Глава 17
Из истории, рассказанной тетушкой Мартина, я вынесла несколько полезных уроков. Во-первых, магам совсем не зря не доверяли в прошлом. Серьезно, ну кто захочет поселиться рядом с коварными менталистами, все взрывающими и ломающими боевиками или артефакторами и алхимиками, которые из самой обычной вещи могут сотворить что-то ужасное?! Из всех нас только целители были довольно безобидны, и то несколько лет назад в столице Грейдора бесчинствовал один безумец, ради экспериментов расчленявший проституток на улице.
Во-вторых, стало окончательно понятно: я глубоко и серьезно встряла. Наверное, это весьма романтично — быть кому-то нужной. Стать внешней точкой опоры. Но Шефнер казался… несколько «тяжеловатым» для меня. Уж больно велика была между нами разница и в возрасте, и в опыте.
В-третьих, и это было наиболее прискорбно, я действительно была влюблена в Шефнера. Потому что когда тетушка Адель сказала мне о его серьезных намерениях, сердце забилось сильнее. От радости, к сожалению. Глупый, глупый орган!
Возможно, я и сама была не слишком умна, потому что согласилась на предложение тетушки, явно подстроенное Шефнером. Они наверняка были в сговоре! Скорее всего, даже очки были оставлены в моем доме неслучайно. И все же я согласилась. В конце концов, ментальная устойчивость — звучит не так уж и плохо.
После моего вежливого отказа остаться переночевать мне вызвали наемный фиакр. У тетушки в особняке был телефонный аппарат, новомоднейшая и удобнейшая вещь, созданная грейдорскими артефакторами, алхимиками и инженерами лет десять назад. В моем доме его не было до сих пор — дедушка терпеть не мог изобретателя, который стоял у истоков создания этого чуда волшебной техники. Что ж, вот еще одно изменение, которое стоило внести в свою жизнь. Интересно, а можно создать что-то вроде переносного аппарата? Представляю, какой бы популярностью он пользовался! «Мобильная трубка Вернер» — вот как я его назвала бы!
Возвращалась домой, когда уже начало темнеть. Полностью погрузившись в свои мысли, я едва ли замечала, что происходит вкруг. Поэтому когда фиакр резко затормозил, меня больно швырнуло на сиденье напротив. Впереди коротко выругался извозчик.
— Что случилось? — спросила я, потирая коленки.
— Какой-то пьяный бросился прямо под копыта коня. Сейчас я от него избавлюсь, фрейлейн!
Извозчик спрыгнул на брусчатку и склонился над мужчиной, что-то бормочущим и пытающимся встать. Схватил пьяницу за шиворот, чтобы оттащить, но тот внезапно вырвался и ударом сшиб извозчика на мостовую. Ситуация приобретала дурной оборот. Я вцепилась руками в дверцу фиакра, не решаясь вмешаться, но тут напавший сам обратил на меня внимание и, пошатываясь, подошел ближе к экипажу.
— Я хотел попросить меня подвезти, — немного неразборчиво и с каким-то акцентом сказал он.
— Учтите, что я артефактор и не задумываясь применю магию против вас, — громко предупредила незнакомца, создавая светящуюся сферу с помощью одного из колец. Чары простые и незатратные, а впечатление производят. Тем более так я могла лучше разглядеть мужчину.
У него были светлые волосы и вытянутое лицо с благородными, хоть и не слишком правильными чертами. Разве что синие глаза по-настоящему красивы. И он совсем не был похож на пьяного, скорее на очень больного человека. Над губой и на подбородке я заметила тонкие струйки крови, стекающие из носа.
— София? София Вернер?! — внезапно воскликнул незнакомец, узнавая меня. На лице его возникло облегчение. — Вы должны помочь мне добраться до Шефнера, прошу вас!
Неужели это один из людей главы СБ? Он меня знал, но я видела его первый раз.
— Кто вы такой? — с подозрением спросила.
— Анджей. Анджей Котовский.
Роанское имя. Так он еще и иностранец? Последний иностранец, который встретился на моем пути, оказался алертийским шпионом. Заметив мои колебания, мужчина отчаянно повторил:
— Прошу вас, фрейлейн!
