Глава 34
Фонарь не подвел. Слабый луч света озарил узкую железную лестницу. Неожиданно мне стало жутко.
– Рита! – заорала я. – Ты помнишь, как открывается лаз в подвал?
– Надо дернуть за верх буфета, – успокоила меня Изотова.
Я шагнула на залитый бетоном пол, и в ту же секунду задняя стенка шкафа с легким щелчком вернулась на место. Очевидно, Федор придумал автоматически закрывающийся люк.
Я увидела едва ли трехметровое пространство, этакий бетонный мешок. Да еще воняло тут, как в выгребной яме. Я машинально посмотрела на стены, по которым сочились капли воды, потом перевела взгляд на пол и заорала:
– Кто это?
Никаких мешков с деньгами или чемоданов с золотом. На бетоне, скрючившись, лежали два тела.
– Рита! – заорала я. – Ритуля! Скорей открывай! Ой! Мамочка! Выпусти меня! Ритка! Живее!
Внезапно один «труп» чуть приподнял голову и простонал:
– Нет отсюда выхода, мы подохнем…
Я в полнейшем ужасе прижалась к стене. Голосовые связки парализовало. И тут ухо уловило скрип, который показался мне приятнее музыки Моцарта.
– Что там такое? – донеслось сверху.
– Только не спускайся! – завизжала я, цепляясь за лестницу. – Оно само закрывается. Тут люди! Живые!
Через пару часов в квартире Юлии орудовало много людей. Распоряжался ими Дегтярев. Похоже, Александр Михайлович так и не вспомнил, кто и зачем пригласил его к Моргаловой, но посторонний человек ничего странного в поведении полковника заметить не мог.
Первой из-под земли извлекли Полину Жукову. Сначала девушка беспомощно щурилась, потом бросилась ко мне и закричала:
– Я все расскажу! Все! Все! Прямо сейчас!
Похоже, несколько дней пребывания в подвале не нанесли большого урона физическому состоянию медсестры, но вот в ее психике явно произошел надлом. Лицо Жуковой кривилось, левый угол рта подергивался, из глаз лились слезы, а из груди несся смех вперемежку со стонами.
– Слушайте! Слушайте!
– Вам лучше отдохнуть, – опрометчиво сказала я и тем самым вызвала новую вспышку истерики.
– Нет! – вцепилась в меня Полина. – Не хочу в подвал! Нет! Нет! Слушайте!
Мы с Дегтяревым подхватили ее, отвели на кухню, где Рита уже приготовила чай, и уставились на медсестру.
– Лучше арестуйте меня… – прошептала Жукова, горбясь на стуле. – Я думала, умру там. Слушайте!
Из уст девушки полился рассказ. Я тише мыши затаилась на табуретке. Кое-что из озвученного Жуковой мне уже было известно, но о некоторых деталях я даже не догадывалась.
У Полины, провинциальной девушки, решившей покорить Москву, была заветная мечта: она хотела иметь много денег. Но она понимала, что не сумеет сама заработать на все свои желания, значит, надо найти человека, способного их осуществить. Ну и как поступают в подобном случае обычные девушки? Они выходят замуж и садятся супругу на шею. Но Полина не хотела расплачиваться за богатство собственной свободой. Она придумала лучший план – решила удачно женить брата Сашу.
Александр во всем подчинялся авторитарной Полине. Парень был инфантилен, несамостоятелен, с раннего детства привык играть даже не вторую, а двадцатую скрипку. И он тоже хотел разбогатеть. План Поли показался ему удачным, вот только осуществить его оказалось непросто – обеспеченные невесты не роились в тех местах, которые были доступны Филимонову. Друзей брат с сестрой в Москве не завели, своих коллег по работе Полина считала нищими и корешиться с ними не собиралась, а как проникнуть в круг богачей, ведущих красивую жизнь, не знала. Хорошие отношения завязались у Жуковой только с соседкой по дому, Юлией Моргаловой – по непонятной причине Полина испытывала расположение к девушке с первого этажа.
