Глава 16

– Вам плохо? – спросил знакомый голос.

Я подняла голову и увидела Аню.

– Что случилось? – заботливо спросила та.

– Григорий Петрович дал мне… – прошептала я и начала икать.

Медсестра быстро огляделась по сторонам, приложила палец к губам и поманила меня рукой. Я кое-как встала и последовала за ней, а она подошла к двери с табличкой «Посторонним не входить», приоткрыла ее и сделала приглашающий жест. Я нырнула внутрь и очутилась в небольшой комнатушке, посередине которой стояла покрытая одноразовой простынкой кушетка.

– Не волнуйтесь, – улыбнулась Аня, – кота Епифана не существовало. Полагаю, Григорий Петрович берет свою замечательную воду из крана в туалете. Вы, наверное, поняли, что доктор… того… чуток странный.

– Сколько ему лет? – поддержала я интересный разговор.

– На этот вопрос никто ответа не даст, – хихикнула медсестра, – выглядит он на триста, вот-вот развалится.

– Почему доктора, у которого явные проблемы с головой, держат на службе? – недоумевала я.

Аня прислонилась спиной к подоконнику.

– Он отец Майи Григорьевны, нашего психотерапевта, а заодно и владелицы клиники. Бесполезно ей объяснять, что отец плавно въехал в маразм. Григорий Петрович в нашей клинике недавно появился, где-то полгода тому назад. Он дерматолог, наверное, был раньше хорошим специалистом, потому что пациентам пару раз дельные советы давал, вылечил одну клиентку от экземы. Никто с ее проблемой справиться не мог, бедняга в куче клиник побывала, а дедуля ей копеечную мазь выписал, и все прошло. Вроде Григорий Петрович за границей работал, там его инсульт разбил…

Аня тяжело вздохнула.

– Ну и куда его деть? Майя Григорьевна отца любит, а тот работать хочет. Профессор к нам каждый день приходит. Дочь его домой отправит, а он через полчаса опять здесь. Пришлось Майе ему кабинет оборудовать, он там теперь сидит, клиентов ждет. Понятное дело, никого к нему не посылают, бедолага заскучает, выйдет к рецепшен и маячит там. Иногда ему удается отловить человека, который ни к кому не был записан, ну вот как вас сегодня. И что администраторам делать, когда Гриша пациента в свой кабинет приглашает? Не говорить же клиенту: «Не ходите к врачу, у него крыша съехала». Остается лишь пугать людей, что прием у профессора дорогой. Но не всех это останавливает, как вас, например. Да, отец хозяйки пару раз нормальные советы женщинам давал, но остальных-то каплями кота Епифана потчует. Вы к нему второй раз придете?

– Маловероятно, – улыбнулась я, – хотя профессор милый.

– То-то и оно, – покачала головой Аня, – я б такого заперла, на улицу не выпускала, еще, не дай боже, дурная слава об «Юности» пойдет, начнут болтать, что здесь психи служат. Но Майя Григорьевна отца обожает, а он очень настырный, каждый день является. Месяцев шесть профессор у нас «консультирует», человек двадцать за это время от него сбежало. Я не перестаю удивляться долготерпению хозяйки. Конечно, отца надо почитать, но бизнесом-то нельзя рисковать.

Я молча слушала Анну, не понимая, почему та столь откровенно беседует с незнакомой посетительницей.

– Вы, похоже, неплохо зарабатываете? – вдруг спросила медсестра. – Или вас муж обеспечивает?

– Супруг владеет фирмой, я у него работаю, – пояснила я.

– Значит, умеете копейку считать, – обрадовалась Анна, – у меня для вас есть предложение, очень выгодное. Смотрите, процедурка «Открытый взгляд» в клинике стоит десять тысяч, а я за нее возьму три. Или коллагеновая маска. На рецепшен за нее оставите восемь кусков, а мне заплатите в четыре раза меньше. И, раз уж мы с вами подружились, открою правду: здесь не все врачи умелые, и не каждый может все манипуляции проводить. Возьмем все тот же «Открытый взгляд», работа ювелирная. Делает ее Виктория Павловна, и у нее не ах получается, с мелкой моторикой у Рогасовой беда, пальцы дрожат. На десятой наклейке она меня зовет и просит: «Анечка, доделай». А я все могу. И вам, и мне выгодно будет, насчет материалов не сомневайтесь, они экстра-класса. Ну что, попробуем? Станете красавицей.

Мне стало любопытно.

– Что такое «Открытый взгляд»?

Анна открыла стеклянный шкафчик и вытащила пакет.