Взгляд у него был умоляющим. Мне отчего-то подумалось, что этот человек не мог быть плохим. И речь у него, несмотря на акцент, правильная. Видимо, он на самом деле попал в беду. Я огляделась, но преследователей не заметила.
— За вами гонятся? Может, позвать полицию?
— Нет.
Извозчик между тем поднялся и, закатывая рукава, пошел на Котовского.
— Подождите! Не надо, я заплачу! — сказала поспешно.
Жажда наживы оказалась сильнее жажды мести.
— Тройную оплату, фрейлейн!
За то, чтобы взять роанца пассажиром, пришлось доплатить, но бросать беспомощного человека на улице было подло. Я открыла дверцу фиакра и помогла ему забраться. Он был ужасно тяжелым, но извозчик даже не думал мне помогать. Наконец мужчина рухнул на сиденье и практически отключился. Я осторожно коснулась его запястья. Пульс был, но слабый.
— Куда едем? В полицию или больницу? — уточнил извозчик.
— К Шефнеру. Я должен попасть к нему, — пробормотал Котовский, не открывая глаза. — Он поможет.
— Надеюсь, вы знаете, о чем говорите, — с сомнением в голосе ответила я.
Я назвала адрес главы СБ и села рядом, пытаясь понять, не ранен ли мой попутчик. Но крови, кроме как на лице, нигде больше не было. А еще я чувствовала, что от него веет магией, только не удавалось различить какой.
Когда мы подъехали к дому Шефнера, я аккуратно потрясла Котовского.
— Вы сможете дойти сами? Я не смогу вас нести.
Я уже подумала, что придется самой идти в дом и просить кого-либо из охраны или слуг помочь мне, но иностранец открыл глаза. Начал было слезать, но внезапно застыл на последней ступеньке.
— Куда вы меня привезли? — недоуменно спросил он, всматриваясь в дом за кованой оградой.
— К Мартину Шефнеру конечно. Или вам нужно было в СБ?
— На кой черт СБ?! Мне нужен Петер, артефактор! — взволнованно ответил Котовский.
Лицо его внезапно скривилось, и он, согнувшись, упал на колени.
— Фрейлейн, может, оставите его тут? — с надеждой спросил извозчик. — Что с ним, болезным, связываться. Еще обивку за…
— Замолчите и помогите мне его посадить! — приказала я тоном, которым Шефнер обычно разговаривал с подчиненными. Как ни странно, меня послушались.
Судя по тому, что Котовский упомянул Петера как артефактора, причиной его состояния были именно чары. И если так, будет обидно позволить этому иностранцу умереть у меня на руках.
К счастью, я помнила, где мой друг живет, хотя ни разу не была у него. По дороге пыталась выспросить у мужчины, который периодически проваливался в беспамятство, что именно с ним произошло, но так ничего и не добилась. Когда мы доехали, ему вроде стало чуть лучше.
— Вам точно не нужен целитель?
— Лекари не помогут, — покачал головой Котовский и внезапно сжал мою ладонь. — Вы так благородны, фрейлейн! И так заботливы. Как же Петеру Шефнеру с вами повезло!
— Ему совсем со мной не повезло, — фыркнула я. — Точнее, ему повезло, что меня у него нет.
Я аккуратно помогла болезному сойти на мостовую и расплатилась с извозчиком. Денег в кошельке больше не было, надеюсь, Петер дома, а не гуляет в каком-нибудь кабаке.
Из открытого окна на втором этаже лился тусклый свет, доносилась негромкая музыка. Я пристроила мужчину у стены, позвонила в дверь. Спустя несколько секунд штора отодвинулась и Петер выглянул из окна.
— Марта, ты? Я же сказал, чтобы ты не приходила!
— Какие у тебя милые отношения с невестой! — ядовито ответила я. За Марту стало обидно.
— Софи?! О господи, что-то случилось?! Мой дядя тебя обидел?!
— Никто меня не обидел. Я тут твоего приятеля привезла. Анджея Котовского. Он сказал, что ему срочно нужно к тебе.
— Доброго вечера, — хрипло подал голос иностранец.
— Я мигом, — сообщил мне Петер и исчез в окне.
Спустя минуту дверь распахнулась. Мой друг был босой и в одном халате, а в руках сжимал револьвер. Я непроизвольно попятилась.
— Ты чего?
— С вами никого больше нет? — с подозрением спросил артефактор.
