Глава 14

– О деньгах забудьте, – велел олигарх, – это моя забота. Жорж понимает по-русски, а пахать парень будет столько, сколько надо. Если что-то пойдет не так, сразу мне звоните.

– Хорошо, – смиренно ответила я.

– Могу ли я попросить вас подъехать через полтора часа в агентство? – спросил Зарецкий. – Очень ненадолго, надо решить крохотный вопросик. Кстати, книгу для сценария моих похорон я уже подобрал, это «Правда с три короба».

– Замечательно, – проблеяла я, – бегу одеваться. В городе пробки, не уверена, что успею к назначенному времени.

– Виола, вы царица! Когда появитесь, сразу осчастливите своего верноподданного. Но теперь есть Жорж, он доставит вас вмиг.

– Верится с трудом, – буркнула я себе под нос, – все же не на вертолете полетим.

– О, вертолет! – неожиданно обрадовался Зарецкий. – Как-то я о нем не подумал. Лишний раз удивляюсь вашей гениальности. Теперь мне ясно: вам необходим летательный аппарат.

Я пришла в ужас:

– Нет! Никогда! У меня ярко выраженная аэрофобия, мне делается страшно, едва подумаю о самолете. Лучше передвигаться по земле – на авто, поездах, на лошадях, на оленях. Да хоть на собаках! Когда я вижу очередь из людей с детьми и сумками, которая медленно втягивается в лайнер, я сразу впадаю в панику, мне кажется, что набитая пассажирами фигня ни за что не продержится в воздухе более пяти минут. Умоляю, что угодно, но не жуть с винтом на крыше!

Иван Николаевич расхохотался:

– Вилка! Я вас обожаю за детскую непосредственность и даю торжественное обещание: никакой фигни не пригоню.

– Вы не обиделись? – испугалась я.

– Конечно нет, – продолжал веселиться Зарецкий. – С какой стати? Ну все, не хочу мешать вам собираться. Жду.

Я живенько оделась, выскочила на лестницу и сказала застывшему как истукан Жоржу:

– Здравствуйте, меня зовут Виола. Некоторое время нам придется ездить вместе. Вы меня понимаете?

Шофер кивнул и, прижав руку к сердцу, поклонился.

– Отлично, – обрадовалась я. И показала на подъехавший лифт: – Входите.

Жорж опять согнулся в поклоне.

– Поторопитесь, а то он уедет по другому вызову! – воскликнула я, пытаясь прошмыгнуть мимо него в подъемник.

Водитель опять переломился в пояснице, кабина сдвинула двери и пустой покинула этаж. Я дернула негра за рукав.

– Послушайте! Очевидно, посол требовал от вас фанатичной почтительности. Но мне не нравится, когда человек бьется лбом в пол. Сейчас лифт вернется, безо всяких церемоний вскакиваем внутрь и уезжаем. О’кей?

Жорж кивнул.

– Молодец, – похвалила я. – Ну, раз, два, три…

Кабина открылась, и я увидела милейшую Клару Евгеньевну, вдову академика, проживающую на семнадцатом этаже.

– Вилочка! – радостно воскликнула она, взмахнув руками. – Рада тебя видеть!

Ответить я не успела, Жорж, выхватив невесть откуда здоровенный пистолет, заслонил меня. Пожилая дама завизжала, лифт закрылся и унесся вниз.

– Попытка номер два не удалась, – констатировала я. – Повторим еще раз. Думаю, нам надо выработать некие правила поведения. Составляем список. Номер один: никогда не кланяемся. Номер два: не пугаем людей оружием. «Пушка» достается лишь тогда, когда мне будет грозить настоящая опасность. О’кей?

Жорж прижал руку к груди и кивнул.

– Шикарно, – обрадовалась я, – начинаем понимать друг друга. А вот и лифт опять прикатил.

Слава богу, внутри никого не оказалось и к нам по пути вниз никто не подсел. Мы вышли во двор, я открыла машину и засомневалась:

– Жорж, вы поместитесь в малолитражку?

