17
— Владелец дома и горничная, разумеется, знали Лотус и Тинкер, но те слишком недолго жили здесь, чтобы запомнились их регулярные визитеры.
Паркс был за рулем, а Кнут сидел рядом.
— Значит, миссис Кон никогда не приходила с кем-то вдвоем?
— Вероятно, приходила, — ответил Кнут. — Но поднимались они в квартиру порознь.
Паркс кивнул.
— В таком большом доме этого достаточно, чтобы никто ничего не заметил.
Они приехали к спортзалу. Паркс еле нашел, где поставить машину. Они пересекли улицу, вошли в вестибюль и спросили дежурного, который драил цементный пол, где находится кабинет Грайбэла.
Дежурный указал концом швабры:
— Дальше, под трибунами. Напротив раздевалок. Идите, там сразу найдете.
Они последовали его указаниям и вскоре очутились перед зеленой металлической дверью без всяких надписей. Кнут открыл ее, и они вошли в пустую приемную, по стенам которой были развешаны большие фотографии, отражавшие жизнь команды. Среди них то и дело попадались снимки Шелдона и Лотус Кон, пожимающих руки игрокам или с улыбкой державших кубки.
Следующая дверь была приоткрыта, и Кнут заглянул в кабинет.
— Мистер Грайбэл? Вы ждали нас?
— Проходите!
Тренер «Бостонских Рыцарей» был коренастым мужчиной. Он напоминал скорее тяжелоатлета, чем баскетболиста. Кнут, как ни старался, не смог представить его бегающим по площадке. Прежде чем возглавить «Рыцарей», он тренировал команду колледжа, вспомнилось Кнуту. Что же, может, и не каждый баскетбольный тренер сам должен играть в баскетбол в молодости.
— Садитесь, пожалуйста. Извините за беспорядок.
Грайбэл расторопно очистил для них два деревянных стула, убрав с них почту и стопки фотографий.
— Моя секретарша в отпуске. На Багамах. Когда ее нет, в кабинете начинается ералаш.
Грайбэл занял место за своим рабочим столом, и Кнут сказал:
— Я вам уже говорил по телефону, что хотел бы узнать, как Лотус Кон относилась к команде.
— А я вам уже объяснил, что рассказывать особенно нечего.
Грайбэл пытался изобразить полное спокойствие, но Кнут почувствовал, что тот волнуется. Надо думать. Он — тренер, и не хочет, чтобы у его игроков были неприятности. Кнут решил не тянуть резину и прямо сказал:
— Ходят слухи о Дэймоне Криди и миссис Кон.
— Криди? — Грайбэл что-то поискал на письменном столе, нашел коробочку с сигарами и закурил.
— Какие слухи? — спросил он наконец.
— Что он и миссис Кон были дружны.
Грайбэл принялся яростно сосать свою сигару.
— Криди — человек в команде пришлый. Он ездит с нами, готовит репортажи для радио. Но в остальном он — посторонний. Мне кажется, он развелся с женой. Да, точно, развелся. А уж как у него складываются отношения с другими женщинам, мне неизвестно.
— А миссис Кон ездила куда-нибудь с командой?
Грайбэл энергично замотал головой.
— Нет. Шелдон ездил с нами почти всегда, а она — ни разу.
— Видимо, у вас не принято брать жен, когда вы играете на выезде?
— Очень редко. Только в особых случаях.
Паркс вмешался в разговор:
— Скажите, а жены игроков команды живут здесь, в Бостоне, когда сезон?
— Большинство. Миссис Боддлэй, правда, осталась в Канзасе. У нее тяжело заболел ребенок.
— Миссис Боддлэй? Это жена Ленни Боддлэя? — Паркс сделал пометку в книжке.
— Да. Но не стоит делать никаких выводов. Ленни очень порядочный человек. Я бы даже сказал — чрезмерно порядочный.
— Есть в команде холостяки? — спросил Паркс.
— Формально — да. Например, Чарли Тофф. Но у него довольно близкие отношения с одной певицей. Сейчас я не припомню ее фамилию.
— А еще кто? — Паркс приготовился записывать.
— Разумеется, Генри Дарлинг. Генри — наш самый известный холостяк.
Кнут подождал, пока Паркс тщательно все запишет.
— Но я должен предостеречь вас, чтобы вы не делали ошибочных выводов и относительно Генри, — поспешил сказать Грайбэл. — Во-первых, он живет вместе с Тэдом Тауэром, а его в команде прозвали Пастором. Кроме того, мне известно, что у Генри есть подруга. Она профессионально играет в гольф. Живет в Линнфильде. Значит, и он тоже не свободен.