— Нет.
— И никто не гонится?
— Да вроде нет. Когда ты успел стать таким параноиком?
Обычно это я всегда всего опасалась.
Петер втащил Котовского в дом и кивком пригласил меня. Я решила зайти: если не узнаю, что именно произошло с этим парнем, меня потом любопытство сгложет.
Мы усадили иностранца в кресло, Петер пододвинул ближе к нему свой стул и строго спросил:
— Рассказывайте, пан Котовский, что вам от меня понадобилось?
— Он разве не твой приятель? — шепотом уточнила я.
— Нет, конечно. Несколько раз видел его при дворе.
— Тогда откуда он меня знает?
— А он тебя знает? — мрачно переспросил Петер.
Котовский открыл глаза, оценил наши хмурые лица и слабым голосом сказал:
— Я все объясню.
А затем он начал… раздеваться. Снял серый сюртук, затем темно-бордовый жилет, шейный платок. Лишь когда Котовский стал стягивать рубашку, демонстрируя широкие бледные плечи и покрытую тонкими светлыми волосками грудь, Петер отмер.
— Пан Котовский, что вы делаете?! Здесь дама!
Нежный румянец окрасил кожу роанца.
— Простите, фрейлейн София. Но я решил, что лучше будет все показать, чем пытаться объяснить то, что я сам плохо понимаю. Могли бы вы закрыть глаза на минуту?
Я послушно смежила веки, даже ладошками лицо прикрыла. Во избежание искушения, так сказать. Не то чтобы обнаженные прелести Котовского меня сильно взволновали, но определенный интерес все же был. Несмотря на то, что мой дядя считал университет обителью пороков, я за пять с лишним лет так и не столкнулась ни с чем по-настоящему порочным. Да и сейчас… Я ночью приехала в дом к одинокому мужчине в компании с незнакомцем — одно это ужасно скандально и неприлично. Но вот когда началось самое интригующее — меня попросили закрыть глаза!
Шорох снимаемой одежды, скрип дивана.
— Вот это да! — воскликнул Петер. — Софи, ты должна это видеть!
— Все, можете открывать глаза, фрейлейн, — смущенный голос Котовского.
Сначала я поглядела сквозь щелочку между пальцами. Роанец сидел ко мне вполоборота, стыдливо прижимая к груди рубашку. Я видела его широкую спину с легкими веснушками на плечах. Но не они первыми привлекали взгляд. Сначала мне показалось, что это татуировки — как те, что наносят на себя дикари или эксцентричные особы. Но татуировки обычно были черными, реже — красными благодаря растительному пигменту, вводимому под кожу. Узоры же на спине Анджея Котовского отливали серебром.
Я не удержалась и дотронулась до спины мужчины. Пальцы пробежались по коже, чувствуя неровности краев рисунка.
— Это не татуировка, — прошептала.
— Нет, — сдавленно подтвердил Котовский, который почти не дышал, пока я его касалась.
Посмотрела на Петера, столь же ошеломленного, как и я.
— Ты тоже это чувствуешь?
— Магию? Да.
— Точнее, чары.
Этот человек, сидевший перед нами, был живым артефактом. В него впаяли чары, нанеся их поверх узоров, состоявших из настоящего металла и практически вживленных в спину. Мало было просто выжечь шрамы и нанести поверх серебро — тогда носитель бы попросту умер. Нет, тут, очевидно, поработали целители, затем алхимики и уж потом артефакторы.
— Что это за чары, пан Котовский? — взволнованно спросил мой друг.
— В основном целительские.
Я провела пальцами по выпирающим позвонкам. Анджей дернулся.
— Щекотно, — признался он смущенно.
— Спирали по центру спины нанесены довольно давно, хотя чары обновлялись. Сколько вам было, когда это сделали?
— Я был совсем ребенком, когда мне нанесли первую… татуировку.
— Что-то с ногами? — уточнила. Я не очень разбиралась в целительских чарах, так что это была догадка.
— Не мог ходить. Родился калекой. И родители, как видите, сделали все возможное, чтобы это исправить.
— Что за артефактор с вами работал? — спросил Петер, убирая мою руку от спины роанца. Взгляд его был предостерегающим.
— Абелард Вагнер, ваш соотечественник.