Негр кивнул и начал втискиваться за руль. Кресло он предусмотрительно отодвинул впритык к заднему сиденью, но все равно длиннющие ноги парня задрались почти до ушей.

– Вам неудобно, – вздохнула я.

Водитель показал поднятый вверх большой палец.

– Ну ладно, – пробормотала я, – вперед, в агентство «Пентхаус в раю».

Жорж вынул из кармана здоровенный мобильник, изучил экран и нажал на педаль. Меня вдавило в сиденье. Следующие пять минут я пыталась справиться с ужасом и крикнуть: «Стой!» – но страх парализовал голосовые связки. «Жучок» несся по улочкам с бешеной скоростью, на поворотах меня резко заносило то вправо, то влево и кидало вперед-назад. Поверьте, никогда ранее, увидев на проспекте пробку, я не впадала в эйфорию, но сейчас чуть не зарыдала от радости, когда «букашка» застряла в скопище еле-еле ползущих железных коней. Мне необходимо отдышаться, хлебнуть водички и огласить правило номер три: никогда не ездим со скоростью более ста километров в час.

Жорж притормозил, достал из своей сумки «мигалку», опустил стекло двери водителя, водрузил маячок на крышу и включил сирену.

– Уи-уи-уи… – понеслось над улицей, – кря-кря-кря…

Шофер опять высунул руку, втянул ее назад, и я услышала грубый мужской голос, оравший с крыши:

– Дорогу спецмашине! Всем подать вправо! Вправо, я сказал! Ушли! Встали! Замерли! Автомобиль чрезвычайной важности! Вправо! Немедленно!

Поток метнулся в указанном направлении, теперь я вдобавок к параличу голосовых связок получила парез всех конечностей. «Жаль, что не имею привычки надевать в дорогу памперсы», – мелькнуло в голове. «Букашка» бежала по левому ряду так резво, словно за нами гнался бешеный тигр. Представляю, что думали водители, которые, услышав надрывный вой сирены, послушно уступали дорогу машине со спецсигналом, а потом видели, как мимо них проносится яркий «женский» автомобильчик с мигалкой на крыше, с негром за рулем и щуплой блондинкой на пассажирском месте с торчащими в разные стороны волосами, на лице которой застыло выражение неподдельного ужаса.

Внезапно Жорж изо всей силы нажал на тормоз, меня швырнуло вперед. Стукнуться о торпеду помешали ремень безопасности и рука шофера, резко выброшенная вправо. Я ткнулась лбом в розовую ладошку негра и на секунду испугалась еще больше – мне показалось, что малолитражка сейчас сделает кульбит и перевернется на крышу. Но нет, моя малышка замерла.

Сзади послышался визг тормозов. Я открыла один глаз, увидела, как по шоссе бежит дворовая собака, и выдохнула:

– Вы остановились, чтобы не задавить песика!

Жорж кивнул. В боковое стекло со стороны водителя постучали, я повернула голову. Так и есть, гаишник. Удивительное дело, когда случается нечто серьезное, например авария, дорожных полицейских днем с огнем не сыскать, но попробуйте развернуться в неположенном месте на совершенно пустой дороге… Только передние колеса машины пересекут двойную сплошную линию, как – опля! – появится бело-синий «Форд».

– Создаем аварийную обстановку, нарушаем скоростной режим, незаконно пользуемся спецсигналом, – забыв представиться, перечислил прегрешения Жоржа полицейский.

Потом он еще раз окинул моего шофера оценивающим взглядом.

– Регистрация есть? Давайте документы.

Негр спокойно протянул гаишнику требуемое. Тот глянул на водительское удостоверение, резко изменился в лице, взял под козырек и торжественно произнес:

– Проезжайте. Счастливого пути. Щас по рации передам, чтобы вас не тормозили.

Негр нажал на газ, и автомобиль вновь полетел по дороге, но на сей раз мне не было страшно – ужас победило любопытство.

