Глава 34

Очутившись на лестничной клетке, я живо набрала номер Пономарева и сказала:

– Бегу к тебе.

– Зачем? – спросил Григорий.

– Как это? – удивилась я. – Наверное, ты уже послал людей за тем, кто поранился о нож.

– Естественно, – гордо ответил Пономарев. – А ты тут при чем?

– Хочу послушать ваш разговор! – воскликнула я.

– Это будет допрос, – поправил начальник полиции. – И вообще, оставь работу над делом настоящим профессионалам. Любителям в моем отделении не место.

Услышав короткие гудки, я обомлела, а затем разозлилась. Значит, пока Григорий не раздобыл нож с каплей крови, он с удовольствием принимал нашу с Тонечкой помощь. Кто ездил в Малинкино и узнал про куклу? Правда, информация не имеет отношения к убийству Севы, но ведь я старалась! А ситуация с Азаматом и Агатой? Я уверена: торговка секонд-хендом не замышляла ничего плохого против Всеволода.

В негодовании я схватилась за телефон, соединилась с Тоней, нажаловалась ей на Григория, слегка остыла и попросила:

– Свяжись с Геной, пусть он по своим каналам выяснит, когда Петр лежал у Карабаса. Я подозреваю, что мальчик вовсе не летал в Австралию к отцу, а провел пару месяцев в клинике.

– Ну, сейчас Гришке мало не покажется! – прошипела Антонина. – Когда я узнала про нож, Пономарев сказал, что вынужден отбыть на какое-то совещание в Москву, а допрос подозреваемого проведет завтра. Я и ушла от Гришки. Он побоялся мне отказать, вот и соврал. А тебе не постеснялся дать от ворот поворот. Как был в детстве идиот, так им и остался, не сообразил, что мы с тобой заговорим о деле, и правда о его лжи мигом всплывет. Вот дурак!

– Ты знаешь, где он взял нож? – остановила я поток ее негодования.

– Анонимный звонок, – объяснила Тоня. – Григорию в моем присутствии позвонила женщина из телефона-автомата на вокзальной площади.

– Подходящее место, – мрачно отметила я. – Там небось толпа бурлит с утра до вечера. И что сказала мадам?

– Назвала адрес и добавила: «Войдете в кабинет, откройте центральный ящик письменного стола и поднимите дно. Там в тайнике хранится нож».

– Удивительная осведомленность, – поразилась я. – Кто мог знать, куда преступник положил орудие убийства?

– Может, его подруга? – предположила Антонина.

– Ты рассказала бы о секрете кому-либо? – спросила я. – Нет, такую информацию не доверят даже самому близкому человеку.

– Как работник архива, я помню кучу деталей из разных дел, – затараторила Тоня. – Вот, например, уборщица поздно вечером мыла рабочее помещение и случайно опрокинула небольшой столик. У того отлетела ножка, она оказалась полой, из нее посыпались таблетки. Техничка сразу поняла, что аспирин или невинные витамины в тайник прятать не станут, испугалась, быстро восстановила статус-кво, а потом написала анонимное письмо хозяину фирмы, в котором рассказала о происшествии. Может, и в нашем случае произошло нечто подобное? Кто-то в отсутствие владельца письменного стола дернул слишком сильно ящик, тот вышел из пазов, упал, фальшивое дно отвалилось…

– Может быть, может быть, – пробормотала я. – А может, и нет.

– Сейчас тебе перезвоню, – пообещала Антонина и отсоединилась.

Минут десять я оставалась наедине со своими мыслями, потом снова раздался звонок и я услышала голос двоюродной сестры:

– Давай, приезжай в отделение, Григорий не начнет без нас допрос.

– Пономарев остался жив? – хихикнула я. – Ты его не спалила из огнемета? Уже еду.

Судя по тому, с какой скоростью пузатый полицейский, восседавший за стеклом с надписью «Дежурный», вскочил и бросился нам навстречу, Григорий строго проинструктировал подчиненного, как надо приветствовать меня и Антонину.

– Вам туда, – суетился толстяк, – налево, по коридорчику до конца, аккурат в нужную дверь упретесь. Осторожно идите, под ноги глядите, у нас тараканы взбесились. Со вчерашнего дня из всех щелей на улицу бегут. Надо же, сколько мы их раньше ни травили, никакого результата не добивались, а сейчас они сами за дверь кинулись. С одной стороны, приятно, с другой – боязно. Неделю назад наши парни задержали цыганку, которая народ на рынке чистила, так она, когда ее в СИЗО перевозили, на порог отделения плюнула и завопила: «Не видать этому дому и вам, в нем сидящим, счастья-радости. Передохнете от моего проклятия». И я теперь думаю: может, правду про ромал говорят, что умеют они порчу наводить? Вдруг прусаки беду почуяли и понеслись спасаться?

– Ерунда, не верьте! – воскликнула я. – Кстати, а чем тут пахнет? Вроде знакомый запах, но не пойму, что это. Ромашка, кажется, или пустырник.

– Начальник курить бросает, – охотно пояснил дежурный, – купил особую электронную сигарету, говорит, очень дорогая, импортная. Вчера он ею тут дымил. Запах у дыма не противный, травяной, но как Пономарев затянется, у меня аж желудок сводит. Я ему сказал…

– Большое спасибо, мы сами найдем дорогу, – перебила болтуна Тонечка, – не надо нас провожать.

– Ну, ступайте, – обиделся толстяк. – Я и не могу довести, права не имею пост покидать.

– Интересно, что случилось с тараканами? – спросила я, когда мы очутились у двери кабинета. – Насекомые удрали и из дома Пономарева.

– Думаю, не выдержали Гришкиного беспорядка, очумели от голода и решили эмигрировать, прихватив с собой родственников из других квартир, – хихикнула Тоня. – А в отделении им надоело остатками лапши быстрого приготовления питаться. Эй, это мы! Григорий, ты рад нас видеть?

– До зубного скрежета, – буркнул Пономарев. Но поймал брошенный в его сторону взгляд Антонины и сразу превратился в сахарный пончик с вареньем. – Что вы так долго? Извелся, пока вас ждал. Давайте поступим так: я устроюсь в допросной, а вы в наблюдательной комнате, там прекрасно все видно и слышно.

– Через дырку в стене, прикрытую картиной? – съехидничала я.

– Вон чего ты помнишь! – изобразил удивление полицейский начальник. – Ну, я не такой старый, в мое время уже изобрели специальное зеркало. Может, конечно, где на периферии и остались дырки, но нам мэр на оборудование средства выделил, и ремонт современный в отделении сделали. Вон, полюбуйся – мебель новая, сейф с электронным замком, компьютер, принтер, электрочайник.

Я окинула взглядом кабинет. Действительно, относительно чисто, стеклопакеты на окнах, у Григория современный офисный стол, вполне приличное кресло. Но, может, мне кто-нибудь объяснит, почему полицейские обожают серо-синий цвет? Отчего в их кабинетах всегда такие унылые стены?

– У тебя красивее, чем в Кремле, – остановила приятеля Антонина, – но сейчас неохота обсуждать детали интерьера.

– Пошли, – сказал Пономарев.