— Я слышала о нем! — воскликнула. И пояснила Петеру: — Дед рассказывал. Они учились артефакторике у одного мастера. Были друзьями, по крайней мере, пока Вагнер не сбежал из Грейдора.
— И что он такого натворил? Убил кого-то или создал что-то такое… по типу того, то мы тут видим?
Я пожала плечами:
— Может, пан Котовский знает?
— Боюсь, нет. Но в Роане его ценили, хотя и побаивались. Фрейлейн София, ваш дед рассказывал что-то о подобных чарах?
Он говорил со мной так, будто мы давно знакомы. Я решила не обращать на это внимания: роанцы всегда были менее сдержанны в своих манерах, чем грейдорцы.
— Нанесенных прямо на тело? Нет. Но у меня есть собственный печальный опыт.
Я задумчиво дотронулась до своих волос. Мне повезло, что я использовала довольно слабые чары, иначе могла лишиться не только локонов, но и жизни. А ведь на Котовском чары гораздо сильнее! Значит, Вагнер как-то смог решить проблему отдачи. Как интересно!
— Вас ведь не просто исцелили, да, пан Анджей? — внезапно спросил Петер. — Что еще сделали с вашим телом?
— К сожалению, не знаю. Несмотря на то, что я смог ходить, здоровье полностью не восстановилось: мучили боли, частые обмороки. Поэтому мастер Вагнер продолжал надо мной работать. Впервые я догадался, что со мной что-то не так, примерно два года назад.
— И как вы это поняли?
— Однажды я очнулся на улице посреди ночи, весь в крови, — будничным тоном ответил Анджей.
Мы с Петером синхронно отодвинулись от роанца.
— О, вам не стоит переживать. Полагаю, я защищался, — только этим могу объяснить то, что утром жандармы обнаружили тела нескольких наемников, которые работали на политических противников моего отца.
— И что по этому поводу сказал мастер Вагнер?
— Ничего вразумительного. Сделал вид, мол, не понимает, что могло случиться. А спустя полгода он умер.
— Убили? — испуганно спросила я.
— Подавился за ужином рыбьей косточкой, — с досадой ответил Котовский. — Роанские артефакторы, к которым я позже обращался, могли поддерживать целительские чары, но с теми, что нанесены поверх, так и не разобрались. И меня это беспокоит. Иногда у меня бывают приступы…
— Ярости? Хотите кого-то убить? — подсказал Петер. — Может, превращаетесь в чудовище и пьете кровь невинных дев?
Я ткнула артефактора локтем.
— Нашел время издеваться!
Пан Анджей растерянно перевел взгляд с Петера на меня. Заметив сочувствие на моем лице, он несколько успокоился.
— Нет, ничего подобного. Сильные мигрени, несколько раз были припадки. Но… на самом деле я кое-что могу.
Котовский пошарил в кармане и достал монетку. А затем двумя пальцами смял ее, скатав в металлический шарик.
— Вы стали сильнее, — спокойно сказал Петер, но я почувствовала, что он готов вот-вот активировать чары на своих боевых артефактах.
— И более ловким, быстрым и точным. Я никогда не промахиваюсь по мишеням.
— Полезный навык. Но зачем вам понадобился я? Притом настолько сильно, что вы подкараулили Софи и навязались ей? — холодно спросил мой друг.
Котовский замялся.
— Тут все сложно.
— Так потрудитесь объяснить, — язвительно сказал Петер. — И оденьтесь, наконец.
Я вздохнула и вновь прикрыла глаза ладошками.
— Может, поедешь домой? — тихо спросил Петер. — Я тут сам разберусь.
— Если я уеду сейчас, то не смогу заснуть от любопытства.
Было слышно, как Шефнер-младший неодобрительно цыкнул.
— Так это правда? — спросил роанец. — Что вы… пара?
Пара — какой аккуратный эвфемизм для слова «любовники»! Я открыла глаза, впервые без интереса и симпатии посмотрев на пана Котовского.
— И кто вам это сказал?
— Стефан Ланге. Он мой друг. Я приехал сюда… по делам, но не менее интересно мне было встретиться с Августом Вернером — вашим дедом, фрейлейн. Я надеялся, что он поможет. К сожалению, не успел. Соболезную вашей потере, фрейлейн София.
