она потухшим голосом.

– Взаимно! Особой симпатии вы у меня тоже не вызываете, – ответила Рита.

– Зашивала вас, зашивала, лечила, и вот он – конец…

– Уведите ее! – скомандовал Клавдий Михайлович, и его люди выполнили приказ.

– Я в шоке, – произнес Ерофей, – какая у меня наследственность…

– Не забывай, Олег, замуровавший человека в скульптуре являлся и моим отцом, – засмеялась Маргарита.

– У тебя хоть мама была нормальная, а у меня монстр на монстре.

– Ничего. Я тебя не брошу! Будем держаться вместе! Я за тобой прослежу! – успокоила его Маргарита.

– А если ты заметишь за мной что-то странное, то пристрели, – попросил Ерофей, разминая затекшие кисти рук от веревок.

– Непременно.

Они вышли на террасу дома и посмотрели на небо, уже осветившееся восходящим солнцем.

– Все закончилось. Откуда я могла знать, живя в Москве и работая психологом, что моей смерти жаждет пожилая женщина на Украине, работающая врачом? Это бред какой-то.

– Хорошо, что ее желания не воплотились в жизнь, – вздохнул Федор.

– Да уж! Съездили отдохнуть! Хуже ничего и предположить нельзя было, – сказала пессимистично настроенная Рита. – «Черномор», твою мать!!

– А мы довольны поездкой, – сказала Антонина, обнимая Льва Валерьяновича, – мы нашли друг друга.

Они на самом деле все время были неразлучны, словно сиамские близнецы, и глаза у них светились счастьем.

– Мы даже подумываем о свадьбе по приезде, – смущенно добавила Тоня.

– О свадьбе? А что это? А кто ты? У меня контузия, – сказал Лев Валерьянович и рассмеялся: – Шучу!

– Может, и мы подумаем о свадьбе? – приобнял Федор Маргариту за талию. – Обручальные кольца из золота, а золото у нас желтое, а желтый цвет – это цвет солнца и он…

– Прекрати! – прервала его Маргарита, смеясь и понимая, что все в жизни приходит к логическому завершению, и на все действия есть свои противодействия, и каждое ожидание чуда рано или поздно заканчивается чудом, просто мы не всегда понимаем, что оно уже произошло. Главное, не терять надежды.