Брайони пришла в себя, приподнялась и села. Она все еще оставалась в оцепенении, но когда увидела перед собой лужу крови, глаза ее расширились от ужаса.

— Только не волнуйтесь, — поспешил успокоить Джаггер. — С вами ничего страшного не случилось. Но вон из той тележки торчит пистолет, который направлен на весьма ценную часть моего тела. Так что прошу не делать резких движений.

— Вот суждение разумного человека, — похвалил Машина.

Голос его теперь звучал не так, как у робота. Он был вполне человеческим.

Джаггер пришел в ярость от этого замечания.

— И что же будет сейчас? — осведомился он. — Снятие маски?

— А почему бы и нет? — сказал Машина своим новым голосом. — Давно пора. Времени в обрез.

Он поднял обе металлические руки и снял маску — Джаггер услышал, как вздохнула Брайони, — но под маской оказалось вовсе не изуродованное человеческое лицо. Машина, как и Бархран, был азиатом. Мужчина средних лет, с гладким лицом без всяких следов растительности, он даже мог бы показаться веселым, если бы не жесткий блеск в глазах и не сжатые губы.

— Финита ля комедиа, — сказал Джаггер. — Что-то в этом роде я давно подозревал. Но вам, наверное, говорили, что носить перчатки в доме просто невежливо?

Машина — а Джаггер продолжал мысленно называть его прежним именем — улыбнулся, но как-то невесело. Взялся за свою левую металлическую руку. Налокотник разъединился как раз по шарниру, и «биомеханическая» рука спала, будто железная перчатка средневекового рыцаря. Еще одно движение — и спала левая металлическая рука. Потом Машина нагнулся и освободил от металлических оболочек ноги. Вытащил из-под воротника своего облачения спрятанный там микрофон.

— Как вы уже, наверное, догадались, — пояснил он, — микрофон этот преобразует человеческий голос в электромагнитные колебания, а те после некоторых преобразований, как вы должны признать, оказывают весьма полезное и даже пугающее воздействие на публику.

Он достал из-под туники маленький, поразительно компактный пистолет и теперь, казалось, был склонен по-дружески поболтать. Ствол пистолета смотрел уже не на самого Джаггера, а так, куда-то в его направлении. Но у Майкла не было на этот счет особых иллюзий.

— Вы — умный человек, мистер Джаггер. Но, к сожалению, тоже совершаете порой глупости. Только глупец может подвергать себя опасности ради женщины.

— Я знаю, вы предпочли задушить свою, — парировал Джаггер. Но ответа на эту реплику не получил.

— Вы, без сомнения, хотите знать, как в этом деле все связано между собой, — сказал Машина. — И я хочу удовлетворить ваше желание. Это просто невероятное наслаждение — делиться своими планами с поверженным противником.

— Бессильным, — поправил его Джаггер. — Но не поверженным.

— В данном случае различие не имеет никакого значения. Но коли уж вы завели разговор о силе и власти, признаюсь откровенно — их-то я главным образом и добиваюсь. И не для себя самого — для страны, от которой получил задание.

— Для Красного Китая, — уточнил Джаггер.

— Просто для Китая. Зачем вы и ваши сограждане все время подчеркиваете цвет?

— Хорошо, пусть будет просто Китай, — согласился Джаггер. — Догадаться несложно. Если бы это был не Китай, вы не сумели бы так быстро и так много узнать о моем прошлом. В особенности о Корее.

— Должен признать, ранее вы достигли в Неаполе определенных успехов, — сказал Машина. — Весьма неплохо поработали против разведки моей страны и повинны в смерти трех наших лучших агентов… Да. Когда вы соблазнились объявлением в газете, видать, думали, что вас ждет увлекательная охота на волка. Но волк-то на поверку оказался тигром! Тигром под маской, в сравнении с которым вы — жалкая мышь!

Мы вели торговлю наркотиками по всему миру и благодаря этому установили связи с огромными и могущественными подпольными организациями. С их помощью мы можем оказать давление на любого человека в мире, нужного нам. Типичный пример — Биддл-Джонс. Нажать на него было легче легкого, если учесть, что он отличается гомосексуальными наклонностями.