Потом алчной парочке повезло. Полина с огромным удивлением узнала, что работающая вместе с ней в отделении толстуха Ирина Зайцева – дочь крупного хирурга, единственная наследница приличного состояния. Полина приказала Саше ухаживать за Ирой, и роман начал потихоньку развиваться. Вот только родители Зайцевой были начеку. Услыхав от матери Иры, что профессор спустил все средства в казино, Полина пришла в негодование и приказала Саше:
– Посылай дуру на …! Ищем другой объект.
Но в отличие от жестокой «сестрицы Аленушки», «братец Иванушка» был нежным и жалостливым. Он не мог сразу оторвать кошке хвост, предпочел отрезать его маленькими кусочками, наивно надеясь, что их отношения с Ирой тихо-тихо сойдут на нет. Саша боялся скандала.
Полина тем временем усиленно ищет новый объект. И тут к ней приходит Юля и просит:
– Будь добра, принеси из больницы немного снотворного и антидепрессантов. Мне без рецепта никто лекарства не отпустит.
– Сходи к врачу, – резонно советует Полина, – с успокаивающими препаратами шутить нельзя.
– Нет! – шарахается Юля. – Он же попросит рассказать, почему я плохо себя чувствую!
– Так объясни, – пожала плечами Жукова. – Не надо стесняться доктора, вероятно, он кучу ерунды до тебя слышал.
– У меня не ерунда, – прошептала Юля и, внезапно разрыдавшись, выложила такую историю, что на Полину временно напал столбняк.
Юлечку воспитывала мачеха Леокадия, очень добрая женщина. Но был у нее один пунктик – Лёка считала себя прорицательницей, ясновидящей, экстрасенсом, целительницей – все в одном флаконе.
– В нашей семье я одна такая, – гордо говорила Лёка, – остальные только прикидывались ведуньями, изображали из себя особенных. А мне Господь дал дар, молнией ударил! Видишь следы на ноге?
Маленькая Юлечка верила мачехе, она ее очень любила. Да и было за что: Лёка заботилась о девочке, старалась ее баловать. А еще Юля заметила, что всем, кто просил у Леокадии пророчеств, та обещала одно хорошее. Ну, допустим, сообщала: «Тебе обязательно повезет, через десять лет ты разбогатеешь».
Даже став взрослой и разобравшись, чем занимается Лёка, поняв, что мачеха ни на что не способна и просто дурачит легковерных людей, Юля не переставала удивляться ее доброте и какой-то детской наивности. Самое забавное было в том, что Лёка верила: она помогает окружающим, дает им надежду. Лишь один раз Леокадия Бланк накаркала смерть, сказала коллеге Светлане: «Не продавай квартиру, муж все равно умрет, врач тебя обманывает, эффекта от лечения не будет».
– Зачем ты ее напугала? – спросила Юля у мачехи, когда рыдающая Светлана убежала из их квартиры.
– Понимаешь, – с тяжелым вздохом ответила Лёка, – доктора не могут лечить таких, как ее муж, я хотела уберечь Светлану от совсем уж ужасной жизни. Супруг умрет, а она очутится на улице.
Юля закивала. Она была в курсе многих дел, в том числе знала про подвал, вход в который вел из буфета. Кто и зачем оборудовал укрытие, Юлечка не интересовалась, но, когда к Леокадии приходили клиенты, девочка частенько спускалась в бетонный мешок и ждала своего часа. Через некоторое время Лёка незаметно для посетителя открывала дверь (у убежища имелся крупный недостаток – вход в него закрывался автоматически, едва нога ступала на пол, и освободить человека, находящегося в укрытии, можно было только снаружи). Услыхав тихий скрип, Юля выходила и замирала посередине комнаты. В гостиной мерцала одна свеча, спрятанный на подоконнике вентилятор колыхал белую ночнушку, в которую была облачена Юля, Леокадия заводила речь («медиум» вещала по необходимости то мужским, то женским голосом). Некоторые очень впечатлительные клиенты падали в обморок…
– Лёка с детства ловко имитировала чужую речь, об этом мне сказала Марфа, – шепнула я Дегтяреву.
