Глава 29

Офелия тяжело пережила кончину Ани. Теперь из близких ей людей осталась одна Маша, заведующая цехом реквизита в театре. С уходом Ани в жизни Офи не было больше человека, который подталкивал бы ее к бунту против брата. Вместе с Анной из семьи исчез и Феденька, а мальчика Офи просто обожала. Судьба не подарила Офелии собственных детей, и весь нерастраченный запас материнской любви хлынул на него. Да только живой, веселый ребенок мешал Анатолю и раздражал Севу, поэтому Железный Любовник не стал протестовать, когда Владимир Бегунов, отец погибшей Ани, изъявил желание воспитывать внука. Федя уехал к нему.

– Можно мне изредка навещать ребенка? – робко попросила у Владимира Офи. И услышала в ответ:

– Конечно, хоть каждый день. Анечка рассказывала мне, как ты ее поддерживала.

И Офелия стала тайком посещать Бегунова.

Володя был очень рад ее визитам, и в какой-то момент ей показалось, что отец Ани не просто ей рад – она ему нравится как женщина.

Когда Офи в очередной раз заглянула к Бегунову, тот открыл ей тайну, рассказал о наследстве, полученном от сестры Полины, и попросил:

– Если со мной что-то случится, стань опекуном Феденьки. И не рассказывай ни Анатолю, ни Севке про деньги мальчика. Не хочу, чтобы они обокрали ребенка и жили на его капитал. Тебе я доверяю, им – ни на секунду.

– Ой, перестань, – засмеялась Офелия. – Ты молодой, не то что я, старая перечница, еще меня похоронишь.

– Не говори так! – воскликнул Владимир. – Я тебя…

Похоже, он собирался сказать Офи о своих чувствах, но сдержался и после небольшой паузы смущенно договорил:

– Я тебя очень прошу, не бросай моего внука, не отдавай его этим негодяям. Мне очень важно услышать от тебя это обещание.

– Хорошо, – серьезно ответила Офи, – клянусь не оставлять Федю. Никогда.

Бегунов повеселел и изложил свой план. Теперь, когда у них с внуком есть деньги, они переберутся в Москву.

– Жилплощадь в Ковалеве сдам, – говорил Владимир, – пусть небольшой, но доход. В столице пока сниму квартиру. Трехкомнатную. А там, бог даст, мы за рубеж подадимся.

– Зачем тебе трешка? Ищи двушку, – посоветовала Офелия, – дешевле будет, а вам две комнаты выше крыши.

– Вдруг ты к нам приедешь и ночевать останешься? – неожиданно сказал Володя. – Возможно ведь такое?

Офелия безмерно смутилась, но ответила:

– Конечно. Заиграюсь с Феденькой, устану и не смогу сесть за руль.

Слова Бегунова походили на признание в любви. Владимир тоже слегка сконфузился и быстро перевел беседу на другую тему:

– Странно, что Анатоль разрешил тебе купить автомобиль, да еще иномарку.

– Моя машина очень дешевая, – улыбнулась Офелия. – Брат сам не водит, вот я его и вожу, когда требуется. Поэтому автомобиль не российского производства. Анатоль позаботился о своей безопасности, а «Жигули» ненадежны.

– Так ты типа личный шофер гения? – хмыкнул Владимир.

Офи сделала вид, что не услышала ехидного замечания, но в ее душе уже прорастали семена, посеянные Аней. Она медленно освобождалась от цепей, которыми ее сковал старший брат.

В тот день, уехав от Бегунова, она впервые подумала: если Владимир предложит ей перебраться к нему, она тут же схватит чемодан и переселится. Плевать на то, что он моложе ее. И на общественное мнение, на гнев Анатоля Офи тоже наплевать. Имеет же она, в конце концов, право на личное счастье? Своих детей Офелии уже не родить, но у нее с Володей есть Федя.