Нам показалось небесполезным объединить под своим началом крупнейшие подпольные организации мира. Вы были свидетелем первого шага в этом направлении. Надо было выполнить три условия, чтобы достичь цели. Во-первых, никто не должен был догадываться, что человек, который собрался возглавить все эти организации, работает на Китай. Во-вторых, было крайне необходимо, чтобы само его появление, сам его вид оказывали на всех присутствующих столь сильное психологическое воздействие, что возникало бы абсолютное повиновение и почитание. И, наконец, самое важное: он должен был доказать свою способность разрабатывать планы столь гигантские, столь безошибочные, столь полные фантазии и мощи, чтобы сразу становилось ясно — осуществить их можно только под его руководством.

Машина снова улыбнулся, продемонстрировав оскал хищника.

— Одной из великих сил, двигавших Западом в его восхождении к вершинам, была страсть к наживе, мистер Джаггер, План потрясти мировой рынок пшеницы потому и оказался столь соблазнительным, рассчитанным наверняка. Перед ним никто не устоял. Разумеется, осуществить этот план совершенно невозможно. Это чистейший блеф. Но его оказалось достаточно, чтобы завоевать безграничное доверие этих людей. — Машина презрительно указал на мертвецов под столом. — Один молодой ученый из Пекинского университета прочитал статью профессора Силидж-Бинна об его исследованиях ржавчинного гриба. Он оказался достаточно умен, чтобы понять сразу, какое оружие против Запада можно получить таким образом.

Позднее выяснилось, однако, что данный план далек от идеала, но может стать частью более широкого, который открывает для моей страны еще более интересные возможности.

План, который мы разработали в конце концов, требовал громадной сети исполнителей по всему свету — такой сети, где никто не задавал бы никаких вопросов при условии достаточно высокой оплаты услуг. Эту организацию мы сейчас привели в полную готовность. И очень кстати, что ее руководители оказались разом выключенными из игры.

Машина бросил взгляд на стенные часы. Скоро должно было взойти солнце.

— Прежде чем я расскажу вам конец этой истории, мне бы хотелось, чтобы вы расположились поудобнее, — сказал он и прицелился Джаггеру в голову.

Тот дернулся вскочить, но не успел. Машина выстрелил из пистолета, который оказался газовым. Джаггер потерял сознание.

Когда он пришел в себя, они с Брайони были крепко привязаны у входа на капитанский мостик, В рассветной дымке он увидел вдали силуэты военных судов американского Шестого флота. До них было около мили. В центре вырисовывались контуры огромного авианосца «Джон Ф. Кеннеди». Над спокойной водой ритмично мигали судовые огни.

Машина, переодевшийся в белый комбинезон, склонился над пультом управления. Закончив регулировку и настройку, он обернулся к пленникам.

— Прямо перед вами под палубой находится солидный ядерный заряд — его хватит, чтобы не оставить камня на камне на всем побережье Средиземного моря. Вы понимаете что-нибудь в ядерной физике, мистер Джаггер?

Джаггер скривил в усмешке пересохшие губы. Его охватило ужасное предчувствие.

— Понимаю достаточно, — ответил он.

— Значит, вам должен быть известен принцип получения атомной энергии. Подходящей величины атомное ядро бомбардируется нейтронами. Ядро распадается, в результате высвобождаются другие нейтроны. Реакция продолжается и скоро достигает критической стадии. Если удерживать ее под контролем, можно использовать выделяющуюся энергию. Но если она выйдет из-под контроля, произойдет ядерный взрыв. Так действует атомная бомба. Аналогичным образом устроена и водородная — там тоже ядро бомбардируется нейтронами, чтобы вызвать цепную реакцию — впрочем, детали здесь не особенно важны.

Теперь Джаггер понял все, и ему чуть не сделалось дурно.

— Одним словом, та бомба, которую видел Тримбл, — не простая, а водородная.

Машина кивнул так, что Джаггер живо представил его в уютной комнате за письменным столом или в университетской аудитории где-нибудь в Кембридже, обсуждающим с Биддл-Джонсом пути разрушения мира.

