Глава 27
Через несколько лет после визита Леокадии к Марфе приехал молодой человек. Парень назвался Юрием и начал жаловаться на аритмию. Марфа с сомнением покосилась на больного.
– Не вижу нарушений в твоем сердце, – сказала она.
– Вот так всегда, – расстроился Юра. – Очень хитрая болячка, начнется приступ, вызову «Скорую», а пока машина доедет, все в норму приходит. Врачи злятся, симулянтом меня обзывают. Но мне плохо! Можно, я у вас останусь? Вдруг болезнь проявится, и вы поймете, что надо делать?
– Ладно, – согласилась Марфа, которая почувствовала возбуждение, тревогу и страх, исходившие от гостя. – Посиди на лавочке во дворе, меня другие люди ждут.
– А можно в доме? – заканючил Юра. – Еще простужусь!
– Нет, – решительно ответила Марфа. – Для посторонних только эта комната, в спальни я чужих не пускаю. Хочешь – во дворе побудь, не желаешь – уходи.
– Ладно, – согласился Юрий и вышел из избы.
Марфа занялась другой больной. В самый разгар работы ее слух уловил тихий скрип и осторожные шаги. Риты не было дома, и целительница сразу сообразила, кто шастает по дому – Юрий. Извинившись перед посетительницей, знахарка осторожно вышла в коридор и прижалась к стене. Ждать пришлось недолго, дверь в комнату Риты отворилась, оттуда ужом выскользнул наглый парень.
– Что интересного нашел? – громко спросила Марфа.
– Черт подери! – закричал Юра. – Напугали меня!
– Не ори, – оборвала его целительница. – Отвечай, по какому праву в чужих горницах шныряешь? Если обокрасть решил, то зря стараешься, у меня ценностей нет.
– Я лечиться пришел, – протянул юноша, – от аритмии.
– Полагаешь, что я в спальне лекарство храню? – усмехнулась Марфа.
– Живот схватило, – изворачивался нахал, – туалет найти не могу.
Марфа засмеялась.
– Ну здорово! В деревенской избе унитаз всегда в центре зала стоит. Или будку во дворе не заметил?
– Не знал, что у вас нет канализации, – нелепо оправдывался Юрий.
Знахарка выставила парня на улицу и тщательно заперла дверь изнутри. Когда прием больных был закончен, Марфа вышла в палисадник и увидела Юру на скамейке.
– Уезжай домой, – велела она. – Никакая болезнь тебя не гложет, аритмию ты придумал, чтобы у меня подольше посидеть. Хитро! Небось у матери нелады с сердцем?
Юра заморгал.
– Да. Откуда знаете?
– Догадалась, – хмыкнула Марфа. – Ты здоровее многих. Чего хотел?
Юрий сжал руки в кулаки.
– Леокадию ищу, вашу сестру.
– Зачем она тебе? – изумилась Марфа. – Она здесь не бывает. Мы редко видимся.
– Она убила мою маму, – по-детски шмыгнул носом Юра. – А сначала папу…
– А ну, ступай в дом, – приказала Марфа.
Гость вошел в комнату и завел рассказ.
Его отец, Владимир Коротков, покончил с собой. Он работал шофером на самосвале и получал неплохую зарплату. У Владимира было повышенное давление, от которого частенько кружилась голова, но Коротков тщательно скрывал недомогание от коллег и начальства – боялся потерять работу. Сам-то он не ощущал никакой тревоги, ведь водит не автобус или маршрутное такси, за чужие жизни не отвечает.
Однажды Владимиру за рулем стало плохо, он потерял управление тяжелой машиной, и та врезалась в стену маленького уличного кафе. Водитель испугался, убежал с места происшествия, зашел в какое-то бистро и сделал вид, что давно там сидит.
– У меня угнали грузовик, – объяснял он милиционерам, которые быстро вычислили, кто хозяин самосвала, – я ничего не знаю, обедал себе спокойно.