Через день до Авдеевых дошла весть о смерти Бегунова от сердечного приступа. Первой мыслью Офи в тот момент было: бог не хочет дать ей даже крупицу радости. А второй: что с Феденькой?

Офелия кинулась на квартиру Бегунова, нашла испуганного заплаканного малыша у сердобольной соседки, схватила Феденьку и привезла домой. Это был настоящий подвиг! Она ранее не принимала серьезных решений без одобрения Анатоля.

Увидев сына, Сева задохнулся от возмущения, а глава семьи разозлился и отчитал сестру. И впервые в жизни Офи поспорила с братом, храбро возразила ему:

– Если мы не приголубим ребенка, его передадут в приют. Ты хочешь увидеть в газетах заголовки вроде: «Режиссер Авдеев выгнал вон внука»? Представляешь, как заработают злые языки? Тебя будут все осуждать!

Анатоль всегда был весьма зависим от чужого мнения. Дома тиран, с актерами театра деспот, с журналистами и посторонними людьми режиссер Авдеев изображал совсем другого человека – он белый и пушистый, этакий сладкий пряник со сгущенкой. Слова Офелии показались ему справедливыми, и Анатоль заявил, что отныне Федя будет воспитываться в его семье. Но тут случилась небольшая загвоздка: Сева, родной отец ребенка, совершенно не желал нести за него ответственность и захотел отказаться от родительских прав.

– Содержать мальчишку до восемнадцати лет категорически не желаю! – заявил он Анатолю. – Пусть люди говорят, что хотят, мне этот ребенок не нужен.

Анатоль разозлился, но Сева неожиданно взбунтовался. И тогда Офелия сказала брату:

– Не волнуйся, я знаю, как выйти из этой сложной ситуации. Сева может временно сложить с себя родительские полномочия из-за какой-нибудь болезни. Думаю, нам будет не трудно купить необходимую справку, а я стану опекуном Феди. Вот тогда и злые языки промолчат, и Сева успокоится.

Маленькая деталь: Офелия ни единым словом не обмолвилась о наследстве, полученном Феденькой. Официально оформив опеку, Офи отправила необходимые документы американскому юристу и вскоре стала получать ежемесячную ренту, предназначенную ребенку. Куда она девала их? Относила в банк к Ли Ваню, прятала в арендованной у китайца ячейке. У нее появился план – собрать достаточную сумму, купить квартиру где-нибудь за границей и тайком уехать туда с Феденькой. То есть Офелия решила осуществить мечту Владимира и упорно шла к своей цели, не тратила ни копейки из полученных денег, задумав сбежать от брата и наконец-то стать счастливой.

Федор был здоровый и очень активный мальчик, усидеть на одном месте такому ребенку – мука мученическая. Придя из детсада домой, он принимался носиться по квартире. А еще безостановочно разговаривал, пел песни, приставал к Севе и к Анатолю с разными вопросами.

Офелия изо всех сил пыталась успокоить малыша, объясняла ему:

– Дедушка старенький, папа очень устает на работе, сделай одолжение, не шуми.

– Конечно, тетя Офи, – обещал Федя и целый час вел себя тише воды ниже травы. А потом все начиналось сначала.

В конце концов Анатоль заявил сестре:

– Хватит, мое терпение лопнуло. В доме из-за этого башибузука постоянный шум и гам. У меня каждый день мигрень.

– Не могу работать, – подлил масла в огонь Всеволод, – этот чертенок орет и днем, и вечером, и ранним утром.

– Крайне неспокойный мальчик, – подвякнула Пени.

– Оформи его в интернат, – приказал режиссер. – Туда, где обучалась Антонина.

– А что люди скажут? – привела безотказно срабатывавший ранее аргумент Офелия. – Вспомни, как сплетничал народ, когда твоя внучка жила в приюте. Но тогда желтой прессы в стране еще не было, скандала не случилось, теперь же поднимется громкий ор. Тебе и Тоню припомнят.