— Судно, на котором мы находимся в настоящий момент, может управляться автоматически. Через час поднимется якорь, заработает двигатель, и яхта ляжет на установленный мною курс. Следуя им, она окажется между кораблями Шестого флота, которые вы видите вдали. Водородная бомба взорвется. Неаполь будет уничтожен, но это не такая большая потеря. Потоком радиоактивной воды зальет половину Шампани, а радиоактивная пыль покроет чуть ли не все западное полушарие. Может быть, взрыв вызовет извержение Везувия и Этны, чудовищные землетрясения на северном побережье Средиземного моря. Все это в совокупности обыкновенно обозначается термином «тотальное уничтожение».

Машина поглядел на Джаггера, изображая глубокую печаль.

— Боюсь, этот взрыв заставит весь мир усомниться, — нужно ли, чтобы американский флот, американские военные базы, американское ядерное оружие находились где-нибудь вне территории Соединенных Штатов. И даже американские граждане почувствуют себя в этой ситуации весьма неуверенно. А вдруг еще раз произойдет случайный взрыв, как он произошел на кораблях Шестого флота? Теперь вы, конечно, спросите меня, как все это связано со спорами, которые вывел профессор. У меня есть еще немного времени, прежде чем я покину вас и улечу на солнечное побережье Албании, а потому я не прочь рассказать.

После столь ужасной катастрофы возникнет другая. Ядерный взрыв, произошедший по преступной халатности американских империалистов, приведет к мутации маленького, еле заметного невооруженным глазом ржавчинного гриба. Вначале это обнаружат в Италии, но ветер с поразительной скоростью разнесет столь опасные теперь споры по всей Европе, а потом они распространятся и по всему миру. В течение двух-трех лет население Запада вымрет без хлеба с голоду. Они слишком поздно поймут последствия того, что натворили. Но даже когда поймут, побоятся признаться в содеянном.

Машина поглядел на часы и похлопал себя по карманам комбинезона.

— Логично будет предположить, что последующие анархия и разброд полностью покончат с влиянием Запада в мире. Русские будут голодать так же, как и весь Запад. А Китайская Народная Республика, вдохновляемая идеями председателя Мао, получит достаточно времени для разработки средства борьбы с распространением новой разновидности ржавчинного гриба. Урожай в Китае мы спасем. Наступит эра Великого Китая.

А сейчас я вынужден откланяться — пора вылетать, иначе не поспею на самолет до Пекина, который ждет меня в Тиране.

Машина уже пошел было, но вернулся.

— Ах, да. Вынужден спешить, но все же объясню для вашего удобства, что вы можете следить за временем, которое вам отпущено, вон по тем часам прямо перед вами. Они точно покажут, сколько еще жить вам и миллионам прочих.

Машина указал на большие часы.

— Когда часовая стрелка достигнет красного сектора, у вас останется ровно час. На протяжении этого последнего часа каждые пять минут будет подаваться звуковой сигнал. Когда стрелка дойдет до черной линии, поднимется якорь и заработает судовой двигатель.

Китаец отвесил церемонный поклон и направился в каюту.

Брайони пошевелилась, насколько ей позволяли путы.

— «Жить в горе и в радости и любить друг друга, покуда смерть не разлучит вас»… Честное слово, я представляла себе это немного иначе.

Раздался звонкий мелодичный сигнал: стрелка дошла до красного сектора. Значит, остался ровно час. И вдруг они услышали у себя за спиной какой-то странный звук. Вернее, несколько различных звуков. На капитанском мостике появился Тримбл. Он полз на четвереньках, так низко опустив голову, что лицо его почти касалось пола. В одной руке он с трудом удерживал автоматический пистолет. Все тело его содрогалось, он хрипло дышал.

Снова раздался сигнал.

