Четуорс сунул в рот темную сигарету, но не зажег. Он редко курил до обеда. Роджер дымил сигаретой так, словно от этого зависела его жизнь. Он пытался проанализировать все новые факты и версии. А это означало, что необходима некоторая переориентировка и требуется какое-то время, чтобы наметить новые направления. Но, без сомнения, дело сдвинулось.

— Итак, — начал Четуорс, — Коррисон может быть богатейшим человеком в Англии и крупнейшим дельцом, но если он вовлечен в это поганое дело… — Он задумался. — А на кой черт ему это надо. Он только что заключил сделку с принцем Асиром; не так ли?

— Вторая крупнейшая нефтяная сделка за двадцать один год, — подтвердил Роджер. — Принц прибывает сюда, чтобы подписать соглашение.

— Тогда в этом нет никакого смысла.

— Смысл есть, — сказал Роджер. Некоторое время он говорил с Четуорсом так, словно беседовал с одним из своих сыновей. — Мы не хотим заходить слишком далеко. Сейчас Коррисон лично не вмешивается в ту сферу своего бизнеса, которая связана со зрелищными предприятиями. Этим занимается его жена, которой помогают двое управляющих. Мы можем обнаружить, что кто-то действует там без согласия хозяина. — Он стряхнул пепел. — Все значительно сложнее, чем кажется на первый взгляд, сэр.

— Что вы имеете в виду?

— Представьте себе, что будет, если Коррисон потерпит крах, — тихо произнес Роджер.

Четуорс молчал.

Такой крах не принес бы ничего хорошего.

Коррисон контролировал многие миллионы, и его падение повлекло бы за собой разорение тысяч, десятков тысяч других, как говорят, «маленьких» людей. Неприятности, связанные с группой Коррисона, могли бы нанести сильнейший удар по заправилам Сити. Он, безусловно, отзовется и на промышленности, и на торговле, на внутреннем и внешнем рынках. Может быть, не имеет смысла связывать Коррисона с покушениями на Асира, но игнорировать такую возможность не следует.

Молчание нарушил Роджер:

— Многое я бы дал, чтобы узнать, зачем в Милане Коррисон пригласил Барнетта на ужин.

— Нет никаких предположений?

— Нет ничего конкретного, — поправил Роджер. — Этот Барнетт, когда дошел до ручки, начал делать странные вещи: создавать себе врагов, которые в конечном счете убили его, ворвался на обед, который миллионер устроил для своего партнера по бизнесу. Почему они не отделались от него? Сердечная доброта и Марк Коррисон как-то не согласуются. Вот если у Барнетта что-то было в руках…

— Вы имеете в виду для шантажа?

— Его пытались ограбить на улице. Потом встретился с Коррисоном; и тот отнесся к нему по-дружески. Он вернулся в отель — и конец. Если он делал ставку на шантаж, то когда начал действовать Коррисон?

Четуорс молчал.

— Во время покушения на принца они были в Милане. — сказал Роджер. — Именно там Коррисон заключил свою фантастическую сделку с принцем. Мог ли Коррисон как-то заставить принца пойти на это?

— У нас есть еще неделя до приезда Асира, — заявил Четуорс, уклоняясь от прямого ответа. — Вы, Роджер, можете многое сделать за эту неделю. Прощупайте Коррисона, но прошу вас, очень осторожно. Не давайте повода прессе подумать, что у нас есть в отношении него подозрения, иначе пойдет болтовня. А если такой слух распространится, акции Коррисона вспыхнут, как фейерверк. — Он закурил наконец свою сигару, и то, что он сделал это до обеда, было обстоятельством чрезвычайным. — И вы правы, ущерб от этого будет очень большой, но не такой, как если бы Асир был убит в Англии.

— Каждый, кто подумает, что… — Роджер замолчал, будто внезапная догадка пришла ему в голову.

Четуорс внимательно посмотрел на него:

— Что такое?

— Ничего, сэр.

— Не будьте дураком, Роджер, что я сказал такого, что вас так потрясло?

