Глава 17

По кухне полетели разноголосые мелодии – у Гриши и Тони одновременно зазвонили мобильные. Антонина закончила беседу первой и повернулась ко мне.

– У Анатоля повысилось давление. Пени сообщает, что ему сделали укол и дед спит. Репетиция спектакля и вручение тебе почетного диплома отложены на завтра.

– Плохо, что режиссер заболел, но хорошо, что мероприятие не состоится, а то я еще не купила ни одного подарка. Ой, кстати! – воскликнула я, сбегала в прихожую и притащила пакет, оставленный у вешалки.

– Что это? – не поняла Тоня.

– С Новым годом! – пропела я, протягивая презент Грише. – Открывай.

– Незачем было деньги тратить, – укорил следователь, разрывая бумагу, – теперь от меня отдарок требуется. А чего это?

– Электронная сигарета, – пояснила я. – На мой взгляд, самый лучший вариант – не с паром, а с настоящим дымом, но он не вредный. Давай, попробуй.

– И как эта фиговина работает? – без особой радости поинтересовался полицейский. – А зачем пластиковая рогулька прилагается?

– В нее надо класть сигаретку, когда в руке держать не хочешь, – уточнила я.

Григорий зажег палочку и затянулся.

– Ну, как? Опиши свои ощущения, – потребовала я.

– В детстве я с пацанами сено курил, – заявил Пономарев, – так очень похоже.

– Мундштук электронный, – начала я нахваливать свое приобретение, – когда запас коричневых палочек закончится, его в лавке «Наука и техника» со скидкой пополнят. Здорово?

– Клево, – мрачно сказал Григорий, – но лучше я обычные сигареты понюхаю.

Тоня сцапала со стола пачку, смяла ее и швырнула в открытую форточку.

– Все. Улетела. Пользуйся сувениром от Вилки и отвыкнешь от вредной привычки.

– Разве можно в окошко мусор выбрасывать? – сделал замечание Григорий.

– Я человеку жизнь спасаю, а он меня ерундой попрекает, – взвилась Тоня. – Хорошо, когда пойду домой, подберу и отнесу пачку на помойку. Но ты с этого момента держишь в руках только прекрасный подарок Вилки. Понял? Чтобы я тебя без него не видела!

– Скоро навсегда расхочешь курить, – пообещала я.

Антонина встала, уперла руки в боки, подошла к сидевшему на табуретке Грише и почти нависла над ним.

– Дай честное слово! Повторяй: хожу с электронной сигаретой до тех пор, пока не отвыкну от табака.

Пономарев затравленно поглядел на подругу и повторил клятву. Я поняла, что Роза Михайловна права: бравый начальник полиции Ковалева до сих пор побаивается бывшей одноклассницы.

– Отлично! – обрадовалась Тоня. – Я тебя знаю, ты сдержишь слово. А чего такой кислый? Сигарета на вкус противная?

– Нормальная, – ответил Гриша, – можно вытерпеть. Новость неприятная прилетела: Валентина Михеева убита.

– Не может быть! – ахнула моя двоюродная сестра. – Как? Кем?

– Сначала Сева, теперь Валя… – не могла прийти в себя я. – Это не совпадение. Что произошло с бедняжкой?

Григорий изложил подробности.

– Заколота одним точным ударом в спину при помощи очень острого длинного ножа.

– То есть так же, как Сева? – сообразила я.

– Да, – согласился Пономарев.

– Когда она умерла? – не успокаивалась я. – Время назови.

Гриша встал.

– Поеду на место происшествия. Тело еще там, его эксперт осматривает. По его предварительному заключению, Валентина погибла сегодня, около пятнадцати часов, неподалеку от железной дороги. Это рядом с ее домом. Улочка крохотная, ничего интересного на ней нет, народа там практически не бывает. Просто чудо, что труп так быстро нашли, а мог бы и сутки пролежать. Эксперт настроен пессимистично – льет дождь со снегом, улики, если и были, испорчены, вода смывает следы.

Я вскочила.

– Агата к этому не причастна, я ее видела утром. В шестнадцать ее уже доставили в больницу с разбитым лицом. Она никак не могла напасть на девушку. И, если не ошибаюсь, их связывали близкие отношения.

Пономарев, не говоря ни слова, двинулся в прихожую. Я побежала за следователем.

– Подумай, способ убийства такой же, как в случае с Всеволодом, Агата вне подозрений.

– Ты мастер по принятию скорых решений, – пропыхтел Григорий, завязывая шнурки. – То кричала: «Знаю, знаю, Хашимова убила мужа, потому что хотела счастливо жить с любовником». А теперь голосишь: «Знаю, знаю, Агата невиновна».

– А ты арестовал женщину, опираясь лишь на мои слова! Не имея доказательств ее вины! – возмутилась я. – Так не поступают.

Пономарев резко выпрямился.

– Я с ней всего-то собирался поговорить, а потом отпустить домой. Про арест заголосили Анатоль и его на всю голову больные сестры. Уж не обессудь, Тоня, но шило в мешке не утаишь: твои родственники точно шизанутые.