— Как ее зовут? — спросил Кнут.
— Келли Хорват. Она довольно известная спортсменка. Может быть, вам уже доводилось слышать о ней.
— Он с ней виделся в последнее время?
Поколебавшись, Грайбэл сказал:
— Конечно. Она недавно была на отборочной игре. Я видел ее.
— А что вы лично можете сказать о миссис Кон, мистер Грайбэл?
У Паркса была привычка круто менять тему. Кнут мог себе представить, насколько это сбивает с толку.
И в самом деле, Грайбэл заморгал и удивленно посмотрел на них с Парксом.
— Лотус всегда была очень любезна с моей женой. Она нередко приглашала ее к себе на вечера и всегда заботилась, чтобы моя жена чувствовала себя как дома. Я одобрял это, потому что очень занят, а жена скучает порой.
Кнут бросил взгляд на часы. Самое время наведаться в Линнфильд. Только бы Келли Хорват была не в отъезде.
Они нашли ее на площадке для гольфа. Погода, как показалось Кнуту, стояла довольно холодная, но мисс Хорват в своей спортивной форме — блузке и короткой юбке, как видно, ничуть не боялась мартовского ветра.
— В это время года туристы предпочитают играть в гольф на юге, — пояснила она, когда Кнут сделал ей комплимент по поводу ее выносливости. — А я люблю пустые площадки.
Она была очень высокой — почти такого же роста, как Кнут. Лицом похожа на уроженку Скандинавии. Пшеничного цвета волосы коротко стрижены. Глаза зеленые. Когда Кнут попросил ее рассказать им о Генри, она повела их в пустую раздевалку на краю площадки для гольфа, где они могли укрыться от ветра.
— Я думала, мы поженимся, — сказала она, уставясь в цементный пол. — Я надеялась на это.
Она взглянула на Кнута со слабой улыбкой.
— Для меня проблема — найти мужчину, рядом с которым я чувствовала бы себя маленькой. С Генри это получалось. И мне нравилось.
— Вы говорите о ваших отношениях в прошедшем времени.
Она резко, по-мужски, пожала плечами.
— Для меня это уже прошлое. Шесть месяцев мы с ним не виделись наедине.
Кнут бросил быстрый взгляд на Паркса и спросил ее:
— Почему? Вы поссорились?
— Он стал реже приезжать. Сначала я думала, что мешают командные дела. Я уехала на юг, на турнир, а после возвращения, как обычно, позвонила ему. Но все время никто не отвечал, хотя я знала, что их команда в городе. Но я еще ничего не подозревала. В конце концов, этот мужчина мне не принадлежал — пока не принадлежал.
— Вам так и не удалось поговорить с ним?
— Конечно, удалось. Я — человек настойчивый и прямой. Я попросила Тэда Тауэра оставить записку для Генри. Он и тогда не позвонил. Я снова стала искать его по телефону. Наконец, нашла. Он взял трубку, и я сказала: «Привет, это Келли». А он в ответ: «А, Келли! Привет! Как дела?» Й я сразу поняла, что все кончено.
— Он ничего не стал объяснять?
— Как же. Принес обычные в таких случаях извинения. Очень трудные игры, много тренировок и тому подобное. Я попрощалась с ним и решила больше не звонить. Мертвое чувство лучше похоронить и не выкапывать из могилы.
Ее кроссовки поскрипывали, когда она переступала по цементному полу раздевалки.
— Но ведь вы бывали у него на играх.
Она снова потупилась.
— Да. На площадке он просто великолепен, особенно под щитом. Я люблю наблюдать за ним.
На обратном пути в город Кнут сказал Парксу:
— Может, это так, а может и нет… Муж, по всей вероятности, не устраивал Лотус. Некоторое время она имела связь с Дэймоном Криди, но примерно шесть месяцев назад нашла нового друга — видимо, Генри Дарлинга. Дэймон разведен, живет один — не было проблем, где встречаться. Но Генри делит квартиру с Тэдом Тауэром. Следовательно, жилье племянницы превращается в гнездышко для свиданий.
— Я считаю, мы должны поглядеть на этого Тэда Тауэра.
Паркс кивнул, не отрывая взгляда от дороги.
— Да. А потом мы проведем маленький мужской разговор с Генри Дарлингом.
— Вопрос: какую причину он мог иметь для убийства? Потому что она не соглашалась оставить Кона ради него? Или, может, она ему наскучила, но уходить не хотела?
Кнут пожал плечами.
— Возможно, мы выясним это в непринужденной беседе с Генри Дарлингом.