— Просто мне все представилось в несколько ином свете. Я встречался с Асиром и считаю, что главная задача — сохранить ему жизнь, а не просто не дать убить его в Англии. Мне кажется, полковник Ягуни и генерал Фузаль частично поплатились за это. Они жили для него и умерли ради него. И это они втолковали мне мысль, что самое главное, чтобы он остался жив. Неважно, как мы на это смотрим, главное заключается в том, чтобы принц остался жив и имел возможность наладить дела у себя дома, когда он закончит визиты и вернется в Джардию.

— Я понимаю, что вы имеете в виду, — прохрипел Четуорс. — Ну хорошо, давайте действуйте. И когда настанет пора говорить с Коррисоном, говорите с ним сами. Вы воспользуетесь в качестве предлога для встречи тем обедом с Барнеттом; так, что ли?

— Да, — ответил Роджер.

— Правильно. Что еще есть у вас?

— Мне все еще хотелось бы, чтобы убийца обнаружил себя до того, как приедет Асир. Он прибудет сюда самолетом, и я уверю, что Асир уже здесь, когда его еще здесь нет. Мы даже можем обратиться к «Глобу»… — Он остановился. Четуорс ждал. — Нет, к «Глобу» мы не будем обращаться, — тихо сказал Роджер. — Этой газетой в значительной степени владеет трест Коррисона. И его миланский корреспондент был убит…

Можно было не продолжать.

Четуорс медленно произнес:

— У меня такое чувство, Роджер, что где-то что-то начало проясняться. Вы были не так уж не правы, когда говорили, что могут быть вовлечены и другие силы, помимо Братства. Но не забывайте про него, когда начнете прорабатывать другую версию. Мне кажется, вам следует встретиться с Дэвидом Грантом, и поскорее. Если он готов выступить в качестве принца и в течение нескольких следующих дней подвергать себя большому риску, то ему следует ознакомиться со всеми деталями дела. Помните, что заставлять его мы не можем, он все должен решать сам. Посмотрим, что он скажет.

— Совершенно верно, сэр, — согласился Роджер.

Он не был уверен в том, что Дэвиду Гранту нужно предоставить право окончательного решения. День или два Грант может не знать, что его используют в качестве подсадной утки. Он знает, что взялся за рискованное дело, но его согласия на то, чтобы добровольно вызвать на себя нападение, нет. А его роль заключалась и в этом.

Роджер вернулся в свой кабинет.

Гаррисон был там, а Мак уехал. На столе появились новые донесения: одни касались поисков карлика, другие — убийства Энн Пеглер: теперь уже установлено, что в квартиру входили, когда Гвен Дэвис находилась в аэропорту. Кроме того, было много обычных докладов. Не все они заслуживали внимания — лишь отдельные имели отношение к делу.

Бывали дни, когда работы было немного. Но не сейчас.

Нужно, как следует проверить Коррисона и певицу Телису Пиранделло, которая пользовалась вниманием принца в Милане.

Надо попросить Северини собрать сведения о Парелли — главе итальянского отделения «Ангито», — ведь он проявлял большой интерес к певице в том кафе в галерее.

Северини следует более внимательно проверить владельца этого кафе и его служащих.

Необходимо обеспечить охрану Гризельды Барнетт и выяснить правду о том ужине Барнетта с Коррисонами.

Нужно повидать Гранта и убедиться, что он готов к выполнению своей роли. Лучше это сделать поскорее. Если он не согласится, то не будет смысла осуществлять этот план с провокацией покушения. Чем больше Роджер думал об этом, тем больше проникался уверенностью, что дело может выгореть. Полиция будет начеку, и убийца не сможет ускользнуть.

Роджер откинулся на спинку кресла.

— Да, лучше поскорее встретиться с Грантом, — повторил он и поднял трубку телефона.

Все время; пока он ждал ответа на звонок и добирался из Скотленд-Ярда до маленькой квартиры на Виктория-стрит, где жил Дэвид Грант, его не покидало странное ощущение. Такого он не испытывал никогда. На обычном английском языке он собирался просить одного человека подвергнуться величайшей опасности и вызвать на себя огонь убийцы, чтобы спасти другого человека.

Он вспомнил Ягуни — толстенького, подвижного и настойчивого; вспоминал Фузаля — дотошного и беспокойного; вспоминал принца — таким, каким увидел его в окне с Джанет.

Потом он стал думать о Гранте.

Грант сам открыл дверь.