– Это кто? – тихо спросил полковник.
Я махнула рукой:
– Потом, не мешай слушать!
Полина не обращала на нас внимания. Было ощущение, что вызволенная узница впала в гипнотический транс – она покачивалась из стороны в сторону, прижав к груди стиснутые кулаки, и вещала ровным, монотонным голосом…
Юле нравилось помогать людям, и она знала, что посторонним ничего о сеансах рассказывать нельзя. Леокадия с заработанных денег всегда хотела сделать девочке подарок, но все рубли у нее отнимал Андрон. Чем старше становилась Юля, тем меньше нравился ей родной отец. При чужих он был вежлив, а на самом деле жадный, грубый, жестокий, настоящий хам и мерзавец.
Шли годы, Андрон становился все нетерпимее, он часто устраивал Леокадии скандалы, обвинял ее во всех неприятностях и неудачах, а самое главное – постоянно упрекал в отсутствии денег. Андрон, кстати, приносил в дом копейки (он служил декоратором в театре, расписывал задники, рисовал на картоне замки, деревья, всякие интерьеры для спектаклей), но не забывал пару раз в неделю заявить супруге:
– Если бы не ты, я сумел бы создать великую картину. У меня таланта на пять Леонардо да Винчи! Только быт заел, ребенок есть хочет, и ты на шее сидишь.
Леокадия никогда не спорила с Андроном. Наверное, ей было неприятно слышать несправедливые упреки, но она не хотела раздувать скандал. Лишь один раз она потеряла самообладание и крикнула:
– Я работаю на износ, руки трястись начали! Все для тебя сделала, родную дочь вон из дома вышвырнула, и что взамен?
Андрон ударил жену по лицу и заорал:
– Кто из тебя великую пророчицу сделал? Забыла? А насчет девчонки… Сама была рада от нее избавиться. Кто постоянно ныл, что она слишком на отца своего похожа и поэтому вызывает у тебя тошноту?
Когда он ушел, Юля подбежала к рыдающей мачехе и сказала:
– Не плачь! Хочешь, я разобью свою копилку и куплю тебе торт?
Леокадия обняла девочку.
– Не надо, прости меня, нервы не выдержали. Наверное, я старею.
– О какой девочке говорил папа? – спросила Юля.
Лёка покрепче прижала к себе падчерицу.
– Не помнишь? Хотя вы же очень мало общались… У меня была дочь, ее пришлось отправить жить в деревню. Она родилась очень больная, могла умереть в городе. Больше ни о чем не спрашивай. Потом как-нибудь расскажу тебе, не сейчас.
– Получается, я про тебя не все знаю! – наивно воскликнула Юля.
Лёка усмехнулась:
– И хорошо. Лучше не рыться в прошлом близких, иногда можно ужасное узнать!
Вот таким странным человеком была Леокадия: с одной стороны, вроде мошенница, зарабатывающая липовыми предсказаниями, с другой – искренне хотевшая помогать людям женщина; мать, бросившая своего ребенка, и мачеха, ставшая для падчерицы лучшим другом и опорой; безоглядно любящая мужа жена, готовая ради него на любой подвиг, и порой ненавидящая Андрона. В Леокадии как бы уживались два человека. Наверное, в душе у нее не было покоя и гармонии, но внешне Лёка держалась безупречно, производила впечатление счастливой женщины.
Потом случилась неприятность – на Андрона, который служил у жены менеджером, подыскивал клиентов, наехал некто Олег Тверской, богатый человек, общавшийся с криминальными кругами. Случилась беда, когда Юля заканчивала школу. Она пришла домой после занятий и застала Андрона с синяками на лице, в разгромленной кухне. На все вопросы испуганной девочки отец рявкал:
– Отстань! Я упал!
Но она не поверила папе. Вокруг валялись поломанные табуретки, разбитая посуда и осколки телефонного аппарата.
Когда домой пришла Лёка, Андрон налетел на нее с воплем:
– Дура!