Анатоль стукнул кулаком по столу.

– Сказано – делай! Достал меня этот байстрюк. Впрочем, скандал мне не нужен. Наш, ковалевский, приют плохая идея. Отправим крикуна куда-нибудь подальше. Во Владивосток.

Офи обмерла от ужаса.

– Почему туда?

– Лететь далеко, – пояснил добрый дедушка. – Скажем посторонним, что ребенок болен, ему нужно лечение, поэтому и уехал на край света. Я решу этот вопрос.

Нет слов, чтобы передать, как испугалась Офи.

Большинство людей в момент стресса начисто перестает соображать. Один раз я видела, как мои приятели, прекрасные хирурги, имеющие дома набор необходимых инструментов и лекарств, бестолково заметались по квартире, когда их маленький ребенок стал задыхаться. Оба могли сделать трахеотомию и сто раз проделывали эту операцию со своими больными, но опытные врачи лишь причитали над своим сыном. А потом отец закричал:

– Как звонить в ноль два?

Зачем ему понадобилась полиция? Да просто он забыл от волнения телефон «Скорой помощи». Слава богу, теща треснула его по затылку, а затем приказала зятю собраться и взять в руки скальпель.

Офелия относится к редкой породе людей. Обычно она не отличалась быстротой реакции, не могла немедленно принять решение, должна была подумать, поразмышлять, взвесить все «за» и «против». Но если Офи ощущает опасность, ее мозг превращается в мощный, быстродействующий компьютер и оптимальный вариант поведения выдает за секунду.

– Владивосток? – спокойно переспросила она брата. – На одном билете разориться можно. Есть вариант получше. Мою гимназию недавно включили в благотворительную программу нефтедобывающей фирмы: сто детей из Подмосковья, лишившихся матерей, отправят учиться за границу бесплатно. Я один из координаторов проекта и легко включу в число отъезжающих Федора. Убьем сразу двух зайцев: избавимся от шумного мальчика – мне он тоже основательно надоел – и избежим пересудов. Наоборот, все будут с одобрением говорить: «Ай да Анатоль, не пожалел денег для внука!» Никто не узнает, что Федя отправлен по линии милосердия. Но мне понадобится время для того, чтобы утрясти все формальности.

Чуть ли не впервые в жизни Анатоль похвалил сестру:

– Прекрасная идея.

Офелия без промедления списалась с американским юристом и сообщила ему, что Федора надо отправить в колледж на Мальту. А по условиям завещания сумма на обучение ребенка должна быть выдана из капитала незамедлительно.

Почему Офи выбрала средиземноморское островное государство, а не Америку, США, Германию, считающиеся лидерами в вопросе обучения детей? Ответ крайне прост: женщина знала, что непременно уедет к Федору, и искала страну, где им будет комфортно вдвоем. Америка ее пугала, Офелии казалось, что там она никогда не приживется. Да и лететь уж очень далеко. Англия не подходила по климату – там сыро, постоянные дожди, а ей хотелось побольше солнца. Более или менее Офи устраивала Германия, но там очень дорогие квартиры, придется еще не один год откладывать деньги, и далеко не молодая опекунша может не дожить до осуществления своей мечты. А вот Мальта отвечала всем ее требованиям: прекрасные колледжи и старый университет, чей диплом признан во всем мире, изумительный климат, теплое море, и уже через год Офелия сможет приобрести там даже не квартиру, а домик с участком.

Американский юрист сработал оперативно, быстро перевел необходимую сумму на Мальту и сбросил Офелии на электронную почту копию платежного документа. Дело завертелось. Законник из США в совершенстве владел русским, вся переписка велась на родном для Офи языке. И вот наконец все готово: билеты и паспорт на руках, чемодан собран. Напоследок Офелия намеревалась попросить у внучатой племянницы Тони разрешения провести день перед вылетом в ее химкинской квартире. Оставалось считать не дни, а часы до отъезда.