– Людей для беседы не везут в служебной машине в сопровождении полицейских, – разозлилась я, – их вежливо приглашают, а не тащат, как оголтелых рецидивистов.

– Прекратите, – устало произнесла Тоня. – Мы одна команда, нам хочется узнать, кто убийца. Ссоры не помогут выяснить истину.

Мне тут же стало стыдно.

– Прости, ты права. Гриша, извини! Чувствую свою вину за то, что обвинила Агату на основании подслушанного разговора, вот и налетела на тебя.

– Я сам хорош, – вздохнул Пономарев, поднимаясь. – Сделаем так. Вы идите домой и ложитесь спать. День был тяжелый, надо хорошенько отдохнуть. Утром все расскажу про Михееву.

– Можно нам с тобой поехать? – заканючила я.

– Не стоит, – решительно отрезал Гриша. – Журналисты уже небось прознали про убийство Валентины, прикатили на место преступления с камерами. Не надо вам светиться, иначе появятся заголовки вроде: «Писательница Арина Виолова решила помочь тупой местной полиции». Или: «Блондинки ловят серийного убийцу, спасайтесь, кто может».

– Возьми электронную сигарету, – напомнила ему Тоня. – Помни, ты обещал везде с ней ходить. Ой! Фу! Таракан!

Я взвизгнула и отпрыгнула к стене.

– Где? Вот мерзость!

Григорий схватил тапок.

– Не смей! – в унисон завопили мы с Тонечкой.

Пономарев опешил.

– Почему? Терпеть не могу прусаков. Использовал мелки, ловушки, спреи, да только ничего их не берет, живучие, заразы. Тапок самое безотказное средство.

– Завтра куплю тебе на рынке специальную жидкость, – пообещала я, – все мои приятельницы ею пользовались и тараканов вывели.

Пономарев засмеялся.

– Истинный образчик женской логики. Мгновенно пристукнуть насекомое нельзя, ему будет больно, пусть лучше медленно погибает от яда. Главное – не на наших глазах. Я вами восхищаюсь.

Мы с Тоней, взявшись под руки, вышли из подъезда и побрели по улице.

– Пономарев был женат? – спросила я.

– Не-а. Он застенчивый, неуверенный в себе, да и времени нет невесту искать.

– Плохо одному, – пожалела я следователя. – В квартире у парня бардак, еды нет, тараканы стаями ходят, никто после работы его не встречает. Хоть бы собаку завел.

– Она у него с голода умрет. Или ее тараканы съедят. – Антонина хмыкнула и тут же заговорила о деле: – Агата не убивала Севу. И уж точно не трогала Валю. У Хашимовой стопроцентное алиби – она в клинике с изуродованным лицом.

– Интересно, кто она такая? – поежилась я. – Вдруг преступница, сбежавшая из Казахстана или из какой-нибудь китайской тюрьмы.

– Не думаю, но это нужно проверить, – оживилась Тоня. – Попрошу Генку еще поискать, пусть пошурует по своим каналам. Может, обнаружится похожая на Агату девушка, сбежавшая из мест заключения.

– Отправь ему фото Хашимовой, – посоветовала я, – наверняка оно есть в семейном альбоме.

– Спрошу у Пени, – пообещала Тоня и поежилась. – Ветер холодный. Хорошо, нам идти недалеко. Зря я короткую куртенку надела, следовало длинный зеленый пуховик натянуть.

Я остановилась и задумчиво повторила:

– Зеленый пуховик… Ну, я совсем мышей ловить перестала! Только сейчас сообразила, в стеганую зеленую куртку был одет Азамат, тот парень, с которым нежничала Агата.

– Пошли быстрее, сыро, – дернула меня за руку Тоня, не понимая, к чему я вспомнила о цвете одежды.

Я почти побежала по дороге.

– Мы забыли про Азамата. С ним надо поговорить прямо завтра, с утра. Художника связывают с Хашимовой близкие отношения. Он может знать про нее правду. Сразу после завтрака отправлюсь в сувенирную лавку и поговорю с парнем. Попроси Генку узнать и о нем хоть что-нибудь, пусть поищет по разным базам.

Но Антонина не разделяла моего энтузиазма.

– Дохлый номер. Мы не знаем ни его фамилии, ни отчества.

Но я не собиралась сдаваться.

– Завтра выясню у владелицы магазина его паспортные данные.

– Спать хочу, просто веки слипаются, – пожаловалась подруга, безостановочно зевая.

– Еще чуть-чуть, и ты ляжешь, – приободрила я ее.

Мы теснее прижались друг к другу и быстро дошли до театра.

– Ура! – обрадовалась я. – Еще секунда, и здравствуй, постель!

– Придется пить чай и разговаривать с членами семьи, – простонала Тоня. – Нас же так просто спать не отпустят.

– У Анатоля повысилось давление, – напомнила я, – он отменил репетицию, отправился отдыхать.

Антонина показала на машины, припаркованные вдоль тротуара.

– Зато остальная шобла тут. Готова спорить: сидят все в столовой и едят приготовленный Екатериной Федоровной капустный кекс.

– Такой бывает? – удивилась я.

Тоня молча кивнула и потянула на себя тяжелую входную дверь.