В первый момент его схожесть с принцем Асиром не слишком бросалась в глаза. Прежде всего у него не было маленьких черных усов. Верхняя часть его лица, включая темные, хорошо очерченные брови, довольно точно соответствовала внешности принца. Любой человек, видевший принца, мог бы обмануться. Грант был примерно такого же роста, вернее, на три четверти дюйма выше, чем Асир. Светлые, медово-карие глаза были такими же, как у принца, но в них не было той холодной отчужденности. Особенно были похожи волосы — жгуче-черные, блестящие и курчавые.

Среди множества собственных качеств у Гранта не было основного — он не производил впечатления властной личности.

Он улыбнулся, и, несмотря на бритую верхнюю губу, его улыбка была очень похожа на улыбку Асира.

— Привет, — сказал он, — входите.

Роджер вошел в маленькую квартиру, окна которой выходили на церковный двор. Она находилась на четвертом этаже четырехэтажного дома и состояла из одной большой комнаты, маленькой кухоньки и спальни.

— Сигарету? — спросил Грант и вытряхнул несколько из пачки. — Хотите выпить?

— Нет, спасибо.

— Кофе?

— Нет, благодарю. — Они закурили. Роджер окинул собеседника внимательным взглядом. Грант — очень стройный, в старом фланелевом костюме, и рубашке с открытым воротом — выглядел бледным. Правда косметика может сделать так, что эту бледность никто не заметит.

— Грант, — продолжил Роджер, — у меня есть предложение. Вы можете его сразу же отвергнуть, и никто не подумает о вас плохо.

— Опасное? — Грант легко произнес это слово.

— Да.

— В конце концов, — сказал Грант, — мне платили по двадцать фунтов в течение шести недель, и я вел беззаботную жизнь. Это не Бог весть какая сумма, но я знал, что в один прекрасный день мне придется что-то делать за это. Помимо, конечно, того, что я смотрю фильмы с изображением Его Высочества и каждый день по часу слушаю записи с его голосом. Поэтому хотелось бы получить возможность показать, насколько я хорош для этого. Когда?

— В любое время. Думаете, справитесь?

— Ну, это уже почти оскорбление, — тихо сказал Грант. — Я знаю, что все будет в порядке. Я обману кого угодно, на какое-то время даже тех, кто его хорошо знает. Конечно, я не знаком со всеми его особенностями и привычками, но полковник дал нам достаточно точные указания, кроме того, я многое почерпнул из любительских фильмов. Что вы хотите от меня?

— Мы хотим, чтобы вы появились за день или два до его приезда. Таким образом, все будут думать, что он приехал раньше, чем ожидалось. Об этом узнают и те, кто готовит покушение, и попытаются его осуществить. Для них представился бы удобный случай, но для вас обстановка, крайне неблагоприятная. — Роджер замолчал, но видя, что Грант никак не реагирует, продолжил: — Надеюсь, вы понимаете, куда я клоню. Вы согласились в некоторых случаях быть двойником принца, поэтому имеется риск, что на вас будет совершено покушение. В этом случае они, несомненно, предпримут его.

— И никакой страховки?

— Все будет сделано, но надо совсем немного времени, чтобы выстрелить.

— Или, чтобы умереть, — добавил Грант уже без улыбки. Ничто не говорило о том, что он охотно принимает предложение.

— Они готовятся, — сказал Роджер.

— Я это понял по сообщениям радио, — отозвался Грант. — Настала очередь генерала. У Асира скоро не останется верных телохранителей, готовых отдать за него жизнь. Вы понимаете, что я имею в виду? Когда все это начнется?

— Через четыре-пять дней.

— Гм-м. Не возражаете, чтобы меня считали наемником?

— Пусть будет так.

— Не согласятся ли соответствующие власти выложить еще тысячу фунтов? — Спросил Грант, многозначительно улыбаясь. — Я не хочу выглядеть человеком, не имеющим моральных устоев, но Асир для меня не более, чем неожиданный источник доходов. И я начинаю это дело, поскольку намерен закончить его живым. Через несколько недель Его Высочество либо будет мертвым, либо вернется домой, а я останусь на бобах, и источник моего дохода иссякнет. Я был актером, но сцена не была благосклонна ко мне. Когда подоспело это дело, я остался буквально без гроша. Я полагаю, что смогу продать потом эту историю тому, кто больше даст, — добавил он с улыбкой. — «Как я спас жизнь принцу» или «Двойник для голубой крови». Но это уже плохой вкус, и я не могу помешать сам себе второй раз выполнить такую работу. Во всяком случае, это стоит тысячи фунтов сверх того, что я получил. Запомните, если я умру, у меня останется завещание.