Но, увы, ложь быстро раскрыли, Короткова должны были судить за убийство двух человек: молодой женщины и ее крохотной дочки. Но водитель сам наказал себя – спрыгнул с чердака дома. Юре в то время едва исполнилось четырнадцать. Легко ли подростку осознавать, что родной отец не только убийца, но еще и трус, побоявшийся нести наказание?
Мама Юры, Вера Павловна, постаралась, чтобы сын не очень страдал. Она продала хорошую квартиру, приобрела другую, похуже, перевела сына в новую школу. Одноклассники ничего не знали о трагедии, у половины школьников не было отцов, никто не интересовался, куда подевался папа Короткова.
Год назад Вера Павловна умерла. Перед смертью она открыла сыну правду о преступлении отца.
– Твой папа был очень жадным, – шептала она. – Прямо голову терял, когда деньги видел, трясся весь, готов был рубли любой ценой получить. Вот и влез в неприятность. Его ведь наняли, он в кафе не случайно вломился.
– Кто нанял? – обалдел Юрий.
Вера Павловна закрыла глаза.
– Не знаю. Муж однажды вечером сказал: «Завтра мы из нищеты вылезем, я получу огромадные бабки». И на следующий день протаранил на своем грузовике кафе.
Мать с трудом перевела дыхание и попросила сына:
– Не осуждай отца. Он был не самый хороший человек, но его соблазнили, пообещали денег. И я даже не знаю, дали их ему или нет. Лишь одно мне известно: не один он в деле был, имелся заказчик.
Похоронив мать, Юра решил заняться поисками правды и сумел раскопать ту давнюю историю. След привел к Леокадии.
– Что же она сделала? – поинтересовалась Марфа. – Ты говорил, будто она твою маму убила, но выходит, что Вера Павловна своей смертью умерла, от болезни.
Юра нахмурился.
– Я не могу правды сказать. Леокадию ищу! Думал, что она у вас.
– Ты ошибся, – хмыкнула Марфа. – У меня давно связь с сестрой оборвалась. Если очень хочешь ее найти, домой к ней сходи, на городскую квартиру. Она прописана в Москве, небось сумеешь концы найти.
– Да я был там. Живет по тому адресу ее приемная дочь, Юлия. Она уверяет, что мачеха умерла. И что муж ее тоже на тот свет убрался, – протянул Юрий.
– Вот оно как… – вздохнула Марфа. – Значит, мы совсем чужие. Ничего у меня не стукнуло, не почуяла я кончины сестры. И зачем ты сюда прикатил, раз Леокадия покойница? Чего хочешь?
– В глаза ей посмотреть и пару вопросов задать, – мрачно ответил Юра.
– Похоже, ты опоздал, – покачала головой Марфа, – с покойной не побеседуешь.
Юра оглянулся по сторонам.
– Мне на самом деле-то он нужен!
– Кто? – не поняла Марфа.
– Андрон, муженек ее. Он жив!
– Тебя не понять, – вскинулась Марфа. – То говоришь, он упокоился, то живехонек… Уж остановись на чем-нибудь одном! И так, и эдак не получится.
Юра опустил голову.
– По документам он мертвый, а реально нет. Думаю, и Леокадия с ним.
– Зачем сестре прикидываться умершей? – поразилась Марфа.
Юра встал.
– Лучше вам не знать! Она многим людям беду принесла.
– Кому? – совсем расстроилась Марфа.
– Хотите спасти жизнь сестре и ее падчерице? – неожиданно поинтересовался Юра, проигнорировав вопрос Марфы.
– Грех желать смерти любому человеку, – ответила целительница, – и неважно, кто он, родственник или посторонний.
– Так вам не безразлична судьба Леокадии и Юлии? – наседал Юра. – Я только поговорить с вашей сестрой хочу, но есть и другие…
– Кто? – спросила целительница.
– Те, кого Леокадия на самом деле убила, – торжественно заявил Юрий. – Их родственники живы, они отомстить захотят!