Юля, как всегда, юркнула в туалет, из которого было великолепно слышно, что происходит в кухоньке, и стала незримым свидетелем беседы родителей.
Оказывается, жена Олега Лариса повадилась чуть ли не каждый день бегать к Лёке, чтобы поговорить со своей умершей мамой. Леокадия не считала Лару вип-клиенткой, поэтому Юля в действе не участвовала (поскольку Тверская приходила в первой половине дня, когда Юля была в школе, девочка ничего не знала об этой клиентке).
Олег сначала заподозрил жену в измене. Ну как же, супруга через день куда-то укатывает, потом возвращается страшно счастливая, а с кредитки испаряются немалые деньги. Решив расправиться с Ларисой, Олег приказал своей службе безопасности выяснить адрес и все данные бойфренда женушки. Бывшие фээсбешники не подвели. Через некоторое время доложили хозяину:
– Она ездит на Кирсарскую улицу, но не на любовные свидания. Она общается с прорицательницей, та вызывает дух ее матери.
Олег возмутился и нагрянул к Андрону (по счастью, Лёки в квартире не оказалось). Разборка была короткой – парни Тверского поломали мебель на кухне, приложили Андрона мордой о подоконник, и Олег сказал:
– Сваливай из Москвы. Сам прослежу, чтоб ты убрался прочь. Сегодня мы тебя просто предупредили, пыль с ушей сдули. Если не послушаешься, получишь по полной.
Андрон перепугался до смерти, и через пару дней они с Леокадией уехали в Подмосковье. Избавлению Юли от отца предшествовал дикий скандал. Андрон велел дочери собирать вещи, но девочка уперлась.
– Мне надо школу закончить! – заявила она. – Хочу потом пойти учиться и работать. С чего бы мне в колхоз ехать?
Андрон отвесил дочери пощечину, но Юля заявила:
– А вот сейчас пойду в милицию и расскажу, чем вы тут занимаетесь. Все выложу, и про подвал, и про остальное.
Отец схватил ремень, но Лёка повисла на руке мужа.
– Не тронь ее.
– Заговор? – заревел Андрон. – Сейчас разберемся, кто тут главный!
И вдруг случилась невероятная вещь. Лёка швырнула на пол чудом уцелевший от рук охраны Тверского чайник и прошипела:
– Кто главный? Да я! У кого дар? У меня. Кто с людьми работает! Я! Кто деньги зарабатывает? Я! Тебе лучше молчать, иначе от «Одуванчика» пух полетит. Кто мне велел в кафе идти? Отвечай! Обещал, что всех уведешь! Сказал: люди уйдут, я прослежу. Ага, как же… Я обо всем давно догадалась! Поэтому всю жизнь перед Юлей грех искупаю. Риту в жертву принесла! Ты забыл? Я нет!
Андрон ударил жену, а та неожиданно дала ему сдачи, завязалась драка, Юля попыталась разнять взрослых, и ей в пылу борьбы подбили глаз…
Утром отец сказал дочери:
– Понервничали вчера… У Лёки плохо со здоровьем, ей необходим свежий воздух, мы уезжаем в Подмосковье. У меня есть дом, от тетки достался. А тебе лучше одной пожить, ты уже взрослая, справишься.
Юля с радостью согласилась.
Андрон более с дочерью не общался, а вот Леокадия частенько звонила падчерице, и Юлечка была в курсе ее проблем. Общество «Бессмертная душа», которое создал Андрон, работало на всю катушку. Правда, из деревни, где находился дом покойной тетки, супругов выгнал священник, им пришлось перебраться в Михиево, и там работа закипела. Леокадия очень уставала, изредка она тайком встречалась с Юлей, подсовывала ей немного денег и жаловалась на состояние своего здоровья. На последнюю встречу Лёка привезла с собой портфель, отдала его падчерице.
– Я скоро умру. Хоть я далеко не старая, да сердце никуда, – сказала она. – Здесь много денег, очень много, тебе на всю жизнь хватит. Спрячь их в подвале и трать потихоньку, выйди замуж и забудь нас!