В горле привычно встал тяжелый комок, как всегда при упоминании деда, поэтому я лишь кивнула. Котовский продолжил:
— Стефан знал о моем интересе к артефакторике, хотя я и не говорил ему, в чем причина. Именно он рассказал мне о вас, хотя представить не успел. Я видел вас среди гостей и желал поговорить, но, увы, вы ушли раньше…
Значит, роанец был на том самом вечере, когда я познакомилась со Стефаном Ланге. А этот великосветский сплетник, видимо, успел неплохо почесать язык на мой счет!
— Стефан рекомендовал мне вас как весьма талантливого артефактора, — между тем продолжил роанец. — Но вы столь юны и…
— Женщина, да, — закатив глаза, сказала я.
— Так что я стал искать помощь в других местах. Даже обращался к мастеру Хайнцу, но он не смог помочь. Сегодня мне стало так плохо, что я отбросил предрассудки и решил просить вас заняться моей проблемой. Я шел именно к вам, хотя и опасался беспокоить в столь поздний час. Даже оставил свой автомобиль за квартал от вашего дома, чтобы не привлекать внимания. Но думал уже, что не дойду. Большая удача, что мы встретились. Возможно, даже провидение!
— Но вы произнесли имя Шефнера. Почему?
— Видите ли, фрейлейн София, когда я увидел вас вблизи… Вы показались мне такой милой и очаровательной, я понял, что не осмелюсь просить вас об услуге.
— Он это серьезно? — шепотом спросил Петер у меня. Мне оставалось растерянно пожать плечами.
— Я… у меня плохо выходит ладить с дамами.
Котовский снова смутился, покраснев до кончиков ушей. Только сейчас я поняла, что он не намного старше нас с Петером. И при этом гораздо стеснительнее. Хотя, может, это мы с моим другом были слишком прямолинейны и нахальны? О прямоте артефакторов шутили не реже, чем о трусости целителей или хитрости менталистов.
— Петер Шефнер был первым артефактором, о котором я вспомнил, помимо вас. Тем более Стефан сказал, что вы, возможно, скоро обручитесь.
— Вот, значит, как, — задумчиво сказал Петер. — Складно у вас получается, хотя и несколько сложно. Меня смущает одно… Ведь вы в Грейдоре едва ли ради излечения.
Взгляд Котовского стал осторожнее.
— Нет, но я это и не скрываю. Мой отец счел, что мне опасно в Роане. За последние годы на меня совершили несколько покушений, и меня отправили в Грейдор.
— Почему именно сюда? — полюбопытствовала я.
— Потому что пан Котовский не только родственник князя Роана, но и племянник нашего бездетного императора, сын его сестры. А значит, может претендовать на престол. Какой вы по счету в наследовании?
— Второй после герцога Строгера.
— Который тоже уже немолод и имеет двух дочерей. У вас неплохие шансы.
Я круглыми глазами смотрела на Анджея Котовского. Заказывала себе аристократа, да повлиятельнее? Вот он, во всей красе. Синеглазый, благородный… но вдобавок ко всему являющийся источником огромных проблем.
— Не понимаю, — призналась я. — Причем здесь ты?
— Все просто. Пан Котовский пытался свести знакомство с моим дядей, но, видимо, успеха не добился. И решил попробовать действовать с другой стороны. Однако общаясь со мной, князь, вы добьетесь противоположного результата.
Анджей Котовский скрестил руки на груди и улыбнулся:
— Что ж вы, господин Шефнер, подозреваете меня в самом плохом? Признаюсь, у меня есть некоторые политические амбиции, но в данном случае я действовал без злого умысла. Мне на самом деле интересно свести знакомство с вами двумя. Особенно с фрейлейн Софией. И вы не представляете, насколько я рад, что вас и господина Шефнера связывают просто дружеские отношения. Ведь тогда у меня появляется шанс вам понравиться, фрейлейн.
Теперь покраснела уж я, коря себя за наивность.
— Вот мой дядя обрадуется, — ухмыльнулся Петер, поднимаясь. Он сочувственно похлопал пана по плечу. — Удачи. Надеюсь, вы действительно хоть чем-то полезны Грейдору, иначе я не поставлю на вас и шиллинга.
— О чем это вы? — настороженно спросил Котовский, тут же утратив свой самоуверенный вид.