Четырнадцатого октября Анатоль, как обычно, праздновал свой день рождения, и у Офи была куча хлопот. Встав в шесть утра, она прежде всего пошла в спальню к Феденьке, разбудила его и повела с ним серьезный разговор. Изложила свой план, пообещала, что не пройдет и года, как она тоже приедет на Мальту и останется с ним навсегда. Только это страшный секрет, о котором нельзя рассказывать никому. Ни Анатоль, ни Всеволод не захотят, чтобы Федя прилетал на каникулы, но Офелия постарается навещать своего любимого малыша.

– Хорошо учись и думай о нашем счастливом будущем, – напутствовала его опекунша. – В жизни ничего не дается бесплатно, все надо заслужить.

– Я понял, тетя Офи, – серьезно ответил восьмилетка, умный и развитой мальчик.

– Вот и хорошо, – похвалила его Офелия. – А теперь постарайся не попадаться на глаза ни папе, ни дедушке. День сегодня нервный, к Анатолю придет много гостей, он устанет и будет на нас злиться. Сева же выпьет, а ты знаешь, каким дурным делается твой отец, когда опрокинет рюмочку-другую. Что-то у меня на душе неспокойно, сама не пойму, почему.

Ощущение, будто вот-вот случится некая неприятность, сопровождало ее до пяти часов вечера, когда в квартиру позвонили первые гости. Потом она закрутилась по хозяйству.

Домработницы в доме Анатоля нет, ее роль успешно исполняют его сестры, и у них давно распределены обязанности. Офи возится на кухне, наполняет салатники, режет хлеб, готовит горячее, а Пенелопа подает еду на стол и следит, чтобы она не иссякала. Анатоль, призывавший членов семьи соблюдать режим строжайшей экономии во всем, перестает считать деньги, когда речь идет о приеме гостей. Для них вино должно литься рекой, а стол ломиться от деликатесов.

Квартира режиссера расположена на первом этаже здания театра. Еще в голодные годы перестройки Офелия оборудовала в кухне погреб, где хранила запасы. Но и сейчас, когда в магазинах изобилие продуктов, подпол не пустует, там держат овощи и спиртное. Экономная Офелия договорилась с одним из торговцев на рынке, и он привозит домашнее красное вино в небольших канистрах, а Офи потом разливает его в графины и подает на стол. Чтобы попасть в подпол, нужно поднять довольно тяжелую крышку и спуститься вниз по шаткой лесенке без перил. Потолок там невысокий, приходится стоять, слегка согнувшись.

Около семи вечера в кухню прибежал Феденька и закричал:

– Тетя Офи, дай пирожков с капустой!

Она в тот момент находилась в погребе и как раз отвинтила крышку у одной канистры.

– Есть хочется! – голосил Федя.

Офелия, не закрыв баклажку, поднялась наверх и шикнула на него:

– Что я тебе велела? Сиди тихо в своей комнате, играй на компьютере.

– Я проголодался, – заныл Федя. – И на моем компе бродилка не закачивается, она нового поколения, ей нужен такой ноутбук, как у тебя.

– Хорошо, – быстро согласилась Офелия, – возьми мой. Сейчас положу тебе капустничков, ешь и занимайся своей игрой, не бегай по дому.

– А твой ноут папа Сева забрал и к себе в спальню унес, он свой уронил и разбил, – пожаловался мальчик.

Офелия вздрогнула. У нее на компьютере нет пароля, причем стартовой страницей поставлена почта. Директрисе даже в голову не могло прийти, что кто-то в доме может без спроса покуситься на ее ноутбук. Сейчас он у Всеволода, а ведь там вся переписка по Мальте и документы по наследству Феденьки!

Забыв закрыть погреб, Офелия кинулась к двери, однако – поздно. В кухню пулей влетел племянник с красным злым лицом. Сразу стало понятно, что Сева не только приложился к спиртному, но и прочитал не предназначенную для него переписку.