– Жорж, можно посмотреть на ваши права?

Тот кивнул и показал на бардачок, куда только что положил документы. Я вытащила кожаные «корочки» и начала изучать удостоверение, поперек которого шел красный штамп «Без права досмотра».

– Что это? – поразилась я. – Гаишникам нельзя их проверять?

Шофер заулыбался.

– Дипломатический иммунитет? – не успокаивалась я. – Документы у вас остались со времен службы у посла вашей страны?

Водитель сделал отрицательный жест, потом чуть раздул щеки, прищурил глаза и сдвинул брови.

– Иван Николаевич дал, – сообразила я. – А вы здорово его сейчас изобразили.

Парень энергично кивнул, и я вдруг увидела сидящую у него на шее довольно крупную осу.

– Жорж, вас сейчас укусит насекомое, прогоните его скорей.

Жорж махнул рукой.

– Оса не муха! – всполошилась я. – Будет очень больно!

Жорж стал стучать указательным пальцем по рулю. Я не поняла, что он хочет сказать, но сообразила: он понятия не имеет, сколь опасны могут быть осы, и начала размахивать руками, пытаясь согнать осу, приговаривая: «Улетай отсюда». Но вредное насекомое даже не пошевелилось. Я занервничала – сейчас оно цапнет шофера, тот от боли выпустит руль, случится авария, надо срочно что-то предпринять… Я увидела полную бутылку минералки в держателе. Не долго думая, я схватила ее и стукнула Жоржа по шее. Он дернулся, машина завиляла из стороны в сторону, потом медленно перестроилась в правый ряд и припарковалась на обочине. Парень выключил мотор, оттянул воротник рубашки, поскреб осу пальцем и опять постучал по рулю пальцем. Тук-тук-тук.

– Татуировка! – дошло до меня наконец. – Набитый рисунок! Извините, пожалуйста, не поняла ваш жест, имитирующий работу тату-машинки. Оса так искусно нарисована, что выглядит натуральнее настоящей. Испугалась, как бы она вас не тяпнула.

Жорж заулыбался, а я хихикнула:

– Правило номер четыре: никогда нельзя драться бутылкой в машине.

Шофер кивнул. Я ощутила себя полнейшей идиоткой, услышала звонок мобильного и обрадовалась возможности отвлечься.

– Дорогая Виола, вы где? – почему-то смущенно спросил Иван Николаевич.

– Спешу к вам, – ответила я.

– Не знаю, простите ли вы меня, – простонал Зарецкий.

– Что случилось? – встрепенулась я.

– Не могу прибыть в «Пентхаус», – чуть не зарыдал олигарх.

– Вот здорово! – вырвалось у меня. – То есть я хотела сказать, очень хорошо…

Фантазия иссякала. Что хорошего я усмотрела в создавшейся ситуации? Конечно, я рада, что мне не придется тащиться к гробовщикам и сидеть там несколько часов, горько сожалея о потраченном зря времени. Но ведь нельзя это говорить человеку, от которого зависит судьба издательства.

– Вы ангел! – закудахтал Зарецкий. – Человек с уникальным характером и неисчерпаемо доброй душой! Спасибо, спасибо, спасибо! Непременно найду способ отблагодарить вас! Давайте перенесем мероприятие на вечер, часиков на десять, а?

– С удовольствием, – побормотала я. – Но согласится ли менеджер Леонид остаться после работы? И удобно ли его задерживать? Вероятно, у него семья, его ждут жена, дети.

– Потрясающе! Великолепно! Гениально! – снова восхитился собеседник. – Вы всегда думаете о других. «Пентхаус» открыт круглосуточно, насчет этого не беспокойтесь. Двадцать два часа подойдет?

– Конечно, – заверила я. – Сейчас поеду по своим делам, а вечером прибуду в агентство.

– Золото, а не женщина! – пришел в восторг Зарецкий. – Счастлив дышать с вами одним воздухом!

– Извините, у меня вторая линия, – прервала я поток дифирамбов и переключилась.