— Не обращайте внимания, — отмахнулась я и зевнула.
— Теперь тебе точно пора домой, — сказал Петер.
— Но я хотела еще посмотреть на татуировки пана Котовского. Я уверена, что некоторые чары мне знакомы…
— Потом, все потом. И только при мне. А лучше вообще тебе за это не браться, но тебя разве переубедишь?
— Я вам весьма благодарен! — сказал роанец, поднимаясь. — Может, мне проводить фрейлейн Софи до дома? Мне было бы…
Внезапно он скривился и, упав обратно на диван, тяжело задышал.
— Сейчас, сейчас… мне станет лучше, — сквозь зубы пробормотал он.
— Вам точно не стоит никуда идти, пан, в таком состоянии, — спокойно сказал Петер, почему-то подталкивая меня к своей спальне. — Подождите, я вызову Софи фиакр и посмотрю, чем могу помочь вам. Хотя бы болевой синдром сниму.
Закрыв за нами дверь, Петер воззрился на меня с крайним осуждением.
— Что?! — воскликнула я. — Он случайно встретился мне на пути. И если мы ему не поможем, то кто?
— Да кто угодно! Мы студенты, Софи, даже не мастера. Пусть ищет себе других артефакторов. От таких, как этот Котовский, одни проблемы!
— Да уж, нормального жениха из него не получится, — проворчала. Политические амбиции не то качество, которое я бы хотела видеть в своем будущем супруге.
— Софи!
— Прости, прости!
— Ты неисправима. Голова у тебя светлая… поэтому и вся дурость сразу видна.
— Это тебе, потому что ты меня хорошо знаешь, — смущенно ответила я, даже не думая обижаться.
Внезапно меня привлекли в объятия, столь крепкие, что сама вырваться едва ли смогла бы.
— Такая неосторожная, — пожаловался мой друг неизвестно кому. — Вот как мне сделать вид, что тебя не существует? Я скучаю по тебе, Софи.
Я обвила руками талию Петера, чувствуя, как тает ледяной осколок, засевший где-то у меня в груди.
— Мне тоже не хватает тебя, — призналась. — Извини… за все.
— Глупая. Дело не в тебе. Не только в тебе.
Вызвав фиакр, Петер зачем-то полез в шкаф, а затем протянул мне оружие весьма странной формы.
— Вот, возьми. Давно хотел тебе подарить, да все возможности не было.
Я осторожно взяла его, удивившись легкости и удобству в руке. Ствол был довольно толстый сам по себе, да еще и расширялся на конце. К тому же у него не было барабана под патроны.
— Не уверена, что смогу пользоваться этим… э-э-э… револьвером?
— И как ты сдала военную артефакторику в том году? — проворчал Петер. — Это не револьвер, это шокер новой модели, который я разрабатывал для СБ. Звуковой шокер. Дальность до пятнадцати метров. В зависимости от расстояния и длительности воздействия он может дезориентировать, оглушить или даже травмировать противника. Вероятность, что у твоего врага будет защита от шокера, крайне мала.
— О, это полезная штука, — с облегчением сказала я.
Мысль о том, что мне придется кого-то убивать, вызывала ужас. Петер пытался научить меня стрелять, но всякий раз я попадала куда угодно, но не в цель. При этом в других случаях проблем с точностью у меня не было.
Еще минут десять Петер объяснял мне, как пользоваться шокером, как подзаряжать чары на нем. Отвлек нас гудок приехавшего фиакра.
Когда мы вышли в гостиную, Котовский лежал на диване, трогательно пытаясь прижать колени к груди. Получалось у него плохо. На бледном лице было написано страдание.
— А вот и вы, — драматично прошептал роанец. — Фрейлейн, вы же навестите меня завтра?
— Ой, да ладно! — возмутился за моей спиной Петер. — Какой подлый трюк!
— Конечно навещу, — я сочувственно улыбнулась Котовскому, ущипнув Петера. Тот совсем не мужественно вскрикнул.
Встреча с паном Анджеем Котовским показалась мне скорее интригующей, чем опасной. К тому же мысли о его тайнах позволили мне отвлечься от довольно пугающего разговора с тетушкой Адель.
Что ж, я попробую помочь ему, и посмотрим, что из этого выйдет.