— Я не думаю, что будут трудности с деньгами, — заверил Роджер.

— Вам самому, я вижу, чертовски не нравится это предложение.

— Послушайте, — сказал Роджер, — моя работа — работа полицейского. Я должен охранять принца. Я не имею возможности давать волю своим чувствам.

Грант первый раз улыбнулся от души.

— Прямо остроглазый сокол с железным сердцем, — сказал он. — Ну, все в порядке, Красавец. Если соответствующие власти выложат еще тысячу, я возьмусь за это. И я гарантирую, что даже вы будете думать, что я — принц.

— Я посмотрю, смогу ли достать эту тысячу.

— Я должен поговорить с министром, — сказал Четуорс, — но думаю, резон здесь есть. Считаете, он сможет одурачить любого, даже того, кто знает принца?

— Если не сможет, мы не станем привлекать его.

— А кого мы возьмем для проверки, чтобы выяснить это? — спросил Четуорс, — Если кого-нибудь из посольства, то их придется посвятить в секрет.

— Я бы хотел держать их подальше и как можно дольше, — ответил Роджер. — Если Грант проведет мою жену, то ему удастся обмануть кого угодно, кроме ближайших личных знакомых Асира. Я не думаю, что карлик входит в их число.

— Гм-м. Ну ладно. Видели Коррисона?

— Нет еще. Прежде всего я хотел бы решить с этим делом.

— Я сообщу вам, как решится вопрос с деньгами, — пообещал Четуорс.

Дел было невпроворот, но Роджер продолжал думать о Гранте и его согласии рискнуть своей жизнью за тысячу фунтов. Случай не уникальный, но здесь требовалась холодная расчетливая храбрость. Затем его внимание переключилось на головоломку, связанную с ситуацией Коррисон — Барнетт. Возможно ли, чтобы мультимиллионер был вовлечен в такие события? Был ли Коррисон как-то заинтересован в смерти принца Асира? Имелись ли в предстоящем соглашении какие-нибудь секретные статьи? Будут условия лучше, даже значительно лучше, если кто-нибудь другой займет трон Джардии?

Зазвонил телефон.

— Все в порядке, — сказал Четуорс. — С тысячью фунтов — о’кей. Можете это гарантировать Гранту. Теперь займитесь тем, чтобы организовать его появление на публике и обмануть прессу. Пусть она думает, что принц прибудет на день раньше. Есть соображения?

— Да, — спокойно ответил Роджер. — Для начала я собираюсь сказать Коррисону, и никому больше, что принц приедет раньше. Если информация попадет в «Глоб», это будет означать, что… Во всяком случае, предоставьте это мне.

— Ну хорошо, — согласился Четуорс.

Днем Марлинг-сквер была забита припаркованными машинами, которые мешали уличному движению, путали пассажиров и заставляли туристов истирать подошвы, поскольку здесь пролегал кратчайший проход между Гросвенор-сквер, американским посольством и Пикадилли. Роджер не стал пользоваться своей машиной и взял полицейскую. Он вышел у сверхмодного квартала компании «Ангито петролеум». Сразу после него здесь остановились три другие машины и такси.

— Я сам доберусь обратно, — сказал он шоферу и направился к главному входу. Швейцар в строгой красивой форме ожидал, когда он подойдет. В сторонке Роджер увидел прислонившегося к фонарному столбу служащего автостоянки с повязкой на рукаве и направился к нему. — На сколько времени я могу оставить здесь свою машину? — спросил он, словно только это его и интересовало.

— На пару часов, — ответил служащий и отшвырнул окурок. — Еще кое-что интересное: Гризельда Барнетт вошла полчаса назад, — прошептал он, а затем громко сообщил: — Приходите и найдите меня, я все сделаю.

— Спасибо, — сказал Роджер и пошел к зданию.