Тримбл замер и уставился прямо перед собой, явно пытаясь собрать остатки сил. Руки его были в крови. По палубе за ним тянулся красный след. Он замер, казалось, на целую вечность, но потом снова вздрогнул и медленно пополз вперед. Когда сигнал прозвучал в третий раз, Тримбл оказался уже у самых ног Джаггера. Жизнь уходила из него с каждым вздохом. Волосы спутались, широкий лоб заливало потом.

Тримбл лежал так долго, что Джаггер уже подумал, не умер ли он. Но вот глаза Тримбла открылись. Потом он медленно стал поворачивать голову, будто что-то искал. Послышался рокот какого-то механизма. Передняя палуба перед капитанским мостиком раздвинулась, и в предрассветном полумраке медленно появилась оранжевая стрекоза — вертолет. Это была маленькая трехместная машина. Тримбл стал приподниматься, как будто механизм, поднявший вертолет на палубу, привел в движение и его. Дергаясь, как марионетка, он пополз дальше. Вот Тримбл добрался до двери, которая выходила на открытую часть мостика. Словно собака, он открыл дверь головой.

Заработал мотор вертолета. Джаггер видел, как со своего пилотского сиденья помахал им на прощание Машина. Завертелся гигантский винт. Из кабины вертолета Тримбла увидеть было нельзя.

Вдруг он выпрямился невероятным усилием воли, цепляясь одной рукой за поручень мостика. Другой медленно стал поднимать автоматический пистолет. Джаггеру казалось, что, несмотря на рев вертолета, он слышит бешеное биение своего сердца. Затаив дыхание, он наблюдал за Тримблом. Тот стоял во весь рост, и, шатаясь, целился. Машина не видел его, склонившись над приборной доской вертолета. Винты вращались все быстрее. Вертолет тяжело стал подниматься над палубой. Тримбл выпустил поручень, взял пистолет обеими руками, держа палец на курке. Он почти перестал шататься.

Стиснув зубы, Джаггер смотрел на Тримбла, как будто мог поддержать его напряжением своей воли. Он слышал, как Брайони шепчет:

— Пожалуйста… Пожалуйста… Пожалуйста…

Вертолет завис над палубой, и Тримбл выстрелил. Потом выстрелил еще раз и медленно повалился набок. Обе пули прошли мимо. Человек в вертолете даже не заметил, что в него стреляли.

Пистолет выпал из руки Тримбла. Нижняя его челюсть отвисла. Вертолет беспрепятственно взял курс на Сорренто.

Джаггер поймал себя на том, что бормочет: «О, Господи».

Сигнал раздался снова. Осталось сорок минут. Один сигнал Джаггер от волнения пропустил.

Его охватило отчаяние. На «Цирцее», кроме них с Брайони, остались только мертвые. Он был бессилен что-либо сделать. Он поглядел на Брайони. Бледная, как мел, она попыталась улыбнуться ему, но в глазах уже не было ни искры надежды.

И тут над голубой спокойной водой раздался новый звук — рокот мотора. Вскоре Джаггер увидел, как с авианосца «Джон Ф. Кеннеди» поднимается вертолет. Он взял курс на восток. Было заметно, что летит он значительно быстрее, чем вертолет Машины, который уже превратился в точку вдали.

Брайони радостно вскрикнула:

— Смотрите, смотрите, Майкл!

Джаггер повернул голову. Словно вспугнутая стая птиц, с американского авианосца снимались один за другим вертолеты. Море покрылось множеством глиссеров, которые устремились к «Цирцее». Спустя несколько минут морские пехотинцы уже выпрыгивали из вертолетов на палубу яхты. Вскоре подоспели глиссера. С них тоже карабкались на судно люди.

Впереди всех к мостику бежал с пистолетом в руке полковник.

— Мистер Джаггер? — спросил он. — Рад видеть вас живым, сэр.

Полковник отдал честь Брайони, а сержант уже резал веревки.

— Прошу прощения, мисс, — сказал офицер. — Должен просить вас поторопиться. Адмирал флота хочет видеть мистера Джаггера как можно быстрее.

— Срочно свяжитесь с адмиралом по радио, — перебил Джаггер. — Если он в течение двадцати минут не пришлет сюда экспертов по атомным вооружениям, флота, которым он командует, просто не останется.