– С возрастом женщина теряет сорок процентов ресниц и бровей. Поэтому глаза делаются визуально меньше, кажутся блеклыми, невыразительными. Кое-кто пытается решить проблему перманентным татуажем, но это просто жуть, выглядит отвратительно. Другие постоянно бегают к косметологу краситься. И что? Первые три дня на лице красота, потом, упс, все смылось. Я же предлагаю нечто потрясающее. За полчаса с помощью особого состава прикреплю к векам и бровям маленькие волоски. Изучите мое лицо, замечаете какие-нибудь странности?

Я прищурилась.

– Нет, выглядите прекрасно, на зависть многим, но вам чуть за тридцать, в этом возрасте еще нет глобальных проблем.

Анна заметно обрадовалась.

– Брови и ресницы у меня после процедуры «Открытый взгляд», в зоне лба и глаз ботокс, носогубные складки заполнены гелем, уголки рта подняты специальными уколами, пигментные пятна убраны кислотным пилингом. Между прочим, мне сорок пять. Хотите паспорт покажу?

Я забыла, зачем пришла в клинику.

– Не может быть!

Аня рассмеялась, подошла к письменному столу, вынула из ящика бордовую книжечку и раскрыла ее.

– Вот.

– С ума сойти, – пробормотала я, – выглядите намного моложе.

– Если доверитесь мне, станете еще лучше, – пообещала Анна, – стареть надо красиво. Лично я против пластики, она в основном уродует, и взгляд не натянешь. Насмотрелась я тут на бабенок, которые гладкие морды себе сделали, просто каток, а не лицо, нигде ни морщинки, а глаза у них, как у тухлой рыбы. Лучше чуть-чуть, осторожненько подправить тут, там, сям… Евлампия, вас же не разорят три тысячи? И полчаса на себя потратить сейчас сможете. Давайте сделаю «Открытый взгляд». Ложитесь на кушеточку. Уйдете красоткой. Заодно наложу масочку «Сияние», она уберет желто-коричневый оттенок кожи. Для получения здорового цвета лица надо пройти десять сеансов, но вы уже с первого заметите резкое побеление. За все вместе четыре тысячи. Между прочим, за такой комплекс в нашей клинике оставите восемнадцать, и в других заведениях не меньше. Уж простите, но вы сейчас кажетесь неухоженной, выглядите лет на шестьдесят пять. Всего тридцать минут – и станете молодой женщиной. Не подумайте, что я нуждаюсь в клиентах, отбоя у меня от желающих нет, просто вы мне понравились, и время совершенно случайно есть. Ну? Попробуем?

И я устроилась на кушетке.

Анна не обманула, никакой боли я не почувствовала, лежала с закрытыми глазами, ощущая легкие прикосновения к векам и бровям. Минут через пять я пришла в себя и решила начать нужный разговор:

– Лаура мне ничего про эти процедуры не рассказывала. Я ее соседка, мы иногда по вечерам вместе чай пили. Это Кривоносова посоветовала сюда зайти.

Аня на мгновение прекратила работу.

– А-а-а! Значит, ее тоже в процентную программу включили! А мне участия не предложили.

– Что такое процентная программа? – поинтересовалась я.

– Приводишь в лечебницу клиента и получаешь за это отчисление от оплаченных им услуг, – пояснила Аня. – У нас все доктора так работают, а сестрам фига, даже если они сюда армию людей притащат. Значит, наша гордая царевна оказалась среди избранных. Понятно, почему она перед Майей Григорьевной в последнее время ковром стелилась. Так перед хозяйкой пресмыкалась, просто противно. Кривоносовой за новых пациентов приплачивали. А вы близко дружили? Каролина тут всем треплет, что Лаура из-за мужа отравилась, тот любовницу завел, вот у жены и сорвало резьбу. Видела я этого Аполлона, приходил он сюда. На мой взгляд, ужас бродячий. Стою я на рецепшен, вижу мужика в черных ботинках и белых носках, он к Майе Григорьевне в кабинет попер. Я у Лауры, которая там же околачивалась, поинтересовалась: «Не знаешь, кто сейчас к Фединой притопал? Не похож на солидного клиента. Зачем наша хозяйка его самолично принять решила? Неужели у такого хмыря деньги водятся? Урод уродом, одет убого». Кривоносова губы поджала, буркнула: «Я не слежу за начальством», – и ушла.

Я удивилась, чего она так отреагировала? И тут Каролина заржала: «Ну ты и выступила, Аня. Это муж Кривоносовой, он фитнес-инструктор, пришел к Майе, та хочет заняться йогой. Федина опять похудеть решила».