– Послушай, – устало сказала Марфа, – я никак не пойму, чего тебе надо. Сначала ты сказал: Лёка твоих родителей на тот свет отправила, да только выяснилось, что отец сам себя порешил, а мать спустя много лет от болезни преставилась. Теперь о других каких-то убийствах тараторишь. Странно мне тебя слушать!
– Я думал, она здесь скрывается, раз в Михиеве ее нет, – пробормотал Юрий. – Да жива ваша сестра и по-прежнему людей убивает! А Юля, скорей всего, правду знает. Ей тоже смерть грозит.
– Значит, и падчерица убийца? – усомнилась Марфа, которая заподозрила, что Коротков душевно болен.
– Ох, лучше б мне Леокадию увидеть… – не ответив, снова завел Юра.
После того как парень наконец покинул избу, Марфе стало не по себе.
К ней приходят разные люди. Встречались среди них и те, кто совершил в своей жизни нехорошие поступки. Мало кто из последних начинает сразу исповедоваться перед знахаркой, человек сообщает, что у него болит, и ждет чудодейственного исцеления. Но Марфа всегда чувствовала: у него есть какая-то душевная заноза, и старалась объяснить, что ему надо прежде разобраться со своими грехами, иначе здоровым не стать. Чужие тайны Марфу не волновали, знахарка никогда не хотела их узнавать, посетителю предстояло самому копаться в собственной душе. Но всегда, когда в избу входил человек, совершивший убийство, она ощущала неприятный запах.
В случае с Леокадией это был невыносимый смрад, и Марфа понимала: Юрий не соврал. Целительнице крайне не хотелось, чтобы сестра снова появилась в ее доме…
Марфа примолкла.
– А дальше что было? – поторопила я ее.
Знахарка расправила на столе скатерть.
– Из Москвы позвонили, сообщили о смерти Юли. Приятная такая женщина была на том конце провода, похоже, очень усталая, вежливая. Тихо спросила: «Простите за беспокойство, не знаете ли вы случайно, где живет Маргарита Изотова?» Ну и закрутилось. Хотя, если честно признаться, горя я не ощутила, только жалость. Рано девушка на тот свет ушла, не выполнила земное предназначение. Самой мне в город ехать тяжело, вот я и отправила Риту, хотела…
На короткое мгновение Марфа замерла, потом решительно продолжила:
– Маргарите надо судьбу устраивать, а какие у нас женихи? Два инвалида, три пьяницы – вот и вся ярмарка. Давно хотела ее в столицу отправить, только куда? Из родственников была одна Леокадия, а от нее следует держаться подальше. А теперь у Риты квартира имеется, есть где жить. В Москве можно пару себе найти, семью завести, детей родить. Я не одобряю молодых женщин, которые в монастырь идут, для служения Богу нужен особый склад характера, Рита им не обладает. Впрочем, я тоже не сумела бы в обители жить, не мое это.
– Вы не побоялись девушку одну в город отпустить? Похоже, Москва Риту утомила и напугала, – отметила я.
Марфа сложила руки на коленях.
– Это с непривычки. Потихоньку обвыкнется. Вот вчера-сегодня съездила, одежду для похорон отобрала. Завтра у нее еще дело будет, затем на кладбище надо ехать, квартиру прибрать, вещи разобрать – забот надолго хватит. Начнет регулярно ездить и освоится.
– Наверное, вы правы, – кивнула я. – Скажите, а тот Юра оставил свой телефон?
– Нет, – помотала головой Марфа.
– Может, адрес сообщил?
– Просто уехал, – вздохнула Марфа. – Очень нервничал. Руками все время за лицо хватался, потел, видно, тяжело ему было со мной беседовать. А еще… Я хоть и сказала ему, что он здоровее многих, когда парень про аритмию врал, да все ж заметила – у него язва желудка. Посоветовала ему травки попить и велела лекарства купить, антибиотики, трихопол. А он возьми да закричи: «Я венерическими болезнями не страдаю!» Начала ему объяснять, мол, нынче врачи знают, что язву вызывает особая бактерия, на нее трихопол губительно действует, но Юрий слушать не стал, покраснел и ушел. Ну зачем, глупый человек, мается, когда можно за месяц выздороветь? Вот если язву запустить, она до больницы доведет.