– Лёка, – испугалась Юля, – отец тебя прибьет! Обнаружит пропажу денег и вмиг поймет, кто их украл!
Леокадия тихо засмеялась.
– Уж не такая я дура, как многим кажется. Подожгу избу, где Андрон хованку держал, пусть считает, что все в пожаре погибло. Я всем вокруг врала, оттого и сердце надорвала. Мне недолго до смерти осталось. Прощай, Юлечка. Если бы ты только знала, какой грех я перед тобой искупала, почему лучше родной мамы стала… Эх!
Так и не объяснив смысл последней фразы, Леокадия ушла.
Вскоре Юлии сообщили о смерти мачехи, а потом, спустя некоторое время, о кончине отца. Подробностей ей узнать не удалось. В Михиеве случился пожар, Андрон вроде не успел выскочить из избы, на него рухнула крыша. Общество «Бессмертная душа» лишилось за короткое время и медиума, и руководителя, но выжило, вместо Леокадии там стала пророчествовать другая женщина, к ней тоже потек ручеек клиентов, но более скудный, чем к Лёке. Леокадия была признанным мэтром, о ней, спасшей людские жизни, писали в газетах, все иные пророчицы на ее фоне выглядели бледно. Но Юлию не волновала судьба «Бессмертной души», она попыталась следовать совету мачехи: начала жить, осторожно тратя деньги. Устроилась на работу и…
– Эй, погоди! – остановила я Полину. – Зачем ей надо было работать? Она имела солидный капитал.
Жукова презрительно поморщилась.
– Даже слишком солидный. Люди за разговор с умершими родственниками столько платили! А работать она пошла, чтобы ей вопросов не задавали, на что она живет. Юлька сначала в официантках бегала, потом, после замужества, учиться пошла. Когда мы с ней познакомились, она уже на службу не ходила, в лом ей это было. Врала людям разное. Мне, например, про библиотеку набрехала, будто там книги выдает.
– Понятно, – кивнула я. – В НИИ некогда работала Леокадия, поэтому Юля вспоминала про книгохранилище. А меня ты зачем обманула? Тоже ведь про библиотеку сказала.
– Чтобы ты отстала, – буркнула Полина. – Какой с меня спрос? Ну назвала неправильное место работы…
– Спасибо тебе, – усмехнулась я, – по очень нужному адресу отправила, Кранц мне много интересного сообщила.
– Полина, продолжай, – велел Дегтярев и сурово посмотрел на меня.
– Все! Молчу! – поклялась я.
– Чемодан с кладом был спрятан под землей, в подвале, – зачастила Жукова, – через некоторое время Юля вышла замуж за, как ей показалось, любящего ее Колю Моргалова. Но очень скоро этот брак начал разваливаться. Через некоторое время после свадьбы Николай принялся спрашивать жену: «Где твои деньги? Мама уверяла, что у тебя миллионы!»
Тут только Юлечка припомнила, как она, всегда старательно изображавшая из себя нуждающуюся девушку, один раз дала слабину и позвала мать Моргалова, подрабатывающую поломойкой, привести в порядок окна в квартире. Они были забраны решетками, мыть их было трудно, вот Юля и обратилась за помощью. Та охотно спустилась на первый этаж и принялась за работу.
Юлечка так и не сделала ремонт в квартире. С одной стороны, ей было наплевать на интерьер (окна девушка собралась помыть только после того, как они практически перестали пропускать свет). Две спальни, кухню и места общего пользования родители в свое время обновили и даже купили недорогую, но приличную мебель. А вот гостиную не тронули – из-за буфета, который служил входом в подвал. Юлия, по примеру родственников, не хотела, чтобы по дому поползли слухи, – одевалась скромно, но вот в еде, косметике и шикарном белье себе не отказывала. Полки ее холодильника были забиты роскошными деликатесами, в ванной рядами стояли французские духи и косметика лучших мировых фирм, а под скромной одеждой девушка носила белье от самых известных модельеров.