Наша начальница постоянно пытается постройнеть, на диетах сидит, да плохо получается. Ну теперь ясненько. Майя до денег жадная, она не хотела тренеру за консультацию платить, предложила Лауре процент. Больше я красавчика не встречала, в клинику он всего разок заходил.

Аня понизила голос:

– Хозяйка вдова, муж у нее умер, она «Юность» открыла, когда наследство получила. Везет некоторым женщинам, умеют они богатых мужиков находить, мне вот не подфартило, одни никчемушные попадались.

Анна продолжала трещать, а я лежала тихо и радовалась, что сумела незаметно включить в кармане диктофон. За десять минут, не прерывая своей работы, медсестра ухитрилась наболтать много интересного.

Майя Григорьевна окончила медвуз как невропатолог, но потом решила получить второе высшее образование, выучилась на психолога, и сейчас ведет с пациентами клиники красоты задушевные беседы. Федина жесткий руководитель, и врачей, и средний медперсонал увольняет за мелкие просчеты. Клиент всегда прав – этот принцип в клинике соблюдают свято. Зачем лечебнице психотерапевт? Майя Григорьевне хочется работать с людьми, поэтому в «Юности» существует правило: перед любой операцией клиент беседует с психологом. В буклете, который бесплатно раздают на рецепшен, говорится, что клиника оснащена самым современным оборудованием, в ней работают лучшие врачи, которые хотят сохранить красоту вашего лица. Но иногда женщины в погоне за красивой внешностью теряют свою индивидуальность и подсаживаются на скальпель, готовы улучшать себя бесконечно. В «Юности» не штампуют одинаковые лица с надутыми губами. Специалисты стараются отговорить пациентов от бесконечного повторения операций, просят пройти собеседование у психолога, который поможет им разобраться в душевных проблемах, заставляющих кое-кого постоянно ложиться под нож. Может быть, после консультации с доктором Фединой кто-то откажется от круговой подтяжки, ограничится аппаратными малотравматичными процедурами, избежит глубокого наркоза. Для коллектива главное не получение прибыли, а сохранение здоровья и привлекательности человека.

Аня засмеялась.

– Федина на самом деле отговаривает клиентов ложиться на стол.

– Вот видите, – не удержалась я, – не зря она с людьми работает. Хозяйка теряет деньги, для нее важно здоровье пациентов, она бескорыстный человек.

Аня начала протирать мое лицо влажной салфеткой.

– Почему вы решили, что Майя лишается прибыли?

– Сами объяснили, что она не отправляет к хирургу на стол тех, кто не нуждается в операции, – напомнила я.

Медсестра хмыкнула:

– Все, кто не имеет отношения к миру пластической хирургии, так думают. Но дело обстоит иначе. Возьмем блефаропластику, это коррекция верхних век плюс удаление грыж внизу, у нас она стоит сто пятьдесят тысяч.

– Ого, – вырвалось у меня.

– На первый взгляд дорого?

– Очень, – ответила я.

– Но это навсегда, – заверила Аня, – эффект до конца жизни. А Майя Григорьевна, если услышит от вас про блефаропластику, запоет: «Это опасно, все-таки наркоз. Лучше процедурки». Федина может человека на что угодно уговорить. Наши болтают, что Майя раньше торговала БАДами, на добавках поднялась. Между нами говоря, таблетки из сушеных мышиных усов или козьего дерьма никому не помогают. Но хозяйка умеет к человеку подход найти, поэтому банки влет уходили. Отговорит Майя вас на стол ложиться, станете в «Юность» на лазер ходить. Один визит двадцать кусков, надо десять раз появиться, чтобы эффект возник. И скока в кассу отдадите за курс?

– Двести тысяч, – быстро подсчитала я.

– Уже дороже, – обрадовалась Аня, – потом, чтобы убрать круги под глазами, надо сделать плазмолифтинг, по пятнашке десять сеансов как минимум. Сложим цифры…

– Триста пятьдесят, – пробормотала я.

– Плюс противоотечные уколы, маски, особый крем для век, он эксклюзивно в «Юности» продается, – затараторила медсестра. – Общий счет выйдет за полмиллиона. Ну а теперь оцените расклад. Блефаропластика за сто пятьдесят и навсегда. А без операции вы потратите прорву деньжищ, отдавать их придется раз в год, эффект не стойкий. Вот и считай, что дешевле. О клиенте Федина беспокоится или о своем кармане? А наша правдорубка Лаура все эти приколы знала и помалкивала, боялась, что ее денег лишат! Ой, больше не стану правду про Кривоносову вещать. О покойных, даже о самоубийцах, надо только хорошее говорить. Садитесь, пожалуйста.