– Вы рассуждаете, как доктор! – воскликнула я.
Марфа усмехнулась.
– На врача я не тяну, а вот на фельдшера запросто.
– Откуда только про бактерии знаете!
Целительница указала на одну из полок.
– Журналы выписываю по медицине, очень полезное чтение.
Распрощавшись с Марфой, я села в машину и немедленно набрала телефон Пищикова. Артур имеет кучу знакомых. Сколько раз я убеждалась, что его связи безграничны.
– Газета «Жизнь», – промурлыкал приятель, – я весь внимание.
– Привет, писака! Ричард здоров? – завела я беседу издалека.
Не так давно Артур купил шарпея и теперь трясется над ним, как над младенцем.
– О! Привет! – обрадовался Артур. – Риччи цветет и даже, на мой взгляд, слишком колосится, его определенно надо посадить на диету. Представляешь, я решил купить ему на зиму попону. Заранее побеспокоился, а то расхватают. Обмерил Риччи… Нет, ты не поверишь! У него объем шеи больше, чем у меня.
Я засмеялась.
– Почему не поверю? У нас дела еще круче, Хуч обогнал хозяйку по размеру талии. А последнее время вообще разъелся как на дрожжах – обзавелся «воротником» из жира, ошейники стали малы. Пора у него еду отнять, но не получается.
– А что мешает урезать порцию? – заинтересовался Артурчик.
– У Хуча такой взгляд… – вздохнула я. – Большие карие глаза, вечно несчастные… Мопс смотрит на тебя с таким видом, что тут же создается впечатление бедной, замученной собачки… Рука сама к холодильнику тянется.
– Аналогичная ситуация, – вздохнул в ответ Пищиков. – У тебя хоть места много, есть где лапы размять, и собака не одна, другие псы могут Хуча растормошить, а у меня просто санаторий для рахита: сжевал завтрак и на диван, в мягкие подушки.
Мы еще немного поболтали о собаках, потом я обратилась к основной теме:
– Артурчик, помоги, пожалуйста.
– Чем могу? – деловито откликнулся журналист.
– За Машей ухаживает молодой человек.
– Господи! – перебил меня Пищиков. – Уже? Выросла невеста. Ну, Дашка, теперь держись! Приведут к тебе зятя и не спросят.
– Вот-вот, – подхватила я, – ты меня понимаешь. Появился некто Юрий Владимирович Коротков, сирота. Отец вроде самоубийца, работал шофером, совершил аварию, погибли люди. Дело было лет пятнадцать назад. А мать у парня скончалась. Других подробностей я не знаю. Машка молчит, словно партизан, даже адреса не сообщила.
– Понятно, – отрезал Артур. – Наша девка заневестилась, а ума нет. С другой стороны, и я в ее возрасте идиотом был. Сейчас усе разрою, пробью твоего Короткова по своим каналам и звякну. Не занимай телефон.
– Спасибо, Артурчик. Понимаешь, Дегтярев на рыбалке, а этот Юра каждый день в гости приходит, сидит до ночи.
– Не надо Александру Михайловичу вмешиваться, – перебил мен Пищиков, – вдруг что-то нехорошее про парня выплывет, полковник тогда тебе печень проклюет, начнет орать, что в дом неизвестно кого пустила. Пока не гони волну, я уже по второму телефону нужного человека набираю. Кстати, ты подписку на «Жизнь» оформила? Поторопись, сейчас дешевле, у нас идет акция. Дом у моря разыгрываем, и еще сотни призов на разный вкус.
– Думаю, ты мне самые интересные номера так пришлешь, – засмеялась я.
– У нас все выпуски супер, потому что над ними работают такие профи, как я, – не забыл похвалить себя Пищиков.
